Королева карантина

— Есть только одно время, которое имеет значение прямо сейчас. И это время я провожу с тобой, — сказал он, пожирая меня глазами, пока они спускались к моему рту, моей шее, моей груди. — Кроме того, тебе все еще нужен отдых. Я не прочь нарушить свой распорядок дня только ради этой цели.

— Сейчас я в полном порядке, и ты это знаешь. Ты никогда не нарушаешь свой распорядок дня, — сказала я. — Это сводит тебя с ума.

— Ну, тогда, я полагаю, я безнадежно сумасшедший, — сказал он, звуча совершенно здраво и чертовски сексуально. Он опрокинул меня на спину, двигаясь сверху плавным движением, надавливая своим весом вниз, когда кончик его твердого члена скользнул по моему скользкому входу.

Дыхание застряло у меня в горле, когда я вцепилась в его мощные плечи, приподнимая бедра, призывая его взять меня. Но он этого не сделал, а мрачно улыбнулся, наблюдая за выражением моего лица, держа меня в напряжении, наслаждаясь тем, что я оказалась в таком положении. Я все еще не могла до конца поверить, что из-за этого чертового времени он не развязал третью мировую войну. Но я, конечно, не жаловалась.

— Разве ты не жаждешь контролировать свой день? — Спросила я хрипло, когда он проложил дорожку поцелуев вдоль моей челюсти, каждый из них был продуманным и целенаправленным.

— Ты в моей власти, насколько большего контроля может желать любой мужчина в этом мире или в любом другом?

В животе у меня затрепетало, и я повернула голову, чтобы найти его рот, но он не позволил мне этого, пальцами откинув мою голову в другую сторону, чтобы продолжить целовать так, как и где он хотел.

— На самом деле ты настоящий романтик, ты же это понимаешь? — Я дразнила его, затаив дыхание, мое естество настолько взмокло, что я хватала его за бедра в попытке направить его в себя. Но он, вероятно, заставил бы меня рухнуть, как Берлинская стена, прежде чем дал бы мне то, что я хотела.

— Романтика — это концепция. Я просто говорю правду так, как я ее воспринимаю, — рассуждал он.

— Вот что делает это романтичным, — продолжала я дразнить его, проводя руками по твердым линиям его мускулистой спины. Он склонился надо мной, из него вырвалось рычание, напомнившее мне о животном в нем, которое заявило на меня права прошлой ночью. Он, наконец, потерял контроль. Полный и бесповоротный контроль. И это было ради меня. Может быть, ему действительно не нужна была его рутина сегодня.

— Так ты теперь собираешься жить на широкую ногу? Вставать в семь минут первого в любое удобное для тебя время, пропускать спортзал и съесть тарелку «Cap’n Crunch» на завтрак? — Я пошутила, но он поморщился, выражение его лица стало напряженным.

Он попытался отстраниться, но я схватила его за руки, отказываясь отпускать, когда чувство вины захлестнуло меня.

Его взгляд переместился куда-то поверх моей головы, когда он вздохнул.

— Я знаю, что со мной трудно, я знаю, что я не такой, как другие люди…

— Я не хотела тебя расстраивать. На самом деле, я хочу понять. Объясни мне это, — серьезно попросила я. — Расскажи мне, на что это похоже.

Сэйнт глубоко вздохнул, глядя на меня и убирая прядь золотистых волос мне за ухо.

— Во мне есть глубокая, жгучая потребность, чтобы все было абсолютно неизменным. Иногда я могу найти единственный момент, который длится несколько секунд, когда я задерживаю дыхание, и все мое существование кажется стоящим. Все спокойно, чисто, идеально. Каждая ошибка в моем прошлом стирается, каждая точка, потускнение и пятно исчезают, пока все, что я вижу, — это чистое, белое море спокойствия. Но я не могу за это держаться. Она выскальзывает у меня из пальцев, как песчинки, кусочек за кусочком, пока мне не остается только пытаться поднять каждую из них с земли. Это… хаос.

— Это звучит как кошмарный сон, — печально выдохнула я, и он кивнул, его большой палец плавно скользнул по выпуклости моего горла.

— С каждой падающей песчинкой я снова сталкиваюсь с каждой неудачей в себе, пока не вспоминаю, каким отвратительно посредственным я являюсь на самом деле. И все же каждый раз я обманываю себя, думая, что смогу снова найти это место совершенства. Что в следующий раз, когда я достигну его, я сохраню его. В следующий раз оно останется здесь навсегда. Я придерживаюсь жестоких стандартов, которые проникают сквозь плоть и кости и требуют, чтобы я стоял на вершине горы как бог. Каждое принятое мной решение анализируется, критикуется, деконструируется, а затем реконструируется заново. И что еще хуже, я желал видеть в тебе эти стандарты, Татум. Я требовал, чтобы ты была совершенной, но мне потребовалось потерять тебя, чтобы понять, насколько мерзким демоном на самом деле является совершенство. И это всегда был мой демон, которого я терпел, никогда не твой. Ты прекрасна, поразительно человечна. И я тоже больше не боюсь быть человеком. Потому что, если я должен придерживаться каких-либо стандартов, моя Сирена, мое сердце, мое гребаное все, то на земле нет более высокого стандарта, чем ты.

— Сэйнт, — выдохнула я, наклоняясь вверх и чувствуя его дыхание на своих губах.

— Я столько лет думал, что счастье — это слово, принадлежащее дуракам и простакам, тем, у кого нет амбиций величия, кто не достигнет ничего, кроме бессмысленных мечтаний, проживая маленькую, не имеющую значения жизнь. Но теперь я вижу, что моя жизнь была маленькой. И что любовь — это не детская мечта, а единственная мечта, которая у меня когда-либо была, которая служит большей цели, чем я сам. Я влюбился в тебя, как те песчинки, которые когда-то так крепко связывали меня, ускользая одна за другой, медленно, с течением времени, а я даже не замечал этого. И почему-то теперь, когда пала последняя, нет хаоса, только покой, полный, гребаный, покой. Так что я позволю им пасть, Татум Риверс. Я позволю им пасть ради тебя.

Я поймала его губы, мое сердце расширилось, наполнившись красотой его слов и той жертвой, которую, я знала, ему пришлось принести, чтобы произнести их. Он держал меня за бедра, наклоняя мое тело так, чтобы он мог заявить на него свои права, и мои пальцы сомкнулись на его плечах, когда я предвкушала полноту его присутствия внутри меня. Он наклонился, чтобы подхватить мое колено под мышку, подтягивая его вверх медленным и обдуманным движением, от которого мое сердце забилось неровно.

— Если вы собираетесь снова трахнуть друг друга, не могли бы вы предупредить меня, потому что я найду какой-нибудь другой диван для сна, — крикнул Монро снизу с ноткой раздражения в голосе.

Сэйнт явно собирался трахнуть меня в любом случае, поэтому я хлопнула его по плечу и твердо посмотрела на него.

— Не будь придурком, — прошипела я, и он ухмыльнулся. Я оттолкнула его, мое сердце болело от желания быть поближе и к другим моим Ночным Стражам, и выражение лица Сэйнта смягчилось, как будто он точно понял, чего я хотела.

Он отстранился от меня, внезапно вскочив на ноги, натягивая боксеры и подходя к краю балкона. Я бросилась за ним, схватив шелковый халат, натянула его и, завязав на месте, подбежала к Сэйнту. Я посмотрела вниз на Монро, лежащего на диване, темная татуировка тигрицы на его широкой груди выглядела почему-то более чудовищной, чем обычно, когда он смотрел на меня в ответ.

— Доброе утро, — позвала я, и Монро улыбнулся мне, прежде чем бросить ревнивый взгляд на Сэйнта.

— Доброе утро, принцесса, — сказал он, проводя рукой по своим растрепанным светлым волосам, и мои пальцы дернулись от желания сделать то же самое. По утрам он выглядел чертовски съедобно, весь заспанный и звериный.

Блейк был на кухне, готовил кофе, и посмотрел на меня с такой тоской в глазах, что у меня защемило сердце. Мне не терпелось пойти к нему, к Монро, к Киану. Черт возьми, мне нужно было, чтобы они все окружали меня. Я не знала, как это объяснить или что они об этом думают. Мысль о том, что я могла любить четырех мужчин, была безумием, и все же это было правдой. Но я не знала, как разделить себя между ними всеми. Я также не знала, всегда ли меня будет достаточно для них таким образом. И я хотела, чтобы все они выбрали это так же, как я. Потому что, если бы они думали, что меня может быть достаточно, тогда я бы сделала это миссией своей жизни. Я бы любила их всех так же глубоко, так же неистово, как и каждого из них. И мне нужно было, чтобы они это знали.

— Я не знаю, на что вы оба уставились, — коротко сказал Сэйнт. — Я заявил права на нашу девочку точно так же, как и все вы.

— Меня больше всего раздражает, что вы удостоили нас чести услышать это, — прорычал Монро, его глаза потемнели.

— Ну, я не собираюсь извиняться за предоставленные для тебя неудобства, Нэш, — холодно сказал Сэйнт. — Ты мог бы достать себе затычки для ушей в любом из моих ящиков, или ты мог бы пойти спать к Блейку или Киану. Или даже вернуться в апартаменты директора. Вряд ли я несу ответственность за то, где ты решишь быть, пока я трахаю…

— Прекрати. — Я ткнула Сэйнта локтем в бок, и он одарил меня улыбкой психа.

— Просто для справки, я вас тоже слышал, — добавил Блейк, и мои щеки вспыхнули. Срань Господня, я что, так громко кричала?

Сэйнт пожал плечами, выражение его лица было слегка самодовольным.

— Опять же, это не моя проблема.

Киан вошел в комнату, засунув одну руку за пазуху боксеров, когда он открыто поправлял свое барахло, и его глаза только наполовину приоткрылись, пока он цеплялся за сон. Однако его глаза широко раскрылись, когда он посмотрел на меня на балконе, и кривая усмешка тронула его губы.

— Значит, вы двое наконец-то трахнулись?

— Господи, Киан, — прорычала я. — Только не говори мне, что ты это слышал?

— Ага, — сказал он, и его ухмылка стала хищной. — О, кстати, я проткнул подушку четырнадцать раз, когда меня разбудили, так что, если бы ты мог заказать новую, брат, это было бы здорово. — Он подмигнул Сэйнту, который ощетинился.

— Татум никогда больше не будет спать в твоей постели, если эти слова окажутся правдой, — предупредил Сэйнт, и Монро с Блейком, похоже, согласились. Я имею в виду, что они были правы. Я не хотела однажды случайно разбудить Киана и оказаться выпотрошенной его охотничьим ножом.

Киан широко зевнул, направляясь к холодильнику, чтобы достать молоко и начать пить из бутылки.

— Не волнуйтесь, единственная опасность что грозит Татум — это насадиться на мой член.

— Забавно, — невозмутимо ответила я. — Тебе официально запрещено держать ножи в постели.

— Я бы не ударил тебя ножом, детка, — серьезно сказал он. — Я чувствую, когда ты рядом, как тот парень в том жутком фильме, который чувствует мертвецов.

— Это не утешает, — сказала я, сморщив нос.

Блейк со стуком поставил кофейник на стол, привлекая всеобщее внимание, и мои глаза блуждали по его золотистому мускулистому телу, пока он смотрел прямо на меня.

— Больше никаких споров. Иди сюда, Золушка, мне чертовски нужно прикоснуться к тебе. Я слишком изголодался.

— Я первый. — Монро встал с дивана, и я прикусила нижнюю губу, поскольку Киан выглядел готовым тоже вступить в бой за меня, хотя я была у него целых две недели. Но он не обладал мной так, как раньше. Он действительно сдержал свое слово насчет этого, настаивая на том, что мне нужно выздороветь, и не прикасался ко мне даже своими руками все это долбаное время. Честно говоря, это было почти так же мучительно, как быть запертой в той чертовой лаборатории. Находиться с ним так близко и в то же время не получать его прикосновений, которых я жаждала, было особым видом ада.

Пальцы Сэйнта собственнически погладили мою руку, как будто он раздумывал, позволить мне уйти от него или нет. Но это определенно зависело не от него.

— Я собираюсь принять душ, — объявила я. — А после, я хочу поговорить со всеми вами вместе.

Брови Блейка опустились, он выглядел так, словно испытывал искушение подойти и схватить меня. Часть меня хотела, чтобы он это сделал. Но у меня были вещи, которые мне нужно было прояснить, прежде чем я снова поддамся своим желаниям. Хотя мое тело уже гудело от мысли, что руки Блейка коснутся меня. Все их руки на мне…

Боже мой, каково было бы заполучить их все сразу? Я чуть не застонала от одной мысли об этом, затем отстранилась от Сэйнта и демонстративно прошествовала в его ванную, заперев за собой дверь и сделав глубокий вдох.

Прошлой ночью мы устроили гребаный беспорядок в этой комнате, и мои брови поползли вверх, когда я обнаружила, что все бутылки, которые стояли на полке над раковиной, все еще разбросаны по полу. Использованные полотенца тоже были беспорядочно разбросаны по всему пространству, и я прикусила губу, вспомнив, как Сэйнт вытащил меня из воды после того, как закончил уничтожать меня в душе, только для того, чтобы прижать к своей кровати и начать пожирать меня снова. Я на самом деле потеряла счет тому, сколько раз он заставлял меня кончить прошлой ночью, но когда я увидела свою задницу в зеркале, я ухмыльнулась её розовому цвету и слабому контуру отпечатка его руки на моей коже.

Я быстро приняла душ, мои пальцы скользили по затвердевшим соскам, поскольку я не могла отвлечь свое внимание от мысли о моих Ночных Стражах, которые все одновременно прижимались ко мне, их кожа касалась моей, их рты блуждали по моему телу.

Я быстро вытерлась, мои влажные волосы рассыпались по плечам, когда я вышла из ванной, обнаружив, что комната пуста, а мальчики разговаривают внизу. Я направилась к шкафу, сбросила полотенце и открыла один из ящиков, разглядывая все красивое нижнее белье, которое купил для меня Сэйнт.

Идея пришла мне в голову, когда мой палец зацепился за шелковый белый корсет. Я достала его из ящика, надела и соединила с подходящими трусиками, прежде чем натянуть прозрачные коричневые чулки и с помощью подтяжек на корсете застегнуть их на место.

Я высушила волосы и нанесла макияж, не торопясь доводя себя до совершенства, желая почувствовать себя королевской особой после того, как столько недель чувствовала себя как в аду. Я накрасила губы темно-розовой помадой и обула ноги в розовые туфли на высоких каблуках того же оттенка с черной подошвой, улыбаясь себе в зеркало и укладывая волосы. Мой взгляд зацепился за корону, которую я носила, когда Монро назначили Ночным Стражем, и я остановилась, вздох веселья вырвался у меня. Будет ли это совершенно нелепо, если я надену её…?

Я надела ее на голову только для себя и оценила эффект в зеркале. Черт возьми, почему я не могу носить корону каждый день недели? Социальные нормы такие скучные.

Я оглянулась через плечо на дверь и, решив, что к черту все, вышла и подошел к краю балкона. Я заглянула через край и обнаружила, что все они все еще в своих боксерах и выглядят совершенно восхитительно.

Блейк и Киан боролись за пульт от телевизора, в то время как Сэйнт и Монро подзадоривали их, вся эта мускулистая плоть заставляла мои бедра сжиматься от желания. Я понаблюдала за ними еще некоторое время, прежде чем спуститься вниз, решив, что было бы забавно сделать им сюрприз. Я села на обеденный стол, скрестив ноги, и ухмыльнулась, когда Блейк схватил пульт и вскочил, вопя о своей победе. Но вой замер у него в горле, когда его взгляд остановился на мне, и пульт выпал из его руки, со стуком ударившись о кофейный столик, из него вылетели батарейки.

— Моя, — прорычал он, как зверь, затем протолкнулся через Сэйнта и Монро на диване, перепрыгнул через него и побежал ко мне. Остальные обернулись, когда Киан вскочил, и, клянусь, у них действительно отвисла челюсть.

Блейк подошел ко мне, замедляя шаг, опустив голову, и в его глазах загорелись греховные мысли, когда он любовался моим нарядом. Он протянул руку, но я заговорила прежде, чем он успел положить ее на меня.

— Никаких прикосновений. Пока нет.

Он тяжело сглотнул, разочарованно опустив руку, когда остальные встали по обе стороны от него, все четверо уставились на меня, как бездомные шавки, жаждущие объедков.

— Ты выглядишь потрясающе, — прохрипел Нэш.

— Красивая, — добавил Блейк.

— Восхитительно, — отрезал Сэйнт.

— Чертовски съедобно. — Киан ухмыльнулся, и мои пальцы на ногах подогнулись, когда все они уставились на меня, и мне показалось, что они смотрят прямо под мою плоть.

Я соблазнительно улыбнулась им в ответ, хотя мое сердце бешено колотилось, когда я обдумывала, чего я от них хочу. Я проглотила подступающий к горлу комок и размеренно вздохнула, вспышка беспокойства пробежала по мне из-за правды, которую я собиралась вытянуть из них всех.

— Мне нужно спросить вас всех кое о чем, и мне нужен честный ответ, — сказала я, и они кивнули, выжидая. — Я знаю, что эта ситуация не совсем… нормальная. Вы и я вчетвером, это довольно безумно. Но дело в том, что это почему-то больше не кажется безумием. Находясь в той лаборатории в одиночестве, я скучала по всем вам больше, чем когда-либо могла представить, что буду скучать по кому-либо или по чему-либо. Ни один из вас не значит для меня меньше другого. Вы все нужны мне. Быть без кого-либо из вас сломило бы меня. Но я также понимаю, что, ну, я знаю, что многого прошу от вас разделить меня. Только меня. Когда я прошу взамен заполучить вас всех. — Мои слова повисли в воздухе, как мне показалось, на целую вечность, и они вчетвером обменялись напряженными взглядами, от которых мое сердце учащенно забилось. Но когда они снова повернулись ко мне, в их глазах была уверенность, ни единой тени сомнения.

— Ты связала себя со всеми нами, детка, — мрачно сказал Киан. — Я понял это с первого дня. Я разделю тебя со своими братьями, но ни один другой мужчина или существо на этой земле не прикоснется к тебе, кроме них и меня. И я никогда не захочу другую женщину, кроме тебя.

Мое сердце колотилось неровно, но у меня не было времени ответить, так как Блейк заговорил следующим.

— Я твой. Ты моя. И их. Мы одно целое. Связаны кровью, болью и любовью. Для меня нет другого пути, который имел бы смысл, Золушка.

— Да, — согласился Сэйнт, твердо кивая. — Наши требования всегда будут равны. Наши души неразрывно связаны. Это единственный путь для нас. И ты единственная, кого я хочу.

Я посмотрела на Монро, сомнение сжимало мое сердце, пока я ждала его ответа, мне нужно было знать, что он тоже может пойти на это. Он не был связан с другими так долго, он хотел меня для себя раньше. Но если бы он сказал, что не может этого сделать, я не знала, что бы я сделала. Это сломало бы меня. Без одного из них это не сработало бы. Так или иначе, эта невероятно мощная связь, удерживающая нас вместе, могла функционировать, только если мы пятеро поддерживали ее. Если бы было разорвано одно звено, это сломало бы нас всех.

— Нэш? — Выдохнула я, в моем голосе смешались надежда и страх.

Он шагнул вперед, его костяшки пальцев коснулись моего бедра, пробежавшись вверх по нему, оставляя после себя покалывание. Он продолжал водить ими вверх по моему телу, по животу, вдоль изгиба моей груди, по всей длине моего горла, пока не подпер большим пальцем мой подбородок и не наклонил мою голову так, чтобы я смотрела ему прямо в глаза. Его взгляд был источником бесконечного желания и обожания, от этого зрелища мое сердце бешено колотилось о ребра.

— Я нашел здесь дом, с этими людьми и с тобой. Я никогда не чувствовал себя таким нужным, как здесь. Я могу быть диким зверем, которым я был рожден, не боясь осуждения. Ты заставляешь меня чувствовать, что у меня есть место в этом мире. Поэтому я хочу участвовать в этом и делать твой каждый божий день, на этой Земле, самым счастливым, каким только может быть. И если для этого понадобятся эти трое мужчин, то в моем сердце нет сомнений, что они тоже должны быть здесь. Я не потеряю тебя снова, принцесса. Мы твои. Так что делай с нами, что хочешь.

Прерывистый вздох слетел с моих губ, когда я почувствовала тяжесть всех их обещаний мне. Не было способа укрепить эту связь словами. Это должно было быть сделано с помощью плоти. И я больше не боялась, что они овладеют мной все сразу, вместо этого я предвкушала это с жаждой дождя в пустыне.

Я взяла Монро за руку и опустила ее к своей груди, а другой рукой обвила его шею сзади. Он издал глубокий, чувственный звук, его рука скользнула под мой корсет и провела большим пальцем по моему соску, когда его рот столкнулся с моим в голодном, пылком поцелуе, от которого у меня закружилась голова.

Он встал между моих бедер, и я выгнулась навстречу ему, проведя руками по его твердым плечам, в то время как мое естество сильно сжалось в ожидании того, чего я хотела.

Он прервал наш поцелуй, его рот приник к моему горлу, и я наклонила голову, чтобы дать ему больше доступа, глядя через его плечо на других моих парней, которые, казалось, отчаянно хотели подойти ближе.

Я потянулась к ним, требование сорвалось с моих губ, но было заглушено стоном, когда рот Монро скользнул вниз, чтобы пососать мой сосок заменяя пальцы. Блейк и Киан шагнули вперед, пока Сэйнт наблюдал, сжимая огромную выпуклость в своих боксерах. Всегда цеплялся за контроль до последней чертовой секунды.

Киан схватил меня за бедра, рывком поднимая на ноги и наваливаясь сзади, в то время как Блейк запечатлел на моих губах страстный поцелуй. Я замурлыкала от удовольствия, ощущая обжигающий жар его губ и то, как его язык яростно двигался в такт моему, заставляя мое тело дрожать от этого необычного прикосновения, не говоря уже о том, как губы Нэша тоже двигались по моей плоти.

Позади меня Киан схватил шелковую ленту, стягивающую мой корсет, и резко выдернул ее, что почти оторвало меня от двух других. Но Монро держал меня за бедра, а Блейк запустил руку в мои волосы, ни один из них не отпускал меня, пока они работали вместе, чтобы уничтожить меня.

Когда корсет был развязан, они втроем стянули его с меня, и я переступила через него, когда мой пристальный взгляд из-под ресниц встретился со взглядом Сэйнта. Он сбросил боксеры и сжал в кулаке свой толстый член, медленно проводя рукой вверх и вниз по его длине дразнящими поглаживаниями.

— Сэйнт, — я поманила его жестом, но он не двинулся с места, его глаза потемнели, пока он наблюдал.

— Я хочу увидеть, как ты кончаешь, по крайней мере, один раз, прежде чем снова станешь моей, — сказал он, и от его слов у меня по спине пробежал электрический разряд.

Ладонь Киана пробежала по всей длине моей спины, когда Монро опустился на колени, и Киан тоже опустился на колени, его дыхание овевало тыльную сторону моих бедер. Киан резким рывком сорвал с меня трусики, в то время как Блейк держал мою голову наклоненной к нему, пока целовал меня, опустив одну руку к моей груди, массируя ее твердыми, собственническими движениями.

Язык Монро пробежался по моему центру одним долгим движением, которое заставило меня застонать в рот Блейку. Его язык остановился на моем клиторе и начал кружить мягкими, грязными движениями, которые заставили все мое тело сильно затрепетать.

Киан сжал мою задницу обеими руками, затем раздвинул мои ягодицы и провел языком по самой интимной части меня, и я дернулась вперед, в руки Блейка, ахнув от удивления. Киан хихикал, как демон, свирепо облизывая меня, в то время как язык Монро, казалось, находил точно такой же порочный ритм на моем клиторе.

— О боже мой, — простонала я в губы Блейка.

— Тебе это нравится, Золушка? — Блейк замурлыкал, и я кивнула, мои бедра подрагивали, пока Монро и Киан, казалось, сражались за то, кто сможет заставить меня дергаться больше всего. — Это может быть даже чертовски лучше.

Рука Блейка соскользнула с моей груди, и он опустил плечо, дотягиваясь до подбородка Монро и присоединяясь к этому пиршеству. Два толстых пальца протолкнулись глубоко в меня, и Блейк проклял то, какой влажной он обнаружил меня, сжимая руку и заставляя меня вскрикнуть от невероятных ощущений, которые они трое дарили мне. Это было слишком. Я падала, или летела, или, черт возьми, сгорала. Я задыхалась и стонала, не уверенная, кто вообще меня поддерживал, потому что это точно была не я. Экстаз прокатился по моему телу подобно землетрясению, и я вскрикнула, запрокинув голову, когда рот Блейка приник к моему горлу и облизал его по всей длине.

Я все еще стонала, когда он убрал руку, а рты Киана и Монро оторвались от моего тела, принося облегчение моей чувствительной, трепещущей плоти. Но мне нужна была всего секунда, потому что я даже близко не приблизилась ни к одному из них.

— Нэш, ты берешь ее первым, — внезапно приказал Сэйнт. — Положи ее на стол.

— Ни хрена. — Блейк дернул меня к себе, и у меня вырвался хриплый смешок.

Киан схватил меня за бедра, вырывая из его объятий, его зубы впились в раковину моего уха.

— Я буду бороться, чтобы войти в тебя первым, детка. Я вырублю их всех для тебя. — Его твердый, пульсирующий член прижался к моей заднице, и Монро зарычал, толкая его лбом, чтобы сбить с ног, и притянул меня к своей груди с демоническим видом, который говорил, что он готов на все, чтобы выиграть этот бой.

— Я хочу всех вас, — настаивала я, когда ладони Блейка и Киана снова легли на меня. Я уткнулась в них носом, когда они втроем окружили меня, моя рука обвилась вокруг шеи Киана позади меня, а другая рука переместилась с груди Монро, чтобы запутаться в волосах Блейка, пока они ласкали и лапали меня. Мой взгляд снова упал на Сэйнта, когда последний кусочек моей головоломки обратился ко мне.

— Присоединяйся к нам, — потребовала я, но он только облизнул губы, откинулся на спинку дивана и медленно накачивал свой прекрасный член.

— Я сделаю это, когда закончу наслаждаться видом, — сказал он, его глаза были похожи на два бездонных колодца, и я догадалась, что не возражаю устроить шоу, если это то, что ему нравится.

— Давай, принцесса, сделай выбор, — настойчиво прорычал Монро, прикусив мою челюсть, и мое дыхание стало слишком тяжелым.

— Сэйнт может выбрать, — решила я, зная, что он наслаждается этим. И я вроде как тоже. Если он не собирался подходить сюда и прикасаться ко мне, то мог бы, по крайней мере, иметь эту связь с нами.

Киан неодобрительно зарычал, разочарованно глядя на Сэйнта.

— Это Нэш, — самодовольно повторил Сэйнт, и Монро явно не хотел спорить с Сэйнтом, когда его выбирали, поэтому он схватил меня за талию, поднял и понес к столу.

Он уложил меня, разложив на нем, как будто я была его любимым блюдом, и я улыбнулась ему, обхватив ногами его талию, моя душа воспламенилась от того, как он смотрел на меня. Моя корона упала на стол, и я не потрудилась поднять ее, поскольку была захвачена открывшимся передо мной зрелищем: мой темный ангел возвышался надо мной, готовый показать мне глубину своих грехов.

— Смотри сюда, — скомандовал Монро, указывая на свои собственные голубые глаза, и я кивнула, закусив губу, когда он стянул боксеры, освобождая свою впечатляющую, пульсирующую длину.

Его глаза задержались на моих губах, когда он направился к моему входу, чувствуя, насколько я промокла, и он вздохнул, водя головкой своего члена по моей влажности.

Он держал меня за подбородок, чтобы я не могла отвести взгляд, не то чтобы я хотела смотреть на что-то, кроме него, в любом случае в тот момент, затем он подался бедрами вперед, полностью входя в меня и заставляя меня вскрикнуть. Его пристальный взгляд встретился с моим, когда он входил в меня и выходил из меня, его зубы оскалились, когда пальцы впились в мой подбородок, и все его тело напряглось, его пресс напрягся, мускулы заблестели, заставляя меня еще больше трепетать перед ним.

— Черт, ты такая приятная на ощупь, — простонал он, другой рукой лаская мой набухший клитор, когда я выгнула спину, прислонившись к твердому деревянному столу. — Да.

— Притормози, Нэш. Я сказал, что она может кончить первой, а не то, что ты можешь кончить первым, — резко сказал Сэйнт, но Монро проигнорировал его, сильнее вонзаясь в мое тело, пока очередной оргазм нарастал и нарастал во мне от его умелых прикосновений.

— Нэш, — рявкнул Сэйнт.

— Заткнись, — выплюнул Монро, все еще не позволяя мне смотреть куда-либо еще, кроме как на него.

Я застонала, отдаваясь его власти, мои глаза наполовину закатились, когда мои бедра сжались вокруг него. Экстаз был готов захлестнуть меня волной, но прежде чем я успела нырнуть в это море удовольствия, Монро оттащили от меня, и я вскрикнула, приподнявшись, когда обнаружила, что Сэйнт оттаскивает его в сторону.

— Эй! — рявкнула я.

— Киан, залезь под нее, — бросил ему Сэйнт, и Киан, не колеблясь, схватил меня со стола и потянул вниз, чтобы я оседлала его на ковре.

Я повернула голову, чтобы попытаться увидеть Монро, но Киан приподнял мои бедра и скользнул в меня мощным толчком, который заставил меня упасть на него. Мои губы встретились с его, и он сильно прикусил мою нижнюю губу, схватив мои руки и удерживая их у основания позвоночника, пока контролировал меня верхом на нем.

— Ублюдок, — выдохнула я, и он рассмеялся.

— Блейк, придержи ее руки для него, — приказал Сэйнт, и Киан зарычал, входя в меня и выходя из меня.

Я уперлась коленями в ковер, пытаясь обрести хоть какой-то контроль, но когда Блейк взял мои руки в свои, Киан смог свободно сжимать мои бедра, его большие пальцы скользнули под ремни моих подтяжек, и я потеряла всю силу, которая у меня была, когда он входил и выходил из меня, его член ударялся о сладкое местечко внутри меня и заставлял меня издавать звуки, которые звучали чисто по-звериному.

— Господи, блядь, Киан, — я хватала ртом воздух, когда он даже немного не замедлился, его безжалостные толчки были почти болезненными, но они были так чертовски хороши.

Он сжал мою задницу, шлепнув достаточно сильно, чтобы оставить след, прежде чем делать это снова и снова.

— Ты дикарь, — сердито прорычала я, наслаждаясь этим почти так же сильно, как хотела врезать ему за это.

— Я думал, ты уже привыкла к этому, детка, — сказал он, ухмыляясь, наблюдая, как подпрыгивают мои груди, и выглядя так, словно был на небесах.

— Трахни ее сзади, Блейк, — проинструктировал Сэйнт, и руки Блейка переместились на мои запястья, так что он держал их в одной руке, а другой скользнул в возбужденное место между моими бедрами.

— Ах, это мои яйца, придурок, — проворчал Киан, и Блейк зарычал от раздражения, в то время как у меня вырвался задыхающийся смех.

— Тебе действительно это нравится, детка, — поддразнила я, и Киан одарил меня садистской ухмылкой, предвещавшей неприятности.

Он вышел из меня, приподняв за бедра и заставив повернуться лицом к Блейку. Я оперлась на плечи Блейка, у меня не было времени подготовиться, когда Киан вместо этого вошел в мою задницу, используя мои соки, чтобы открыть меня для него.

— Ради всего святого, Киан, — фыркнул Сэйнт. — Делай, как я говорю.

— Придурок, — зарычала я на него, когда он проигнорировал Сэйнта, но хриплое удовольствие, наполнившее мой голос, отчасти уменьшило остроту моего оскорбления.

— Мне нужно назвать места, где я планирую трахнуть тебя сегодня? Киска, рот, сиськи, — небрежно сказал Киан мне на ухо, двигая бедрами в медленном, дразнящем движении, которое сказало мне, что он не собирался быть законченным зверем, трахая меня таким образом, по крайней мере.

— Когда-нибудь я куплю страпон и посмотрю, как тебе это понравится, — выдохнула я, и он усмехнулся, прикусив мою шею.

— Удачи тебе с этим, детка, — промурлыкал он.

Он притянул меня обратно, чтобы я легла на него, его рука переместилась к моему клитору, в то время как Блейк встал на колени между нашими ногами и завладел всем моим вниманием. У моего золотого мальчика была игривая улыбка на лице, когда он смотрел на мое тело, явно не слишком обеспокоенный изменением планов, когда он смог рассмотреть меня полностью. Он убрал руку Киана с моего клитора, наклонившись, чтобы пососать его и заставить меня захныкать, мой взгляд упал на Сэйнта и Монро, которые стояли прямо за ним, наблюдая, как они гладят себя, казалось, загипнотизированные видом. Их взгляда на меня было достаточно, чтобы столкнуть меня с края, на котором я уже балансировала благодаря Киану и Блейку, и я застонала, когда удовольствие снова пронзило меня.

Блейк провел губами по моему телу, пока Киан медленно покачивал бедрами, контролируя наши движения, в то время как я крепче сжала плечи Блейка. Я скользнула одной рукой вниз, чтобы выровнять подергивающийся член Блейка со своей сердцевиной, проводя большим пальцем по ожидающей меня капельке преякулята, прежде чем опустить руку вниз по его стволу и сжать его у основания.

Он издал низкий звук полного желания, когда наклонил свой член вперед, и я приняла его в себя. Его тело навалилось на мое, и Киан застонал, когда его тоже придавили, и, святое дерьмо, в мире было не так много мест лучше, чем быть раздавленной между этими двумя Адонисами, когда они довели меня до гибели.

Киан намотал мои волосы на кулак, чтобы они не падали ему на лицо. Возможно, это причиняло ему неудобства, но от этого стало еще чертовски горячей. Блейк вошел глубоко, пока я не была настолько заполнена ими обоими, что мои стоны превратились в искаженные звуки, которые были чем-то средним между всхлипами и требованиями большего. Они начали входить и выходить из меня в разное время, один из них толкался, в то время как другой отступал, их темп соответствовал темпу друг друга, когда они поднимали меня все выше и выше к невозможным высотам.

Я обхватила ногами талию Блейка, а Киан обхватил тыльную сторону моих бедер, подчиняя меня своим требованиям, пока я не потерялась для них обоих, когда они полностью завладели моим телом.

Киан зарычал мне в ухо, проклиная и кусая, и внезапно он затих и набух внутри меня, его горячее дыхание обжигало мою шею.

— Боже, ты чертовски совершенна, — простонал он, снова сильно шлепая меня по заднице, прежде чем выйти из меня.

Блейк победоносно рассмеялся, снимая меня с себя и усаживая моей задницей на спинку дивана, его рот встретился с моим, когда он кружил бедрами и скользя по моим стенкам способом, созданным для чистейшего удовольствия. Я стонала и тяжело дышала, мои ногти впивались в его спину, когда его лоб прижался к моему. Пот выступил бисеринками на его точеном теле, когда он закончил одним последним, ошеломляющим толчком, от которого я тоже снова распалась на части.

Он вышел из меня, сладко целуя, и я откинулась на его грудь, позволяя себе плюхнуться на подушки дивана, чтобы отдышаться, пьянящий смех вырвался у меня, когда я почувствовала, как свидетельство желания двух моих мужчин просачивается между моих бедер.

Я свесила ноги так, что они свисали с края дивана, и два темных демона появились в поле зрения вокруг него, отчего мое сердцебиение ускорилось. Монро держал в руке стакан воды, поднося его к моим губам, и я жадно выпила его, встретившись с ним взглядом. Сэйнт пристально наблюдал за мной, и когда Монро поставил стакан на стол, я прикусила губу от волнения, готовая к большему.

— Ты уверена, что с тебя не хватит? — Монро спросил с ухмылкой, и я покачала головой.

— Вы оба нужны мне. Я прекрасно справлюсь с этим, — сказала я, протягивая руку, чтобы сжать в кулаке его твердый член и дразнить его, медленно накачивая его.

— Хватит, Сирена, — промурлыкал Сэйнт. — Встань перед нами на колени.

Я облизываю губы, нетерпеливо кивая и готовясь подчиниться, трепет проносится по мне от его властного тона. Сэйнт встал передо мной за подлокотник дивана, кивнув Монро, который отвел мои бедра назад, чтобы они оказались на одной линии с его членом, прижимая его кончик к моей киске. Сэйнт ждал, когда Монро войдет в меня, и я застонала, когда Монро не проявил ко мне милосердия, его пальцы впились в мои бедра, когда он входил и выходил из моего тела.

Я сжалась вокруг него, простонав его имя, и Сэйнт схватил меня за волосы, резко дернув, чтобы заставить посмотреть на него.

— Произнеси мое имя, сейчас же, — жадно приказал он.

— Сэйнт, — простонала я, когда Нэш скользнул пальцами по моему набухшему клитору и потребовал от моего тела еще большего удовольствия, но я не была уверена, что действительно смогу кончить снова. Должен же быть какой-то предел, верно?

— Хорошая девочка, — вздохнул Сэйнт, подходя ближе и поднося свой член к моим губам.

Я взяла его в рот, не нуждаясь ни в одной команде, расслабляя горло и вбирая его так глубоко, как только могла, прежде чем снова выпустить намеренно медленным движением. Он выругался, когда я обвела языком его ствол и пососала кончик так, что весь его член дернулся у меня во рту.

Пальцы Монро сильнее впились в мои бедра, и я почувствовала, как набухает его член, когда он был близок к оргазму. Я сосала ствол Сэйнта, прижимаясь своей задницей к Монро, пока купалась в экстазе от того, что заявляю права на этих двух мужчин, которые когда-то были злейшими врагами. Пальцы Нэша творили чудеса между моих бедер, и я чуть не прикусила член Сэйнта, когда почувствовала еще одну жгучую разрядку, оторвавшись от него в последнюю секунду и содрогнувшись от удовольствия. Нэш последовал за мной в забытье, его руки скользнули вверх по моей спине, когда он кончил глубоко внутри меня одним яростным толчком, который потряс основы моего тела.

Сэйнт мрачно рассмеялся, когда Нэш высвободился из моих объятий и со вздохом удовлетворения откинулся в ближайшее кресло.

Сэйнт низко наклонился и прошептал мне на ухо.

— Теперь ты вся моя. — Он взял меня за руку, подвел к своему креслу с высокой спинкой и, опустившись в него, потянул меня вниз, чтобы я села ему на колени. Он прижал свой член к моему отверстию и со стоном притянул меня к себе, его проницательные глаза смотрели прямо в мою душу.

Я положила руки ему на плечи, а он держит меня за бедра, и мы начинаем двигаться, глядя друг на друга в трансе, покачиваясь в идеальном ритме друг с другом. Я положила одну руку ему на грудь, удерживая этого монстра на месте, пока двигалась верхом на его твердой длине, мои губы приоткрылись в форме буквы «О», когда я почувствовала, как каждый дюйм его толщины заявляет о своих правах на меня. Его руки обхватили мои ягодицы, и я выругалась, когда он скользнул двумя пальцами в мою задницу, заставляя меня скакать на них вместе с его членом, пока он жестоко ухмылялся мне.

— Навеки, дьявол, — выдохнула я, тяжело дыша.

— Всегда, — пообещал он, выражение его лица напряглось, когда мои бедра задвигались быстрее, и все, что мы могли делать, это тяжело дышать и стонать, все сильнее и сильнее получая удовольствие от тел друг друга, доводя себя до потного, дикого ритма, из-за которого мне не хватало дыхания.

Сэйнт кончил с чередой грязных слов, и я последовала за ним, упав вперед так, что мое лицо уперлось в его крепкую шею, когда все силы покинули мое тело.

— В душ! — Закричал Блейк, хватая меня с колен Сэйнта, прежде чем я успела опомниться, и перекидывая меня через плечо, когда он побежал в ванную комнату для них с Кианом. Позади нас раздался грохот шагов, и я ошеломленно подняла голову, увидев Нэша и Киана, несущихся за нами. Блейк добрался до ванной, захлопнул дверь у них перед носом и запер ее, прежде чем броситься в другой конец комнаты и запереть эту дверь тоже.

— Блейк! — Киан рявкнул, звук тяжелого тела, ударившегося о дерево. — Я собираюсь выломать эту дверь.

— Я тебя не слышу, — пропел Блейк, включая душ, когда вошел и посадил меня перед собой.

Он поцеловал меня, и я рассмеялась, обнимая его, пока он мыл меня, успокаивая боль, которая осталась у меня после того, как я приняла всех своих четырех Ночных Стражей.

— Я люблю тебя, Золушка. — Он уткнулся носом в мою шею, и я застонала, запуская пальцы в его мокрые волосы.

— Я тоже люблю тебя, золотой мальчик, — я вздохнула, и он выдохнув закрыл глаза, смакуя эти слова. Я провела пальцами по его лицу и волосам, моя душа поднялась на поверхность моей плоти ради этого мальчика. — Я люблю каждый солнечный лучик, который находится на твоей коже, мне нравится, что каждый из них обжигает меня и заставляет чувствовать себя легче воздуха. Но я люблю и твою темноту, твою темную сторону, которая скрывается за этой милой жестокой внешностью. Я хочу обе твои половинки, Блейк Боумен, потому что они делают тебя настоящим. Они делают тебя злодеем и героем. Богом и дьяволом. Этим существом между всем этим — самым соблазнительным, красивым мужчиной. И ты мой.

— Черт возьми, милая, как я вообще смогу соответствовать твоей любви? Она слишком, блядь, чиста, — прорычал он, притягивая меня ближе.

— Ты уже сделал это, — твердо сказала я, привлекая его к себе для страстного поцелуя.

Мы не выходили из ванной почти полчаса, пока Блейк не решил заставить меня кончить еще раз своим ртом и руками, прежде чем отпустить. И когда мы вернулись в гостиную в тренировочной одежде, я чувствовала себя полностью удовлетворенной, и все тело болело наилучшим образом. Остальные тоже были одеты, очевидно, все пользовались ванной Сэйнта.

Мой взгляд переместился на дверь, когда у меня возникло непреодолимое желание пойти и найти Милу, обнять ее и сказать, что со мной все в порядке. Но если бы я сделала это, я знала, что подвергну ее риску. Трой Мемфис был слишком опасным человеком, чтобы подставлять ее под перекрестный огонь. Он мог узнать о моем местонахождении, так что, было лучше оставаться в этих стенах, пока мы не придумаем, как избавиться от него. Я просто не знала, что мы собираемся делать в долгосрочной перспективе. Я не могла отсиживаться здесь вечно.

— Нам нужно выработать несколько новых основных правил. Я не собираюсь жить как пещерный человек, когда нашу девочку хватает тот неандерталец, который доберется до нее первым, — скомандовал Сэйнт, положив лодыжку на колено и запустив руку в свои густо вьющиеся волосы.

— Согласен, — сказал Монро, и они обменялись взглядами, когда Блейк и Киан поделились своим собственным, в котором говорилось, что они предпочитают образ жизни пещерного человека.

— Похоже, это ваша проблема, ребята, так что я схожу за едой, — сказала я, ухмыляясь, направляясь на кухню и доставая немного хлеба, чтобы сделать сэндвич, мой желудок громко урчал. — Кто-нибудь хочет?

— Я.

— Я.

— Я.

— Я буду авокадо на ржаном тосте, — сказал Сэйнт, и я посмотрела на них всех через плечо, приподняв бровь.

— Ну, мне понадобится помощь со всем этим, хорошо? Я больше не ваша служанка, — сказала я беспечно, и Монро вскочил, казавшийся более чем счастливым помочь, когда присоединился ко мне и, достав майонез из холодильника, поцеловал меня за ухом, отчего мое сердце затрепетало.

— Кто-нибудь хочет пробежаться? — Спросил Блейк, вытягивая руки над головой.

— У тебя когда-нибудь заканчивается энергия? — Спросил Сэйнт, и Блейк рассмеялся.

— Не-а, — сказал он, поднимаясь со своего места и направляясь к ближайшему окну, закрытому шторой. — Надеюсь, дождь уже закончился… — Я услышала, как он открыл его, пока я намазывала хлеб маслом, и он громко выругался, заставив меня удивленно обернуться.

Мое сердце остановилось, когда я увидела то, что выглядело как красная краска на окне, слово «мое», написанное толстыми буквами поперек стекла. Когда солнце выглянуло из-за темной тучи, оно окутало Храм темно-красным сиянием. У меня скрутило живот, и я задышала неровно. Какого хрена?

Костяшки пальцев Сэйнта, сжатых в кулаки на подлокотниках кресла, побелели, лицо застыло в стальной маске. Он резко встал и, не говоря ни слова, направился наверх, и Киан вскочил со своего места, выглядя готовым убить следующего человека, который приблизится к нему.

— Это Ниндзя Правосудия? — Я спросила то, о чем все наверняка думали, мое сердце бешено колотилось в груди. Как они могли узнать, что я здесь? Мы держали все жалюзи закрытыми. Я не выходила на улицу. Это было невозможно. И все же…

Монро взял меня за руку, его челюсть яростно задергалась, когда он привлек мое внимание.

— Здесь ты в безопасности, принцесса.

— Я знаю, — искренне сказала я, темная, убийственная энергия наполняла меня. — Я просто хочу найти их и заставить заплатить.

— Так и сделаем. И мы бросим их к Наживке, — прорычал Киан, и я посмотрела на него.

— Что ты с ним сделал? — С любопытством спросила я, и в глазах Киана появилось безумное выражение.

— Он заперт в неиспользуемом классе. Время от времени мы бросаем туда лишнее яблоко или пакетик вареного риса. И смрад от туда довольно мерзкий. — Он улыбнулся так, словно это доставило ему удовольствие, и мне тоже.

Я была рада, что он страдает после всего, что натворил. Он мог убить меня этим луком и стрелами, или, что еще хуже, он мог убить одного из моих парней.

Сэйнт спустился по лестнице, глядя в свой телефон.

— Камера видеонаблюдения показывает Ниндзю в маске возле Храма менее десяти минут назад. Они направились вниз, к спортивному залу.

— Ну и чего мы, блядь, ждем? — Блейк зарычал, хрустнув костяшками пальцев, когда последовал за Кианом к двери.

Сэйнт подошел ко мне, протянул свой телефон, прежде чем подойти к потайному отделению в полу, где был спрятан его сейф. Он набрал код, достал пистолет и отдал его мне тоже.

— Для чего это? — Я нахмурилась.

— Ты остаешься здесь. Ты можешь следить за трекерами других пользователей в этом приложении. Если мой телефон заблокируется, код доступа будет один-семь-пять-два-девять-семь. — Он коснулся экрана, чтобы открыть приложение, и на нем появились три точки трекеров с телефонов Киана, Блейка и Нэша. — Пистолет предназначен для любого ублюдка, который войдет в эту дверь и который не является одним из твоих Ночных Стражей. — Он поцеловал меня в щеку, оставив на ней жгучий след, и Нэш сжал мои пальцы, прежде чем направиться вслед за остальными.

Я знала, что не могу рисковать тем, что меня увидят в кампусе, но все равно ненавидела то, что не могу пойти с ними.

— Уничтожьте их, — приказала я, моя спина выпрямилась, когда все мои мальчики кивнули мне, их глаза заблестели, поскольку они жаждали выполнить этот приказ. — Заставьте их, черт возьми, страдать.

Что-то в том времени, которое мы с другими Ночными Стражами провели вместе, работая над возвращением Татум к нам, изменило мой взгляд на эту группу парней с черным сердцем. Я больше не видел трех бездушных демонов, рожденных благодаря праву и привилегиям по рождению, в мире, настолько изобильном, что они выросли, не испытывая к нему ничего, кроме презрения. Теперь я видел трех мужчин, выкованных из разных ранений, разных повреждений и с разными призраками, преследующими их, но всех нас объединяет единственная мечта. И эта мечта была больше, чем просто девушка, которую мы все так явно любили, это была семья, которую нам удалось построить друг с другом, это была решимость объединить наши сильные стороны и использовать их для уничтожения наших врагов.

Итак, когда я мчался по кампусу, мои плечи задевали плечи Сэйнта и Киана, вместо того, чтобы чувствовать себя человеком в маске и притворяющимся, я впервые за все время, сколько себя помню, почувствовал себя свободным.

Я больше никому не лгал. Они знали мою историю, каждую ее темную, гнилую грань. Они знали мое имя при рождении. Они знали мое горе. И вместо того, чтобы наказать меня за это, как я когда-то верил, произойдет, если они когда-нибудь узнают мою правду, они вознесли меня на свой пьедестал и короновали прямо рядом с собой. Я не был погружен в воспоминания о прошлом, которое больше не мог вернуть. И даже когда на горизонте замаячила перспектива заставить Троя Мемфиса страдать и расплачиваться за то, что он сделал с моей семьей, я обнаружил, что сейчас я живу гораздо для большего.

Татум соединила наши блуждающие души воедино, и хотя когда-то я хотел заявить права на нее как на свою собственную, я стал понимать, что мои отношения с каждым из мужчин, которых она выбрала, были дороги и мне. Даже Сэйнт гребаный Мемфис.

Мы не были четырьмя мужчинами, охотящимися на этого мудака Ниндзя Правосудия среди деревьев. Мы были единым целым. Стая воронов, стадо бизонов, волчья стая, семья. Пять душ, одна единица. И мы уничтожим любую угрозу святости этого союза — особенно если они окажутся настолько глупы, чтобы напасть на нашу девушку.

Блейк бросился вперед, в то время как Киан возбужденно кричал, размахивая бейсбольной битой и обещая быстрое наказание нашей добыче, как только мы поймаем ее.

Впереди замаячил спортивный зал «Акация», и Блейк замедлился ровно настолько, чтобы мы вчетвером могли войти в здание как один.

Мы заставили себя идти дальше по длинному коридору, который вел к раздевалкам, и Киан подтолкнул меня локтем, указывая на приоткрытую дверь в сам спортивный зал.

Сэйнт тоже нахмурился, глядя в ту сторону, по-видимому, неуверенно, прежде чем пожать одним плечом и показать нам, чтобы мы проверили это.

— Выходи, выходи, где бы ты ни был! — Крикнул Блейк, широко распахивая дверь, и мы вошли в холл.

При выключенном свете огромное пространство было погружено в полумрак, а за трибунами висели тени, но не было никаких признаков того, что здесь кто-то есть.

Мы шагнули дальше, переглядываясь между собой, и когда мы достигли середины спортивного зала, у меня по спине пробежали мурашки, заставив меня резко обернуться, когда я почувствовал присутствие чьих-то глаз на своей коже.

Мой взгляд упал на фигуру в капюшоне и костяно-белой маске как раз в тот момент, когда они бросили в комнату с нами канистру, блестящая серебристая трубка с пугающей скоростью выделяла сильно пахнущий газ.

Я прокричал череду проклятий, когда побежал обратно к двойным дверям, и за мгновение до того, как они захлопнулись, в меня бросили вторую канистру.

Сэйнт выругался, задирая рубашку, чтобы прикрыть рот и нос, и рявкнул, приказывая нам сделать то же самое, и я отступил на шаг, поскольку от газа у меня закружилась голова.

Киан с вызовом взревел, бросаясь на двери, как бык, его плечо врезалось в них так, что они задребезжали, но они не поддались, поскольку что-то явно удерживало их закрытыми снаружи.

Я добрался до него и начал прижиматься плечом к дереву одновременно с ним, полный решимости вырваться отсюда до того, как газ подействует в полную силу.

Сэйнт и Блейк отшвырнули канистры, но даже в огромной комнате газ был густым и, казалось, держался низко над землей, из-за чего я споткнулся, почувствовав головокружение.

— Что это, черт возьми, такое? — Спросил я, но мои слова были такими невнятными, что я не был уверен, что кто-нибудь из них мог меня понять.

Я снова ударил в дверь, но мои мышцы теряли силу, и когда я попытался отодвинуться, чтобы сделать это еще раз, мои колени подогнулись, и я рухнул на пол.

Я повернул голову, и комната завертелась с такой силой, что мне потребовалось несколько долгих секунд, чтобы понять, что то, на что я смотрю, было бессознательным телом Блейка.

Я изо всех сил старался удержаться на коленях, но проигрывал битву с собственными конечностями, когда они вышли из-под контроля, и я со стоном рухнул на деревянный пол.

Киан попытался выбить дверь в последний раз, прежде чем опустить биту, звук ее отката эхом отдавался в моих ушах. Он привалился к дверям, прежде чем соскользнуть по ним и упасть на спину рядом со мной. Из газового баллончика ему прямо в лицо брызнуло наркотическое вещество, и он закашлялся, так как оно переполняло его.

Он поймал мой взгляд, в его зрачках отражался тот же страх, который, я был уверен, он мог видеть в моих. Когда мы четверо были выведены из строя, Татум была уязвима там, в Храме. Мы все поклялись, что это никогда не повторится.

Ниндзя Правосудия расставил эту ловушку, прекрасно зная, что Сэйнт увидит их на камерах. Они, должно быть, догадались, что он наблюдает. Зная, что нам придется оставить ее там, когда мы будем охотиться на них здесь.

И, как кучка придурков, которые верили, что мы непобедимы, мы пошли прямо на это.

Я больше не мог бороться с действием газа, и мои глаза закрылись, когда с моих губ сорвался стон, который должен был быть именем. Но моя девочка была сильнее всех, кого я знал. И последнее чувство, которое нахлынуло на меня, когда я потерял сознание, была надежда. Потому что я должен был надеяться, что она сможет справиться с этим мудаком самостоятельно, иначе я понятия не имел, что бы с нами стало.

Мой пульс участился, когда я смотрела местоположение Ночных Стражей в приложении на телефоне Сэйнта, все они были в спортивном зале «Акация». Они были внутри почти десять минут, и меня наполнила надежда на то, что они, наконец, поймали другого Ниндзя Правосудия и в настоящее время устраивают им ад. Мне просто хотелось быть там с ними, чтобы вершить свое собственное правосудие. Но показываться в кампусе не стоило такого риска, так что мне оставалось только надеяться, что кто-нибудь из них запишет это на видео для меня.

Маленькая точка, отмечающая Киана, начала двигаться за пределы зала, затем понеслась по одной из дорожек быстрее, чем кто-либо мог бы легко пробежать. Я нахмурилась, выходя из приложения и отыскивая свой путь к камерам наблюдения Сэйнта, просматривая каналы с тех, которые он установил по всему кампусу. Я остановилась на одной из них, изображающей гольф-кар, ускоряющийся по дорожке, и дыхание застряло у меня в горле.

В повозке находились двое людей в масках, а Киан сидел на заднем сиденье, его голова свесилась, глаза были закрыты, руки связаны. Какого черта они с ним делали??

— Нет, — выдохнула я, паника разгоралась в моей груди, когда повозка въехала во внешние ворота.

Там было только одно место. Автостоянка. Что, если они посадили его в машину? Что, если они отвезут его куда-нибудь и причинят ему боль?

Я побежала к двери, на ходу засовывая пистолет за пояс, хватая ключи Блейка и засовывая ноги в кроссовки. На ходу я схватила свою куртку, натягивая ее на себя, выбежала на улицу, натянула капюшон на лицо, пытаясь скрыть свою личность, сунула ключ в карман и почувствовала, как мой тактический нож целует мою ладонь.

Это придавало мне сил. Мой отец научил меня всему, что мне нужно было знать, чтобы выжить в любой ситуации, вплоть до того, что я почти охотилась за тенями в поисках какой-то неизвестной угрозы. Он увидел во мне внутреннего воина и поощрял его расцвет. Я могла сделать все, что угодно, если бы захотела. И я бы добралась до Киана прежде, чем Ниндзя Правосудия что-нибудь с ним сделают.

Я помчалась по тропинке, телефон Сэйнта все еще был зажат в моей руке, когда я набрала номер Монро и нажала «звонок». Он звонил и звонил, и я выругалась, поскольку никто не ответил, и вместо этого позвонила Блейку. Я должна была не допустить, чтобы паника затуманила мне зрение, и призвала на помощь всю силу, которую привили мне тренировки, пока звонок продолжал звонить.

А потом он отключился.

Что, черт возьми, с ними случилось? Почему они не берут трубку?

Здесь происходило что-то серьезное, но у меня не было времени пытаться разобраться в этом, поскольку я просто сосредоточилась на текущей задаче. Мой муж нуждался во мне, и я бы его не подвела.

Мой пульс бешено забился, когда я смирилась с тем, что иду на это одна. Я не могла остановиться. Я должна была добраться до Киана.

Запись с камер видеонаблюдения была пуста, но когда я выбежала за пределы «Аспен-Холлс», я увидела, как гольф-кар исчезает за воротами. Я довела себя до предела, рванувшись к огромным железным воротам и не обнаружив у них никакой охраны. У меня не было времени задумываться почему, когда я распахнула их и повернула направо как раз в тот момент, когда тележка свернула на стоянку далеко впереди. Я изо всех сил помчалась к повороту, который вел за высокие кусты слева от меня, мое дыхание участилось, когда я вытащила пистолет из-за пояса и приготовилась уничтожить любого, кто встанет между мной и моим Ночным Стражем. Они были дураками, полагая, что смогут победить моих королей и выйти сухими из воды, но, похоже, они не знали, что их королева дома.

Когда я добралась до поворота, взревел двигатель автомобиля, и я отшатнулась как раз вовремя, когда из него выехал огромный «Лендровер». Водитель в маске, казалось, не заметил меня, когда я шлепнулась на землю задницей. Машина резко накренилась и умчалась прочь от меня, набирая скорость по дороге.

Я не могла колебаться, вскочила на ноги с приливом адреналина и побежала на парковку, понимая, что даже не знаю, какая машина у Блейка. Я нажала кнопку на брелке, и мигнули фары яркого темно-серого спортивного автомобиля. Эта штука была настолько низкая, что почти прикасалась к земле, и наворочена до предела. Конечно, у него должна была быть самая непрактичная и показная машина в мире. Дверь открылась, как в фильме «Назад в будущее», и я опустилась на сиденье, отрегулировав его так, чтобы мои ноги доставали до педалей, и с трудом закрыла за собой дверь.

Когда мне, наконец, это удалось, я нажала кнопку включения, и вся приборная панель осветилась множеством разноцветных огней и приспособлений, которые сделали интерьер похожим на чертов космический корабль.

— Черт возьми, Блейк, — прорычала я, выключая ручной тормоз и вдавливая ногу в педаль газа.

Вся машина дернулась вперед и рванула с угрожающей скоростью, поднимая гравий так, что он отскакивал от лакокрасочного покрытия. Я ахнула, пытаясь пристегнуть ремень безопасности, когда взяла под контроль спортивную машину и выехала с парковки, положив телефон в подстаканник, пока следила за трекером на телефоне Киана.

Мое сердце бешено колотилось, когда я яростно рванула за ними, мои пальцы крепко сжали руль, когда двигатель взревел.

Дороги были извилистыми, поскольку вели через густой лес, и я проклинала то, как далеко они уже оторвались вперед. Но я не собиралась останавливаться, пока мой монстр снова не окажется в моих объятиях.

Двум придуркам, похитившим его, лучше быть готовыми к драке. Потому что ночью на них охотилась волчица. И она пришла за своей парой.

Первое, что вернулось ко мне, было легкое ощущение в пальцах ног, которое медленно распространилось на все остальное тело, когда меня охватило сильное искушение вырвать, но я обнаружил, что не могу даже срыгнуть.

Если бы я был из тех, кто впадает в панику, то того факта, что я не мог пошевелиться, возможно, было бы достаточно, чтобы заставить меня взбеситься до чертиков. Но поскольку я был более склонен к слепому насилию, моя самая насущная мысль была о том, как я собираюсь заставить человека, ответственного за это дерьмо, истекать кровью.

Пока я пытался понять, как заставить хотя бы один палец дернуться, до меня донесся гулкий звук голоса, и хотя мои глаза все еще были закрыты, я сосредоточил все свое внимание на том, чтобы слушать его.

— Ты уверена в этом, Эшлин? — спросил парень откуда-то передо мной, и мне потребовалось мгновение, чтобы понять, что это был голос Наживки. — Он скоро проснется. Черт, он проснется, и тогда он вылезет на свободу, а потом убьет нас к чертовой матери.

— Он не причинит мне вреда, — огрызнулась в ответ девушка, ее голос был ближе ко мне, чем его, где-то слева от меня. — Киан любит меня.

Теперь у меня возникло несколько гребаных серьезных вопросов, потому что была только одна девушка, которую я любил, и у нее не было этого плаксивого, гнусавого голоса. На самом деле, я был почти уверен, что узнал говорившего человека, но мой мозг был настолько затуманен, что было трудно сосредоточиться на чем-то большем, чем просто слушать его слова.

— Не знаю, чувак, не знаю, — нервно сказал Наживка. — Ты цыпочка. Он, вероятно, не выбьет из тебя все дерьмо, но я слишком часто подставлялся под его кулаки. Я думаю, нам следует просто сократить наши потери, пока он еще не пришел в себя. Я вообще не знаю, почему позволил тебе втянуть меня в это безумие.

— Это не безумие! — взвизгнула девушка. — И тебе лучше не забывать, что я могла просто оставить тебя гнить в той школе. Ты должен благодарить меня за то, что я вытащила тебя…

— Ты должна благодарить меня за то, что я никогда не раскрывал твоего имени, — выплюнул он в ответ.

— У тебя даже машины нет, Джереми, — фыркнула девушка, и ее слова заставили меня осознать, что мы на самом деле двигаемся, их разговор был основан на гуле двигателя. — И ты был более чем готов отомстить им на моих условиях, когда я их изложила. Ты всегда знал, что таков был план, так что не пытайся увиливать сейчас, или ты будешь единственным, кто останется на обочине дороги.

— Иисус гребаный Христос, мы сейчас умрем, — пробормотал Наживка почти про себя.

— Я собираюсь связать тебя колготками твоей бабушки и задушить ими твою промежность, — пробормотал я, на самом деле даже не собираясь говорить, но теряя контроль над своим языком, когда начал воспринимать происходящее.

Наживка тревожно взвизгнул, и машина резко вильнула, заставив девушку проклинать его. Моя голова врезалась в окно рядом со мной, когда я был отброшен движением, не в силах удержаться, и мгновение спустя кто-то оседлал меня, опустившись мне на колени.

— Ш-ш-ш, малыш, я здесь, — проворковала девушка, ее пальцы скользнули вниз по моей щеке, когда ее дыхание коснулось моего рта. — Теперь мы вместе. Наконец-то. Именно такими, какими нам всегда было суждено быть.

— Он очнулся? — Спросил Наживка.

Мои глаза все еще были плотно закрыты, и хотя в конечности начало проникать все больше ощущений, я не мог пошевелиться. Я осознал, что мои запястья были зафиксированы у основания позвоночника, а руки заломлены за спину там, где они посадили меня в машину, и мысленно проклял их.

Девушка, сидевшая у меня на коленях, пристегнула меня ремнем безопасности, чтобы убедиться, что меня снова не швырнет, прежде чем еще раз погладить по лицу.

— Он все еще спит, — сказала она через несколько мгновений. — Просто сосредоточься на дороге. Как только мы доберемся до летнего поместья моей семьи, ты все равно сможешь взять машину и уехать. Нам с Кианом давно пора побыть наедине.

— Не волнуйся, я не планировал оставаться здесь, когда этот псих очнется, — ответил Наживка, и ему чертовски повезет, если ему действительно удастся сбежать до того, как я смогу отплатить ему за это. Но даже если бы он это сделал, в конце концов мы бы выследили его.

Однако девушке, казалось, было на него наплевать, ее руки снова коснулись моего лица, прежде чем ее волосы упали мне на плечо, а губы коснулись уха.

— Ты ждал меня, большой мальчик? — спросила она, и впервые мое сердце дрогнуло, когда звук этих слов, слетевших с ее губ, вернул меня к воспоминаниям о том, как она произносила их точно так же раньше. В ту ночь, когда она что-то подсыпала мне в выпивку и отвела меня в свою комнату.

Это было все равно что снова оказаться там, беспомощный, пойманный в ловушку собственного тела и неспособный пошевелиться. Но в тот раз мне удалось дать отпор. На этот раз я не мог пошевелить ничем, кроме как большими пальцами ног.

Прикосновение холодного, острого металла скользнуло по моей ключице за мгновение до того, как она использовала нож, чтобы разрезать мою рубашку пополам прямо посередине, и у меня вырвался стон, когда я изо всех сил попытался выбраться из темноты.

— Тебе это нравится, большой мальчик? — Глубокая глотка замурлыкала, когда провела руками по моей груди, поглаживая своими липкими пальцами мои мышцы, прежде чем провести ими вниз по ложбинке между моими мышцами пресса.

— Я засуну яйцо крокодила тебе в задницу, и буду ждать пока оно вылупится, — пробормотал я, мой полусонный бред было лучшим, что я мог выдавить из себя.

Глубокая глотка замерла на мгновение, прежде чем захихикать, прижимаясь промежностью к моему более чем вялому члену, когда теребила мой пояс. Одной мысли о том, что она прикоснется к моему члену, было более чем достаточно, чтобы мой желудок скрутило.

— Я не могу поверить, что мы действительно выбрались из этого гребаного места, — внезапно сказал Наживка, отвлекая ее внимание от меня, поскольку он следил за ходом своих мыслей. — Ты невероятна, Эшлин. Я имею в виду, я думаю, что я потерял надежду когда-нибудь выбраться оттуда, и тут тебе удается провернуть это! Как тебе вообще удалось избавиться от стражи у ворот?

— Я подкупила их, — раздраженно пробормотала она, как будто хотела, чтобы он заткнулся, в то время как я втайне надеялся, что он просто будет продолжать говорить вечно и отвлекать ее внимание от меня не давая ее рукам шарить по моему телу.

— Чушь собачья, — запротестовал Наживка. — Я пытался им заплатить, но они, блядь, не согласились. Все они в карманах Ночных Стражей.

— Ну, да, — Глубокая глотка запнулась, прежде чем вздохнуть. — Они не хотели оплаты долларами.

— Ты трахалась с ними? — Наживка удивленно спросил, но меня бы ничто не удивило в этой вонючей сучке.

— Фу, нет. Не будь грубым, Джереми. Я всего лишь сосала их члены. — Она наклонилась ближе ко мне, ее прогорклые, пахнущие членом губы снова коснулись моего уха. — Я просто закрыла глаза и представила, что это ты, большой мальчик.

Я снова что-то прорычал, мои пальцы сгибались, когда я пытался изо всех сил бороться за контроль над своим телом. Я не мог позволить ей, черт возьми, прикасаться ко мне больше, чем она уже прикасалась, и даже того, что она делала до сих пор, было достаточно, чтобы вызвать у меня рвотные позывы сильнее, чем последствия приема наркотика.

Крякнув от усилия, я сумел разлепить веки и глубоко втянул воздух, когда она посмотрела на меня сверху вниз из-за завесы того, что, должно быть, было свежевыкрашенными платиновыми волосами. Ее губы были накрашены знакомым красным оттенком, который я узнал только потому, что моя девушка часто им пользовалась.

— Ты проснулся, — взволнованно выдохнула она, наклоняясь, чтобы прижаться своими губами к моим, и я мог только крепко сжать челюсти от вторжения, когда она попыталась просунуть свой язык мне в рот.

— О, черт возьми, мы мертвы, — захныкал Наживка, и я был рад, что хотя бы один из них понял это.

Глубокая глотка отстранилась с удовлетворенным вздохом, как будто тот односторонний поцелуй, когда я смерил ее взглядом смерти, был ответом на все ее мечты.

— Извини за усыпляющий газ, большой мальчик, — пробормотала она, ее руки снова блуждали по моей груди, и мне захотелось ударить ее по пластиковому лицу. — Это был единственный способ спасти тебя от тех придурков, которые держали нас порознь.

— Что… за хуйня? — Я задохнулся, мой язык заплетался, а слова запинались.

— Тебе, должно быть, было так одиноко, ты так долго ждал меня, — выдохнула она. — Ты получал мои письма? Они помогали тебе согреваться по ночам?

Я просто нахмурился, не понимая, о чем, черт возьми, она говорит, и она начала дергать завязки на поясе моих спортивных штанов, продолжая. Я надеялся, черт возьми, что завязал узел слишком туго, чтобы она могла его развязать, но потом я подумал о ноже, которым она разрезала мою рубашку, и снова содрогнулся всем телом.

— Что? — Прошипел я.

— Я сказала тебе в моем последнем письме, что приду за тобой. Что мне надоело ждать, когда эта шлюха выпустит из тебя свои когти. И теперь, когда она ушла, я поняла, что пришло время.

Мой мозг все еще работал вяло, и мне потребовалось время, чтобы разобраться в ее бреде.

— Ты преследователь? — спросил я, осознав правду. — Что тебе нужно от Татум? Зачем ты подкидывала ей те письма?

Ногти Глубокой глотки впились в мою плоть, оставляя на коже полумесяцы, когда она зарычала на меня.

— Они были не для нее. Они были для тебя. Я предупреждала ее, давая ей шанс.

— Шанс? — Спросил я, хмуро глядя на ее недавно посветлевшие волосы и задаваясь вопросом, какого черта она выкрасила их в такой цвет. Это как-то связано с моей девушкой? Мой взгляд упал на кусочек красного бюстгальтера, выглядывающий из-под ее футболки, и я был почти уверен, что узнал его. Может быть, она воровала нижнее белье Татум и… носила его?

Глубокая глотка долго смотрела на меня, затем внезапно захихикала, хлопнув меня по груди и размазав по коже мою собственную кровь от своих ногтей.

— Ты же не думал всерьез, что кто-то посылал ей все эти любовные записки, не так ли? Неудивительно, что ты так и не пришел ко мне!

Я посмотрел в ее безумные глаза, затем перевел взгляд туда, где Наживка вел машину, его нервный взгляд постоянно метался к нам в зеркало заднего вида, пока он вел машину.

— Розы красные, а фиалки синие, — выдохнула Глубокая глотка, цитируя последнее письмо, которое преследователь передал Татум. — Тебе нужно осознать, кому ты на самом деле принадлежишь.

«Я окутываю тебя пламенем и поцелуями на ночь.

Когда ты увидишь, что здесь на свету?

Я даю тебе шанс, а ты отнимаешь слишком много времени.

Теперь мне нужно действительно доказать что ты принадлежишь мне.»

Она облизнула губы и посмотрела мне в глаза, и тогда все встало на свои места. Преследователь никогда не был Тоби, или Наживкой, или каким-то чуваком, одержимым моей девушкой. Все это время это была Глубокая глотка. Нападения на Татум были спланированы, чтобы отпугнуть ее от меня. На фотографиях, которые были сделаны, была почти полностью запечатлена Татум, но единственным парнем, который неоднократно бывал на них с ней, был я. Блейк фигурировал в тех, где мы оба действовали вместе, чтобы отвлечь ее, но кроме этого, там не было ни одной отдельной фотографии, на которой она была бы запечатлена с кем-либо из других парней. Мы даже задавались вопросом, почему преследователь ни разу не сфотографировал ее, направляющуюся в дом Монро, или даже не сумел застать их вместе, и теперь ответ был чертовски очевиден.

Потому что эта сука преследовала меня. И она пошла за Татум только для того, чтобы увести ее от меня. Когда Татум не было со мной, Глубокая глотка и близко не проявляла к ней такого интереса. Черт возьми, почему мы не поняли этого раньше?

Блейк даже предупредил меня, что, по его мнению, эта шлюха-насильница все еще одержима мной, и Сэйнт убеждал меня позволить ему отослать ее навсегда. Но я хотел посмотреть, как она страдает, и невольно подверг из-за этого свою семью опасности.

— Я собираюсь уничтожить тебя, черт возьми, — прорычал я, мои пальцы напряглись сильнее, когда я почувствовал, как какая-то малая толика силы возвращается к моим мышцам.

Глубокая глотка ударила меня достаточно сильно, чтобы я повернул голову набок, прежде чем схватила за горло и с яростным рычанием прижала меня к подголовнику.

Наживка бормотал молитвы с переднего сиденья, набирая скорость, но я был вынужден обратить свое внимание на пизду у меня на коленях, когда она заставила меня посмотреть на нее.

— Если ты еще не понял, как сильно любишь меня, ничего, все в порядке, — выдохнула она. — Потому что там будем только ты и я, когда мы доберемся до летнего домика моей семьи. И тогда у нас будет столько времени в мире, что ты поймешь, что твое место рядом со мной.

Я зарычал, когда она поцеловала меня еще раз, и попытался вырвать мои руки из того, что связывало их у меня за спиной. Но у меня все еще не хватало сил. Впрочем, это не имело значения. Потому что все понемногу возвращалось ко мне, и в тот момент, когда я смогу, я собирался свернуть ее тощую шею. Но когда ее руки снова спустились к моему поясу, у меня возникло ужасающее чувство, что мне нужно было, черт возьми, поторопиться с этим. Потому что я должен был справиться до того, как она сделает что-нибудь хуже, чем уже сделала, иначе я знал, что никогда не оправлюсь от этого.

Я последовала за «Лендровером», используя телефон Сэйнта для навигации, держа ногу на газу и стараясь не психануть до чертиков. Куда они его везли? Что им от него было нужно? Было ли это как-то связано с его семьей? Или с Троем? Эти ужасающие вопросы просто продолжали крутиться у меня в голове, и я ничего не могла поделать, кроме как побороть желание запаниковать, сильнее нажимая на педаль газа.

Я иду, Киан.

Я осмотрела дорогу впереди себя, но они ушли слишком далеко, и никаких признаков их присутствия не было.

Как только я добралась до перекрестка, точка, обозначавшая местонахождение «Лендровера», свернула на дорогу, видневшуюся среди деревьев впереди меня. Святое дерьмо, я могла бы отрезать им путь, если бы сначала проехала через лес. Я сбавила скорость, заметив грунтовую колею через дорогу, и взвесила свои варианты. На карте она не была обозначена, но может она могла бы просто вывести меня прямо на другую сторону. И если бы это было так, я бы смогла выскочить перед их машиной. Я знала, что это был мой лучший шанс догнать их. Но если мои инстинкты не верны, это может стоить мне очень много времени.

Слова моего отца эхом отдались в моей голове, на мгновение прозвучав так близко, что мое сердце дрогнуло. — Всегда доверяй своей интуиции, детка.

Он всегда полностью верил в меня. И всякий раз, когда я позволяла своим инстинктам вести меня в прошлом, они не сбивали меня с пути истинного. Папа знал это. Он доверял мне, так что я должна была доверять себе.

К черту это.

Я ударила ногой по педали, ускоряясь через дорогу, но в спешке не оглянулась, и навстречу мне, сигналя клаксоном, мчался грузовик. Я испуганно закричала, прибавив газу, и машина с ревом рванула с места, мощь двигателя унесла меня с пути истинного на грязную трассу. Черт, это было близко.

Машина подпрыгнула, и металлический скрежет сказал о том, что она недовольна таким выбором. Шикарным спортивным машинам, которые были опущены до нескольких дюймов до земли, очевидно, не нравились грунтовые трассы. Извини, Блейк.

Моя голова все еще гудела от близкого столкновения, но я не сдавалась, заставляя машину продолжать движение и прерывисто дыша. Я только что чудом пережила почти неминуемую смерть. Парни были бы очень недовольны мной прямо сейчас, но я подумала о синяке, который покрывал грудь Киана. Эта пуля могла прикончить его, когда он пришел спасти меня, и факт был в том, что риск был на нашей стороне. Мы боролись за то, чтобы быть вместе, даже когда смерть была на горизонте. По какой-то причине мир любил вставлять палки нам в колеса, не давая нам оставаться единым целым, но мы через слишком многое прошли и были слишком глубоко связаны, чтобы когда-либо отпустить друг друга. Нашим врагам нужно было понять, что разрывать нас на части было сродни смертному приговору. И если они хотели сразиться с нами, то им лучше быть готовыми столкнуться с последствиями.

Солнечный свет был заслонен темными деревьями, сгрудившимися вплотную, их ветви выгибались дугой над головой. Днище машины было таким низким, что постоянно ударялось о землю, когда я проезжала по канавам, не сбавляя скорости. Машина, возможно, была недовольна таким выбором, но это был чертов зверь, и мощность двигателя означала, что она съедала трассу, несмотря на свою непригодность для выбоин. Меня подбросило на сиденье, я чуть не прикусила язык, но не ослабила нажим на педаль газа, наблюдая за маленькой точкой, обозначавшей моего Ночного Стража на GPS, плывущей по дороге в моем направлении.

Я успею вовремя. Они были еще далеко.

Зазвонил телефон, и мое сердце наполнилось облегчением, когда я обнаружила, что звонит Блейк. Я включила громкую связь, потеряв из виду карту, но сейчас это не имело значения. Была только одна тропинка, по которой я могла проехать, и она вела прямо через лес.

— Татум? — Встревоженно рявкнул Блейк. — Где ты? — спросил он.