Королева карантина

— Не включай свет, — выдохнула я. Мы не могли рисковать, предупреждая кого-либо о нашем присутствии, прежде чем спустимся в подвал.

Из глубин темноты донесся крик, и мы начали быстрее двигаться во мраке, у меня внутри все сжалось от этого шума.

Мы крались на цыпочках, пока не достигли самого низа, где из-под двери пробивался луч света. Я взялась за ручку, бесшумно приоткрыла ее и, затаив дыхание, заглянула в комнату, которая ждала нас за дверью.

Ряды больших клеток были сложены в два ряда высотой, полные людей, одетых в разное количество одежды. От этого зрелища у меня от тошноты оскалилась верхняя губа, особенно когда мой взгляд упал на охранника, который изо всех сил пытался прижать полуголого мужчину к скамье в центре комнаты.

— Чур, — выдохнула я остальным, ненависть лизала мою плоть изнутри.

— Сделай так, чтобы было больно, детка, — промурлыкал Киан, и я толкнула дверь, преследуя свою добычу, как тигр в высокой траве.

Я чувствовала на себе взгляды пленников, но они, казалось, поняли, зачем я здесь, когда я держала свой клинок наготове и подкралась к мужчине, пытавшемуся изнасиловать парня на скамейке.

Когда я подошла к нему вплотную, до меня донесся запах тела, заставивший меня поморщиться. Я нацелила свой клинок точно в цель, а затем вонзила его ему в печень одним резким ударом. Здесь его ни за что не услышали бы, так что я не собиралась быть ласковой. Он закричал от неожиданности и агонии, разворачиваясь, когда я выдернула лезвие и пригнулась, чтобы полоснуть его по ногам. Он закричал громче, ударившись о бетонный пол, и пленники в своих клетках взволнованно закричали, колотя кулаками по прутьям.

Мужчина, которого он домогался, выпрямился, натягивая боксеры, его руки дрожали. Его взгляд встретился с моим, и я посмотрела на его красивое лицо, в его глаза — жесткие и полные невыразимой муки. Я сорвала маску со своего лица, желая, чтобы он увидел, что я на его стороне. Что я здесь, чтобы помочь. Затем я протянула ему нож, и он взял его с решительным кивком, наклоняясь, чтобы прикончить своего врага. Сдавленные крики ублюдка преследовали меня, когда я повернулась и побежала помогать Киану и Блейку, когда они использовали ключ-карту, чтобы отпереть клетки.

Освобожденные мужчины и женщины вскоре собрались вокруг нас, казалось, не зная, что делать, поскольку они обнимали свои тела и обменивались испуганными взглядами друг с другом.

— Что происходит?

— Куда мы идем?

— Как нам отсюда выбраться?

— Наверху есть выход, — объявил Киан.

— Мы собираемся вывезти вас из поместья, а потом приедет полиция и заберет вас, — пообещала я. — Мы собираемся сжечь это место дотла и уничтожить людей, которые причинили вам боль.

Из толпы донеслись рыдания облегчения, смешанные с одобрительными возгласами и ропотом сомнения.

— Следуйте за нашей королевой! — Драматично воскликнул Блейк, и я издала вздох веселья, только чтобы обнаружить, что каждая пара глаз в комнате устремлена на меня. Так что я была чертовски уверена, что не подведу их.

Киан подошел ко мне, и мы направились обратно к лестнице, пока он шептал мне на ухо.

— Там есть выход, который находится прямо через холл наверху. Но нам, возможно, придется прорываться туда силой.

— Ладно, давайте уведем их отсюда. Тогда мы сможем покончить со всем этим, — сказала я.

— Я люблю сжигать мир дотла, когда ты рядом, — тихо сказал Киан.

— Пока не сгорит, — бросила я в ответ с усмешкой, прежде чем снова надеть маску, когда мы добрались до верха лестницы.

Я оглянулась и увидела, что Блейк помогает идти женщине, которая выглядела душераздирающе слабой. Я нахмурилась, глядя на моего золотого мальчика, его глаза были полны ненависти и несправедливости из-за того, что случилось с этими людьми. Но мы не позволим этому продолжаться. Мы заставим монстров этого места заплатить.

— Я открою дверь, — сказал Киан, выскальзывая в коридор и направляясь через него, пока мы ждали в темноте. Через минуту я высунула голову наружу и обнаружила, что он широко распахнул ее и кладет в карман отмычку, а внутрь дует весенний ночной воздух.

Мой адреналин подскочил, когда я повела пленников через зал, а они помчались к свободе, вырываясь в темноту. Облегчение захлестнуло меня при этом зрелище, и я поняла, что риск, ради которого я приехала сюда, стоил того только ради этого. Это преследовало меня, зная, что происходит с людьми в этом клубе, и ничто не могло сравниться с ощущением того, что я наконец-то могла что-то с этим сделать.

Я стянула длинный плащ с плеч Блейка, обернув его вокруг женщины, которой он помогал, и высокий мужчина подошел к ней, чтобы забрать ее у него. Она схватила Блейка за руку, прежде чем они расстались, ее полуприкрытые глаза встретились с его.

— Заставь их кричать.

— Мы так и сделаем, — поклялся Блейк, тьма внутри него плыла в его взгляде, полном возмездия, которое он собирался обрушить на каждого извращенного ублюдка в этом месте.

Киан предложил свой плащ другой женщине, когда последняя из них выбежала на улицу, затем захлопнул дверь и посмотрел на нас с голодом в глазах.

— Пойдемте убьем несколько крыс.

Я рылся в ящиках вместе с Нэшем, стоявшим рядом, в поисках чего-нибудь, что могло бы дать нам ответы, в которых мы нуждались. Там были досье на бесчисленные компании, доказательства инсайдерской торговли и незаконных сделок, которых было бы более чем достаточно, чтобы отправить всех замешанных в них людей в тюрьму. Или, по крайней мере, было бы, если бы их имена были указаны в документах. Чего, конечно, не было.

Каждая отдельная сделка обозначала людей, принявших в ней участие, только по номеру, который им был присвоен в связи с их членством здесь. Поэтому, хотя я делал бесчисленные фотографии каждой отдельной улики, которая попадалась мне в руки, я знал, что будет чертовски трудно вынести какие-либо обвинительные приговоры, если я не найду ключ к этим номерам и не свяжу с ними правильные имена.

Это должно было быть где-то здесь. Должна была быть запись о том, кто были участники и какие номера им присвоили, иначе это место никак не могло бы работать. Когда Киан приезжал сюда раньше, появилась машина, которая забрала его, а внутри ждали его мантии с четко обозначенным на них номером.

Это означало, что тот, с кем он связался по поводу приезда в клуб, смог связать его с правильным номером. Для этого должна была существовать система. Возможно, так и было, что только люди, ответственные за управление этим местом, имели к нему доступ, но оно должно было быть здесь.

— Ради всего святого, — в отчаянии прорычал я, захлопывая ящик, в котором закончил рыться, и подходя к столу, где стоял компьютер.

Он не был подключен к Интернету, так что взломать его извне было бы невозможно, но вполне возможно, что теперь я смогу сделать это лично. Я знал, что именно там я, скорее всего, найду доказательства, которые мне действительно нужны, чтобы снести это место, но я также знал, что в очень ограниченных временных рамках, над которыми мы здесь работали, это маловероятно.

— Возможно, нам следует просто забрать весь компьютер с собой и уйти, — предложил я. — Или, еще лучше, я просто разберу его и выну жесткий диск.

— Я бы предположил, что это наиболее разумно, — согласился Нэш. — Передать это властям, и пусть они с этим разбираются.

Моя челюсть сжалась, когда я сел в кожаное кресло за письменным столом, мысль об этом раздражала меня. Да, это имело бы смысл. Но это также будет преследовать меня до конца времен. Это был мой бой. Наша битва. Я хотел сам увидеть доказательства и распорядиться ими так, как считаю нужным, а не передавать борьбу какому-то федеральному бюрократу в костюме.

— Вот дерьмо, — сказал Монро, поворачиваясь, чтобы посмотреть на меня с папкой, которую он небрежно держал в руке. — Настал тот самый момент, не так ли?

— Какой момент? — Сухо спросил я.

— Момент, когда великий Сэйнт Мемфис осознает, что на самом деле он не супергерой. Когда ты должен признать, что на самом деле ты не можешь сделать это в одиночку. Что тебе нужна помощь. — Он выглядел слишком довольным этой догадкой, и я тяжело вздохнул, сложив руки в перчатках на столе. Мы сняли маски, когда начали обыск, так что я мог достаточно ясно видеть выражение его лица, и, честно говоря, у меня возникло искушение стереть это выражение с его лица.

— Я никогда не утверждал, что могу все делать в одиночку, — сказал я тихим голосом. — Вы четверо доказали, что вы более чем ценны для меня бесчисленными способами. Я понимаю, что я не подхожу для каждой задачи и не способен делать все сам. Но есть определенные вещи, в которых я преуспеваю…

— Назови что-нибудь, в чем ты не преуспеваешь, — бросил он с вызовом, его тон был дразнящим, словно он верил, что ничего такого нет, но если он действительно думал, что я так заблуждаюсь, то он действительно сильно ошибался.

— Я не из тех, кого легко полюбить, не говоря уже о том, чтобы быть любимым кем-то, — ответил я как ни в чем не бывало. — Я не очень хорошо проявляю себя в большинстве социальных ситуаций, и мне нелегко заводить друзей. Мне даже не нравится, что очень многие люди все равно хотят, чтобы они были моими друзьями, но это само по себе, скорее всего, недостаток.

— Я и не предполагал, что ты признаешь этот недостаток. Я просто предположил, что тебе нравится быть властным мудаком, который наводит ужас почти на всех, кого ты встречаешь, — сказал он, казалось, заинтригованный моим откровенным ответом.

— Я не ненавижу это, — признался я. — Но иногда… — Я вздохнул, понимая, что сейчас не время для этого разговора, и все же нуждаясь в минутной передышке от моей задачи, чтобы дать моему мозгу немного пространства для размышлений. — Иногда я смотрю на вас четверых и вижу, что я… не вписываюсь. В каком-то смысле.

Нэш выдохнул и пожал плечами.

— Ты чувствуешь себя аутсайдером? Попробуй быть парнем, который присоединился последним. Который раньше был твоим учителем. Который происходит из бедной семьи и находился в приемной семье, в то время как все вы просто срете долларовыми купюрами и выбрасываете их, как будто они ничего не значат. Если кто-то из нас и не подходит, так это я.

Улыбка тронула уголки моих губ.

— И все же ты подходишь, — отметил я. — Кроме того, в твоем детстве было нечто такое, на что я никогда не смогу претендовать.

— Теперь у тебя есть любовь, — возразил он, прекрасно понимая, что я имею в виду. — У всех нас теперь есть любовь. Татум дала нам это.

— Да. Наша семья — единственный истинный свет в очень темном мире. Я горжусь тем, что называю тебя своим братом, Нэш, — честно сказал я.

— Ну, я полагаю, что братья созданы для того, чтобы сводить тебя с ума в половине случаев, так что этот ярлык довольно хорошо соответствует моим чувствам к тебе, — признался он, выглядя немного удивленным этим фактом. — Хотя я рад, что нас не связывает кровь, потому что для этого я слишком часто был свидетелем того, как ты занимаешься сексом.

— Да ладно тебе, — сказал я с понимающей ухмылкой. — Ты не просто становишься свидетелем подобных вещей. Я думаю, мы оба знаем, что вы с Кианом перешли грань, когда просто делили Татум на прошлой неделе. Я видел отметины у тебя на шее. Очевидно, вы перешли на территорию прикосновений друг к другу во время этого, а не просто наблюдения.

Нэш отрывисто рассмеялся и бросил папку, которую держал в руках, на стол, а сам повернулся, чтобы продолжить осмотр шкафов.

— Возможно, я позволил ему немного придушить меня, но не поддавайся никаким фантазиям о том, как я на самом деле трахаюсь с ним.

— Нет, ты слишком прямолинеен для этого, — согласился я, скользнув взглядом по компьютеру, пока включал его и ждал, пока он загрузится. — Хотя я должен признать, что если бы некоторые из нас немного поэкспериментировали друг с другом, это дало бы бедняжке Татум передышку от того, что так много из нас соперничают за ее внимание одновременно.

— Я думаю, Татум очень нравится, когда мы вчетвером соперничаем за ее внимание, — ответил Нэш. — Эта девушка была практически создана для нас. Для всех нас. Но если ты думаешь, что Блейк и Киан, возможно, захотят начать встречаться друг с другом, тогда не стесняйся поощрять их сколько хочешь.

Я рассмеялся, зная так же хорошо, как и он, что ни у кого из нас не было ни малейшего шанса отвлечься из-за этого от нашей девочки.

— Я не удивлен, что тебе понравилось, как он тебя душил, — небрежно сказал я, когда монитор засветился, запрашивая пароль, который я не мог угадать.

— И почему же? — Монро спросил, не отрицая этого.

— Такие мужчины, как мы, одержимы контролем — или его отсутствием в нашей жизни. Ты провел большую часть своей жизни, страстно желая вернуть контроль, который потерял в ночь, когда твоя семья была убита моим отцом. Ты стремишься доминировать в мире, который пинал тебя столько раз, что ты сбился со счета. Но эта борьба утомительна и никогда не заканчивается. Ты никогда не сможешь вернуть то, что потерял. И это означает, что ты никогда не будешь полностью удовлетворен, независимо от того, какую месть мы обрушим на человека, ответственного за твои потери. Таким образом, ты, скорее всего, продолжишь стремиться к контролю, тебе будет нравиться заявлять о себе, доминировать, обладать и доказывать свою ценность. Но иногда, когда тяжесть такой большой и частой борьбы за обладание всеми вещами, которых ты желаешь, становится слишком большой, ты обнаруживаешь, что тебе очень хочется разорвать этот порочный круг. Передать контроль над собой кому-то другому — это настоящее облегчение. И использование этого для сексуального удовлетворения кажется мне вполне приемлемым. Иногда моя потребность в контроле поглощает меня, и Татум сдается, она предлагает мне свое тело и позволяет владеть им, пусть и ненадолго. Но она также существо, наиболее вероятное и способное заставить меня потерять контроль. И когда она вот так уничтожает меня, с этим ничто не сравнится. Это может быть немного пугающе, но разве не поэтому это так волнующе?

Нэш повернулся и удивленно посмотрел на меня, затем ухмыльнулся.

— Может, тогда тебе стоит позволить Киану придушить тебя? — предложил он. — Или, еще лучше, позволить мне сделать это.

— Маловероятно, — ответил я, закатывая глаза, и мой взгляд упал на маленькую записку, прикрепленную к папке, которую он бросил на мой стол.

На самом деле ничего особенного. Всего четыре слова. Файл на «Farringbridge Group». Это даже не имело никакого отношения к делу, за исключением того, что я узнал этот почерк. Возможно, я был дураком, недооценивая своего отца. Что, если он не участвовал в управлении этим заведением? Что, если он и был этим местом?

Я снова повернулся к компьютеру, и мои пальцы запорхали по клавиатуре, когда я попробовал один из его любимых и самых сложных паролей. Это были случайные наборы букв и цифр, но я уже давно разобрался во всех, которые он использовал.

Первая попытка не удалась, поэтому я попробовал другую комбинацию. Это тоже не сработало, и я глубоко вздохнул, набирая третью.

Монитор мигнул, когда это было принято, и через мгновение я уже смотрел на главный экран.

— Я в деле, — выдохнул я.

Нэш уронил папку, которую фотографировал, и поспешил встать рядом со мной, когда я посмотрел на него с мрачной улыбкой.

— Как? — спросил он, и я колебался лишь мгновение, прежде чем дать ему ответ, которого он жаждал. Я верил, что он знает, что я уже не сын своего отца. Он знал, что я жаждал смерти этого человека так же сильно, если не больше, чем он. Это не повлияло бы на его мнение обо мне.

— Я только что подтвердил наши подозрения относительно человека, который дал мне жизнь, — сказал я, снова поворачиваясь к экрану и начиная печатать. — Трой Мемфис — великий магистр этого места. Это человек, за которым мы охотимся. И теперь, когда у нас есть его след, я уверен, что мы найдем его.

— Тогда он должен быть здесь, — взволнованно прорычал Монро. — Члены этого клуба не просто помогают ему прятаться. Он председательствует на нем, и они прямо сейчас проводят там это собрание.

Я достаточно легко проследил ход его мыслей, но затем вздохнул, отбросив их.

— Мы не можем убить его здесь. Мы ни за что не сможем быть уверены в нашем побеге, если отправимся в эту змеиную яму с таким численным превосходством. Я не буду так рисковать Татум. Я не буду так рисковать кем-либо из вас. Огонь, конечно, может убить его, но я серьезно сомневаюсь, что с ним будет так легко покончить. Это был бы довольно разочаровывающий и простой финал, не так ли?

— В простоте нет ничего плохого. Кажется, это могло бы меня чертовски удовлетворить. Мы врываемся туда и убиваем его. Потом живем долго и счастливо.

— Я вообще не предвижу, что все так легко закончится, — твердо ответил я. — Это потребует крови, мужества и слез, и даже тогда, кто знает, сможем ли мы все пройти через это целыми и невредимыми? Но если мы хотим этого, нам нужно быть умными. Мозги важнее мускулов.

Нэш, казалось, был готов выскочить из комнаты и лично выследить моего отца, но я поймал его за запястье и заставил посмотреть на меня.

— Сегодня не тот день, — настаивал я. — Но он приближается.

Он кивнул с недовольным ворчанием, затем остался рядом со мной, пока я разбирал файлы на компьютере.

Через несколько минут на экране появился список участников, и у меня перехватило дыхание, когда перед моими глазами промелькнули имена богатых людей больше, чем я мог сосчитать. Я узнал множество имен, от членов правительства до судей, полицейских, юристов и всевозможных бизнесменов и женщин. Это был мощный центр неизмеримой ценности. И это было прямо здесь, в моих руках.

Я просмотрел список имен и поспешно нашел имя Киана и удалил его, работая над тем, чтобы полностью удалить его из списка, чтобы независимо от того, насколько усердно кто-то искал, они никогда не нашли бы никаких доказательств того, что он был участником этого. Мой взгляд упал на имя его дяди, и я решил сделать ему такой же подарок, удалив все следы Найла настолько, насколько смогу. Остальные О'Брайены могли гнить сколько угодно, но после нескольких минут размышлений я решил, что их тоже лучше убрать. Мне нужно было полностью контролировать их, если я хотел разорвать все связи Киана с ними, и было бы лучше, если бы они не увязли в этом дерьме.

Я достал из кармана внешний жесткий диск и быстро начал загружать с компьютера все, что мог, в поисках информации о «Серенити Фармасьютикалс». Там были подробные сведения обо всех сомнительных акционерах, а также информация о вирусе «Аид», надеюсь, с доказательствами того, как они выпустили его в мир в надежде получить прибыль от своей вакцинации. Но мне потребовалось бы гораздо больше времени, чтобы просмотреть его, если бы я хотел быть в этом уверен. Времени у меня не было.

Там было много файлов, которые были зашифрованы, и черт знает что могло храниться в них, и было невозможно взломать их прямо сейчас, но я скачал их все, чтобы сделать это позже. Мне просто нужно было забрать все отсюда и не торопясь разобраться во всем этом. Я не сомневался, что смог бы точно выяснить, где скрывается мой отец, а также раскрыть еще какие-нибудь секреты, которые он, возможно, скрывал от меня, если бы у меня было больше времени.

Мое сердце бешено колотилось, когда я загружал все, что попадалось мне под руку. Файл за файлом, подробности стольких преступлений и коррупции, что я даже не мог охватить все это сразу. Но здесь было достаточно того, чтобы уничтожить всех без исключения обитателей этого гребаного места и увидеть, как они тоже будут гнить в тюрьме до конца своих жалких жизней. Я собирался взломать компьютер и забрать жесткий диск с собой, когда мы будем уходить. Я не хотел, чтобы какая-либо информация попала не в те руки. Я бы взял его, проанализировал, использовал, а затем убедился, что оно попало в руки нужных властей — агентов, которых я бы лично отобрал для ведения дела, как только был бы уверен, что сделал с ним все, что мог.

— Мы сделали это, — выдохнул я, когда мои пальцы запорхали над клавиатурой, а Нэш схватил меня за плечо, наблюдая за моей работой со свирепой улыбкой на лице. — Мы уже разрушили это место, а они понятия не имеют.

Мы бегали по коридорам, разливая повсюду бензин, забрызгивая им занавески, дорогие ковры и обои. Мое сердце колотилось от возбуждения, когда мы переходили из комнаты в комнату, готовя все это место к пожару.

Во время работы нам приходилось опасаться охранников, методично продвигаясь по более тихим кулисам сначала в направлении того места, где проводился ежегодный банкет. Чем ближе мы подходили к нему, тем больше охранников находили. И тем больше охранников пало от наших рук.

Сэйнт прислал сообщение, что у них есть то, что им нужно, так что все, что нам теперь нужно было сделать, это дождаться, когда они доберутся до нас, затем зажечь несколько спичек и убираться отсюда к чертовой матери.

Добравшись до вестибюля, мы проскользнули на лестницу для прислуги и стали ждать, спрятав канистры с бензином с глаз долой в тени. Киан объяснил Сэйнту, где мы будем ждать, и я полностью верила, что у них с Нэшем все получится.

Я просто не знала, сколько еще у нас было времени, прежде чем нас раскроют. Было почти неизбежно, что кто-нибудь поймет отсутствие охраны, или будет обнаружено тело, или заметят бензин. У нас оставались последние минуты, и каждая прошедшая секунда казалась нам часом.

— Где они? — Блейк нетерпеливо зарычал.

— Они скоро будут здесь, — настаивала я, хотя мной начало овладевать беспокойство, поскольку я боялась, что случилось что-то, что задержало их.

Я отправила еще одно сообщение в групповой чат, но ответа не последовало.

Что-то было не так. Я внезапно почувствовала это нутром. Сэйнт не опоздал бы. Даже при таких обстоятельствах.

— Мы должны их найти, — решительно сказала я.

— Если мы двинемся и они появятся, то в конечном итоге нам придется бегать по дому кругами, — прорычал Киан.

— Тогда кто-то должен остаться здесь, — сказала я. — Я могу пойти одна.

— Черта с два ты это сделаешь, — прошипел Блейк, его рука обвилась вокруг моей руки.

— Я — тьма глубокой ночью! — Голос Сэйнта внезапно прогремел со следующего этажа, и мое сердце подскочило к горлу.

— Услышь мой гребаный рев, — прорычал Киан, направляясь к лестнице, и мы побежали за ним, срываясь с места, когда страх пронзил мои конечности.

Сэйнт попал в беду. Он не рискнул бы кричать, если бы не был в отчаянии. Он нуждался в нас. И мы бы его не подвели.

Киан ворвался в дверь наверху лестницы, и я увидела направленный на него пистолет за мгновение до того, как начала действовать. Я оттолкнула его в сторону, и в дверном косяке в дюйме слева от меня образовалась дыра, когда Блейк открыл ответный огонь, от которого у меня заложило уши.

Сэйнта и Монро держали четверо охранников, их руки были скованы за спиной, выражение их лиц было свирепым. Я не позволила панике овладеть мной. Я должна была сосредоточиться, чтобы вытащить их отсюда живыми.

Я выхватила свой собственный пистолет из-за бедра, когда пули просвистели мимо меня, слишком близко, чтобы чувствовать себя уверенно. Блейк бросился к нам, и его вес придавил меня, когда он отбросил нас под прикрытие стены в соседний коридор. Пули вырвали куски из угла стены, и мое сердце разорвалось в груди. Сэйнт, Нэш — я должна спасти их.

Блейк скатился с меня, и Киан вскочил на ноги, перезаряжая пистолет, прижимаясь спиной к стене и продвигаясь к углу. Он огляделся и отшатнулся, когда в него полетела очередь пуль. Черт возьми.

Снова воцарилась мертвая тишина, и я присела на корточки у ног Киана, сжимая пистолет. Мы не могли позволить этому продолжаться долго. Мужчины на том собрании, возможно, слышали это, и если мы не уберемся отсюда до того, как они придут за нами, то нам крышка.

— Не стрелять, — раздался раскатистый голос. — Или ваши друзья умрут.

— Пошел ты, — выплюнул Монро, затем выругался, когда был нанесен удар, заставивший меня стиснуть зубы от ярости.

— Отпустите их, и мы подумаем о том, чтобы сохранить вам жизни, — крикнула я, и эти четыре куска дерьма мрачно рассмеялись.

— Бросайте оружие, или этот мудак получит свое, — произнес низкий голос, и лед застыл у меня в жилах. Мертвы, они блядь мертвы. Они все блядь, подохнут.

— Следи за своим языком, неотесанный гребаный деревенщина, — прорычал Сэйнт, а затем выругался, когда кто-то ударил и его.

Мое сердце бешено забилось, и я посмотрела на Киана, стиснув зубы. Он снял с бедра другой пистолет и выбросил его в коридор, кивнув мне. Я отбросила нож и пистолет, оглядываясь в поисках Блейка. Но его там не было. Что за черт?

— Так, теперь я сосчитаю до трех, и вы выйдете сюда, или мы все узнаем, как выглядит голова этого типа изнутри, — прорычал мужчина.

Кислота обожгла мои вены изнутри, когда я пометила этого подонка, запечатлела его убийство в своей душе и поклялась выполнить его.

— Один, — спокойно сказал он.

— Не выходите сюда, — потребовал Сэйнт.

— Оставайся на месте, принцесса, — взмолился Нэш.

— Два.

— Киан, ты будешь заботиться о ней превыше всего, ты, блядь, поклялся в этом, — прорычал Сэйнт.

Киан посмотрел на меня, а я впилась в него взглядом, провоцируя его попробовать хоть что-нибудь. Я сказала ему глазами, что иду туда и никогда не прощу его, если он остановит меня. И он склонил голову в знак согласия, засовывая пистолет за пояс брюк.

— Три.

Мы вышли как один, и у меня не было времени подумать, что произойдет, если Блейк тоже не появится.

— Где другой… — начал главарь, но тут пуля попала ему прямо в середину глаза. Он рухнул на землю, сбив с ног стоявшего на коленях Сэйнта. Блейк встал на место мудака, быстро развернувшись и сделав три выстрела. Звук был приглушен глушителем, но выстрелы все равно произвели хлопок. Я уставилась на своего золотого мальчика, окруженного телами четырех охранников, его грудь вздымалась, зубы были оскалены. Он был похож на зверя, посланного из глубин ада пожинать души, наш темный спаситель.

Я схватила свой нож с пола и подбежала вперед, чтобы перерезать путы на руках Сэйнта, пока Киан освобождал Монро. Я повернулась к куску дерьма, который угрожал убить Сэйнта, и плюнула на его труп. Сэйнт схватил меня за щеку, разворачивая лицом к себе, пока мое сердце билось как сумасшедшее.

— Плеваться — это так по-звериному с твоей стороны, — заметил он, пожирая меня глазами, как будто ему это нравилось.

Он помог мне подняться на ноги, и я повернулась, чтобы обнять Нэша, на мгновение прижав их всех к себе, наслаждаясь осознанием того, что все мы по-прежнему в порядке. Все еще ходим, все еще дышим, все еще готовы разрушить всю эту империю.

— Это было круто, брат, — сказал Киан Блейку, направляясь за своим оружием. Он бросил мне мой, и мы быстро вышли на лестничную клетку.

— Я знал, что смогу это сделать, меня не победить, — сказал Блейк с ухмылкой, и я отступила, чтобы сжать его пальцы в знак благодарности.

Он никогда не позволил бы нам забыть эту победу, и мне было наплевать на это. Он только что спас все наши задницы. И я отплачу ему за это любым возможным способом, как только мы выберемся отсюда.

Мы сбежали вниз и прокрались обратно в главный холл, миновав канистры с бензином, которые спрятали на лестнице. Откуда-то совсем рядом донесся смех толпы, и мы замерли. Я не могла до конца поверить, что они не слышали нашу перепалку наверху, но предположила, что они производили более чем достаточно собственного шума, чтобы заглушить все звуки.

— Я предлагаю, проверить это, — прорычал Киан. — Хотелось бы убедиться, что двери в холл будут заперты, когда устроим пожар.

— Согласен, — холодно сказал Сэйнт, удивив меня. — Я на самом деле не верю, что моего отца будет так легко победить, но я рад рискнуть. Мы оценим ситуацию.

Мы прижались друг к другу, приближаясь к залу, где проходил банкет, и когда мы дошли до угла, я выглянула и увидела двух охранников, охраняющих двери.

— Мы справимся с ними, — прошептал Сэйнт.

— Нам нужен отвлекающий маневр, чтобы подобраться поближе, — выдохнул Киан, и на мгновение мы погрузились в задумчивое молчание.

Мы не могли предупредить этих охранников, иначе каждый придурок в этом зале узнал бы, что мы здесь. Нет, нам нужно было забаррикадировать их там и убедиться, что как можно больше из них погибло, когда мы подожжем это место.

Сэйнт наклонился к моему уху и тихо прошептал:

— Мне это не нравится, и остальные тоже не будут в восторге, но, возможно, ты сможешь притвориться девушкой, посланной для развлечения.

Я быстро кивнула ему, переходя к плану.

— Проводи меня, — настояла я, снимая маску и раздеваясь.

— Какого хрена? — Одними губами произнес Нэш, когда Киан преградил мне путь.

Сэйнт одарил их всех взглядом, приказывающим им отступить, затем выпрямил спину, сменив маску на черную. Я предположила, что он украл ее у одного из парней, которых только что убил Блейк. Он действительно продумывал все до мельчайших деталей. Я шагнула вперед в одном нижнем белье, и он решительно потащил меня по коридору. Он прижал меня к себе, слегка выставив перед собой, и прижал нож к моей спине, готовясь убить этих ублюдков.

Я вырвалась из его хватки, издав испуганный стон, и охранники удивленно оглянулись.

— Что ты здесь делаешь? — спросил один из них.

— Мне прислали сообщение, чтобы я доставил красотку. Полагаю, празднование начинается рано, — ровно сказал Сэйнт, его актерское мастерство было на высшем уровне. Но, конечно, так оно и было.

Взгляды охранников скользнули по моему телу, и они захихикали, поворачиваясь к двери, чтобы открыть ее. Сэйнт вложил рукоять ножа мне в руку, отпуская меня, когда мы подошли к ним сзади.

Я ударила сильно и метко, прежде чем они успели открыть дверь, и хлопнула рукой по его маске, чтобы заглушить крик.

Сэйнт нанес удар одновременно, перерезав горло противника яростным взмахом клинка. Они вдвоем упали к нашим ногам, и мое дыхание стало неровным, когда я смотрела на Сэйнта без всякого сожаления в глазах. Киан, Блейк и Нэш подбежали к нам, подхватывая огромный комод, пока мы с Сэйнтом оттаскивали тела прочь. Они поставили его перед дверями, чтобы перекрыть выход, и мое сердце забилось от восторга.

Мы обменялись довольными взглядами, затем развернулись и побежали. Блейк держал мою одежду в своих руках и бросал ее мне, пока мы шли. Когда мы добрались до главного зала, я надела ее, а Сэйнт достал из кармана пять зажигалок zippo и раздал их нам.

— Вместе, — объявил он, как будто не было другого способа сделать это. И он был прав. Мы были командой, непреодолимой силой.

Приспешники этого места скоро узнают, что происходит с теми, кто идет против нас. Мы дошли до конца коридора, затем спустились вниз, каждый из нас зажег зажигалки и поднес их к огромному ковру. Все вспыхнуло со свистом, и мы, поджав хвосты, побежали, поднося пламя к занавескам, портьерам и пропитанным бензином обоям, убегая от огня, бушующего позади нас, жар уже яростно обжигал мою спину.

Мои мальчики бежали по обе стороны от меня, и все они улыбались, когда мы мчались в конец коридора, где было окно, через которое мы могли выйти. Дикая усмешка тронула мои губы, когда я почувствовала, что бегу со стаей волков, нас пятерых объединили дух, обещания и любовь.

Мы добрались до окна, и Монро широко распахнул ставни, прежде чем поднять их. Он схватил меня за талию и помог забраться на подоконник. Я спрыгнула снаружи на траву и обернулась, когда они все бросились за мной, любя их так яростно в ту секунду, что это оставило след в моем сердце. Киан захлопнул окно, и мы побежали в ночь к нашей машине.

Мы бы позвонили в полицию, они пришли бы за людьми, которых мы освободили, и со временем они узнали бы правду, лежащую в руинах этого места, особенно когда мы обнародуем каждую крупицу информации, которая у нас была о «Ройом Д'Элит» и всей их организации. Тогда весь мир узнал бы, что логово монстров было уничтожено.

Я откинулся на спинку стула и закинул ноги на стол, когда мы сидели за обеденным столом в доме моего дедушки, огонь согревал мою кожу, когда я сцепил пальцы вместе и заложил их за голову.

Сэйнт сидел напротив меня, яростно печатая, хмуро глядя на свой ноутбук и время от времени бормоча проклятия, пока работал над взломом зашифрованных файлов, которые он загрузил с компьютера в «Ройом Д'Элит».

Он в значительной степени занимался этим с тех пор, как мы вернулись сюда той ночью, и хотя ему удалось взломать несколько из них, он не нашел того, что искал. Мы все еще не знали, где скрывается его отец, а это означало, что мы пока не смогли использовать какие-либо из этих улик или передать их в ФБР. Лично я надеялся, что Трой сгорел заживо в том ужасном клубе, но Сэйнт отказывался в это верить, и в конце концов мне пришлось согласиться. Это было бы довольно поэтично, но этот ублюдок так просто не умер бы. Сэйнт явно наслаждался брошенным ему вызовом и был чертовски разочарован мыслью о том, что ему удастся так легко перехитрить своего отца.

У нас была отдельная комната, Лиам предпочитал завтракать в одиночестве, покуривая и читая долбаную газету в своей гостиной, которую ему каким-то образом до сих пор доставляли ежедневно, несмотря на карантин. Он был никем иным, как олдскульным, в высшей степени искушенным боссом мафии, которому было суждено придерживаться своих ритуалов до самой смерти.

К счастью для меня, этим утром у него были какие-то дела с русскими, и он не хотел, чтобы я присутствовал, поэтому я избежал по крайней мере нескольких часов его лекций и так называемых — приготовлений к моей будущей роли. Дело в том, что он определенно подготавливал меня сменить моего отца после окончания учебы, желая, чтобы я потратил время на изучение основ его работы, чтобы я был готов заняться юридической стороной семейного бизнеса, но он учил меня и множеству дерьма, которое не имело к этому никакого отношения.

Как прошлой ночью, когда он усадил меня с чертовым генеалогическим древом и рассказал о том, насколько каждый из его братьев, детей, кузенов и остальных членов семьи был сильным и насколько они были слабыми. Теперь я знал, что мой дядя Дугал был одновременно смертоносным, упрямым и идеальным силовиком, но что он также имел пристрастие к кокаину и проституткам после того, как отмечал работу, из-за чего время от времени распускал язык. Он так и не выдал ничего достаточно компрометирующего, чтобы подписать свою смерть, но я мог сказать, что он перешел тонкую грань. Предай семью — и ты больше не будешь семьей. Каждый О'Брайен знал это. И если ты не был членом семьи, то ты был мертв. Тут двух вариантов быть не может. Как только ты попал сюда через кровь или брак, назад пути нет.

Мне стало более чем немного не по себе от осознания того, что Татум теперь тоже попадает под эту мантру. Но я также знал, что она никогда не предаст О'Брайенов, потому что она никогда бы не связалась с ними вне своей связи со мной. Я бы этого не допустил. Чего бы мне это ни стоило.

Большинство секретов, которые я узнал о своей семье, было не так уж трудно разгадать самому, хотя явное презрение моего дедушки к большинству из них было немного удивительным. Для человека, который был настолько поглощен идеалами этого семейного дерьма, которое он извергал все чертово время, он определенно был невысокого мнения о своих родственниках. Единственный, о ком он говорил с гордостью, насколько я мог судить, был Найл. Хотя он не преминул перечислить и все свои слабости. Он сказал, — Найл — хороший солдат. Безжалостный и основательный. Если я даю ему работу, он выполняет ее, несмотря ни на что. Но потеря жены расколола что-то внутри его черепа, который и без того был слегка треснут. Он бессердечный, безрассудный и бесстрашный, а это все навыки, достойные восхищения. Но он ничего не планирует и идет на неприемлемый риск. Он не представляет угрозы для семьи, потому что живет и дышит этой жизнью. Но он представляет угрозу для самого себя каждый чертов день. У него репутация самого ужасающего О'Брайена, и я бы сказал, что это заслуженно. Но также хорошо известно, что он не в себе. Что-то сломалось в нем в тот день, когда эти ублюдки убили Аву, и без этого он никогда не будет хорошим кандидатом на пост лидера. Он просто не способен взять на себя такую большую ответственность. Он не заботится ни о своей жизни, ни о чьей-либо еще настолько, чтобы владеть ею.

Лиам вздохнул так, будто это разочаровало его, но в основном это просто заставило меня посочувствовать моему дяде. Он заслуживал от жизни большего. Он заслуживал лучшего, чем жить каждый день в ожидании смерти. Но я не был способен изменить его судьбу. Я просто надеялся, что однажды он встретит кого-то.

В общем, я проводил дни, готовясь к своей роли, и у меня сложилось впечатление, что эта роль может немного отличаться от должностных инструкций, и чем больше эта идея мучила меня, тем больше я начинал верить, что это правда. Но это оставило меня с одной довольно неприятной мыслью, которую рано или поздно мне нужно было обсудить с остальными. Потому что у меня сложилось впечатление, что Лиам рассматривал меня в качестве лидера на свою роль после его смерти. И если это было так, то за годы, прошедшие с настоящего момента до его смерти, я был уверен, что запутаюсь в паутине этой семьи так крепко, что даже для меня не будет выхода к тому времени, когда старый ублюдок здохнет. И у меня не было никакого желания возглавлять семью ирландских мафиози.

Нэш и Блейк спорили о преимуществах тренировок для бега на длинные дистанции, обсуждали использование отягощений и спринтерских забегов и устраивали из-за этого соревнования со всей этой чушью про мачо. Я имею в виду, конечно, я был полностью за какую-то мачо-чушь, только, дайте мне бой, и я надеру кому-нибудь задницу. И я в деле. Но бегать? Не-а, я не собирался из-за этого натягивать свои трусики.

Татум сидела напротив меня, доедая свою еду, а я наблюдал за ней, задаваясь вопросом, надоест ли мне когда-нибудь просто смотреть на нее вот так. Она, конечно, поймала меня, выгнув бровь, что само по себе было вызовом, и я дернул подбородком в ее сторону, говоря, чтобы она тащила свою задницу сюда.

Она соблазнительно улыбнулась, поднося ложку йогурта к губам и медленно облизывая его, прежде чем проглотить. Она удерживала мой взгляд, пока делала это, точно зная, что она делает со мной, и мой член стал твердым для нее без каких-либо проблем.

Я стоял на своем, наблюдая как она разыгрывает это шоу с долбанным йогуртом, заставив меня пожалеть, что я не был им.

— Тогда я тебе это докажу, — с вызовом бросил Блейк, вскакивая с возбужденной улыбкой.

— Ты в деле. Но не начинай плакать, когда я надеру тебе задницу и ты поймешь, что твоя техника хуже, — дерзко ответил Монро, тоже вставая. — Кто-нибудь еще хочет присоединиться к нам в забеге? — добавил он, оглядываясь по сторонам, в то время как Блейк практически подпрыгивал на носках.

— На какую дистанцию забег? — Сэйнт небрежно поинтересовался, не отрывая взгляда от своего ноутбука.

— Десять тысяч, — ответил Монро.

— Пятнадцать, — возразил Блейк. — Если только ты не можешь преодолеть это?

— Тогда пусть будет двадцать, — добавил Нэш, и я усмехнулся их бреду.

— Тогда, возможно, вам лучше поторопиться, — предложил Сэйнт, прежде чем Блейк успел снова поднять ставки. — Победитель получает это. — Он указал на сложенную салфетку перед собой, заканчивая писать на ней № 1, и Блейк просиял.

— Салфетка победителя — моя, старина.

— Когда я выиграю, я собираюсь вытереть ей свою задницу, а затем смыть ее, — ответил Нэш, когда они вдвоем коротко поцеловали Татум, а затем поспешили из комнаты, толкая друг друга и препираясь.

Звуки их голосов донеслись до нас, и Татум наконец отложила ложку.

Я убрал руки из-за головы и похлопал себя по колену, встретившись с ней взглядом, снова призывая ее к себе, и она улыбнулась, медленно поднимаясь на ноги.

— Мне так жарко, — промурлыкала она голосом, который отвлек внимание Сэйнта от его ноутбука, когда она стягивала с плеч кардиган.

— Я могу помочь тебе с этим, детка, — пообещал я ей, и она бросила на меня долгий взгляд, прежде чем пожать плечами.

— Спасибо за предложение, детка, но я, пожалуй, лучше пойду поплаваю. Я догоню тебя позже. — Она подмигнула мне, затем повернулась и вышла из комнаты, пока я боролся с желанием погнаться за ней, как побитая шавка, или сохранить самообладание и страдать от синих яиц.

— Черт возьми, — пробормотал я, убирая ботинки со стола и позволяя ножкам стула опуститься на деревянный пол.

— Если ты думаешь, что тебе туго, тебе стоит попробовать разобраться во всем этом, — сказал Сэйнт, указывая на свой ноутбук с таким видом, словно ему хотелось разбить эту чертову штуку.

— Почему бы тебе просто не поделиться тем, что у тебя уже есть? — Предложил я. — Пусть мир точно узнает, каким подонком на самом деле является губернатор Мемфис.

— Потому что, — прошипел Сэйнт сквозь стиснутые зубы. — Тогда он действительно сбежит. Возможно, у меня сейчас проблемы с определением его точного местоположения, но я точно знаю, что он недалеко. Он не оставит свое драгоценное состояние и силу, которую он накопил здесь, так легко. Если мы передадим ФБР или прессе имеющуюся у нас информацию о его причастности к «Ройом Д'Элит» и сделках, которые они заключали в этом месте, то он вылетит на частном самолете из страны еще до того, как закончится первое сообщение в новостях. И тогда мы никогда не найдем его снова. Даже финансового краха, который я приготовил для него, будет недостаточно, чтобы остановить это. Есть аккаунты, которые я не смогу закрыть достаточно быстро, друзья, на которых у меня недостаточно компромата, или даже просто подонки, готовые взять взятку, чтобы помочь ему.

— Могу я чем-нибудь помочь? — Спросил я, потому что, похоже, мои идеальные планы на утро сводились к плаванию в крытом бассейне. Хотя я еще не определился, есть ли мне вообще дело до моего эго, чтобы не последовать за ней. Хотя может стоит постараться — ей незачем знать.

— Нет, — вздохнул он. — Это то, что я должен выяснить сам. Почему бы тебе не рассказать мне, что Лиам говорит тебе на этих твоих небольших встречах, что так выбивает тебя из колеи? — предложил он.

Я провел ладонью по подбородку и по щетине, покрывающей его, вздохнув.

— Я не совсем уверен. Но у меня такое чувство, что он пытается уговорить меня сменить его, когда он умрет.

— О, и это все? — Пренебрежительно спросил Сэйнт, и я нахмурился.

— Ты не думаешь, что это имеет значение? — Спросил я. — Потому что мне кажется, что если он задумал это для меня, то мне никогда не позволят покинуть этот гребаный дом. Меня заставят играть роль его заместителя, и мне будут поручать все больше и больше работы для семьи, и у меня не будет выбора, выполнять ли это. Я буду О'Брайеном с головы до ног — именно таким, каким они всегда планировали меня видеть, и именно таким, каким я никогда не хотел быть.

— Ты мне доверяешь? — Сэйнт спросил откровенно, и я знал, что это не дурацкий вопрос.

— Ценой своей жизни, — яростно согласился я.

— Тогда поверь мне, когда я говорю тебе, что твое время в качестве О'Брайена на исходе. Вскоре я выведу тебя из этой организации, и единственной семьей, о которой тебе когда-либо снова придется заботиться, будет наша. Конечно, я не могу обещать тебе, что мы будем законопослушными гражданами, но у меня такое чувство, что мы могли бы просто быть счастливы. Так что давай стремиться к этому.

Тысячи протестов вертелись у меня на языке, но я проглотил их и кивнул. Если и был на этой планете человек, который мог вырвать меня из лап Лиама О'Брайена, то это был Сэйнт Мемфис.

— Хорошо, — согласился я, и он улыбнулся.

Сэйнт долго переводил взгляд с меня на ноутбук, затем захлопнул его с рычанием разочарования.

— Я чувствую, что ответ на этот шифр находится где-то в моем мозге, но я не могу полностью вытянуть его. Мне просто нужно воспользоваться моментом, чтобы переключить свои мысли на что-то другое, на другую проблему, которая нуждается в решении. — Его ледяной взгляд упал на меня, как будто я был той самой проблемой, и я нахмурился, беря сигарету из пачки, которая была оставлена на столе в составе завтрака.

— Например, что? — Спросил я, на мгновение задержав дым во рту, прежде чем затянуться и посмотреть на него так, словно даже не был уверен, как он туда попал. Этот чертов дом и эта чертова семья действовали мне на нервы. Чем дольше я был здесь, тем хуже становилось.

Я со вздохом бросил незажженную сигарету в огонь и провел рукой по лицу.

— Ты не говорил о Глубокой глотке с того дня, как она умерла, — спокойно сказал Сэйнт, отодвигая свой ноутбук в сторону.

— Что, черт возьми, заставляет тебя думать, что я захочу говорить об этой шлюхе-преследовательнице? — Рявкнул я, жалея, что выбросил эту чертову сигарету.

Сэйнт окинул меня оценивающим взглядом, прежде чем налить нам обоим свежий кофе и передать мне мой.

— В ту ночь, когда Эшлин дала тебе таблетку и проводила до своего общежития…

— Значит, мы просто продолжим этот разговор, не так ли? — Спросил я, готовясь свалить к чертям собачьим, моя кожа стала горячей и покалывающей. Я блокировал мысли об этом дерьме по чертовски веской причине. — Независимо от моего мнения на этот счет?

— Я думаю, что ты не разобрался с тем, что она с тобой сделала, — сказал Сэйнт, вообще никак не отреагировав, хотя должно было быть ясно, что у меня было чертовски сильное искушение оторвать ему голову, если он нахуй не заткнется. Татум тоже пыталась завести со мной этот разговор, и я пытался показать ей, как чертовски мало эта шлюха на меня повлияла, вместо того, чтобы обсуждать это. Но в глубине души я знал, что это было не все, чего заслуживала моя жена в этом вопросе. И это убивало меня. Было просто чертовски тяжело столкнуться с проблемами, связанными с Глубокой глоткой. Но я нашел способы обойти их.

— Пыталась сделать, — прорычал я. — Эта сучка потерпела неудачу. В… том что бы, черт возьми, она ни пыталась сделать, и…

— Изнасиловать, — сказал Сэйнт, и это слово прорезало воздух. — Давай не будем ходить вокруг да около, Киан. Девушка пыталась тебя изнасиловать.

— Она была вдвое меньше меня, черт возьми, — огрызнулся я. — И у меня ни за что на свете не встал бы для нее, так что, я думаю, ты заблуждаешься. Кроме того, я…

— Мужчина? Какое это имеет отношение к делу? Ты думаешь, раз у тебя есть пенис, кто-то не может принудить тебя к сексуальному взаимодействию против твоего желания? — Его спокойный тон разгорячил мою кровь, и моя рука сжалась в кулак, когда я посмотрел на дверь, которую Татум закрыла за собой. Я не хотел, чтобы кто-нибудь из моей семьи узнал об этом дерьме. Мне не нужна была головная боль от подобных слухов, циркулирующих обо мне.

— Конечно, я так не думаю, — огрызнулся я. — Я не был тем, кто заставил ее лапать меня. Кто проснулся с наполовину снятыми штанами и ее гребаной рукой на моем члене, когда она еще и рот на него пыталась накинуть. Ты хоть, блядь, представляешь, каково это?

— Нет, — спокойно ответил Сэйнт. — Я не могу даже представить, что ты, должно быть, чувствовал, когда очнулся вот так, с затуманенным разумом от наркотика, который она тебе подсыпала, и украденной у тебя силой. Но у меня много раз отбирали контроль, и я был вынужден попадать во множество ситуаций, из которых хотел бы вырваться. Я не понимаю, каково это — чувствовать, когда к тебе прикасаются подобным образом против воли, но я точно знаю, что эффект, который произвела на тебя та ночь, сохранился и после. И я знаю, что с тех пор, как она похитила тебя во второй раз и ты узнал, что на самом деле это она преследовала тебя, а не какой-то извращенец, преследующий нашу девочку, ты вообще не пытался разобраться в этой информации.

Я внезапно встал, в спешке опрокинув кресло позади себя, мое сердце бешено колотилось в груди, и потребность что-нибудь уничтожить поглотила меня.

Сэйнт оказался у меня перед носом, когда я попытался обойти стол, и я толкнул его достаточно сильно, чтобы он отступил на шаг.

— Убирайся с моего гребаного пути, Сэйнт, — предупредил я его.

— Нет, — отрезал он. — У тебя было время обдумать это. Я ждал, что ты либо найдешь свой собственный способ справиться с этим, либо придешь к кому-нибудь из нас за помощью, но теперь я вижу, что ты этого не сделаешь. Ты хочешь похоронить это. Ты хочешь притвориться, что этого никогда не было, и забыть, что она когда-либо существовала. Но как бы сильно я ни был уверен, что ты пытаешься убедить себя в том, что ее смерть положила этому конец, уверяю тебя, это не так.

Я ударил его так сильно, что его голова откинулась назад, и ярость во мне почти вскипела, пока я ждал, что он ударит меня в ответ. Но он этого не сделал. Он просто провел языком по внутренней стороне щеки и снова повернулся прямо ко мне.

— Скажи мне, когда ты начал связывать девушек, чтобы трахать их? — спросил он низким голосом, и я усмехнулся ему.

— Кому какое дело?

— Мне есть дело, — твердо ответил он. — Мне насрать на тех девушек, которых ты связывал для случайного траха, но теперь, когда ты делаешь тоже самое и с нашей девушкой, мне не насрать.

Я отшатнулся от этого обвинения, качая головой в отрицании, которое не сорвалось бы с моих губ.

— Это не одно и то же, — сказал я в конце концов. — Татум это нравится. Я не делаю с ней ничего такого, чего она не хочет от меня…

— Конечно, это не так. Как ты думаешь, ты бы все еще дышал, если бы я думал, что ты причинил ей такую боль?

Между нами воцарилась тишина, потому что я знал, что он бы это сделал, и я знал, что не поступил бы так с ней. Между нами была связь настолько нерушимая, что с таким же успехом она могла быть выкована из железа. Но в этом мире была одна вещь, которая заставила бы нас отвернуться друг от друга так же быстро, как моргнуть, и причинение боли нашей девушке, было именно этим. Черт знает, как мы дошли до этого, после того, как все это началось, но теперь ни для кого из нас не было пути назад.

— Чего ты от меня хочешь? — Я спросил его, когда стало ясно, что он не собирается излагать это просто так.

— Я хочу, чтобы ты смирился с этим и двигался дальше. Я хочу, чтобы эта назойливая сука-насильница была похоронена раз и навсегда. Мне не нравится видеть, как она преследует тебя, брат, и я думаю, тебе нужен толчок, чтобы двигаться дальше.

— Я же не могу просто выкинуть из головы то, что она сделала, — сердито заметил я.

— Нет, ты не можешь. Я не говорю о каком-то волшебном стирающем средстве, которое снова сделает тебя лучше. Это оставит на тебе шрам, который просто так не пройдет, но он исчезнет. Поверь мне, я потратил всю жизнь, пытаясь справиться с достаточным количеством собственных травм, чтобы превратить попытки справиться с ними в хобби.

— И что? Ты хочешь, чтобы я начал зацикливаться на времени и сходить с ума из-за расписания? — Спросил я, и он слегка усмехнулся.

— Нет. Возможно, это проявления моих травм, но они ни в коем случае не являются средством от них. Я нашел только одно средство, которое действительно помогает мне. И это не отменяет того, через что я прошел, так же как и то, что Эшлин сделала с тобой. Но тебе нужно поработать над тем, как ты позволяешь своему опыту с той девушкой влиять на твои отношения с Татум, — просто сказал Сэйнт, как будто в этом было что-то простое.

— Мне нравится связывать ее, — запротестовал я, не уверенный, действительно ли я согласен с тем, что он предлагал, или нет. — Не только потому, что это останавливает ее от того, чтобы лапать меня. Мне просто это нравится.

— Я знаю, что тебе это нравится. И я не собираюсь тебя позорить или ожидать, от тебя что ты никогда больше не свяжешь ее. Я просто думаю, что ты настолько захвачен тем, что сделала с тобой Глубокая глотка, что даже не можешь обнажиться, чтобы позволить женщине, которую ты любишь, контролировать себя во время секса. Ты не позволяешь ей прикасаться к тебе или делать какой-либо выбор в отношении того, что происходит с твоим телом. И я думаю, тебе следует поработать над этим.

— Как именно? — Спросил я, скрестив руки на груди, когда посмотрел на него, и его рот растянулся в ухмылке.

— Я готов помочь тебе в этом.

— Пфф, что ты собираешься делать, связать меня и командовать мной? — Я поддразнил, и его улыбка стала только шире.

— Да, для меня это звучит заманчиво, — согласился он, и я рассмеялся.

— Держу пари, что так оно и есть, черт возьми.

— Так что ты скажешь? Не разыскать ли нам Татум? Тогда я смогу взять тебя под контроль и показать, как это здорово — противостоять своим демонам.

— В то время, как твой контроль получит небольшое удовольствие от силы, которую ты получишь, поступая таким образом, — указал я, и он пожал плечами.

— Я сказал, что готов помочь тебе, я никогда не обещал, что ничего не получу от этого. Итак, что это будет? — Спросил Сэйнт.

Я облизал губы, думая о Татум, и понял, что если я этого не сделаю, то этим не только сдерживаю себя, но и наказываю ее тоже. Я не позволял ей влиять на то, как мы проводили время вместе, и я даже никогда не спрашивал ее, хотела бы она иногда больше контролировать ситуацию. Я определенно не мог бы сказать, что стану сабмиссивом или что-то в этом роде, но я мог бы попробовать и посмотреть, поможет ли это мне избавиться от части моего багажа.

— Тогда пошли, — сказал я, закатывая глаза, как будто это была рутинная работа, и в какой-то степени я знал, что за это будет отвечать Сэйнт, но я был готов, если он был.

Я обещал любить Татум всем сердцем и отдавать ей все, что в моих силах, так что я собирался придерживаться этих клятв.

— Тогда пойдем переоденемся для плаванья, — предложил Сэйнт, и я последовал за ним, когда он схватил свой ноутбук и направился к выходу из комнаты, обратно через дом в спальню, в которой мы остановились.

Здесь было много комнат, чтобы всем нам хватило по одной на каждого, но с той первой ночи мы продолжали спать только на одной кровати. Я был наедине с Татум одну ночь, когда здесь была тетя Джада — у меня все еще была каша в голове из-за того, что она все то время была Ребеккой, — но они все сразу переехали обратно, когда мы услышали, что она ушла домой. Кровать была почти достаточно большой, и я догадался, что, пока вокруг творилось столько дерьма, мы предпочитали держаться вместе. Но мне пришлось задуматься, вернемся ли мы снова спать в наших собственных кроватях, а Татум будет чередоваться между нами. Но я считаю, что на данный момент нам просто нужно было пройти через это дерьмо, поэтому не стоило задаваться вопросом.

Мы взяли несколько плавок из одежды в моей комнате, и Сэйнт даже не пожаловался на то, что позаимствовал мое барахло. Официально я жил здесь, так что у меня было много одежды. Лиам настоял, чтобы я переехал к нему после того, как поступил в «Еверлейк-Преп», но с тех пор, между комнатой в школе и проведением летних каникул с друзьями, я жил здесь не больше недели.

Мы переоделись, и Сэйнт сунул свой ноутбук в черную сумку, которую он любил повсюду таскать с собой, прежде чем мы отправились по дому. Нам пришлось пройти по маленькому стеклянному коридору, чтобы добраться до домика у бассейна. Когда мы вошли в деревянное здание с двустворчатыми стеклянными дверями, которое тянулось вдоль правой стороны комнаты, нас окутал пар от теплой воды.

Я посмотрел на бассейн, выложенный голубой плиткой, и нахмурился, не заметив Татум, но Сэйнт направился прямо к сауне слева от зала.

Мы вошли внутрь и обнаружили Татум там, она лежала на одной из высоких деревянных скамеек с закрытыми глазами, но при звуке открывшейся двери ее губы тронула улыбка, и она снова приоткрыла их, посмотрев на нас. Сухой жар сауны окутал меня, и я вздохнул, вдыхая древесный аромат комнаты, чувствуя, как некоторое напряжение покидает мое тело только потому, что я был здесь с ней.

— Чему я обязана такому сюрпризу? — спросила она, прикусив губу, когда ее взгляд пробежался по нашим полуодетым телам.

Татум была одета в сапфирово-голубой купальник, и этот цвет заставил ее глаза сверкать еще ярче, чем обычно.

— Я принес тебе подарок, Сирена, — сказал Сэйнт прежде, чем я успел попытаться объяснить ей наш план. — Но я не надел на него бант, потому что не думал, что он сможет это сделать.

Татум села и повернулась так, чтобы ее ноги оказались на скамейке под той, на которой она сидела, и я был рад увидеть, что она, казалось, более чем заинтересована подыграть нам.

— Сэйнт считает, что мне нужно немного поработать над своими проблемами с доминированием. Он утверждает, что мне нужно больше уделить внимание ущербу, причиненному Глубокой глоткой, — добавил я, мое горло немного сжалось, когда я попытался говорить об этом так небрежно. — Он думает, что я должен попытаться позволить тебе быть главной.

— Почти уверен, что я буду главным, — добавил Сэйнт, ставя черную сумку на пол и расстегивая ее, прежде чем вытащить моток гладкой веревки.

Мой разум мгновенно наполнился образами всех способов, которыми я хотел бы связать этим Татум, и я тяжело вздохнул, когда он посмотрел на меня, понимая, что это предназначалось вовсе не для нее.

Татум прикусила губу, нахмурив брови, когда посмотрела на меня.

— Ты уверен, что готов? — спросила она, как будто все это время знала, что мне это нужно. Черт, неужели я действительно был так слеп к своим собственным проблемам?

— Да, я готов, детка, — прорычал я, желая сделать это для нее так же сильно, как и для себя.

— Если подумать, — сказал Сэйнт, бросая веревку обратно в сумку. — Это был бы лучший тест, если бы тебя просто заставили контролировать себя, а не использовать веревку в качестве костыля.

Татум рассмеялась, вставая и спрыгивая со скамеек, когда подошла к нам.

— Киан контролирует себя? Я бы хотела на это посмотреть.

— Ты думаешь, я не смогу это сделать? — Спросил я, и вызов в ее глазах придал мне еще больше решимости доказать, что она неправа.

— Я бы хотела посмотреть, как ты попробуешь, — ответила она, веселье все еще читалось на ее лице, когда она повернулась и посмотрела на Сэйнта.

Он взял ее за подбородок, прежде чем перевести взгляд на меня.

— Смотри. Не прикасайся, — скомандовал он, отчего мне мгновенно захотелось сделать прямо противоположное тому, что он только что сказал, когда он наклонился вперед и сократил расстояние между своим ртом и ртом Татум.

Она застонала в ответ на его поцелуй, когда он углубил его, его рука удерживала ее лицо неподвижно, в то время как другая скользнула вниз по ее телу, лаская грудь через купальник там, где сквозь него проступали твердые соски.

Руки Татум в ответ скользнули вверх по его груди, и у меня пересохло во рту, когда я смотрел, как она прикасается к нему, зная, что всякий раз, когда она делала это со мной, я обычно довольно быстро прекращал это. Но почему я это делал? Только потому, что какая-то сука пыталась завладеть моим телом без моего согласия? Татум — это не она. Она не ждала от меня ничего, кроме того, что я был более чем готов дать.

Сэйнт достал что-то из кармана своих плавок, и слабое жужжание наполнило воздух, когда он провел рукой между бедер Татум, заставив ее резко втянуть воздух.

Мой член затвердел в плавках, пульсируя от потребности прикоснуться к ней, и я облизал губы, наблюдая, как Сэйнт снимает бретельку купальника с плеча, опускается, чтобы взять в рот ее твердый сосок, продолжая двигать маленькой вибрирующей игрушкой между ее бедер.

Глаза Татум открылись, и она посмотрела на меня, задыхаясь от желания, из нее вырывались хриплые стоны, когда он подталкивал ее к краю.

Но поскольку это был Сэйнт, он не позволил ей так легко кончить, а плавно выпрямился, забрал игрушку обратно и выключил ее, прежде чем вложить ей в руку и сжать ее в кулаке. Я все еще не разглядел эту штуку как следует и знал, что это не было случайностью.

Сэйнт надел бретельку Татум обратно на ее плечо и наклонился поближе, чтобы что-то сказать ей на ухо, хотя и не потрудился понизить голос.

— Покажи ему, что он твой, Сирена, — проинструктировал он. — Напомни ему, что он служит для твоего удовольствия.

Губы Татум растянулись в усмешке, когда Сэйнт отступил в сторону, пропуская ее ко мне, и я склонил голову набок, бросив на нее насмешливый взгляд.

— Ты думаешь, что сможешь поставить меня перед собой на колени, детка? — Я поддразнил.

— Закрой глаза, — прошептала она. — И держи свои руки при себе.

Мое сердце дрогнуло при мысли об этом, и отказ расцвел у меня на языке. Я хотел посмотреть, что происходит. Я хотел знать, что происходит. Но когда я встретился с ее сверкающими голубыми глазами, я понял, что на самом деле она просит меня доказать, что я доверяю ей.

Звук поворачивающегося замка привлек мой взгляд поверх ее головы к Сэйнту, который запер нас в комнате, прежде чем вылить ковш воды на камни у двери, так что от них поднялся пар.

— Здесь нас только трое, — беспечно сказал он. — И у меня нет желания начинать прикасаться к тебе, поэтому ты можешь быть уверен, что все, что ты чувствуешь, исходит от девушки, которую ты любишь.

— Ты можешь доверять мне, — добавила она шепотом, поднимаясь на цыпочки, чтобы поцеловать меня, и я закрыл глаза, пробуя на вкус ее губы, не открывая их, даже когда она провела губами по моему подбородку и вниз по шее.

Мои пальцы сжались от желания схватить ее, и я застонал от разочарования, сжимая их в кулаки по бокам и удерживая себя там, мои мышцы напряглись.

Татум задержалась на моей груди, целуя и лаская меня, проводя по моим татуировкам кончиками пальцев и заставляя мою кожу гудеть. Я хотел обнять ее, направлять ее движения или даже остановить их все вместе, но я заставил себя не делать этого, сосредоточившись на том, каково это, когда она вот так прикасается ко мне. И я не испытывал ненависти к этому. Когда я сосредоточился на ее прикосновениях, только удовольствие исходило от точек соприкосновения ее плоти и моей. Все проблемы были в моей голове. Это было о доверии, как она и сказала, и я действительно доверял ей. Поэтому я выдохнул и попытался сосредоточиться ни на чем другом, кроме как наслаждаться вниманием, которое она оказывала мне.

Но когда я почувствовал, как она упала передо мной на колени, держать глаза закрытыми стало чистой борьбой воли, и моя рука дернулась вперед на дюйм, когда желание схватить ее наполнило меня. Я не хотел, чтобы она останавливалась, но ощущение ее пальцев, скользнувших за мой пояс, заставило мое сердце учащенно забиться. На мгновение я подумал об этой долбаной заднице, пытающейся возбудить меня, чтобы она могла прижаться своим ртом к моему телу.

Мои пальцы коснулись волос Татум, и голос Сэйнта заполнил жаркую комнату.

— Никаких прикосновений.

— Я с тобой, детка, — пообещала Татум, поймав мою руку и повернув ее, запечатлев поцелуй в центре моей ладони, когда мои пальцы скользнули по ее подбородку.

— Я знаю, — ответил я, тяжело вздыхая и выбрасывая эти глупые мысли из головы.

Татум не имела никакого отношения к тому, что Глубокая глотка пыталась проделать со мной, и мой член был твердым и жаждал моей девочки. Я не собирался позволять воспоминаниям о том, что сделала какая-то мертвая девушка, разрушить это.

Я убрал руку, и Татум спустила мои плавки вниз по ногам, высвобождая мой твердый член, прежде чем я снял их для нее.

— Господи, ты такой большой, — пробормотала она, и я фыркнул от смеха, чувствуя, как напряжение покидает мое тело.

— Ты более чем доказала, что можешь справиться с этим, детка, — напомнил я ей.

— Ты более чем доказала, что можешь справиться с гораздо большим, — добавила Сэйнт откуда-то из-за ее спины, и Татум рассмеялась, проведя рукой по моему бедру.

Ее большой палец остановился на татуировке в виде компаса, которую я набил там, и она сильно надавила на нее, напоминая мне о том, что это означало и что у меня было, прежде чем ее полные губы скользнули по моему члену, и я застонал от чистого блаженства.

Она глубоко приняла меня, постанывая, как будто наслаждалась этим так же сильно, как и я, и мне каким-то чудом самоконтроля удалось уберечь руки от ее волос.

Татум втягивала меня внутрь и наружу, ее язык кружил, губы сжимались, и из нее вырывались мягкие стоны, которые посылали дрожь прямо к основанию моего члена.

Когда я, задыхаясь, был на грани оргазма, Сэйнт произнес единственное слово, от которого мне захотелось придушить его.

— Прекрати.

Татум отстранилась, и я не смог удержаться, чтобы не открыть глаза и не посмотреть на нее, стоящую передо мной на коленях, облизывающую свои припухшие губы, когда она смотрела на меня с обещанием в глазах.

— Отдай ему его подарок, Сирена, — подсказал Сэйнт, и я взглянул на него, когда он подошел ближе к нам, протягивая ей бутылочку смазки.

Татум ухмыльнулась мне, брызгая холодной жидкостью на мой член, и я зашипел сквозь зубы, прежде чем она скользнула рукой по моему стволу, покрывая каждый дюйм моего тела, включая мои чертовы яйца.

Я хотел спросить, во что, черт возьми, они вдвоем играли, но получил ответ раньше, чем успел это сделать, поскольку Татум разжала кулак, показывая двойное кольцо для члена с маленькой вибрирующей пулей наверху.

Игрушки действительно были больше фишкой Сэйнта, чем моей, если не считать связываний, но я не жаловался, когда Татум скользнула внутренним кольцом по моему стволу, прежде чем надеть внешнее на мои яйца.

Это было туго, и я слегка застонал от дискомфорта, но возбуждение в ее глазах остановило любые жалобы, которые у меня могли возникнуть.

— Сядь, — скомандовал Сэйнт, и я сел, переместившись на более высокую из двух горячих деревянных скамеек и обхватив руками ее края по обе стороны от себя, чтобы мне было за что держаться.

Татум сделала шаг, чтобы последовать за мной, но Сэйнт подошел к ней сзади, поцеловал в шею и взялся пальцами за бретельки ее купальника, прежде чем снять их с ее плеч и скатать по телу.

Я застонал, когда ее груди освободились, ее соски затвердели и практически умоляли о том, чтобы я прикоснулся к ним губами. Сэйнт продолжал скатывать ткань, пока она не упала с нее, оставив ее обнаженной и тяжело дышащей, выглядящей более чем съедобно и самой соблазнительной женщиной, которую я когда-либо видел.

Рука Сэйнта скользнула между ее бедер, продолжая целовать ее шею, и я жадно наблюдал, как его пальцы скользнули внутрь нее, и она выдохнула его имя. От жары в комнате она вспотела, и капелька влаги прорезала линию между ложбинками ее грудей, пока Сэйнт доводил ее до исступления, скатываясь вниз, навстречу его руке.

Пристальный взгляд Татум встретился с моим, когда он трахал ее пальцами, и она ободряюще застонала, пока я не увидел, как она кончает для него, выгибая спину, покачивая бедрами под его рукой, пока он продолжал тереть тыльной стороной ладони ее клитор, чтобы продлить удовольствие.

— Хорошая девочка, — прорычал Сэйнт, прикусывая мочку ее уха, прежде чем убрать руку с ее киски и подтолкнуть ее ко мне. — Обопрись на его колени и больше к нему не прикасайся.

Татум сделала, как он хотел, обхватив мои колени и глядя на меня снизу вверх сквозь водопад светлых волос, пока мой член ныл от желания и пытки ожидая ее.

Сэйнт взял смазку с того места, где Татум оставила ее на скамейке рядом с ним, прежде чем достать из кармана анальную пробку и намазать ее.

Он подошел к ней сзади, массируя ее ягодицу, подготавливая для пробки, и Татум ахнула, когда он осторожно ввел ее в нее, ее ногти впились в мои бедра, когда она приподнялась на мне.

— Ты в порядке, Сирена? — спросил он, и Татум кивнула, закусив губу.

— Я хочу тебя, — умоляла она, и Сэйнт ухмыльнулся, спуская штаны и подставляя свой член, чтобы заявить на нее права.

— Ничего не делай с Кианом, пока не кончишь снова, — приказал он, и прежде чем кто-либо из нас успел возразить, он вошел в нее, заставляя ее кричать для него.

Жидкость выступила бисеринками на кончике моего члена, когда она прижалась ко мне, ее рот оказался так близко к нему, что мне потребовалось все мое терпение, чтобы не сжать в кулаке ее волосы и не прижаться ее ртом ко мне.

Сэйнт не был нежен, когда трахал ее, и жар сауны заставил нас всех задыхаться и потеть, когда она прижалась ко мне, а я просто смотрел шоу, отчаянно желая в свою очередь заявить на нее права, заставляя себя сдерживаться.

Когда Татум, наконец, кончила снова, рука Сэйнта хлопнула ее по заднице, и она взяла мой член обратно в рот так внезапно, что я удивленно дернул бедрами, вынуждая ее принять меня глубоко, в то время как Сэйнт немного замедлил свой темп, позволяя ей приспособиться.

Кольцо для члена было достаточно тугим, чтобы сдержать мое высвобождение, иначе я был уверен, что уже кончил бы ей в рот. Но когда Сэйнт снова начал двигаться быстрее, я откинул голову назад, наслаждаясь поездкой, пока она сосала и лизала меня, контролируя движения и заставляя меня бормотать ее имя себе под нос.

Казалось, Сэйнт потерял контроль над дьяволом внутри себя, когда он двигался все быстрее и быстрее, трахая ее так сильно, что я знал, что она все еще будет чувствовать это завтра, когда его пальцы впились в ее бедра, и она застонала вокруг моего члена.

Наконец он кончил с диким рычанием, снова отшлепав ее и заставив следовать за собой, когда он запустил руку ей в волосы и оторвал ее от меня.

Я потянулся, чтобы поймать ее, прежде чем смог остановиться, но он отбросил мою руку в сторону, прежде чем я успел прикоснуться к ней, и поднял ее, пока она дрожала в его объятиях.

— Ты хочешь еще, Сирена? — Задыхаясь, спросил Сэйнт, и она кивнула, жадно глядя на меня и показывая нам, что в ней тоже есть монстр. — Тогда покажи ему, кому он принадлежит.

Татум забралась на скамейку подо мной, и на этот раз, когда я потянулся к ней, Сэйнт не остановил меня, когда я взял ее за руки и помог ей взобраться на меня верхом.

— Ты можешь заломить мне руки за спину, если тебе нужно, — выдохнула она мне в губы, прежде чем поцеловать, и мои пальцы сомкнулись вокруг ее запястий, когда наши языки встретились, и я попробовал весь мир в этом поцелуе.

Моя хватка усилилась, но я не убрал ее руки за спину, вместо этого я положил их себе на грудь, надавив на тыльную сторону ее ладоней, чтобы почувствовать твердое прикосновение ее кожи к моей.