Король

Глава 9

Моё тело горело, и в кои-то веки я пожалела о том леденящем душу холоде, который встретил меня, когда я впервые очнулась в этой комнате.

Когда это было?

Должно быть… Несколько дней назад. Определённо несколько дней. Может быть, пять, если я буду основываться на том, когда появляется Арик. По-моему, дважды в день. Возможно, утром и ночью, и каждый раз он остаётся… Достаточно долго, чтобы сделать то, что ему было нужно. Вывести меня на улицу, чтобы я могла сделать свои дела, как собаку на поводке, а затем сделать то, что он хотел, то есть превратить меня в дышащую подушечку для булавок.

И кормиться.

Во время второго визита он, как правило, кормился мной, и я всегда оставалась без сознания, когда он уходил, просыпаясь так же, как и в первый раз, моя голова пульсировала, и я чувствовала себя дезориентированной. И каждый раз мне казалось, что времени на то, чтобы вспомнить, как я сюда попала, уходит на несколько секунд больше.

Почему я здесь оказалась?

Мой болезненно пустой желудок заурчал, когда я уставилась на увядшие виноградные лозы у двери. Прошло не меньше трёх дней с тех пор, как Арик швырнул в меня пакет с холодной едой из Макдональдса. Я проглотила это пропитанное жиром дерьмо, а потом тут же вырвала всё обратно. Теперь я, наверное, убью кого-нибудь за чёрствый и холодный чизбургер.

Я пыталась сглотнуть, когда откинула голову назад. Вода тоже была бы кстати. Мне дали достаточно, чтобы выжить, но не настолько, чтобы утолить жажду.

Погружение всего тела в лидокаин было бы также здорово.

Я вздохнула, не решаясь двигаться слишком много. Тяжёлая цепь лежала на полу рядом с тем местом, где я сидела, прислонившись к каменной плите. Мои запястья и лодыжки всегда были освобождены после кормления, не давая мне бродить так далеко, как позволяла цепь.

Но это было не так уж далеко.

Единственное, что я знала, так это то, что Арик не собирался меня убивать. По крайней мере, пока, и несмотря на то, как… ужасно всё это было, живой было лучше, чем мёртвой.

Я всё время повторяла себе это. Регулярно.

Наверное, мне не следовало сидеть на полу, учитывая, что моё тело было огромной, открытой раной, и одному Богу известно, какая грязь и вода проникали в сотни, если не тысячи крошечных ран, покрывавших почти каждый дюйм моего тела. Скорее всего, я подцеплю какую-нибудь плотоядную бактерию.

Оторвав взгляд от виноградных лоз, я посмотрела на свои ноги и поморщилась. Бледную кожу покрывали багровые синяки, оставшиеся после того, как Арику надоело, что я сопротивлялась, и он связал мне руки и ноги. Все они были довольно грубо нанесёнными, но отнюдь не самыми худшими. Порезы были ещё хуже.

Множество на каждой ноге, спереди и сзади, все одинаковые по два дюйма длиной и вырезанные в аккуратные узоры чуть дальше. Мои руки были такими же. Как и моя грудь и большая часть спины, поэтому я сидела на полу, а не на каменной плите.

На спине… раны были свежими.

Ещё одно урчание отозвалось эхом в моём животе. Я думала, что знаю, что такое голод. Я, конечно, была глупо наивна, думая, что пропуск еды может вызвать эти грызущие, сильные схватки, которые почти согнули меня пополам.

Я умирала с голоду, и думать о еде было худшим, что я могла сделать. Поэтому я сосредоточилась на своих изрубленных руках и пересчитала порезы, начиная с плеча.

Раз. Два. Три. Четыре…

Я не дала Арику того, что он хотел. Ни в первый, ни во второй раз.

Десять. Одиннадцать. Двенадцать. Тринадцать…

Я чуть не сломала свои зубы от того, что не кричала. Но к третьему разу Арик начал с более чувствительных областей, и не было никакого онемения, чтобы смягчить удар по системе.

Двадцать пять. Двадцать шесть. Двадцать семь…

Когда он начал резать меня сзади по коленям и локтям, я закричала.

Я кричала до тех пор, пока моё горло не стало таким же кровоточащим, как и моя кожа.

Я уставилась на пятна засохшей крови, и меня снова пробрала дрожь. Но в чём-то Арик был прав. Никто не пришёл, когда я закричала.

Тридцать пять. Тридцать шесть. Тридцать семь. Тридцать восемь…

Следующий вдох я сделала с дрожью, продолжая считать. Сорок один. Сорок два. Сорок…

Шаги привлекли моё внимание, и я вздёрнула подбородок. Он вернулся. Вскочив на ноги, я поморщилась, когда моя кожа натянулась. Комната слегка покачнулась, превратившись в калейдоскоп пламени и серых стен.

Дверь распахнулась, и в комнату вошёл Арик, словно прогуливаясь по парку, а не заходя в камеру пыток. Мне хотелось накричать на него, но я увидела, что он несёт белый бумажный пакет. Я вдохнула, уловив слабый запах мяса.

У меня подкосились колени.

— Посмотри, ты всё ещё стоишь, когда я прихожу. — Дверь захлопнулась за его спиной. — Я впечатлён.

Всё, что я могла сделать, это уставиться на пакет с едой.

Арик проследил за моим взглядом.

— Голодна?

Я не кивнула и ничего не сказала, когда он остановился в нескольких футах от меня.

— Вот почему ты не сидишь в ожидании и не набрасываешься на меня, как неумелый шут?

Я не считала свою тактику неумелым шутом, но он мог говорить всё, что хотел, пока я получала то, что было в этой сумке.

— Ты голодна. — Ухмыльнувшись, он развернул верхнюю часть пакета и достал оттуда неплотно завёрнутый сэндвич. — Извини. Я забыл, как часто вам, людям, нужно есть.

У меня потекли слюнки.

Он откинул обёртку, открыв то, что оказалось бутербродом для завтрака. Значит, я была права. Было уже утро.

— Вообще-то я не забыл.

Ничего себе.

Шагнув вперёд, он опустил подбородок и улыбнулся. Каждый мускул в моём теле напрягся. Арик был… ну, он был Древним Фейри. Так что, конечно, он был поразительно красив. И когда он улыбался, это было похоже на что-то поистине величественное.

И что-то совершенно злое.

Потому что так он улыбался, когда резал мне кожу, и так же улыбался, когда я кричала. Он сиял так же, как сейчас, когда выводил меня на улицу, когда было слишком темно, чтобы я могла сориентироваться, пока шла в туалет.

— Я просто хочу, чтобы ты знала, что всё находится под моим контролем, — сказал он так, словно предлагал мне посмотреть новое телешоу. — Когда ты просыпаешься. Когда ты отдыхаешь. Когда ты выходишь. Когда ты ешь. Я контролирую каждую секунду твоего бодрствования.

Его слова прорвались сквозь мой голодный туман. Слова хотели сорваться с языка. Я хотела сказать ему, что, пусть Арик может контролировать всё это, но он всё ещё не контролирует меня, но я была голодна, и мне нужно было поесть, чтобы у меня были какие-то силы. Было бы глупо огрызаться, поэтому я благоразумно держала рот на замке, хотя это разъедало часть меня.

Арик предложил мне сэндвич.

Я настороженно посмотрела на него, борясь с желанием выхватить еду у него из рук.

— Давай, — уговаривал он. — Скоро он остынет, а я слышал, что эта штука ещё хуже на вкус, когда она холодная. Будь хорошей девочкой.

Ненависть переполняла меня, жгучая и сильная. Кончики моих пальцев зудели от желания впиться в его кожу, разорвать плоть. Поднять руку было одной из самых трудных вещей, которые мне когда-либо приходилось делать, но мне удалось. Я протянула руку, чтобы взять еду.

Жгучий удар, казалось, пришёл из ниоткуда, отбросив меня назад. Мои ноги подкосились, когда комната закружилась. Я упала, и моё колено ударилось о твёрдый пол. Ошеломлённая вкусом металла, заполнившим мой рот, я уперлась руками в пол и подняла подбородок.

Арик направил сэндвич в мою сторону.

— Ты не сказала «пожалуйста».

* * * *

Царапая плиту крошечным камнем, который я нашла возле стены из виноградных лоз, я вырезала, пока мои пальцы не заболели, и их не свело судорогой, но тонкая линия длиной с те, что покрывали моё тело, в конце концов обрела форму.

Меня зовут Брайтон.

Друзья зовут меня Бри.

Динь прозвал меня Лайт-Брайт.

Кайден зовёт меня Солнышком.

Меня зовут Брайтон, и я убью Арика.

Это была моя мантра, когда я закончила, бросив камень и затем читая одним работающим глазом. Другой был распухшим.

Тринадцать. Тринадцать дней. Я не совсем помню, когда начала это делать и считала ли дни до того, как начала отмечать их на камне, но прошло уже тринадцать дней. Знание этого казалось важным.

Так же важно, как заставить себя вспоминать каждый раз, кто я и почему здесь нахожусь, когда я просыпаюсь и не могу… не могу ничего вспомнить.

Почти так же важно, как помнить, что я убью Арика.

Шаги эхом отдавались за пределами гробницы, заставляя мой пустой желудок упасть. Я отодвинула камень, чтобы его не увидели, и осталась на месте, понимая, что так безопаснее.

Дверь медленно приоткрылась, показывая Арика. Он принёс с собой еду, блюдо, покрытое пластиком, но это не остановило аромат жареной говядины, доносящийся до меня. Урчание сотрясло мои внутренности, когда страх взорвался в моей груди. Внутренняя борьба усилила моё беспокойство. Питание не должно было вызывать чувство страха, но у меня теперь иначе не бывает.

Тот факт, что у него была еда, было не единственной причиной, по которой тревога пронзила меня, как сирена.

Арик был не один.

Позади него стояла женщина-Фейри, и это был первый раз, когда кто-то, кроме Арика, вошёл в гробницу. И когда он выводил меня наружу, я не видела ни души, хотя слышала шум машин. Женщина была высокой, с короткой, светлой стрижкой, и она тоже что-то несла. Сумку.

Неужели Арик собирается позволить ей получить удовольствие, мучая меня до бесконечности?

Наверное, зная мою удачу.

Арик подошёл ко мне, опустившись на колени в футе от женщины, стоявшей у двери. На его отвратительно красивом лице появилось самодовольство и выражение болезненного удовольствия.

— Как ты себя чувствуешь сегодня?

Я ничего не сказала, глядя на него.

— Ты же не хочешь, чтобы я спрашивал тебя дважды, маленькая птичка.

Мои раненые пальцы судорожно сжались, когда я прохрипела:

— Пижон.

Он склонил голову набок.

— Я счастлив это слышать.

Конечно.

— Ты удивляешь меня каждый день, ты это знаешь? Ты до сих пор ещё жива. Это впечатляет.

— Я живу, чтобы произвести на тебя впечатление. — Мой взгляд метнулся к тарелке с едой.

Он негромко рассмеялся.

— Голодна?

Каждый мускул в моём теле напрягся, когда мой взгляд вернулся к нему.

— О. Ты не голодна? — Он приподнял брови, снимая пластиковую обёртку. — Сейчас. — Он протянул мне тарелку, когда я сосредоточилась на мясе. Кусок говядины был в собственном соку и выглядел так хорошо, что у меня заболел живот. — Возьми.

Повинуясь рефлексу, я протянула руку и коснулась рассечённой нижней губы.

Арик улыбнулся, как будто я была ребёнком, показывающим ему табель успеваемости с оценками «А».

— Да ладно, это же просто еда. Тебе это не навредит.

Это была ложь.

Моя рука задрожала, и я быстро спрятала её в складках испачканного платья. Женщина-Фейри оставалась спокойной, всё ещё стоя у двери.

— Будь хорошей девочкой, — пробормотал Арик.

Гнев вспыхнул во мне, когда мой взгляд метнулся к нему. Я собираюсь убить тебя. Дрожь сотрясла меня, когда я заставила себя сделать вдох. Я собираюсь оторвать твою грёбаную голову. Я медленно подняла руку и потянулась к тарелке…

Он внезапно наклонился вперёд, и я не смогла остановить свою реакцию. Вздрогнув, я прижалась спиной к камню, ожидая удара.

Вот почему еда вызывала страх. Почему голод действительно стал болезненным и страшным? Это была ещё одна форма пытки, как физической, так и душевной. Я была похожа на собаку Павлова, но вместо того, чтобы пускать слюни при звуке колокольчика, я видела еду и испытывала ужас.

Классическая грёбаная подготовка в лучшем виде.

— Возьми еду, — приказал он, когда я не двинулась с места. — Возьми еду или я заберу её у тебя.

Холодная капля стекала по моей спине, когда я обнаружила, что застряла между камнем и ещё более большим камнем. Дотянуться до еды и, скорее всего, получить удар, пинок, пощёчину или попасться ему? Не дотянусь до еды, и он начнёт кормиться.

Я выбрала первое и снова подняла руку.

Его другая рука метнулась вперёд, поймав мою. Моё сердце резко остановилось, когда он начал сжимать её до тех пор, пока кости моей руки не начали гореть. Я с трудом сдержала крик боли.

— Ты так и не научилась, глупая корова? — Его улыбка превратилась в рычание, что сделало его похожим скорее на бешеного зверя, чем на человека. — Что ты должна была сказать?

То, что он хотел, отдавало горьким пеплом на кончике моего языка.

— Скажи это.

Я знала, что будет дальше.

Его губы раскрылись.

— Скажи это.

Я ничего не сказала, потому что всё, что у меня осталось, это моя воля, и я хотела сохранить её, даже зная, что он заберёт и её тоже.

— Скажи это! — взревел он.

Я с трудом сглотнула.

— Заставь меня.

Отпустив мою ушибленную руку, он схватил меня за подбородок, впиваясь пальцами в кожу. Он рывком поставил меня на колени. Его глаза встретились с моими, и он не отвёл взгляда, не моргнул, его зрачки, казалось, сузились до крошечных точек.

Без четырёхлистного клевера я была, как и любой другой смертный, полностью восприимчива к чарам Фейри, и Арику ничего не стоило захватить контроль над моим разумом.

И в каком-то болезненном смысле, это было своего рода облегчение, когда я почувствовала ледяное прикосновение к моему сознанию. Потому что тогда я ничего не чувствовала. Никакого страха. Никакой ненависти. Никакой боли.

Ничего.

— Скажи это, — прошептал он, но его голос эхом отозвался во мне. — Скажи «пожалуйста».

— Пожалуйста, — повторила я.

Арик снова улыбнулся.

— Хорошая девочка. — Отпустив мой подбородок, он поставил передо мной тарелку с едой. — Ешь.

Я ела, отламывая остывшее мясо израненными пальцами.

— Когда ты закончишь, тебя искупают, — объяснил Арик. — От тебя несёт потом и человечностью.

Перестав есть, я посмотрела на женщину-Фейри, которая молча стояла у двери. Так вот почему она здесь? Я ощутила лёгкое беспокойство, как будто мысль о том, чтобы искупаться, должна была волновать меня, но это ощущение улетучилось, и я снова принялась за еду.

Как только тарелка опустела, женщина поспешила ко мне и поставила сумку рядом. Она вернулась к двери, исчезнув на мгновение только для того, чтобы вернуться с небольшой армией Фейри. Они несли медную ванну, опустив её в пространство между каменными плитами. Вода хлестала по краям, ударяя меня по ногам. Я отдёрнула ноги назад. Вода была холодной.

Арик щёлкнул пальцами, и другой Фейри быстро ушёл. Остались только он и женщина. Он повернулся ко мне.

— Вставай.

Я поднялась на ноги.

Арик наклонил голову, его бледный взгляд скользнул по мне.

— С тобой гораздо легче иметь дело в таком состоянии. — Он подошёл ко мне, сжимая пальцами мой подбородок и откидывая мою голову назад. — А это значит, что всё пройдёт гораздо более гладко. Потому что я знаю, что как только я отпущу свою хватку, ты будешь бороться.

Я медленно моргнула, когда он протянул руку, отстёгивая ошейник, прикреплённый к моей шее. Он положил его на камень.

— Потому что я знаю, что ты найдёшь каждую секунду этого совершенно унизительным, когда тебя раздевают и ухаживают за тобой, как за ребёнком. Я хочу это увидеть. Красный румянец смущения и тщетные попытки прикрыться. — Он вздохнул и закрыл глаза. — Это было бы поистине чудесное зрелище. Но, увы, я боюсь, что это сломает тебя, а так как ты мой любимый новый питомец, я ещё не закончил играть с тобой.

Он открыл глаза.

— К тому же у меня сегодня важное дело. — Убрав руку с моего подбородка, он отступил назад и жестом подозвал женщину к себе.

Я стояла неподвижно и ждала.

Арик повернулся, полез в карман и вытащил сотовый телефон. Он смотрел в него, когда женщина взяла сумку и начала вынимать вещи. Достав два кувшина, она наполнила их водой из ванны.

— Раздевайся, — сказала она холодным, как лёд, голосом. — И залезай в ванну.

Мой взгляд метнулся от неё к спине Древнего.

Женщина рядом со мной раздражённо вздохнула.

— Мой господин.

Он оглянулся через плечо и через мгновение усмехнулся.

— Раздевайся и залезай в ванну, маленькая птичка.

Я сделала, как он просил, позволив грязной одежде упасть на пол. Вступив в ванную я замерла, когда холод ударил прямо по ногам и позвоночнику. Времени на то, чтобы привыкнуть, не было. Руки приземлились на мои плечи, заставляя меня опуститься вниз, так что я села. Задыхаясь, я протянула руку и схватилась за край ванны.

Женщина принялась за работу, мыля мою кожу куском мыла, пахнущий лавандой. Боль от свежих ран боролась с онемевшим телом из-за холодной воды, и в конце концов вода победила. Жгучая боль исчезла, когда женщина подошла к ткани, стянула её с моих рук и опустилась на колени позади меня. Некогда чистая вода быстро стала мутной.

Арик подошёл к другой каменной плите, растянулся на ней, откинувшись на спину, словно отдыхал у бассейна.

— Спроси меня, чем я должен заниматься, маленькая птичка, — сказал он, отрываясь от телефона.

Стуча зубами, я вздрогнула, когда женщина провела мыльной тряпкой по моей спине.

— К-какое дело т-ты должен у-уладить?

— Ну, раз уж ты спросила. — Он снова принялся что-то делать в своём мобильнике. — У меня очень важная встреча с… одним членом Летнего Двора, который, как и я, хочет увидеть возвращение Королевы. По очень разным причинам, но тем не менее.

Моя голова дёрнулась назад, когда женщина начала тереть мои спутанные волосы, намыливая жирные пряди.

— Я так близок к тому, чтобы открыть Врата и освободить мою Королеву. — Оторвавшись от телефона, Арик взглянул на меня как раз в тот момент, когда женщина снова потянула меня за волосы. Одна бровь приподнялась, когда его взгляд опустился. Уголки его губ приподнялись. — Ты знаешь, как я добьюсь успеха? Ответь мне.

Мой позвоночник согнулся, когда женщина отпустила мою голову. Она взяла кувшин.

— Нет.

Спустив ноги с камня, он встал и подошёл к ванне.

— Очевидно, вероятность того, что у Короля будет ребёнок от Полукровки, невелика, но есть один способ открыть Врата. Сам Король может это сделать.

Он опустился на колени перед ванной и щёлкнул пальцами. Мгновение спустя он уже держал кувшин.

— Но зачем ему это?

Дрожа, я ждала, когда он продолжит.

Он обвил рукой мой затылок.

— Откинь голову назад, — попросил он, и я повиновалась. — Король не стал бы этого делать, если бы его не заставили. В конце концов, он сделает всё, чтобы защитить свой мортус. Летний Фейри может рассказать мне, в чём слабость Короля, и с этим я смогу заставить его делать всё, что захочу.

Холодная вода, льющаяся мне на голову, не была таким сильным потрясением, как когда я впервые залезла в ванну, но всё равно меня трясло.

— И поскольку всё больше детей и Летних Фейри пьют «Дыхание Дьявола», Орден будет слишком занят, разбираясь с ними, когда я заставлю Короля открыть Врата. — Он взял другой кувшин, смывая остатки мыла с моих волос. Он отложил его в сторону. — Когда это произойдёт, этот мир, наконец, будет принадлежать Королеве, и ничто не сможет остановить её на этот раз.

Капли воды запачкали его белую рубашку, когда он скользнул рукой к моему горлу.

— Скорее всего, к тому времени ты уже будешь мертва.

Его пальцы последовали за струей воды, стекающей по моим плечам, а затем ниже. Его взгляд скользнул по руке.

— Возможно, ты посчитаешь меня лжецом. Но ты, что странно, ещё жива, а мне даже не надоело наше совместное времяпрепровождение. Я не готов забыть твои крики.

Я резко втянула воздух от внезапного щипка.

— Ты удивительно… живучая для смертной, — пробормотал он, холод его ладони обжёг мою кожу. — Я начинаю понимать, почему Король заинтересовался тобой. С другой стороны, он был, как бы это сказать? Он всегда был ещё тем мужчиной, пока не соединился с Шивон. О его похождениях ходили легенды.

Бледный взгляд оставался неподвижным ниже моих плеч, как и его рука.

— Твоя кожа здесь мягкая. Нетронутая. Мы должны это исправить, не так ли, маленькая птичка?

— Да, — прошептала я.

Усмехнувшись, он скользнул рукой вниз по моему животу, а затем под воду. Я дёрнулась от прикосновения. Его улыбка стала шире, когда он наконец поднял на меня глаза. Он задержал на мне свой взгляд на мгновение, а затем посмотрел на женщину, которая молча ждала позади нас.

— Заканчивай с ней.

Арик отошёл, и женщина-Фейри сделала, как было приказано, убедившись, что остальная часть меня была чистой. Затем меня вытащили из ванны и вытерли небольшим полотенцем, которое больше раздражало многочисленные порезы, чем впитывало воду. Через голову мне натянули чистую рубашку, и когда я посмотрела вниз, то увидела, что она доходила только до середины бедра и почти не давала тепла.

Всё ещё дрожа, я ждала там, где меня оставили, когда женщина вернулась к двери, и оба мужчины Фейри вернулись, взяв ванну и выйдя. Внезапно я оказалась наедине с Ариком.

— Намного лучше, — прокомментировал он, поднимая руку. Он согнул палец. — Подойди ко мне.

Я подошла к нему.

Его прикосновение к моей щеке было почти нежным, если бы не давление на нежную кожу.

— Я думаю, пришло время освободить тебя, не так ли?

Я неуверенно кивнула.

Он наклонился, поднял ошейник и закрепил его на моей шее. Его глаза снова встретились с моими, и он что-то прошептал. Ледяное прикосновение пальцев исчезло из моего сознания. Это было похоже на выдвижной поводок. Свободная воля вернулась на место с такой силой, что заставила меня отойти от Древнего. Ударившись о край плиты, я уставилась на него, хватая ртом воздух.

— С возвращением, маленькая птичка.

Тяжело дыша, я оттолкнулась от плиты.

— Пошёл ты.

Он ухмыльнулся.

— О, как мне не хватало этого рта. Но я хотел бы, чтобы ты знала, чего мне не хватало… — его взгляд опустился так, что у меня по коже побежали мурашки, — …Больше всего.

Я знала, чего ему не хватает. Я всё ещё чувствовала его руки на своей коже, прикасающиеся ко мне. И чего он не понимал, так это того, что я всё помню. Всё. Всё что он сказал. Я не знала, как и почему, и хотя мне многое хотелось забыть, теперь я знала, как он собирается освободить Королеву.

Поэтому я улыбнулась.