Кошачьи когти

Глава 44

Нобухидэ, зарычав, крутанулся в сторону Хиро, но сталь заставила его остановиться. Хидэтаро с поразительной быстротой вытащил свой меч. Его оружие заблокировало клинок Нобухидэ. Несмотря на то, что Хидэтаро не шевелился, в его глазах сквозило смертельное предупреждение.

– Он лжет, – прошипел Нобухидэ.

– Пусть закончит, – спокойным голосом сказал Хидэтаро. – Отойди и опусти меч.

Первое мгновение никто не двигался. Пальцы Хиро замерли на пятиконечном сюрикене в рукаве. Он заметил движение Нобухидэ прежде Хидэтаро, но остановил свою руку, когда увидел, что Хидэтаро заблокирует удар. Если бы Нобухидэ сдвинулся еще хоть на сантиметр или попытался ударить, Хиро метнул бы ему металлическую звездочку прямиком промеж глаз.

– Это нелепо, – фыркнул Нобухидэ. – Я никогда бы не нарядился в женскую одежду.

– Любой мужчина надел бы женский наряд, если бы ему нужно было снять с себя подозрения в убийстве, – ответил Хиро. – И это почти сработало. Маюри увидела вас сквозь дверь и решила, что это Саюри. Кто-то еще увидел вас на дороге и принял за проститутку. Если бы Умеха не упомянула свою испорченную одежду, я бы не смог сложить все кусочки вместе.

– Но как вы поняли, что это был Нобухидэ? – спросила Ёсико. – А не я или, в конце концов, не Саюри.

– Когда произошло убийство, Саюри была в уборной, а вы слишком высокая для женщины, которую видела Маюри. – Хиро не стал упоминать о том, что про рост ему рассказал Мицухидэ. – Кроме того, я сомневаюсь, что вы бы смогли вырядиться как проститутка.

Ёсико склонила голову на бок.

– Все верно.

– Саюри могла убить его, когда вернулась из уборной, – обвинительным тоном сказал Нобухидэ.

– Боюсь, что не могла, – сказал Хиро. – Потому что Саюри не левша.

Убийство было совершено леворуким человеком, который нанес такие раны, что они почти разорвали горло вашего отца. Только тот, кто обучен сражаться левой рукой, мог нанести столь быстрый удар, что у жертвы не было времени ни закричать, ни оказать сопротивление.

Я видел, как Саюри играет на сямисэне, видел, как она достает свой кинжал. Она однозначно правша.

Хиро посмотрел на Нобухидэ, который стоял рядом с ним, держа меч левой рукой, тогда как правая лежала у основания рукояти.

– Вот уже во второй раз я вижу, как вы держите меч в левосторонней стойке.

– Но по завещанию наследницей является Ёсико, – сказал Нобухидэ. – Зачем мне убивать отца, если я от этого ничего не выиграю?

– Пока вы его не убили, наследником были именно вы, – сказал Хиро. – Завещание было написано после смерти вашего отца, а не много лет назад, как казала Сато. Никто его не видел, потому что до вчерашнего дня его не существовало.

Синоби посмотрел на Ёсико.

– Если бы мне нужно было угадывать, я бы сказал, что ваша мать придумала свой рассказ (и само завещание), поскольку переживала, что Нобухидэ потратит все деньги отца лишь на себя самого, вместо того чтобы заботиться о семье, как того хотел бы отец.

– Она и правда об этом переживала, – сказала Ёсико. – Как вы поняли, что завещание поддельное?

– Двенадцать лет назад ваш брат был еще ребенком. Его имя было Таромару, а не Нобухидэ.

Ёсико кивнула.

– Я тоже это заметила, когда она вчера упомянула его детское имя. Когда я сказала ей об этом, она отрицала, что это подделка. Но я все же решила копать дальше, после того как улажу остальные вопросы.

– Сейчас в этом нет необходимости, – сказал Хиро. – Подделка не имеет значения. Сейчас по закону наследницей стали вы. Убийца теряет все права на наследство, что в данном случае исключает Нобухидэ, и, даже если вы и замешаны в подделке завещания, в чем я сильно сомневаюсь, поддельное завещание вряд ли сможет помешать истинному наследнику вступить в свои права.

– Значит, Ёсико наследует все, что принадлежало Хидэёши? – спросила Маюри.

– Все, – повторил Хиро. – В случае отсутствия завещания недвижимость Хидэёши переходит к старшему из детей, имеющим по закону право на наследство. Убийство отца лишает Нобухидэ такого права. Наследницей является Ёсико... и имеет законное право требовать возмездия за смерть отца.

Нобухидэ, прищурившись, посмотрел на сестру.

– Ты меня не убьешь. У тебя не хватит силы духа.

– Не испытывай меня, – ответила Ёсико. Она глубоко вздохнула. – Я не позволю тебе жить, но окажу честь и разрешу сделать сэппуку. Даже могу стать твоим помощником.

Нобухидэ поднял меч.

– Я лучше умру в бою, чем совершу самоубийство.

– Даже сейчас у тебя не хватает чести вести себя как самурай? – Ёсико одной рукой вытащила катану. – Сегодня ты умрешь. Вопрос лишь в том, как это случится.

Нобухидэ резко развернулся и полоснул мечом по бумажной двери, ведущей в общую комнату. Проход с треском открылся, и Нобухидэ прыгнул в него.

Ёсико рванула следом, в то время как Хиро выпрыгнул в дверь на веранду. Дерево треснуло, разорвалась бумага, и воздух прорезал крик Маюри.

Хиро мчался по веранде, направляясь к углу чайного дома. Он услышал позади себя звук шагов и узнал в них походку отца Матео. Где-то внутри чайного дома раздался женский крик.

У раздвижной двери Хиро остановился, не зная, то ли ждать здесь, то ли зайти внутрь. Поскольку никто из нее не выбежал, синоби вошел в дом.

Нобухидэ лежал лицом вниз в общей комнате. Его нога застряла в раздвижной двери. Катана лежала у очага. Когда Хиро с отцом Матео зашли в комнату, Хидэтаро как раз поднимал меч племянника.

Над братом, держа в одной руке катану, а в другой вакидзаси, стояла Ёсико.

Нобухидэ хотел было подняться, но тишину прорезал голос Ёсико:

– Если ты шевельнешься, ты умрешь от меча в своей спине.

Нобухидэ замер.

Ёсико убрала вакидзаси в ножны, а катану взяла обеими руками. Хиро с удовлетворением отметил, что у нее была праворукая хватка: правая рука поверх левой.

– Теперь поднимайся. Медленно.

Нобухидэ встал и расправил кимоно. Он поднял руки и пригладил волосы.

– Не вынуждай меня убивать тебя, Нобу. – Голос Ёсико был полон слез, хотя выражение лица излучало самурайское спокойствие. – Достаточно того, что в семье уже есть отцеубийца. Не добавляй к тому еще и братоубийство. Даже в отместку.

На лице Нобухидэ прорезались внезапные эмоции.

– Он сам во всем виноват! Он никогда не признавал моих способностей. Он позволил им сделать так, чтобы я служил в полиции, вместо того чтобы настоятельно попросить сёгуна сделать меня командующим. Он даже не позволил мне уйти вместе с Мицухидэ в армию господина Оды. Я хотел лишь этого. А ему было все равно!

– Поэтому ты его убил? – спросила Ёсико. – Из-за Мицухидэ?

– Он бы не отпустил меня. – Слова Нобухидэ звучали так, словно ребенка лишили его любимой игрушки.

Ёсико посмотрела на всех остальных.

– Оставьте нас.

– Я знаю то, о чем ты должна ему рассказать, – сказал Хидэтаро. Он взглянул на Хиро и отца Матео. – Это семейное дело, частное.

Маюри проводила их в свой кабинет. Они едва успели закрыть дверь, когда Хиро сказал:

– Прошу прощения... могу я одолжить вашу вазу?

Синоби потянулся к токонома.

– Что вы делаете? – требовательно спросила Маюри.

– Им нужна приватность, а мне нужно... – Хиро замолчал.

Маюри в ужасе на него посмотрела.

– Уборная снаружи. – Она махнула рукой. – Идите. Никто не возражает. Но не смейте трогать ту вазу.

Хиро выскользнул на веранду, обогнул дом и вернулся к комнате, в которой все произошло. Он прополз по полу и приставил ухо к щели у двери.

– Как ты вообще мог поверить, что наша семья раскололась между двумя даймё? – говорила Ёсико. – Как ты мог поверить, что кто-то поддерживает сёгуна, а кто-то нет?

– Что ты хочешь этим сказать? – спросил Нобухидэ.

– Акеши Мицухидэ присоединился к господину Оде по приказу императора. Сёгун знает об этом. Золото принадлежало Асикаге, это золото сёгуна, на которое Мицухидэ купил оружие для господина Оды, чтобы убедить того в своей верности.

– Мицухидэ сказал, что он украл это золото у сёгуна.

Ёсико рассмеялась.

– Ты так ничего и не понял. Мицухидэ – шпион. Если господин Ода приблизится к Киото на расстояние удара, у Мицухидэ есть приказ убить его... или умереть, попытавшись это сделать. Наш отец отказывался отпускать тебя, потому что не хотел отправлять единственного сына на верную смерть.