Коврижка

ЙОГУРТНАЯ ТЕТЯ

Цитата: «Рынок решает все».

Пусть мы лично не знакомы — я помню Адама Смита и несколько важных суждений, оставленных им. Его высказывания, все как одно, лаконичны и полны силы, однако среди них я особенно любил то, что приведено выше. «Рынок… решает… все». — Цитируя эту филигранную фразу отца экономической науки, я начинал чувствовать себя беззаботной птицей додо.

Адам Смит предвосхитил многое. Он предвидел, что человеческий эгоизм станет лучшей смазкой, обеспечивающей слаженное движение капиталистического рынка, а в своем труде «Богатство народов» он подчеркивал эффективность свободной торговли и международного разделения труда. Его идеи заложили фундамент классической экономики и оказали огромное влияние на Томаса Мальтуса, Давида Рикардо и других экономистов, а кроме того, на создателя эволюционной теории Чарльза Дарвина. И Адам Смит умер в 1790 году. Это случилось спустя сто с лишним лет… со смерти в 1681 году последней на Земле птицы додо.

Повествование о додо требует, чтобы мы вернулись в более отдаленное прошлое. Итак, 1598 год. Португальский корабль прибыл на остров Маврикий в юго-западной части Индийского океана. Там моряки столкнулись с доселе невиданными огромными птицами. Вид этих причудливых созданий вызывал смешанные чувства. Эти птицы не могли ни летать, ни бегать, чем заставили моряков насторожиться.

Встрече обрадовались птицы. Они приветствовали пришельцев с моря своими клювами; как ни странно, но птицы приняли людей за друзей. Моряки же совершенно не могли понять такую точку зрения пернатых обитателей острова. «Ну что за глупость?» Так птица получила название «додо», что означало «глупец». И началась охота. Численность додо постоянно сокращалась, а охотничьи приемы с каждым днем становились более изощренными. В 1638 году появилась профессия переводчика додо. Действительно появились толмачи, которые научились понимать слова и крики птиц додо. Эти толмачи стали играть главную роль в охоте. Допросами и пытками они вырывали у додо сведения о том, где спрятались их пернатые товарищи; подражая крику птенцов, попавших в беду, они выманивали бессильных перед материнским инстинктом самок. Была у толмачей и еще одна, необычная обязанность: они ясно и точно сохраняли предсмертные слова птиц. Толмачи верили, что этим благородным жестом искупят свою вину.

Толмач Педро Жуан Пинту так же ревностно относился к своему делу. Записав в 1681 году предсмертные слова Нуну Фигу, последнего на Земле додо, Педро в одночасье стал знаменит. Выпущенный в том году влиятельный местный журнал «Санта Полоний» опубликовал последние слова Нуну, записанные Педро. Ниже приводим полный текст завещания.

«Утром я позавтракал плодами дерева додо. Было очень вкусно».

До нас дошли свидетельства, что самым главным и злейшим врагом додо перед тем, как они вымерли, был запор. «Клянусь святой Богоматерью! — На другой странице журнала была статья, в которой друг Педро и известнейший охотник Хуго Консейсан клялся в своей невиновности. — Птицы с пожелтевшими лицами падали наземь и издыхали». Хуго не лгал, это был факт. Однако за фактом… скрывалась жестокая истина.

Охота всегда… начиналась с поиска помета. Это широко известный секрет успешной охоты на додо. Поскольку испражнение означало скорую смерть, додо ничего не оставалось, как терпеть. Джон Кэраиль — миссионер, предоставлявший убежище оказавшимся перед угрозой полного истребления птицам додо, свидетельствует: «За исключением запора и поисков убежища в жизни додо ничего не осталось. Ради выживания птицы прибегали к разным ухищрениям. Приведу лишь некоторые из них. „Рондо“ — съесть свой помет сразу после испражнения. „Рене“ — постоянно менять убежище и испражняться в рассрочку на тридцать шесть месяцев. „Девон“ — испражняться в море. „Кампу“ — смешивать свой помет с экскрементами других животных. Такой была жизнь додо». И через тридцать шесть месяцев… «Санта Полоний» — по-прежнему влиятельный местный журнал — опубликовал объявление. Как бы это сказать? Содержание его было ясное и четкое:

«Ищу работу. Педро Жуан Пинту».

Человечество не утруждает себя мыслями о собственном будущем. Это и порождает все жестокие истины. Я совершенно не могу понять такую точку зрения человечества. Ну не глупость ли? Настоящее завещание Нуну Фигу оставил миссионеру Кэраилю. В своей Библии, между Евангелиями от Матфея и Луки, миссионер спрятал записку с воспоминаниями о Нуну. «Это правда, что незадолго до своей смерти Нуну завтракал плодами дерева додо? — Нет. Вместо завтрака у него было „Рондо“». Спустя еще тридцать шесть месяцев… Педро Жуан Пинту дал следующее объявление в «Санта Полоний»:

«Ищу работу. Готов даже жрать дерьмо».

Между тем безработица стала главной головной болью человека. Промышленная революция ускорила перемены в мире, под натиском которых даже некогда влиятельный региональный журнал «Санта Полоний» не оказался исключением. «Финансовая структура слишком ослабла. Раньше такого не было». В 1929 году Великая депрессия ударила по миру, к тому времени «Санта Полоний» уже давным-давно канул в Лету. Зато мир был переполнен безработными вроде Педро Жуана Пинту. Повествование снова возвращается к Адаму Смиту. Его теория больше не могла объяснить мировые перемены. 1929 год… потопил корабль под названием «Адам Смит».

И появился Кейнс. Он не верил в способность рынка к саморегулированию и настаивал на активном вмешательстве и контроле со стороны правительства. Его теория получила название «революция Кейнса», став матерью современной политической экономии и регулируемого капитализма. Рыночные изменения, однако, не поддавались прогнозированию даже с помощью теории Кейнса. Разразившиеся друг за другом стагфляция и Нефтяной шок вынудили экономическую науку снова положиться на «невидимую руку» Адама Смита.

«Да, это все она — невидимая рука!» — так кричал Винс Туртурро. С 1973 года, когда ударил первый Нефтяной шок, и вплоть до 1978 года, когда разразился второй Нефтяной шок, Винс был приказчиком «Мобил» на денверской автостраде 76. «История автозаправок не знала такого приказчика, как ты!» — Босс Вилсон-младший — в молодости засветившийся в фильме «Гигант» (он действительно снялся в массовке, в двухсекундной роли) — был живым свидетелем заправочного бума на Среднем Западе. «В натуре!» — то ли на правах живого свидетеля, то ли по другой причине, Вилсон всегда говорил «В натуре!». Винса Туртурро похвалы босса по-настоящему выводили из себя.

Однако Винс… целиком и полностью заслуживал похвалы. За то время, пока он сохранял за собой свое место, через Белый дом успели пройти Никсон, Форд и Джимми Картер, а прежний босс Вилсон-старший вместе со своим Мустангом пропал без вести в небе. Злосчастной для Вилсона-старшего оказалась командировка в Оклахому: посреди пустыни его настиг торнадо. «У тебя задница тяжелее, чем у президента Соединенных Штатов», — все нахваливал своего приказчика Вилсон-младший. Вдруг их глаза встретились. «В натуре!» — с улыбкой сказал Вилсон.

Винс получил пинка под зад в 1978 году. В рождественские праздники скрытая камера, установленная Вилсоном, запечатлела, как Винс проворачивал махинации с бензином и запускал свою лапу в кассу. «Ты, стало быть, решил, что даже торнадо не сможет оторвать твою задницу с этого места?» — так сказал Вилсон, листая бухгалтерские книги за последние шесть лет, страницы которых были запятнаны приписками о потерях и утечках топлива. «Ручаюсь головой, — рыдая, говорил Винс Туртурро, который в позапрошлом году даже прошел в финальную часть конкурса „Лучший приказчик Мобил, 76“. — Та рука — это не моя рука. В натуре!»

Став безработным, Винс журчал по американскому Среднему Западу. Журчать — это все равно что катить свои воды вниз по течению. Итак, Винс стал протокой Миссисипи и тихо ужурчал в Мемфис. И там… обучился блюзу. Винс и блюз были созданы друг для друга. Всего за один день и одну ночь был записан целый альбом. Он содержал три шедевра, обреченных стать бессмертной классикой.

1. «В натуре, блюз».

2. «Босс, та рука — это не моя рука».

3. «Зря я прошел. Финал».

«На него снизошло вдохновение! Разве это не реинкарнация Скипа Джеймса[13]?» — опубликовал свои впечатления в знаменитом «Роллинг стоун» Самуэль Джей Уотерс — представитель Американского Союза Критиков Блюза. Здесь мы не можем привести полный текст критической статьи, объем которой достигает 7500 печатных знаков, однако все согласятся со мной, что один абзац, пропитанный проницательностью Самуэля, невозможно не процитировать.

«…В особенности мои сердечные струны затронул шлягер „Босс, та рука — это не моя рука“. Я думаю, что никто не сможет сдержать слез на том месте, где лирический герой, терзаемый угрызениями совести из-за предательства и воровства, в конце концов ампутирует себе обе руки, бросается в воды Миссисипи и становится 85-килограммовой русалкой. Эта песня окончательно растопила чистоту и душу блюза, потерянную нами на автостраде 61. В гитарном сопровождении ко второму куплету, похожему на плач русалки, заложена энергия, которая способна спасти душу Винса, наши души и более того — даже душу босса. В самом деле, обе руки Винса… разве это не та „невидимая рука“, о которой говорил Адам Смит?»

Статью о себе в «Роллинг стоун» Винс Туртурро прочитал у газетного киоска на привокзальной площади Гейлсберга. Винс изрядно прослезился и, пожав руку газетчику, узнавшему его, крикнул: «Да, это все она — невидимая рука!» Сразу вслед за этим он достал гитару и вдохновлено исполнил «Босс, та рука — это не моя рука». «Он плакал, мы плакали. Правда, нельзя было не плакать. Это был последний раз, когда я видел Винса Туртурро».

Как и сказал Ральф Оруэлл — последний, кто видел Винса, продавец газет из Гейлсберга, — сразу после того события Винс исчез, как туман. Больше никто его не видел и никто не мог его найти. В ряде городов Среднего Запада снова разгорелся давнишний спор. Его предметом, конечно же, была «рука». Спор начался с того, чья рука присваивала деньги «Мобила»: Винса или нет? — но постепенно предметное поле дискуссии расширилось. В спор ввязался ряд радикальных групп. Подхватив эстафетную палочку, на страницах газет развернули полемику Общество по защите прав темнокожих и Общество почитания памяти Адама Смита. «Феминистская прогрессивная сила» выразила свое желание подключиться к дискуссии о «невидимой руке». На радио все время звучали песни Винса, а вскоре первую страницу «Нью-Йорк Таймс» украсил следующий заголовок: «Винс нокаутировал современную экономическую теорию!».

Пол Смит, акула пера из «Геральда», обладал инстинктивным чутьем на сенсации. Он сразу же решил установить слежку за современной экономической теорией, которая была нокаутирована Винсом. Та и в самом деле лежала под капельницей в Мэрилендском госпитале. «Я чую запах». — Пол Смит быстро напал на ее след. Из своей засады Пол видел, как современная экономическая теория под покровом ночи тайно покинула госпиталь. Перед ней тут же затормозило такси. «Следуйте за тем такси», — крикнул Пол водителю, заскакивая в следующее.

Из сенсации Пола вышел тривиальный репортаж: «Прошлой ночью современная экономическая теория, проследовав мимо „Ограниченного мышления“ Маршалла, неустанно передвигалась до двух горных цепей: Макроэкономика и Микроэкономика, — и далее по сбегающим с этих гор бесчисленным рукавам и ответвлениям. Рынок и сегодня находится в движении, и пусть за прорывом всегда следует шок, но, к счастью, у человечества есть ЭКОНОМИЧЕСКАЯ ТЕОРИЯ. Если у нас есть хоть капля совести, мы должны встать и послать несравненной труженице современной экономической теории наши аплодисменты». Пол Смит переехал в «Сливер».

На следующее утро в Мэрилендский госпиталь стали прибывать посланные со всех уголков страны 67 миллионов СТОЯЧИХ АПЛОДИСМЕНТОВ. Вопреки тому, что ожидалась великая давка, стоячие аплодисменты организованно рассредоточились по больнице, развернув волонтерскую деятельность в приемном покое, оказывая помощь на парковке, помогая мастурбировать 195 пациентам, изнывающим от скучной больничной жизни, а также они повязали двух извращенцев, притаившихся в женском туалете, и тем самым укрепили основы защиты прав женщин. СМИ стояли на ушах. Люди начали питать смутную надежду, что стоячие аплодисменты — это и есть та «невидимая рука», о которой говорил Смит. Через два дня обложку «Геральд» украсила фотография выздоровевшей современной экономической теории, выходящей из больничных дверей.

И спустя десять лет… гаитянская медиум Мариа Тамбалас заявила, что встретила Винса Туртурро. «Где вы его видели?» — «В древнеегипетском храме». — «В Древнем Египте?» — «Да. Он стал божеством. Это он подарил человечеству индустрию обслуживания. Со слезами на глазах он сказал: „Ведь все хотят кушать“». — «А вы слышали его песню?» — «Вы имеете в виду „Босс, та рука — это не моя рука“?» — «Да, именно „Босс, та рука — это не моя рука“».

Я закрываю книгу.

Опять неудача. Я закуриваю. Я уже проглотил почти половину «Шуточной экономики», которая, по словам друга, должна была дать хоть какой-нибудь эффект. В кишках не чувствуется никаких подвижек. Безнадега. В конце концов я поднимаюсь с унитаза. Стряхиваю пепел, натягиваю штаны, и на выходе из туалета — бумс! — я грохнулся на пол. Судорога! В правой икроножной мышце было такое ощущение, что гигантский, мутировавший от облучения хомяк крушит город. У меня проступили слезы. На пороге туалетной комнаты, в тесной комнатушке бок о бок, упав, лежали я, весенние лучи и «Шуточная экономика». Радиация… действительно опасна.

Нет стула. Когда прошло три дня, я думал, что это нормальное явление. Так прошло десять дней. Как же так? Разве такое бывает? — Я отправился в больницу. «У вас запор», — сказал врач как ни в чем не бывало. От его слов мне не стало легче, я вернулся домой с толстым пакетом лекарств. Из почтового ящика, в тот день напомнившего мне живот страдающего запором пациента, плотной пачкой торчали два еженедельника и семь квитанций.

Я пил лекарства, ходил в универ, встречался с подружкой, оплатил все семь квитанций, в туалете прочитал утренние газеты за все эти дни и два еженедельника. Однако стула все не было. Прошло полмесяца. Мне стало страшно. А есть ли такие люди, которые по полмесяца не ходят в туалет по-большому? За полмесяца внутри ничего не протухнет? Как кошка, которая беспокоится о судьбе Земли, я начал разминать живот. По моим ощущениям, живот… был иссушенный и обширный, как оголившаяся после испарения Мирового океана Земля. Внутри прощупывалось какое-то уплотнение вроде базальта и песчаника. От этого ощущения лицо мое окаменело, как аммонит в осадочной породе каменноугольной системы девонского периода палеозойской эры.

«Вы не желаете посетить колопроктолога?» — спросил у меня участковый терапевт с выражением, словно его постигла участь министра морского и рыбного хозяйства Республики Корея, перед титулом которого после испарения Мирового океана появилась приставка «экс». «Доктор, в чем дело?» Врач покачал головой. Я поспрашивал своих друзей, но они не знали никого, кто бы посещал колопроктолога. В мою голову невольно пришла мысль, что данный специалист не принимает студентов. Не станет ли это позором… на всю… жизнь? — думал я. «Тебя что-то беспокоит?» — спросила за обедом моя подружка. Глядя на рулет из жареного яйца и риса, я откровенно выложил свою проблему. Подружка слушала меня с непроницаемым лицом, а потом как брезгливо завизжит: «Ты что, обалдел? Такие вещи за столом рассказывать!» Сидя с поджатыми ногами, я был обижен и сконфужен, словно стал огромным, 179 сантиметров в диаметре, анусом.

После разрыва с подругой… я пошел к колопроктологу. Вразрез с моими ожиданиями в больнице было полно народу; врач крайне деловито, но в то же время любезно прочитал направление от терапевта, пощупал живот, осмотрел задний проход, после чего изрек: «Надо сделать МРТ». Что, если на снимке обнаружится что-то вроде аммонита? Сделав томографию и выйдя из больницы, я закурил. Я не мог не закурить.

Неделя ожидания результатов томографии была преисполнена тревоги и треволнения. Я сделал генеральную уборку, в прачечной самообслуживания выстирал кроссовки и одеяла, проветрил комнату, принял душ. Из живота… по-прежнему не было никаких известий. Лучше бы слепая кишка лопнула — думал я. В свободный от занятий четверг ко мне нагрянули друзья: Ко порекомендовал клизму и бронекаску, Юн — промывку кишечника, а Квон грубовато спросил, чего такого я сожрал. Потом они разошлись по своим домам. В комнате сиротливо остались я и «Шуточная экономика», оставленная Юном: «На вот, возьми, будешь читать без задней мысли, и вдруг тебя прорвет». «Шуточную экономику»… действительно можно было читать без задней мысли.

Открываю книгу.

Великие экономисты предвосхитили многое. Свободная торговля и международное разделение труда были предсказаны триста лет тому назад; возникновение и развитие сферы услуг полностью изменило индустриальную структуру. Без преувеличения можно сказать, что благодаря экономистам был понят мир и заложены его основы. К примеру, даже волна стремительных мировых изменений была предвидена, предопределена такими выдающимися учеными, как Элвин Тоффлер. И пусть озарять мир совсем непросто, до тех пор, пока существует экономическая наука, постулат Адама Смита, что рынок решает все, остается в силе. Рынок уже стал нашей судьбой. И…

На сцену выходит йогуртная тетя.

Этого не предвидел никто: ни отец экономической науки Адам Смит, ни Кейнс, ни Мальтус, ни Рикардо, ни Маршалл, ни Чарльз Дарвин, ни даже Элвин Тоффлер. Я пытаюсь представить, как, недоуменно подперев подбородок, раскаивается в своих просчетах Кейнс или Тоффлер: «Йогуртная… тетя?!» Так или иначе, выход на авансцену уличной продавщицы йогуртов сделал рынок еще на один порядок более запутанным и непонятным.

В последние годы жизни Кейнс и Тоффлер в Сиэтле провели брифинг, посвященный йогуртной тете. Тоффлер тогда как раз вернулся из Южной Кореи, где лично собрал и изучил богатый материал по данной теме. Ученые хотели как можно скорее выбраться из этого лабиринта.

— Эти женщины в светло-коричневых куртках, таких же шляпах и перчатках, со светло-коричневыми тележками-холодильниками, заполненными йогуртами, и есть «невидимая рука»?

— Это пока неясно.

— Аргументируйте свое высказывание.

— По-моему, все указывает на то, что это имеет глубокую связь с вымиранием птицы додо.

— Вымирание птицы додо?!

— Вы помните «Рондо», «Рене», «Девон» и «Кампу»?

Рассказ о птице додо еще не окончен. Только в последнее время человечество начало понимать, какое влияние оказало истребление этого вида на экосистему. Один ученый выяснил, что определенный вид деревьев на острове Маврикий становится редким. Живых деревьев осталось всего тринадцать, возраст каждого из них превышает триста лет. Не составляет труда вычислить, что средний возраст составляет как раз триста лет.

Ученый обратил внимание на тот факт, что деревья прекратили размножаться именно тогда, когда вымерли птицы додо. Он пришел к заключению, что птицы додо питались плодами этого дерева, и семена его могли дать ростки только после прохождения через пищеварительный тракт этих птиц. К счастью, группа орнитологов доказала, что пищеварительная система индюшки может взять на себя роль, которую играл пищеварительный тракт птицы додо. С помощью индюшек было выращено новое поколение деревьев, которые получили название «дерево додо».

Закрываю книгу.

Я встаю с унитаза до того, как хомяк подвергнется радиоактивному облучению. За что же мне такое наказание? Я не понимал. Сколько себя помню, я всегда вел тихий, очень тихий, наитишайший образ жизни. Я взревел: «И не куролесил я ни разу. За что?!»

Я позвонил Юну. Он как раз облегчался, уже второй раз за день. «Как прекрасен мир, правда? Можно говорить по телефону, не слезая с горшка». — «Издеваешься?» — выплюнул я, а сам до слез позавидовал Юну. «Ты по какому поводу?» — «Это, кажется, надо возвращать тебе книгу». Конечно, я звонил совсем по другой причине, просто не смог подобрать подходящий ответ на вопрос Юна. «Почему? Можешь даже не отдавать». — «Говорят, что читать на унитазе — это самая плохая привычка», — так ответил я, придумав подходящее оправдание неподходящего ответа. «Делай как знаешь». — Рев сливающейся воды устремился не в канализационную трубу, а в телефонную трубку, и, пронесшись радиоволной, он бурным потоком хлынул мне в ухо. У меня было такое чувство, будто этот поток принес с собой огромные какашки, и они осели у меня в кишках.

«Мне одиноко», — сказал я за бокалом пива. «Одиноко?!» — «Не знаю, не могу облегчиться, и из-за этого я нереально одинок». Несмотря на поздний час, пивная рядом с домом Юна была забита народом. «Однако что говорят врачи? В чем причина?» — «Пока не знаю». — «А ты помнишь?» — «Что?» — «Ну, к примеру, что ты ел перед тем, как начался запор». — «Гм. Кажется, припоминаю, что это был ДЖЕНТЛЬМЕНСКИЙ СЕТ». — «Джентльменский сет?» — «Джентльменский сет. Я не очень-то люблю блюда европейской кухни, но иногда приходится их есть. В тот день был такой случай. Вместе со своей подругой я листал меню и обнаружил этот чертов джентльменский сет. В правом верхнем углу набора был воткнут ярко-красный СПЕШЛ, похожий на сахарную вату. Моя еще усмехнулась: это что, для малышей? Но этот джентльменский сет, и этот спешл просто поразили меня. В набор входили следующие блюда:

1) суп,

2) салат,

3) сосиска и бекон,

4) мини-стейк + рис,

5) картофель,

6) йогурт.

«Это все что? Я думал, ты клея наелся». — «Если бы. Вот и я никак не пойму, в чем дело». — Я протянул книгу Юну. Он покачал головой. Ему явно не было никакого дела до книжицы, он стал потряхивать плечами в такт зазвучавшей немецкой народной песне. Жуя попкорн, я смотрел телевизор, подвешенный в углу. На едва слышной громкости шли вечерние новости. Международные ценные бумаги резко подскочили в цене, США и ЕС в ответ на протекционистские меры азиатских стран решительно ввели санкции, южнокорейскому экспорту был дан зеленый свет, бла-бла-бла, правительство Республики Корея форсирует выработку новой социальной политики для противостояния угрозам стареющего общества, впервые… китайский космонавт отправил сообщение из космоса — но знайте же вы! Что где бы вы ни были и что бы вы ни делали, сейчас в этом мире есть человек, который страдает от того, что не может посрать!

Скоро к нам подтянулись Ко и Квон, потом поступил звонок от бросившей меня подруги, но я был одинок. Пока мои друзья под немецкое темное жарко дискутировали о макроэкономических проблемах и переходе к посткапитализму, я, как затаившаяся в убежище птица додо, молча читал «Шуточную экономику». В конце книги, докуда я дома не успел дочитать, я обнаружил строки следующего содержания.

1997 год. Один космический аппарат покинул пределы земной атмосферы. Это был «Вояджер-2». Он должен был впервые и навсегда улететь из Солнечной системы, унося на своем борту послание человечества внеземным цивилизациям на пятидесяти языках и обращение, озвученное президентом США: «…Это — подарок от маленького далекого мира: наши звуки, наша наука, наши мысли, наши чувства и йогуртная тетя. Мы желаем присоединиться к вам, чтобы преодолеть этот век…» «Вояджер-2» наткнулся на внеземной разум в тот момент, когда пролетал мимо Урана. Естественно, представители внеземной цивилизации смогли познакомиться с посланием человечества и йогуртной тетей. Они спросили: «Что именно вы хотите преодолеть? И каков тот мир, к которому вы стремитесь?» Невозмутимо раздавая йогурты, йогуртная тетя ответила: «Наша цель — мир йогуртовой мечты».

— Удачи! — прокричали инопланетяне.

На следующий день я снова отправился к колопроктологу. Мне и хотелось, и было боязно узнать результат. Догадывался доктор о моем душевном состоянии или нет, он не стал рубить сплеча и умолчал о результатах МРТ. «Не желаете чашечку чая?» — спросил он. «Желаю», — ответил я. Мы не обмолвились ни словечком, пока медсестра не принесла чай с хорошим слабительным эффектом. О вкусе чая я ничего не могу сказать кроме того, что он был горячий. «Запор может быть вызван множеством причин», — открыл рот доктор.

«Судя по всему, у вас уже месяц не было стула. Верно?» — «Да. Верно» — «У вас нет предрасположенности, также нет привычки терпеть. Привычный запор, по большому счету, в зависимости от тонуса прямой кишки делится на два вида: атонический и гипертонический, — но и это не ваш случай. Определенно, у вас не хронический колит и не рак прямой кишки. Единственное, что я могу сказать… в вашем случае не усматривается ничего особенного. Фактически, в последнее время это стало часто наблюдаемым явлением. И хотя это ставит врачей в затруднительное положение…» — «Доктор, что со мной?» — «Вам необходимо твердо взять себя в руки, — сказал доктор, с силой сжимая мою ладонь. — Как бы то ни было, дело в том, что мы живем в постиндустриальном обществе».

Я собираюсь с силами.

Я снова тщательно обдумываю, где и что пошло не так. Неизвестно. Удрученно… как индюшка, глотающая плоды дерева додо, чувствую какую-то душевную неустроенность и сумятицу. «Если так пойдет и дальше, не прорвет ли меня однажды… целым… стволом… трехвекового… дерева?» — думаю я. Не париться, решаю я. С одной стороны, прямо беда. А с другой — подумаешь, не облегчался месяц-другой, трудоустройству это не помеха. В стародавние времена жили предки, которые были вынуждены прибегать к «Рондо», «Рене», «Девон» и «Кампу». И такое… было, думается мне.

«Прежде всего, нужна активная позиция», — вспоминаю я слова доктора, выходя из туалета. Перерыв интернет, я отыскал несколько действующих обществ и, опять же приложив усилия, записался туда. Меня не мог не шокировать тот факт, что так много людей страдает от запора. Как можно было это замалчивать?! К чему это?! Я не мог понять такую «точку зрения» мира.

«Я уже третий месяц не могу облегчиться. Я окончил военную кафедру, а в этом году прошел учебные сборы по гражданской обороне. Понимаете, до прошлого года я получал несказанный стресс на каждом занятии на военке. По факту, это пустая трата и времени, и денег (особенно для тех, кто работает на себя). И все занятия вел один и тот же козлина. И говорил он всегда одно и то же: „Знаете ли вы, курсанты, что удерживает Северную Корею от нападения? — Это страх перед резервистами, да, именно. Так, начинаем наше занятие“. Меня разрывало недовольство, но я терпел. А три месяца назад меня вызвали на первые сборы по гражданской обороне. И, ё-моё, опять пришел тот же козел в погонах. И блеет: „Знаете ли вы, резервисты, что удерживает Северную Корею от нападения? — Это наличие гражданской самообороны! Да, именно“. Вот так, и как бы это… м-м, да. Настроение испоганилось, хуже некуда, и с того дня я не могу сходить по-большому. Вот уже третий месяц. Вы можете представить мое состояние? Вы как считаете: мне подавать в суд на государство или же на того козлину?»

«Успеваемость не растет, запор мучает. Разве это жизнь для подростка?»

«Доконали-таки утренние планерки мое здоровье. Запор начался, когда я поменял работу. Я новичок в торговле, поэтому, как мне кажется, причиной стресса стала атмосфера на планерках с ее постоянным давлением по поводу продаж. Я всегда внутренне зажат и в плохом настроении. В этой профессии важны межличностные отношения, вот я и беспокоюсь. Я готов наградить набором природного элеутерококка того, кто предоставит мне информацию о правильном лечении».

«А по мне, так хоть всю жизнь в туалет не ходи! Сейчас я справляю большую нужду примерно один раз в неделю. И у всех моих подружек есть запор. Нет, меня ничего не беспокоит! Кожа на лице не сохнет, макияж ложится хорошо. Пришла сюда по рекомендации подруги, но вижу, что здесь нет таких случаев, как у меня. Целую!»

«Передо мной серьезная дилемма. Будучи глубоко очарован красотой коров, я часто езжу в деревню делать зарисовки. (Для справочки: я профессиональный художник.) С разных ракурсов. Использование местных туалетов вызывает затруднение, к тому же, как правило, дорога занимает более часа, вот так меня и настиг запор. Как это мучительно! Я стою на распутье между искусством и здоровьем. Право, я не знаю, что выбрать. Неужели мне придется распрощаться с моими коровушками?»

«А я развеиваю стресс от запора домашним шопингом. Вчера я приобрел целых двадцать килограммов краба, маринованного в соевом соусе, всего за девяносто пять тысяч вон, а мне еще бонус дали — по баночке маринованных в остром соусе кальмаров, моллюсков и потрошков минтая. И еще — купон на скидку. Настоятельно всем рекомендую попробовать мой метод».

«А у нас запор вызывает раздор в семье. И я, и жена страдаем запором. Я вожу такси, а когда прихожу домой, прямо зла не хватает. Особенно, если жена засядет в туалете, я теряю рассудок. Вот я и пришел к заключению, что в этом виноват запор. Весь день мучаюсь в пробках, эх, жизнь моя калоша!»

«Мне нечем похвалиться. Видимо, поэтому и выдавить из себя нечего».

«Новинка! Велбиинг-тур! Всем добрый день. Я хочу представить вашему вниманию отличный турпродукт для страдающих запором „О, раздайтесь, фанфары! Рейнбоу тур“. Биг хит айдиа продукт! Он уже завоевал бешеную популярность в Японии, Америке и Западной Европе. Слышали ли вы о чудодейственном туалете Пукан в тибетском храме Таджира (посмотрите на фотографию)? Из окошка открывается вид на гималайские пики, а внизу — чудесное ущелье неизмеримой глубины: кажется, что оно прорезает Землю насквозь до противоположной стороны. Все пациенты, побывавшие там, с радостью делятся своим опытом, что стоит с чистой душой сесть на Пукан — и в какой-то момент ты услышишь звук фанфар, раздающийся в Гималаях, и увидишь прямо перед собой сверкающую радугу. Записывайтесь сегодня. А то вдруг в Чили или Бразилии что-нибудь стрясется».

«Все, конец света!»

«Я уже восьмой месяц работаю в супермаркете „Кисс“. Там я заработал ревматизм запястий и жуткий запор. Я был помощником парковщика, когда подъезжала машина, я приветствовал ее „взмахом крыла махаона“. Однако до нас дошло, что в соседнем супермаркете „Бум“ делают двойной взмах, поэтому, делать нечего, нам пришлось исполнять два с половиной взмаха. Тогда-то я и подорвал здоровье. Запястья так ломит, что я не могу спать, а какашки, стыдно сказать, раз в десять дней сыплю сушеным горохом. Бывает, что и с кровью. Бог с ней, с производственной травмой, бог с ней, с компенсацией, умоляю вас, подскажите для начала хорошую больницу с толковым лечением, пожалуйста. Желаю вам всем здоровья!»

«А у меня запор — мейд ин Ирак. Как подхватил его во время „Бури в пустыне“, так и мучаюсь с ним до сих пор. Очень необычно, правда? Вот и я так думаю».

«Мне чужие какашки кажутся толстыми. Из-за запора при малейшем позыве я сразу несусь в туалет. Заскакиваю я, значит, пару месяцев назад в сортир на автовокзале, а там… У меня аж дыхание перехватило. Сначала я подумал, что кто-то бросил обрезок ржавой трубы двухдюймовки. Присмотрелся — говно! По размеру и по текстуре оно не могло быть человеческим (если это был человек, то он должен был умереть там на месте). Но не слоновье же, — подумал я, — этого не может быть. И нажал на слив. А оно даже не шелохнулось! Делать нечего, я зашел в д-д-другую кабинку и с горем пополам сделал свое дело. Однако та картинка не выходит из моей головы. Как бы сказать? Я, что ли, нахожусь под воздействием той напористости. Эх, я даже порой завидую тем, кто может отложить такую колбасу и остаться в живых. Такое чувство, будто у меня появилась новая цель жизни».

«По правде говоря, я все время ем и ем, не могу оторваться от еды. Поэтому думаю, что поделом мне. Иногда я глубоко задумываюсь над тем, что лучше: съесть десять гамбургеров или десять раз перетерпеть?»

«На Хэнаме открывается грандиозный туристический комплекс. Вопросы по телефону 011-XXXX–XXXX».

«Тридцать лет стажа, тридцать лет! Представляете, недавно в чате со мной сцепился один. Мол, даже малышам известно, что нешлифованный рис помогает от запора. А знаете ли вы? Я — преподаватель четырехлетнего техникума из столичного округа, название которого знает каждая собака. У меня тридцатилетний опыт борьбы с запором, начиная еще с заокеанской стажировки! Сосунок! Пусть знает, с кем имеет дело!»

«Я уже пятнадцать лет в сфере обслуживания. Как ни странно, мои коллеги особенно подвержены запорам. В моем окружении тоже. Поэтому я подумала: а что, если создать отдельное общество для работников сферы услуг? Хотя бы с точки зрения профессиональной специфики это не будет удобнее? Жду ваших мнений».

«Я председатель общества. Мы разместили в фотогалерее снимок с выездного собрания, которое прошло семнадцатого числа. Групповой снимок вышел лучше всего. Ни летний зной, ни тяжесть в животе не смогли стереть счастливые улыбки с наших лиц. Ян Ми старается с удвоенной энергией. Она с полной самоотдачей развивает групповые покупки йондонского винограда и „Араксиля“ — лучших помощников при запоре».

В предрассветной тьме я долго разглядывал групповой снимок на мониторе. Фотография была сделана на фоне какой-то реки в провинции Кёнги-до, место показалось мне незнакомым. Позади людей широко раскинулась река, небо и белые облака, однако именно поэтому они казались какими-то изолированными и отчужденными. Похоже на остров, — подумал я. На снимке были в основном женщины. Правда, они счастливо улыбались, как птицы додо, наевшиеся досыта плодами.

Не знаю почему, но я занялся мастурбацией перед той обыденной фотографией. Дело не в том, что меня привлекло чье-то лицо, просто перед этим дышащим бытием пейзажем у меня невольно случилась эрекция. С полной самоотдачей… я двигал рукой. Спрыгнув с фотографии, пробежав по монитору, теплый июньский солнечный зайчик юркнул на лоб фаллоса. Я закрыл глаза. Чувство освобождения, словно я разом сделал «Рондо», «Рене», «Девон» и «Кампу», вместе с горячей струей захлестнуло монитор как цунами. И я… услышал.

— Удачи!

Чей-то голос гудел у меня в ушах.

Остров исчез, и на меня снова накатило одиночество. Открыв окно, я закурил. Ночь уже исчезла, как топливо, украденное Винсом. Сильно пахло бензином. И так чувствовались… гигантские шестеренки мира. В бледном зареве рассвета тьма сочилась по земле, застывая асфальтом. Тук-тук-ту-тук — донеслось до меня в тот момент. Очевидно, кто-то стучал в дверь. «Кто там?» — крикнул я. Поистине здоровый ответ… услышал я.

— Йогурт!

Открыв дверь, я увидел йогуртную тетю. Глядя на оставленные под соседней дверью молоко и йогурт, я догадался, чем был вызван стук. «А, да», — я поздоровался с ней легким движением глаз. «Студент?» — спросила женщина. «А, да». — «Загубил, поди, желудок подножным кормом…» Пошуршав в сумке, женщина неожиданно протянула мне йогурт. «Я, я…» — «Денег не надо, не волнуйся. Просто выглядишь ты очень неважно. Давай, учись», — сказала женщина и спустилась по лестнице.

Делать нечего, я выпил перепавший мне на халяву йогурт. О его вкусе можно было сказать, что он был кислый и вместе с тем сладкий. Было такое чувство, словно что-то вроде плодового сока, который я раньше никогда не пробовал, понемногу обволакивает пищевод. Я тут же бросился к окну и закричал: «Женщина, пожалуйста, завтра принесите еще!» — «Молоко? Или йогурт?» — «Йогурт!» Черкнув что-то в маленьком блокноте, женщина улыбнулась и помахала рукой. Я тоже помахал рукой. Здорово ведь будет!

С завтрашнего дня… я тоже сажусь на йогурты.