Коврижка

1. «Юный натуралист»

Когда я был маленьким, был такой журнал «Юный натуралист». В темном, как морская пучина, мире он стал для меня светочем. Пусть я и не был излишне любознательным ребенком, но также я не был героическим безумцем, который может ринуться в черный омут нашего мира очертя голову. Подумайте только — как же страшен наш мир, а с ним и морская пучина! В общем, я был заурядным человеком, который полагается на свет маяка или на компас, и перед лицом непостижимого мира именно по этой причине я читал каждый выпуск «Юного натуралиста» от корки до корки. Это был журнал с четкой концепцией для подростков типа меня: «Знание — сила». Вера в это и подталкивает большинство людей к чтению книг и различных печатных изданий. Пусть и не без изъянов, но мальчики — это ведь тоже сорт людей.

Фотографию гигантского кальмара я впервые увидел… сразу после того, как завершился растянутый на три выпуска конкурс «Найди самого сильного наземного хищника всех времен». Среди шестнадцати номинантов победу одержал слон. Невероятно! Меня как будто обухом по голове огрели. Я ничего не имел против слонов, но мои сомнения упрочились, поскольку в финале ему противостоял тираннозавр. Пусть это и была воображаемая схватка, но дело попахивало закулисными махинациями. Почувствовав, что светоч гаснет, я позвонил в «Юный натуралист»: «Здравствуйте». — «Здравствуйте». — На мой звонок ответила девушка с голосом ангорского кролика.

— Я звоню по поводу… самого сильного хищника.

— Да, ответственный редактор слушает вас.

— Как слон мог победить динозавра?

— О, этот вердикт вынесли специалисты. Видимо, наш юный читатель думает совсем иначе?

— Всякое бывает, но чтобы победить тираннозавра?! Ума не приложу. Хотя бы стегозавра.

«Совсем» журналистка произнесла особенно по-ангорски, поэтому я, как сражающаяся с кроликом морковная фея, постарался сильнее выделить «ума». Тогдашний я думал, что в «ум» заложена сила, способная одержать верх над «совсем».

— Наш юный читатель, а доводилось ли вам видеть разозлившегося африканского слона?

— Нет… не доводилось.

— Согласно утверждениям специалистов, когда африканский слон злится, его уши увеличиваются в два-три раза. Удивительно, не правда ли? Желаю вам прилежно учиться.

Хрясь.

Она положила трубку, словно сломала морковку, не дав мне возразить. От обиды я чувствовал, будто мои уши увеличиваются в два-три раза, но главное — я не мог приложить ума. Я снова набрал номер, но там все время было занято. Хрясь. Всякое бывает, но мне казалось, что кроме меня весь мир разговаривает по телефону.

Зарубежные новости. Американское рыболовецкое судно недалеко от Новой Зеландии выловило кальмара-монстра, длина которого составляет около 150 метров. Этот экземпляр удивительного обитателя глубоководья, известного как гигантский кальмар, на момент обнаружения был мертв. На фотографии один рыбак на палубе во всю длину вытянул огромное щупальце.

Так я узнал о гигантском кальмаре. Это случилось одним весенним днем спустя несколько страниц после того, как слон, завоевав благосклонность специалистов, одолел в заочном поединке тираннозавра, и сразу после того, как ангорский кролик, поддерживающий регулярные контакты со специалистами, уложил морковную фею на обе лопатки. И поскольку в тот миг весь мир, кроме меня одного, был занят телефонным разговором, эта тихая и уединенная встреча отличалась особой вдумчивостью. В морской пучине, куда не достает дыхание специалистов, я медленно переваривал этот факт. 150 метров! Совсем!

На этом месте я… закрыл журнал. Мне подумалось, что сейчас не время читать «Юного натуралиста», что чтение в такой момент противоречит здравому смыслу человечества, отдельного человека и мальчика. Где-то в нашем мире есть гигантский кальмар. Человечество, отдельный человек и мальчик не имеют права предаваться праздности, и это еще мягко сказано. Мое сердце трепыхалось в груди, словно я пробежал 150 метров. И в тот момент, когда я почувствовал, что весь мир перестал занимать телефонную линию, я немедленно позвонил В. Теперь весь мир молчал, и только мы вдвоем разговаривали по телефону.

2. Энциклопедия монстров

«Это чересчур много…» — это было первое, что смог выговорить В. Что касается монстров, В был ходячей энциклопедией, поэтому я лишь молча кивнул. «Разве?» — «Да». В ту же секунду В достал из книжного шкафа книгу «Энциклопедия монстров» и уселся поудобнее: «Сто пятьдесят метров, говоришь… Если, к примеру, взять все фильмы о Годзилле, то монстр такого размера будет не больше, чем Кинг Гидора, Мотра и Манда». — «Ты удивлен, что такая тварь существует на самом деле?» — «Еще бы. Но как они его вытащили? Мотра, которая считается самой легкой, и та весит двадцать тысяч тонн…» — «Двадцать тысяч тонн?!» — «Погоди удивляться. Кинг Гидора по расчетам тянет на все семьдесят тысяч тонн. Объемище-то ого-го! Мы ведь живем в трехмерном мире… К тому же, учитывая давление воды на больших глубинах, с обычным весом там не прожить».

Пока В ходил за фантой, я представил себе гигантского кальмара 150-метровой длины, который зачем-то выбрался на сушу. Гу-у-ын — почему-то в моей фантазии он издавал именно такой звук, а его многотонные щупальца с присосками сокрушали все, к чему прикасались. В моей голове царил сущий ад: я видел рушащиеся небоскребы и эстакады, искореженные машины и поезда, умирающих под обломками или обратившихся в паническое бегство людей, человечество и одного африканского слона. «В „Энциклопедии животных в картинках“ его нет», — глотнув фанты, В скорчил кислую, как апельсин в сезон дождей, физиономию.

В конце концов мы с В показали проблемную статью ПРОШЛОГОДНЕМУ КЛАССНОМУ РУКОВОДИТЕЛЮ. Он был душевным, чутким и всепонимающим, его по праву можно было назвать образцом педагога, поэтому мы всегда тосковали по прошлому году. Не знаю, как сейчас, но по тем временам педагог, обсуждающий с учениками во время урока СЕМЬ ЧУДЕС СВЕТА, был не меньшей диковинкой, чем пресловутые семь чудес света. Вот почему к этому учителю у нас всегда было железное доверие. Если бы тогда я знал слово «авторитет», я бы запомнил его самым авторитетным прошлогодним классным руководителем. По очереди пробежав глазами «Энциклопедию монстров» и вырезанную из журнала статью, учитель призадумался. «М-да. По-моему, здесь немного преувеличили», — сказал он, но по его лицу было видно, что немало… он шокирован.

«Учитель, а что вы делаете?», «Учитель, а это что?» — Стайкой юрких осьминожков нас облепили третьеклашки. «Извините. Дело в том, что я отвечаю за подготовку школьной команды ко всекорейской спартакиаде в этом году. Извините, извините». — Изобразив на своем лице великую озабоченность, учитель поспешил вернуть нам энциклопедию. «Какое разочарование!» — «Да уж». Глядя на осьминожков в спортивной униформе, закишевших на стадионе, мы, с желанием закурить, выбрались из стаи третьеклашек. Небо было ясным, облака — высокими. Мне подумалось, что это самая лучшая погода, чтобы… начать курить.

Как всегда, мы поднялись на школьную крышу. Как всегда, там не было ни души, и, облокотившись на край парапета, я думал о гигантском кальмаре, размеры которого якобы немного преувеличили. Гу-у-ын. Для глотки монстра какой же благозвучный это был рев! Считая крупные клетки на асфальте, я, словно растянувший щупальца гигантского кальмара рыбак, шагал по школьной палубе. Гу-у-ын — отрегулировали громкость репродуктора, и из него — раз, два — вместе с бодрыми командами полился марш. Это был гулкий голос прошлогоднего… классного руководителя. Я стоял рядом с громкоговорителем, и этот голос поверг меня в чувство, будто весь мир марширует на грандиозном параде. Мир — это один корабль на марше. И никто не догадывался, что скрывает морская пучина…

— Я так и знал, что вы здесь.

Обернувшись на гулкий голос, я увидел ПРОШЛОГОДНЕГО КЛАССНОГО РУКОВОДИТЕЛЯ: он стоял на крыше, улыбаясь. Нет, это было похоже на телепортацию, поэтому мы изумленно бросились к нему: «Нет, как вы здесь оказались, учитель?» — «А, те команды? Это — запись. Третий класс ведь тоже участвует в спартакиаде, поэтому я был вынужден вас оставить. Вы сами не находите, что малышей перед такими важными соревнованиями не стоит будоражить гигантским кальмаром? Так они не смогут собраться, опять же, в тот момент я рассудил, что вы рассчитываете на ПЕРСОНАЛЬНОЕ ОПОВЕЩЕНИЕ. Не так ли? Поэтому я решил прибегнуть к такому способу». — «Учитель!» — бросились мы на шею учителю, а он обнял нас и — персонально — рассказал нам следующее.

«Слушайте внимательно. Я связался с Министерством образования и кое-что выяснил по поводу гигантского кальмара. Во-первых, судя по всему, в статью закралась ОШИБКА. Гигантские кальмары вырастают до пятнадцати-двадцати метров. Мне кажется, что автор статьи к пятнадцати метрам по ошибке приписал один ноль. Стопятидесятиметровое животное… Ведь это вздор. Не так ли? Таким образом, можете смело считать, что размер настоящего гигантского кальмара сравним с размером взрослого кита. А его вес превышает тонну…»

— Одна тонна? Не десятки тысяч?

«Десятки тысяч тонн? Это что за выдумки? Земля не выдержит такую громадину. Хотя, поскольку гигантский кальмар обитает только на больших глубинах, о нем всегда слагали небылицы. В книге Германа Мелвилла „Моби Дик, или Белый кит“ описывается схватка кашалота и гигантского кальмара, а книга Жюля Верна „Двадцать тысяч лье под водой“ содержит сцену нападения огромного кальмара на подводную лодку „Наутилус“. В любом случае, бесспорно то, что это животное существует. По поводу указанного в статье размера… М-да. Уточните у ответственного редактора „Юного натуралиста“. Хороший журналист должен признать свою ошибку и принести извинения. И поскольку вы уже солидные четвероклассники, вы можете потребовать, чтобы они исправили ошибку. Проявим твердую гражданскую волю: скажем ОШИБКЕ — нет!»

Гу-у-ын — снова раздалось из громкоговорителя после того, как отзвучала третья мелодия. Мир, школьная крыша, корабль остановили свой марш и пришвартовались к чему-то прочному. «Ё-моё! Запись закончилась!» — ПРОШЛОГОДНИЙ КЛАССНЫЙ РУКОВОДИТЕЛЬ рысцой потрусил на стадион, а мы, как запись, повторяли ему: «До свидания! До свидания…» Когда учитель скрылся из виду, на нас нахлынуло одиночество и смятение, словно мы персонально должны отшагать двадцать тысяч лье под водой. Мы увидели колоссальную разницу между тем, как жить 15-метровым созданием, и тем, как жить 150-метровым созданием. Из всех животных на необъятных просторах Земли лишь один человек считает, что знание — сила. Человек… поэтому, факт, он так мелок.

Несколько дней спустя я — персонально — позвонил в «Юный натуралист».

«Здравствуйте». — «Здравствуйте». В отличие от того раза, когда я звонил по поводу сильнейшего хищника всех времен, ангорский кролик очень легко признал свою ошибку. «А что думают специалисты по этому вопросу?» — «В Корее пока нет специалистов по гигантским кальмарам. Наш юный читатель, вы сделали очень ценное замечание. Вы желаете, чтобы мы опубликовали заметку об исправлении этой ошибки?» — «Нет, спасибо». — Я бросил трубку.

В следующем месяце в «Юном натуралисте» появилась заметка следующего содержания: «В прошлом номере, в рубрике „Зарубежные новости“, в статье о гигантском кальмаре был неверно указан его размер — 150 метров, правильно будет — 15 сантиметров».

Однажды на выходе из школы меня дожидался В с десятиметровой рулеткой в руке. Мы плечом к плечу пошагали на стадион и там от конца стометровой беговой дорожки отмерили еще пятьдесят метров. Прочертив сплошную линию, мы впали в некую прострацию. «Учитель ничего не смыслит в монстрах. Пусть он и хороший человек. — Листая «Энциклопедию монстров», В протирал очки. — Министерство образования тоже. Но такова наша действительность, нам ее и расхлебывать». — «Наша… действительность…» — Глядя на длиннющую 150-метровую линию, я протирал глаза.

— Что думаешь делать?

— Я думаю в будущем стать одиноким специалистом по монстрам. А ты?

— Я буду защищать человечество от гигантских кальмаров.

— Хорошо, да.

Что такое глубоководье? Я случайно посмотрел один документальный фильм о подводном мире. Под глубоководьем принято понимать участки моря глубиной более двухсот метров, но по большому счету нам пока о нем ничего не известно — так сказал известный английский документалист, который на протяжении двадцати одного года кропотливо собирал материалы для этого фильма. С тем, когда по одному звонку «150 МЕТРОВ» исправляют на «15 САНТИМЕТРОВ», налицо, — подумалось мне, — разница в подходах.

Что такое мир? Если ты на протяжении двадцати одного года кропотливо готовишься, тогда — в зависимости от разницы в подходах — мир, — думаю я, — может стать «Энциклопедией монстров». Нет, возможно, что мир уже стал монстром.

3. «Тенденции недели»

Был такой журнал «Тенденции недели». Этот журнал начал издаваться очень давно и закрылся, наверное, тоже давно. Я никогда не выписывал «Тенденции недели», но точно знал, что такой журнал существует. Покопавшись в памяти, я припомнил, что он где-то тут валялся. Но я не знал, что это за журнал. Если подумать, то это было архистранно.

«Может, это аналитический журнал о событиях и тенденциях текущей недели?» — к моей благодарности подсказал мне шурин по телефону, когда я поделился с ним своей заботой. «Однако я помню, что его обложку украшали смазливые женские личики. Какое отношение они имеют к событиям?» Шурин на минутку притих, а потом сказал: «Ха-ха. Женщины — это же половина Земли».

Этот рассказ — воспоминание о том, что происходило со мной на протяжении ровно двадцати одного года с того дня, когда мы с В нарисовали на стадионе 150-метровую линию. К слову, разве за это время в моей жизни не случились бесчисленные недели и разные тенденции? Как бы то ни было, так подсказывает мне моя душа. Совсем как «Тенденции недели» я точно жил, но не знал, что это была за жизнь. Если подумать, то это было также архистранно.

Пусть так же смутно, как женщин с обложки, но все же я помнил — и собираюсь поведать вам — мои тенденции, связанные с гигантскими кальмарами. Пусть оно никак не связано с событиями и никак не связано с моей жизнью — это взвешенное решение, к которому я пришел после продолжительного молчания. Факт: я ни разу не видел, как валяется гигантский кальмар. За прошедший двадцать один год… Земля была примерно поровну поделена между женщинами и мужчинами. И это не странно.

И я… ровно за двадцать один год стал старше еще ровно на двадцать один год. И это не странно. Странно то, что, вопреки всему, я до сих пор не забыл о гигантском кальмаре. Это слишком несправедливо, учитывая то, как много я позабыл за двадцать один год. И это не может быть не странным. Поэтому я пишу этот рассказ в знак покаяния перед миром, перед всем тем, что было предано забвению.

Во-первых, я не сдержал обещание. Я не смог сделать этого, потому что гигантский кальмар так и не появился. Зато я стал летчиком-истребителем. Это решение никак не было связано с гигантским кальмаром и никак не было связано с человечеством. Поднявшись в небесную высь, я стал, выходит, еще дальше от глубоководья.

Возможно ли оно, человечество, выполняющее обещания? — порой задаюсь я таким вопросом во время полета. Двадцать один год назад… любой бы на моем месте дал такое же обещание.

Тем не менее мы с другом еще очень долго увлекались изучением предполагаемого противника. То есть я так думаю. Собирая материалы о гигантском кальмаре, мы не вылезали из библиотеки, также мы усердно осваивали тхэквондо. Не знаю почему, но тогда мы верили, что тхэквондо — это основа для защиты человечества. Однажды мы отправились в море. Возможно, это было что-то вроде разведки на месте, так или иначе, я помню, что с таким настроением мы тогда сели в автобус. И тогда впервые мы увидели море.

И пусть это странно, но у меня было такое чувство, что море гораздо обширнее самой Земли. «Ого! Не будет ничего странного, если здесь живут целые стаи стопятидесятиметровых кальмаров. — В смотрел на море взглядом, преисполненным уверенности. — Библиотечным материалам нельзя верить. Ведь весь мир — сплошная запись». Гу-у-ын — словно зажевало пленку… вырвался звук то ли из наших сердец, то ли из морской пучины.

Всекорейская школьная спартакиада завершилась благополучно. Спустя считаные дни после ее завершения мы на улице случайно столкнулись с ПРОШЛОГОДНИМ КЛАССНЫМ РУКОВОДИТЕЛЕМ. «Добрый день!» — «Добрый, добрый». Под ручку с ним была девушка. «Мои ученики». — «Ой, такие милые». У девушки был голосок ангорского кролика.

Прошлогодний классный руководитель, девушка и мы расстались, съев по мороженому. Сейчас я припоминаю, что об ушах слона я слышал как раз от классного руководителя. Как и большинство теплодушных людей, классный руководитель недолюбливал пресмыкающихся.

Спустя какое-то время В в книге «Античные легенды» вычитал о морском чудовище КРАКЕНЕ. Норвежские мореплаватели из уст в уста передавали рассказ о встрече с Кракеном. Они утверждали, что своими глазами видели монстра, похожего на огромного спрута или кальмара, спина (или поверхность) которого достигала 2,5 километров в обхвате. Приняв Кракена за настоящий остров, мореходы причаливали к нему, спускались и, прогуливаясь по его спине, подвергали себя смертельной опасности. Скользкие щупальца Кракена были толщиной с якорную цепь, а сам он был настолько огромен, что никто не может дать его точного описания.

Расстелив карту мира, мы отыскали на ней Норвегию. Эта страна располагается очень далеко от Кореи.

Спустя некоторое время В переехал. Так совпало, что он перебрался в соседний квартал в двух с половиной километрах от моего дома. «Представь, что между тобой и мной лежит Кракен». Я ходил в гости к В с чувством, будто шагаю по спине гигантского кальмара. Было лето, между нашими домами было установлено пять автобусных остановок и семнадцать кофейных автоматов. Гигантский кальмар, случаем, не боится жары? — глядя на неподвижную поверхность земли, думал я. У меня было такое чувство, будто я смотрю на спину неподвижного гигантского кальмара.

Благодаря знойной погоде мы благополучно окончили начальную школу. Так или иначе, я так объяснял это. К слову, некий неизменный фактор вроде климата позволял тогдашнему человечеству наслаждаться чрезмерным миром. И сейчас, когда я пишу эти строки, за окном тоже лето.

Тем летом… в Тихом океане произвели два ядерных испытания. «Взрывы атомных и водородных бомб вызывают чудовищные последствия! Они порождают монстров!..» — произнес неистовую речь В. В общей сложности человечество провело 2046 атомных испытаний на поверхности матушки Земли.

Тогда В сделал шокирующее открытие, что кальмар умеет прыгать. Взяв на вооружение математические формулы, то есть вполне научно — В пришел к поразительному выводу, что 150-метровый кальмар, используя свое тело в качестве снаряда, может поразить летящий истребитель. Только представьте себе эту чудовищную картину!

Перед тем как перейти в школу высшей ступени, мы навестили нашу начальную школу. Это был случайный визит. Дело в том, что, когда мы проходили мимо школы, начались учения по гражданской обороне. «Я так рад!» — КЛАССНЫЙ РУКОВОДИТЕЛЬ ПЯТИЛЕТНЕЙ ДАВНОСТИ как раз показывал ученикам, как при ядерном взрыве надо одновременно затыкать уши, нос и глаза. С открытыми ушами, носом и глазами мы приятно побеседовали с ним. В то время учитель проявлял немалый интерес к обратной стороне Луны и гипотезе полой Земли. Кивая, мы ни словом не обмолвились о гигантских кальмарах.

Как ни странно, после этого мой интерес к гигантским кальмарам стал угасать. Нет, я не повернулся к ним спиной, просто у меня появились новые интересы. У В было то же самое. Став старшеклассниками, мы больше ни с кем не обсуждали тему гигантских кальмаров. Это не было странным. Как ни странно, да.

Став старшеклассником, В лишь однажды завел разговор о монстрах. По крайней мере я так помню. «Слушай. Ты знаешь, что после мороженого „Джюс“ слюни становятся фиолетовыми?» Разговаривая по телефону, я ел «Кэнди», поэтому — помнится — я пропустил это мимо ушей. Плюгавое словечко «Джюс» — вот оно, имя последнего монстра, о котором мы говорили.

«Спрашиваешь еще, конечно знаю. Из его пасти разит джин-тоником». Я, кажется, припоминаю, что так ответил мне один дальний родственник, совершивший морской круиз. Конечно, эти слова я слышал давным-давно — просто слово «джин-тоник» и не заслуживающая ни капли доверия ухмылка заставили меня быстро забыть о том разговоре. А вспомнил я о нем… спустя десять лет, попробовав настоящий ДЖИН-ТОНИК. Мой родственник к тому времени перебрался в Бразилию и страдал там от эндемических болезней.

Будучи курсантом летного училища, я один-единственный раз проговорился о гигантском кальмаре. Я был прилично пьян, мы обмывали чьи-то первые офицерские звездочки. «Гигантские кальмары, какая у них идеология?!» — вытаращив глаза, рявкнул виновник торжества.

Ах, да — однажды я встретил девушку, которая с пониманием отнеслась к моей озабоченности по поводу гигантских кальмаров. Девушка, понимающая мою озабоченность по поводу гигантских кальмаров, не меньшая — сдается мне — диковинка, чем сам гигантский кальмар. Так или иначе, случайно… я повстречал ее. Знакомая В, она профессионально занималась фотографией, и до момента написания этих строк я помнил ее как девушку, всего дважды разделившую со мной постель.

Первый раз мы занялись сексом у нее на квартире. «Слушай, в жизни… что бы ты хотел знать больше всего?» — Поглаживая меня по спине, она неожиданно бросила этот вопрос. Немного поразмыслив, я не спеша рассказал ей историю с гигантским кальмаром. «Я понимаю». — Такова была ее реакция.

«Когда я была маленькой, отец держал суши-бар. Маленький, очень маленький суши-барчик. Мы там практически жили. Снаружи, прямо рядом со входом, стоял большой аквариум с живой рыбой. Изнутри его хорошо было видно через стеклянную, во всю стену, витрину. Конечно, в зависимости от времени года содержимое аквариума могло меняться, но в самой ближней ко входу секции обычно были кальмары. Я всегда делала уроки за маленьким столиком, пристроенном к кассовой стойке. Вот так… напротив аквариума. Поэтому я часто сталкивалась с кальмарами, как говорится, глаза в глаза. Конечно, мне было немного не по себе, но ведь ресторанчик был моим домом, и я к этому привыкла. Но ты хоть раз всматривался в глаза живого кальмара? НЕ ВСМАТРИВАЛСЯ, говоришь. То-то оно!

На двери висела табличка „НА СЕБЯ“. Однако люди… все как один, выходя, толкали дверь. Десять из десяти, порой в упор глядя на табличку. Гу-у-ын — открывалась дверь, издавая скрип, который доводил меня до белого каления. Ну не бестолочь ли?! То есть даже с точки зрения кальмаров. Глядя на такое со стороны… как бы это сказать? Ну, если бы я была кальмаром… О, люди никуда не годятся! — наверное, я бы подумала так. Ведь нельзя же подумать иначе?»

Иначе нельзя — теперешний я полностью с этим согласен. Люди — ну не совсем ли? — упорно дергают дверь, на которой висит табличка «ОТ СЕБЯ», или же пихают вагину, на которой висит табличка «НА СЕБЯ». Я тоже отношусь к такой породе людей. Девушка спустя несколько дней после нашего второго секса улетела в Непал. Видимо, она услышала какой-то скрип.

Вернувшись из Непала, она некоторое время сожительствовала с В. Отложив в сторону ручку, я позвонил В: «Она, случаем, не рассказывала тебе о кальмарах?» — «Нет», — лаконично ответил он. «Ты не знаешь, где она сейчас?» — «Слышал, что в Австралии». — «В Австралии?» — «Дай подумать…» — «Может, в Австрии?»

На этом мои знания о гигантском кальмаре заканчиваются. То есть на протяжении многих недель таким образом сказывалась на моей жизни кальмаровая тенденция. В итоге не столько она, сколько другие, относительно тривиальные тенденции постепенно вылепили теперешнего МЕНЯ. За это время утек двадцать один год. Этого времени более чем достаточно, чтобы, заткнув уши, глаза и нос, стать рядовым представителем человечества. В конце концов я стал человеком, понимающим умонастроение человека, который 150-метрового гигантского кальмара исправляет на 15-сантиметрового.

Человечество продолжает проводить ядерные испытания.

А что, если у человечества есть — язык не повернется сказать — человеческие тенденции? — порой задумывался я, проходя на базу через вращающуюся дверь, которую не надо ни толкать, ни тянуть. Мы с В стали пилотами одного звена F-16. Это может показаться чем-то экстраординарным, но — в конечном счете мы стали всего лишь заурядными, как песчинки на пляже, представителями человечества. Да, это так, тем более если вспомнить 150-метрового гигантского кальмара. В итоге, Я ничем не отличался от ВСЯКОГО и ничем не отличался от ЛЮБОГО. То есть это и есть… наша тенденция. Всякий… я. Любой… я.

4. «Интеллект»

1998-й год ознаменовался одним событием: вышел июньский номер «Интеллекта». Естественно, вы вправе удивиться: что же примечательного в том, что вышел июньский номер ежемесячного издания? Дело в том, что это произошло спустя двадцать восемь лет. То есть предыдущий номер (порядковый номер 205) вышел в мае 1970 года, а этот (порядковый номер 206) в июне 1998 года. Следующий, 207-й, номер — так же нежданно-негаданно — вышел в июне 2000 года. Ограниченный выпуск — это вынужденная контрмера одному из положений нового, вступившего в силу с июля 1996 года, закона «О регистрации периодических изданий». Это положение гласило: «Регистрация печатного издания аннулируется, если его выпуск приостановлен на срок более двух лет».

«Это и есть интеллект», «О, чувствуется мощь интеллекта!» — Стенаниям по поводу участи «Интеллекта» не было ни конца ни края. «А нам прекрасно живется и без интеллекта!» или «Забей!» А вы бы какую сторону предпочли?

Нападение гигантских кальмаров началось сегодня, в 8 часов 34 минуты 28 секунд утра. По крайней мере по эталонному южнокорейскому времени, которое было засечено непосредственно в этот момент. Гигантские кальмары мгновенно появились на суше, в одну секунду парализовав все. Поговаривали, что с одной рыбацкой шхуны, пришвартованной у восточного побережья Кореи, наблюдали нечто колоссальное, на глаз — трех километров в диаметре, сравнимое с флагманом НЛО, но размер большинства кальмаров, появившихся в городах, достигал от 150 метров до полукилометра. Чем было вызвано нашествие головоногих? — Никто не знал. По этой причине все — и всякий… я, и любой… я — оказались беззащитными под их натиском. Как песчинкам с пляжа, наблюдающим за приближением цунами, нам ничего не оставалось, кроме как уразуметь это.

«…Я переехал. Поэтому до станции Ахён было семь минут пешком. Чтобы развеять ностальгию, я бродил по округе. Пять лет назад я снимал жилье здесь неподалеку. Это была двухэтажная деревянная хибарка в саду большого частного дома. Однажды по просьбе хозяина я достал для него индивидуальный аппарат низкочастотной электротерапии, так и началась моя карьера агента по продаже медицинского оборудования. Жив ли еще хозяин? Когда выдастся свободная минутка, надо навестить его особняк. Поправив галстук, я заглянул в органайзер: 9:00 — посещение дома престарелых на Мок-доне. Как всегда, я достал сигарету. И так, не успев прикурить, поворачиваю голову: прямо передо мной стоит гигантский кальмар!»

«…Всю прошлую неделю продажи перли, так что мы все были в мыле. Бойцы, все по домам! — поднялся со своего места наш босс в час ночи. Бойцы, айда на междусобойчик! — Нас, менеджеров, было всего пятеро, поэтому мы отлично спелись. Сели на мотор — нам до Ханнам-дона! Ну как?! Бордель «Сухи» я представлял чуточку иначе, ну тем не менее там все равно было кучеряво, обхождение и все такое, по-своему было отличное заведение, поэтому атмосфера — большая пруха. Послушайте, мадам. А что, управленческий список отменили? Сегодня / полностью / отменили? Ю ноу? Здорово, здорово. Я накачался до чертиков, и понеслась… сел в такси, почти уже доехал до Чхан-дона и, протрезвев, завернул мотор обратно. Шеф, тормози здесь! Круглосуточная сауна прямо перед моей конторой. Разбудите меня! И вот секунду назад я вышел из сауны, и… как бы это описать? Моя контора исчезла к чертовой бабушке, а на ее месте — кальмар!»

«…Кунжутные листья — ладно. Проблема в проросших бобах мунг. Я вспомнила о них только тогда, когда сын с ранцем на спине уже заскочил в детсадовский автобус. Бум-бум! — грянул набат в душе, но к тому времени автобус уже скрылся за углом. Не дай бог, прокиснет! Набат не унимался. Внутри помрачившегося сознания душа, которая портится так же быстро, как проросшие бобы мунг, уже начала издавать кислый запах. Мальчику всего четыре. У него слабый животик. Позвонила мужу. „Дорогая, поезд ушел, обед, знаешь ли. А ты зачем пихаешь бобы в кимпап[14]? Сколько можно тебе твердить одно и то же, когда же до тебя дойдет…“ — На этом месте я бросила трубку. Всегда он так. Ищу рецепты, запоминаю, выписываю и готовлю по ним, как написано. Специальная статья с летними рецептами кимпап „Спешл бест файв“, из них я приготовила кимпап с охлажденными овощами. Сколько души, сколько заботы — из кожи вон лезу, и выслушивать такое?! Не знаю. Но ведь у сыночка слабый животик. В этот момент раздался многоголосый ор. Я оглянулась, а на месте соседней двадцатиэтажки стоит кальмар, огромный, как двадцатиэтажный дом…»

«…Все шло нормально. Осторожно приоткрыв дверь второго этажа, я вошла в комнату. Маэстро лежал на тахте. В цилиндре на голове, он машет мне рукой и говорит: „Эй“. Излишняя приветливость в его голосе насторожила меня. „Однако тебе… не обязательно делать такое лицо. Это — реклама кофе, поэтому тебе нужно сделать проникновенное, задумчивое лицо. Тогда и я смогу спокойно сделать нужное лицо“. — „Хорошо, я поняла“, — сказала я, но на радостях у меня никак не получалась проникновенность и задумчивость. Скольких же рекламщиков удостоил своим согласием маэстро? Часом, я не первая? „Маэстро, чем я смогла вас расположить?“ — спросила я. „М-да. Как бы это сказать? Возвышенным отчаянием, словно это вопрос жизни и смерти“, — снимая цилиндр, улыбнулся маэстро. И в этот момент. За куполообразным окном второго этажа поднялось что-то огромное. Это был кальмар».

«…Нынче в голову постоянно лезут бесполезные мысли. Трудно стало шоферить. Ты только посмотри, ну как здесь не отвлечься?! Все улицы увешаны фотографиями девиц. Вон та, посмотри на сиськи. На чем же она такие отъела? Одним словом — идол… А чем они другие? Идол… Я каждый день читаю спортивные газеты, поэтому знаю, однако такое у меня чувство. Чон, смотрите на дорогу! — крикнул Ким. Резко жму на тормоза. В чем дело? Красный свет? — Я закуриваю. Взгляд падает на сегодняшнюю газету, которую уронил Ким. „Я думаю, что исполнение — это проникновение“. — Это слова еще одного идола. Что-то не то, — думаю я. Эй, Ким, а что значит „идол“? Ким разводит руками. Ну дает! Университет окончил, а не знает. Видать, трудное словечко. „Идол“… я гоняю на языке „идола“. „Идол“, „идол“… Что это? — спросил я. Ким оглядывается, и его лицо наполовину перекашивает. Мамочки… Это же кальмар!»

«…Как вы относитесь к блюдам из угря? — спрашиваю я. Прекрасно! — как шампанское выстреливают новички К и L. Я сразу вспомнил D, хозяина „Фунчхон“, но, к сожалению, отсюда очень далеко до его ресторанчика. Жаль! Блюда из угря — я серьезно говорю — пьянят и разум, и душу. О них нельзя судить головой. В первую очередь они требуют семи потов и страсти. Погружаюсь в размышления. Устроившись сюда, можно подумать: Ну что это такое? Но с этой страстью я одолел уже два добрых десятка лет. В голове уже кишит целый десяток угрей. Сгодится. А есть ли рыбный ресторан поближе? Задумчиво смотрю в окно: там что-то стоит. Боже правый, это же кальмар!»

«…Вообще, я хорошо переносил жару. Даже в тридцатидевятиградусный зной один бокал пива — и я как огурчик. Поэтому, особо не задумываясь, я провел несколько часов за рулем, еще выпил, и, играя в теннис, почувствовал себя немного странновато. Меня знобило. Сразу после выходных пошел в больницу: поставили пневмонию. На правое легкое на рентгеновском снимке была накинута какая-то белая сеть. Доктор, это что? Доктор улыбнулся: „Немного отдохнете, и все пройдет“. Лег в больницу, но почему-то с самого утра из головы не идет та сеть со снимка. Пришла медсестра. Эй, сестричка, — заговариваю я с ней и бормочу, чтобы она открыла окно. А что? Ведь в этом ничего страшного. За раздернутыми занавесками… однако я увидел какое-то мрачное здание, которое заслоняло солнце. Что это? Ничего не ответив, медсестра осела на пол. Она была в предобморочном состоянии, как Мартина Уингис, выбитая в первом круге Уимблдонского турнира. Ого! Это же!..»

«…Подъем в 8:00. Зубная электрощетка в дрянном состоянии. На душ — пять минут, потом — бритье и завтрак. Один тост и апельсин. Читая газету, слушаю телевизор. О, ничего себе! Глотаю витамин Е, две штуки, и в туалет. Какое облегчение! Но надо спешить. В тот момент, когда уже, судя по всему, был дан старт, я иду по подземному переходу под пятиэтажной „свечкой“. Слишком однообразные будни иногда выбивают из памяти определенные промежутки времени и действия. Наверно, мозг так устроен. Кто это там околачивается? Рядом с выходом у ларька обнаруживаю знакомую физиономию, хряпающую дешевый сэндвич. Ага, спалился, голубчик! — думаю я, но с напускной приветливостью спрашиваю: „Вкусно?“ — „Уно“, — с набитым ртом мычит он вместо „вкусно“. Я кидаю ему: „В Америке чем дальше на запад — тем толще сэндвичи“. Парень впадает в ступор, и в этот момент… „О май год! Что это?“ — завопил я».

«…Прокатившись с ветерком, в хорошем настроении сворачиваю на бесплатную дорогу. Вот те на! Железнодорожник (вблизи оказывающийся полицейским) делает знак „сбавить скорость“ и заставляет меня остановиться. Превышение скорости, — отрезает он. Пройдите за мной, предъявите водительское удостоверение, — бряцает он, а я, разворачиваясь, кидаю ему: Сейчас принесу. И медленно возвращаюсь к мотоциклу. Наблюдая в зеркало за движениями идиотского железнодорожника, я потихоньку выжимаю сцепление и втыкаю передачу. И дергаю оттуда. Я надеялся, что с утра он не увяжется в погоню, но зря: идиот сел мне на хвост. Ага, проложи себе железную дорогу и догоняй меня на поезде! Делаю резкий разворот и проскальзываю в разрыв между отбойниками. И в этот момент… однако… но… что-то вроде живой горы крушит эстакаду. И поэтому я глушу мотор и пялюсь на эту живую гору. И примчавшийся следом железнодорожник — Ух ты! — выдыхает и, не обращая внимания на меня, смотрит на гору. От этой дуры… не убежишь, — влетает в мою голову мысль. Ух ты! — снова выдыхает железнодорожник».

«…Такое противостояние у нас впервые. Мы с женой сцепились из-за двенадцати связок „Интеллекта“ и восьми связок „Юного натуралиста“. По желтизне — „Интеллект“, но по толщине — „Юный натуралист“. Этот переезд сократил жилую площадь в два раза, поэтому, естественно, надо многое выкинуть, но как же не хочется. „Интеллект“ — это мое педагогическое достоинство, а „Юный натуралист“ — воспоминания жены о ее молодости. Однако, выпив чашечку травяного чая, я склоняюсь к тому, чтобы выбросить „Интеллект“. В конце концов, надо освобождать пространство. Если не это, то что? Для жены, отправившей дочку, такая уступка, — думаю я, — это мой долг и благородный поступок. Дорогая, мне надо кое-что тебе сказать. — Я собирался постучать в дверь ее комнаты, но… замер перед двенадцатью связками „Интеллекта“. Перед пожелтевшими связками моя душа опустела, как полость в Земле. И в этот момент. Одна стена в гостиной рухнула, как от подземного толчка… и в тот момент, когда нечто, сокрушившее стену и похожее на гибкий столб, взметнулось в небо, считаные доли секунды я мог наблюдать небесную синеву. И там… стоял гигантский кальмар».

Вылетев с Осанской базы, я повел свое звено к центру Сеула, за разрушение которого мы волновались больше всего. «Что делать? На малой высоте мы можем подвергнуться атаке. Ты помнишь?» — раздался в наушнике гермошлема взволнованный голос В. Возьмет ли его ракета? Я, как и он, не знал способа. Видимо от волнения, В нарушил обычный строй и прижался вплотную к моему самолету. Вскоре подлетели к Сеулу. Первоочередные цели — два гада у городской администрации: один 350-метровый и один 170-метровый. Снижаемся, чувствую, как мои нервные клетки сливаются с гашеткой и прицелом. Забрезжили городские пейзажи. Однако там… никого нет.

Нигде не было видно гигантских кальмаров. Это было необъяснимо. «Что случилось? Все исчезли», — послышался одинокий и растерянный голос В. Сохраняя нормальный строй, мы ждали распоряжения командования. Мы тридцать минут патрулировали воздушное пространство, пока в конце концов не получили приказ возвращаться. «Эй, специалист по монстрам, нам стоит ждать дальнейших вылазок?»

«Конечно! — прокричал В. — Ты же понимаешь, что это ВОЗМЕЗДИЕ ГИГАНТСКИХ КАЛЬМАРОВ?» — «Конечно», — ответил я.

Как десятиметровая рулетка на том стадионе, я выдавал смешок за смешком.