Краденая магия. Часть 1

Глава 24

в которой мне предлагают ману

Искать Надю в вестибюле третьего этажа никакого смысла уже явно не имело (жди меня Морозова там — точно услышала бы шум драки и наверняка сама давно бы объявилась), но для очистки совести я все же выглянул к лифту. Ожидаемо никого не обнаружил и вернулся на лестницу. И тут меня снова окликнули. На этот раз хоть вежливо. Даже, пожалуй, с некоторым перебором:

— Ваше сиятельство!

Формально мой титул предполагал право на такой обращение, но, как я уже знал, в отношении несовершеннолетних оно довольно редко использовалось. Больше в ходу были «молодой князь» или, взять ту же Воронцову — «молодая графиня».

Я поднял глаза — сверху спускался парень-абитуриент. Невысокого росточка, щуплый и, до кучи, в очках — с очень толстыми стеклами в серебристой оправе. Кажется, это был первый очкарик, встреченный мной в этом мире!

— Сударь? — обронил я, замерев и на всякий случай развернувшись к незнакомцу в пол-оборота — угрозой тот не выглядел, но мало ли…

— Евгений Крикалев, потомственный дворянин, — прекратив спуск, с поклоном — тоже, по ходу, несколько более глубоким, чем на мой непросвещенный взгляд требовала ситуация — представился паренек. — К вашим услугам, молодой князь!

Крикалев? Знакомая фамилия… В нашем мире вроде космонавт такой был… А может, политик… Но где-то она мне попадалась и здесь. Точно попадалась…

«На стенде у главного корпуса, — с готовностью подсказал Фу. — Тот самый уникум, ухитрившийся набрать „минус шесть“!»

А, ну да, точно!

— Прошу меня простить, Ваше сиятельство, но я имел неосторожность слышать ваш разговор с молодой графиней Миланой… — спустившись еще на пару ступеней и снова остановившись, проговорил очкарик.

— И… что? — не особо понял, как на это реагировать, я.

— Не скажу, чтобы вы были с ней любезны…

— И чё? — слегка нахмурившись, бросил я уже с вызовом. Этот задохлик что, решил вступиться за честь дамы сердца?

— Немногие осмелились бы разговаривать с кем-то из семьи Воронцовых в подобном тоне…

— Ну так она первая начала, — буркнул я.

— О, для молодой графини сие не в диковину, — позволил себе мимолетную улыбку Крикалев.

— Никак не возьму в толк, к чему вы ведете, сударь? — прямо спросил я, не желая тратить время на хождения вокруг да около — не до того мне было сейчас.

— Отголоски происходившего до вашего разговора я тоже слышал, — поведал очкарик вместо столь же прямого ответа, указав глазами ниже по лестнице. Тел Миланиных прихвостней с места, где стоял Крикалев, видно быть не могло, однако стоны, возобновившиеся с уходом молодой графини, сюда вполне себе долетали. — Прошу прощения, что не пришел на помощь — но вы, как я понял, и сами отлично управились…

— Это было несложно, — хмыкнул я, почти не преувеличив.

— Вы необычный, удивительный человек, Ваше сиятельство, — заявил на это очкарик. — И я… Я почел бы за честь предложить вам свою ману!

— Хм… Вообще-то у меня и своей… — начал было я.

«Сие старая формула, времен феодальной раздробленности и пирамиды вассалитета, — перебив меня на полуслове, вмешался Фу. — На государственном уровне давно не практикуется, но у молодежи по-своему популярна.

Юноша почтеннейше испрашивает вашего покровительства. Взамен обещает верность. Сие и называется „предложить свою ману“».

«В качестве бурдюка, что ли?» — недовольно скривился я.

«Если потребуется — то и так. Но обычно все проще — предложивший ману берется выполнять поручения сюзерена. Вот как Плетнев, Гончаров или Кузьмин служат Воронцовой».

— Уровень у меня, конечно, всего лишь четвертый — Стольник, — принял, должно быть, мою несдержанную мимику на свой счет Крикалев. — Но зато я довольно сильный!

На автомате я окинул скептическим взглядом фигурку очкарика и лишь затем сообразил, что тот имеет в виду магическую силу.

— Но будь я хоть Боярином, что по мане, что по силе, противостоять клану Воронцовой не смогу, — продолжил между тем Крикалев. — Никто не сможет сего в одиночку, даже вы, молодой князь! Но объединив вокруг себя таких, как я, вы станете способны на многое! Даже подвинуть Воронцову!

— А почему вы решили, сударь, что я собираюсь куда-то кого-то двигать? — спросил я.

— А у вас разве есть выбор? — искренне удивился очкарик. — Я же сказал, что слышал ваш разговор с молодой графиней. И понял, что ему предшествовало. Не знаю, что послужило исходным пунктом конфликта, но уже нынче вы дважды унизили Воронцову. Сначала косвенно — расправившись с ее клевретами, а затем — напрямую, в дерзком разговоре. Причем отнюдь не тет-а-тет. Такого молодая графиня не спустит. О чем она прямо и заявила. Так что не думаю, что у вас есть выбор, молодой князь. Вернее, он есть: сражаться в одиночестве — и наверняка проиграть, при всем моем к вам уважении — или же заручиться поддержкой собственного клана. И тогда у вас появится шанс. У вас — и у тех, кто пойдет за вами.

«А юноша прав, — не преминул заметить фамильяр. — Так или иначе, вы бы и сами пришли к этой мысли, сударь. Если бы успели, конечно…»

«Если бы успел? — переспросил я. — Я куда-то спешу?»

Ну, кроме того, чтобы отыскать Надю? Блин, надо же бежать! Но и начавшийся разговор так просто не оборвать…

«Разумеется — выжить, — ответил между тем Фу. — В сем деле мешкать негоже».

— Ну, допустим, — кивнул я Крикалеву. — Допустим, насчет меня и Воронцовой вы правы. Но ваш-то тут какой интерес, сударь? Или вы тоже успели насолить Милане?

— Граф Анатолий, ее отчим, погубил моего отца, — проговорил очкарик. — У молодой графини ко мне претензий нет, но сие не значит, что их нет у меня — к ней! — при этих словах Крикалев будто бы вдруг даже сделался чуть выше ростом. И в плечах слегка раздался.

«Была там какая-то история, — прокомментировал Фу. — Подробностей не знаю, но что-то такое люди болтали…»

— Понятно, — кивнул я. — Что ж, сударь…

«Что нужно сказать, чтобы принять его предложение? — по-быстрому уточнил я у фамиляра. — Есть какой-нибудь специальный ритуал?»

«Строгого нет. Просто согласитесь и пожмите юноше руку. Допустимо еще принять у вассала мерлин маны, но это уже знак особой благосклонности. Не думаю, что юноша этого ждет. К тому же, вы нынче и так переполнены, а сливать подобный дар на сторону — совершеннейшая бестактность».

— Что ж, сударь, я согласен, — заявил я, делая шаг вверх.

Остальные разделявшие нас ступеньки торопливо преодолел Крикалев. Мы обменялись рукопожатиями — ладонь очкарика оказалась на удивление крепкой.

— Отныне моя мана — ваша мана, молодой князь! — дрогнувшим от волнения голосом проговорил юноша. Глаза его сияли.

— Благодарю, сударь, — кивнул я. — А сейчас прошу меня извинить — срочные дела… — новоиспеченный клан — это, конечно, замечательно, но мне нужно было отыскать Надю. Разговор с Крикалевым и так отнял у меня массу времени!

— Могу ли я чем-то вам с ними помочь, Ваше сиятельство? — тут же осведомился очкарик.

— Простите, сударь, но нет: это сугубо личный вопрос! — мотнул я головой.

— В таком случае, мне остается лишь пожелать вам, чтобы он благополучно разрешился! — расплылся в улыбке мой собеседник.

— Благодарю, сударь! Уверен, так все и будет!

На этом мы с моим новоявленным вассалом расстались — разойдясь с Крикалевым на лестнице, я поспешил наверх. Уже в середине следующего марша обернулся: очкарик все еще стоял на месте, глядя мне вслед. За толстыми стеклами его глаза показались мне издали неестественно маленькими, и оттого, наверное, сам взгляд — каким-то странным. Вблизи такого впечатления почему-то не возникало.

На седьмом этаже, ни в вестибюле, ни в коридоре, Морозовой не оказалось. Я даже сунулся в свою комнату — а вдруг? 763-я была пуста. На кровати справа от входа, правда, валялись чьи-то вещи — похоже, у меня таки появился сосед. Присматриваться к ним я не стал, поспешив продолжить поиски.

Вернувшись на лестницу, я сбежал вниз — зачем-то заглядывая по пути на каждый этаж, но девушку так и не обнаружив. К слову, успели куда-то расползтись и прихвостни Воронцовой — в пролете между третьим и вторым этажами я никого не застал. О недавней драке теперь напоминали только следы крови на полу и соскочивший с чьей-то ноги кожаный башмак. От души наподдав его ногой, я сбежал вниз и через четверть минуты уже был у дверей на улицу. С налета распахнул тяжелую створку… и угодил ею аккурат в лоб Наде.

Вернее, чуть не угодил: в последний момент девушка успела отскочить. Но при этом оступилась и плюхнулась пятой точкой на дорожку. Со стороны смотрелось, будто ее именно что дверью сбило.

— Ой, прости! — бросился я к Морозовой.

— Ты где был? — тут же спросила она.

— Тебя искал! — выпалил я, склоняясь над сидящей враскоряку Надей. Видимых повреждений на ее лице вроде бы не имелось. — Ты как? — все же уточнил я. — Очень больно?

— Нет, — мотнула она головой. — Я щит выставила. Ну, магией закрылась, — пояснила девушка в ответ на мой непонимающий взгляд. — Хорошо, не видел никто…

Я машинально бросил взгляд на аллею: похоже, народу на пеньках, и правда, не было до нас никакого дела.

— А администрация не отследит? — все же уточнил затем. Магия вне Хогвартса, все дела…

— А как тут отследишь? Воздействие слабенькое, такое если только специально ловить. А так… Разве что ауру ковырнуть — но для этого причина нужна. Чтобы пожаловался кто или еще какая…

— Понятно, — кивнул я, протягивая Наде руку. — Левую — так получилось. Ухватившись за нее, Морозова встала на ноги, а я не сумел сдержать гримасы — пальцы пронзила боль: все ж таки тот удар в скулу Кутайсова даром для меня не прошел.

— Что с тобой? — настала очередь девушки проявить беспокойство.

— Долгая история, — поморщился я.

— Обед мы уже пропустили, а до ужина еще добрых три часа, — заявила Надя. — Достаточно времени для хорошей истории. Вон, и пенек освободился, — указала она на пустующую «скамейку» поблизости. Присядем, поговорим. Давай быстрее, пока не заняли! — с этими словами она потянула меня к пню. За больную, блин, руку!

— Сегодня прям какой-то день разговоров, — пробормотал я сквозь стиснутые зубы, покорно следуя за девушкой.

— Руку еще раз покажи, — велела мне Морозова, когда рассказ дошел до событий в пятом чертоге.

Моя ноющая уже даже в покое и, кажется, начавшая слегка опухать левая кисть легла девушке на ладонь.

Беседу в кабинете Алексеева я передал Наде во всех деталях, а о драке на лестнице собирался упомянуть лишь вскользь, но тут собеседница принялась засыпать меня вопросами, и подробности всплыли сами собой. В том числе — о полученной мной травме.

— Ушиб, — помедлив, сообщила девушка. — И небольшая трещинка в косточке. Сейчас исцелю.

— Погоди! — поспешил остановить я ее, машинально вырывая руку. — Магию же нельзя! Народу полно — заметят!

— Лечебную — можно, — мотнула головой Надя. — Это специально оговорено в правилах — не на том листочке, что нам выдали, а в полном своде. Нужно только уведомить администрацию, но это разрешается и после, по факту, сделать.

— А когда ты успела прочесть полный свод? — поинтересовался я, неуверенно возвращая поврежденную кисть в ладонь девушки.

— Зимой еще. Или даже прошлой осенью. Я же заранее собиралась сюда поступать.

— А, ну да…

— Приготовься, сейчас может быть немного больно, — предупредила Морозова, накрывая мои пальцы второй своей ладонью. — На лечение все по-разному реагируют.

— Когда в подвале Воронцовых Сергей Казимирович исцелял мои раны, больно совсем не было, — вспомнил я. — Скорее, наоборот.

— От мастерства лекаря еще зависит, — кивнула Надя. — У меня, правда, не очень большой опыт, но я постараюсь аккуратно…

В следующий миг руку мне словно пробила искра, и, охнув, я судорожно стиснул пальцами ладонь девушки.

— Прости! — виновато пробормотала Морозова. — Но я же предупредила, что может быть больно…

Больно?! Нет, речь шла вовсе не о боли! На миг я будто вновь перенесся в 302-ю, в момент, когда вот эти самые мои пальцы уверенно нащупывали пуговки застежки Надиного платья… Не просто вспомнил — заново ощутил все то, что тогда чувствовал, чего ждал, к чему стремился… Всей душой — и всем, извините, телом.

Даже не представляю, как бы я повел себя дальше, окажись мы с Надей в эту секунду не на людной аллее, а хотя бы в мало-мальски укромном месте. Вернее, наоборот, очень хорошо себе это представляю. Тут-то сдержался разве что чудом…

— Зато рука теперь в порядке… — продолжала между тем оправдываться девушка.

— Спасибо, — пробормотал я. Кисть и в самом деле больше не ныла, а опухоль полностью спала, но признаться, это было едва ли не последним, что меня в данный момент занимало. — Если что-нибудь еще себе сломаю — сразу побегу к тебе лечиться!

— Лучше все же не надо ломать, — улыбнулась Морозова. — А теперь, — посерьезнев, совсем уже иным тоном продолжила она, — объясни, что эти негодяи от тебя хотели-то?

— Что хотели, что хотели… Доставить под ясны очи своей госпожи…

— В общем, даже и не знаю отныне, чего ждать от жизни, — закончил наконец я свое повествование. — С одной стороны, с поступлением в корпус особых проблем у меня теперь возникнуть не должно: после визита Романова майор Алексеев, небось, лично проследит, чтобы у меня набрался проходной балл, — натужно усмехнулся я. — С другой — до зачисления еще как-то дожить надо. А если относиться к словам Миланы всерьез…

— А как ж еще можно к ним относиться? — удивилась Надя. — Такие, как она, слов на ветер не бросают.

— Больше всего меня тут беспокоит, что Воронцова — твоя соседка, — заметил я. — До меня ей еще как-то добраться надо будет, а ты — вот, прямо под боком…

— Вот насчет этого вообще не переживай, — отмахнулась девушка. — Я не я буду, если 302-я сейчас для меня — не самое безопасное место в Москве. На то, чтобы учинить что-то предосудительное в собственной комнате, молодая графиня точно не пойдет. Ну а чисто в быту… Просто поверь: я далеко не так безобидна, как могу казаться. Неизвестно еще, кто первой взвоет белугой от нашего соседства, я или Воронцова.

— Ну а вне комнаты? — предпочел я принять Надины слова на веру — как-никак, одной проблемой меньше.

— Не думаю, что мне вообще что-то грозит, — покачала головой Морозова — в некотором, впрочем, сомнении. — Попытаться свести счеты со мной — для молодой графини это означало бы расписаться в своем бессилии достать тебя напрямую. Так что нет, — уже увереннее заявила она. — По крайней мере, не сейчас. А вот для тебя опасность реальна. Прям вот хоть отзывай заявление! — тяжело вздохнула моя собеседница.

— Да ладно! — нахмурился я. — Я же это пошутил — насчет «не дожить до зачисления»!

— А я вот не шучу. И главное — Воронцова не шутит. Так что, пожалуй, это и правда, единственный выход!

— Чтобы я отозвал заявление в корпус?

— Чтобы мы отозвали заявления — не думаешь же ты, что я брошу тебя одного?

— Ну… — приятно, конечно, получить такую поддержку, но только-только все стало как-то устаканиваться… Да и негоже тянуть за собой в омут еще и Морозову! — Да, а как же опекунство? — вспомнил я.

— Попросим защиты у Светлейшего князя Всеволода. Раз уж он перед Алексеевым за тебя заступился…

— Заступился — потому что одобряет выбранный нами путь. А если мы бросим корпус…

— Логично, — не стала с этим спорить моя собеседница. — Ну, тогда не знаю… Сбежим в Китай, как ты предлагал.

— Я не предлагал!

— Зато теперь я предлагаю.

— Нет уж, — отбросив между тем сомнения, решительно мотнул я головой. — Никакого Китая. И никакого ухода из корпуса. Только не из-за Воронцовой! Перебьется. Хочет войны — будет война… У меня же теперь, кроме всего прочего, собственный клан, — добавил я, попытавшись сгладить пафос шуткой — о разговоре с Крикалевым Наде я уже тоже успел поведать.

— Клан — это серьезно, — неожиданно согласилась Морозова. — Пусть он даже всего из трех человек.

— Из трех? — не понял я. — А кто третий?

— Ты, Крикалев и я, — перечислила девушка. — А ты кого не посчитал?

— Себя, — соврал я.

— Про клан я и забыла, — продолжила между тем Надя. — Раз ты обещал кому-то покровительство, бежать бесчестно. Придется сражаться. Ну или забрать с собой и этого Крикалева…

— Ну да, давай еще половину здешней абитуры в Китай увезем, — буркнул я. — Нет уж, будем сражаться, как ты и сказала.

— Я сказала?

— Да. Только что.

— Ну да, сказала… Не подумав. Как и ты, когда соглашался на просьбу Крикалева… И где только про эту процедуру узнал — не сам же новобранец тебе ее разжевал… — вздохнула девушка. — Кстати, раз уж на то пошло. Чтобы соблюсти формальности… — продолжила она прежде, чем я придумал правдоподобный ответ. — Молодой князь Владимир Огинский-Зотов, имею честь предложить вам свою ману, — подпустила Морозова в тон нотку торжественности. — А то, понимаешь, Крикалев в клане официально, а я как merdeв проруби… — с неуверенной улыбкой добавила моя собеседница.

— С тебя мерлин, — не раздумывая, ответил я на улыбку девушки собственной. — Вот только солью куда-нибудь один свой…

— Буду должна, — совершенно серьезно пообещала мне Морозова. — Ну, какие будут поручения, молодой князь? — уже снова улыбаясь, спросила она. — Готова с честью исполнить любое!

Оставим под покровом тайны, о чем я в этот момент подумал. Тем более, что в кои-то веки мне хватило ума — а может, совести — промолчать.

Конец первой части