Красивая дочь, ружьё, лопата, алиби

Глава 15. Неромантичное рандеву с розами

Жучиков был в ярости и недоумении!

– Да что она вообще о себе возомнила! Кто она такая? Крутая модель, певица? Да и таких можно найти, если есть бабки! А тут… какая-то студенточка!

Когда мальчику с детства рассказывают, что он самый-самый, ему трудно понять, что его «сам-самость» – для мамы и прочих членов семьи, и восприятие мальчика окружающим миром в принципе не могут быть идентичны. И даже если ты реально крут, это не гарантия того, что крут для всех – ты ж не золотой слиток, чтобы всем нравиться. И злиться на то, что кто-то не падает ниц под напором твоего обаяния и не поддаётся твоим ухаживаниям – это прямой путь к проигрышу. Нет, не проигрышу девушке – ей всё равно, тебе же сказали. Проигрышу себе самому.

Это – самый обидный и опасный проигрыш, гораздо, несоизмеримо хуже, чем отказ девушки уже несколько раз объяснявшей тебе, что быть с тобой она не хочет.

Антон ничего подобного не думал – просто злился и давил на газ, хотя, на просёлочной дороге это было крайне неразумно, шипя каждый раз, как ощущал запах роз – несчастный букет, который он вёз Вере, теперь был доказательством его неудачи.

– Надо выкинуть его в канаву! – рыкнул Антон, развернулся в пол-оборота, чтобы достать букет с заднего сидения и вышвырнуть его через окно на обочину. Как только он отвёл глаза от дороги, руль как живой вильнул в руке, а встречная машина, гневно загудев, едва-едва избежала столкновения, зарывшись носом в густые кусты на обочине.

Антон, силясь исправить ситуацию, тоже вывернул руль, но попал в вольготно разлившуюся на дороге лужу, машину повело и принесло в аккурат к боку встречного автомобиля, застрявшего в кустах.

– Ты! Ты баран! Купил права, а водить не умеешь! – завопил водила, открывая дверцу и вываливаясь в кусты. – Сoпляк!

– Да ты сам виноват! – взвыл и без того обиженный на весь белый свет Антон. – Чего тебя туда занесло, если я твою гнилую тачку и пальцем не трогал?

– Чёёёё? Поучи ещё меня! Я таких как ты видал… – Сергей Сергеевич Фроликов, который из мечтаний о собственном триумфе и полной победе над женой одним махом оказался мало того, что в кустах, так ещё и в скандале с каким-то молодым наглецом, выдирался из зарослей, кипя от негодования.

Его настроение отнюдь не улучшилось после ответа хамоватого парня, который мало того, что не чувствовал своей вины и не был готов выслушивать нотации Фроликова, так ещё и гневно возражал на любое замечание Сергея Сергеевича.

Когда последний смог добраться до капота и обнаружил там две царапины, его гнев достиг апогея.

– Да ты глянь на свою тачку! Она ж вся, как пожёванная! Докажи, что это от моей машины – она-то целая! – изгалялся оппонент.

Слово за слово, конфликт разгорался и ширился. Дошло до того, что Антон, собравшийся всё-таки выкинуть букет, который предназначался Вере, швырнул им прямо в противника, а услышав разъярённый вопль вконец оскорблённого Фроликова, шустро нырнул за руль и нажал на газ.

Всё-таки есть что-то этакое в наших просёлочных дорогах… какая-то особая миссия, что ли…

Видимо, именно эта дорожная функция и сработала, услужливо плеснув грязной глинистой водичкой под колёса машины Антона, отчего они обрели невиданную ранее гладкость, и, с лёгкостью скользнув по дороге, преодолели кусты, унося машину в глубокую канаву, щедро поделившуюся с гостями своим содержимым. Канавы-то, они такие… гостеприимные.

По салону, щедро орошённому настоянной болотной жижей, эпично плавали лепестки роз и благоухали прощальным ароматом романтики.

– Ить-эть-ять-уть… – доносились из канавы невнятные, но от этого ничуть не менее содержательные умозаключения, распугивая комаров и привлекая пиявок. – Да я тебя счааааас!

К счастью для Фроликова, у Антона не получилось быстро выбраться из канавы – он скользил на крутом склоне, ругался, падал, перемазавшись в цепкой и любвеобильной глине с ног до головы. А когда всё-таки вылез, то выяснил, что от его оппонента на дороге остались только проломленные кусты, следы от шин и помятый букет роз.

Инспектор Воронов, возвращаясь из управления, решил срезать путь, свернув на просёлок. Он флегматично объезжал родимые природные препятствия и машинально обратил внимание на помятые кусты справа. Причём в двух местах.

– Кто-то рухнул? – он притормозил и ошалело уставился на куст, росший у второго пролома, который вдруг раздвоился и начал двигаться. – Ёлки-палки! Так заикой остаться можно! – подумал он, осознав, что этот «куста кусок» на самом деле человек. Какой-то странный тип, местами поцарапанный, измазанный глиной, с присохшими к ней веточками, травой, листьями и почему-то лепестками алых роз…

Слушая эпичную повесть о том, как его отвергли, собаками пугали, отцами воздействовали, а потом подсунули эту дорогу, психа за рулём встречной машины, лужу под колёса и проклятую канаву, да ещё и его собственный букет, на который он сам и рухнул, когда хотел его пнуть с досады!

– Розы… ненавижу розы! – перемежался «припевом» эпичный рассказ. – Я весь исцарапался из-за них!

–Хорошо хоть не сказал, что розы сами на него напали и коварно ободрали! – подумал Воронов. – А ведь мог бы.

Правда, после уточнения, а с какой скоростью вёл машину этот самый нервный водитель, его вопли чуть поутихли, а после напоминания о том, что можно и по тормозному следу скорость высчитать, и вовсе закончились.

– День у меня такой! Поганый-препоганый! – сообщил обиженно Антон, шмыгнув носом, словно мальчишка.

– Вы лучше подумайте, чем мог бы закончиться Ваш день, если бы Вы в таком настроении на трассу выбрались… – предложил ему Воронов, вызывая эвакуатор для добывания. – А про девушку… Вы представьте, что бы Вы сделали, если бы Вас так какая-то девица преследовала. А что? Она, к примеру, считает, что неотразима, а Вас от неё с души воротит. И как бы Вам понравилось обнаружить её у себя, на своей территории?

Воронов не ждал ответа, да и не надо ему было – у него работа другая. Но вот некоторая задумчивость, видневшаяся из-под глинисто-травяных наслоений на физиономии несчастного, была, так сказать, налицо!

Ася сидела на садовых качелях и отдыхала. Собственно, планов-то было громадьё, но второй день отпуска располагал к некоторому расслаблению и созерцательному времяпровождению.

Особенно этому поспособствовал сын.

– Мам, иди, а! Вот, сядь и отдыхай! Или ляг и отдыхай, короче, позволь себе провести время как хочется!

Ася некоторое время поразмышляла, что именно она хочет, и решила, что качели, Арька и вязание – как раз то, что ей нужно!

Она не обратила никакого внимания на шум мотора, затихший у забора, а также хлопок машинной дверцы.

Зато всё это насторожило Ариадну.

– Кто это приехал? – ушки, обросшие мягкой шёрсткой, насторожились. – Соседи? Нет. У них ездилка фыркает не так. Другие соседи? Тоже нет. А кто?

Арька жила сейчас очень хорошо. Счастливо, спокойно, приятно. Но вот её жизнь до встречи с Асей была настолько страшной, что запомнилась на всю жизнь. Именно этот хвостик тревоги и заставлял Арьку бдить.

Повернувшаяся на калитке ручка, грохот кулака, стукнувшего по забору и голос, отлично запомнившийся Арьке голос нехорошего человека, обижавшего её хозяйку, доказали ей, что она была права!

– Ася! Ты что? Замок сменила? Калитку открой! Я приехал!

Асе в первый момент времени показалось, что ей померещилось.

– Что? – она недоумённо подняла голову и уставилась на калитку.

За высоким забором из профнастила она, конечно, не могла видеть, кто там стучит, но голос-то узнала! Ещё бы ей не узнать – в кошмарных снах ей снилось, как муж, к счастью, уже бывший муж, снова от неё что-то требует, читает нотации, поучает, рассказывает, какая она глупая и всё остальное в том же духе.

– Ася! Я приехаааал! – Фроликов повысил голос, – Открывай скорее!

– С чего бы это? – Ася так удивилась, что задала этот вопрос Арьке. – С чего бы нам такое счастье привалило?

Шум за забором Асю смутил. Она вообще не любила мешать людям, а то, что её забор используют как барабанную установку на рок-концерте, как-то не очень вписывалось в понятие «немешания».

– Жаль, что Валера в магазин уехал… Хотя… наверное, пора уже и самой с этим справляться. Я уже достаточно большая для этого девочка! – решила Ася и отправилась к калитке.

Арька потрусила следом, соображая, где сейчас находится Фёдор и услышит ли он её, если что?

– Позову! Главное, начать, меня поддержат! – решила она. – Я точно знаю, что поддержат!

Между крохотным забитым и зашуганным щенком и уверенной в себе своей хозяйке и своих приятелях собаке есть огромная разница!

Реакция хозяйки и её собаки на появление в приоткрывшейся калитке Фроликова, была очень разной.

– Мамочки-собачечки, че-гав-гав-гава это такое? – опешила Арька, разражаясь громким, и довольно-таки визгливым лаем. – Спасите! Кота позовите! Фёдорррр гавгдетыыыы!

Ася, воззрившаяся на это «я помню чудное мгновенье» в современной интерпретации, изумлённо воззрилась на нечто, без сомнения, когда-то бывшее её мужем. Но ныне пребывавшее в таком незаурядном виде, что…

– И ни в сказке сказать, ни пером описать! – выдохнула она.

– Ася, что ты там бормочешь? – раздраженно произнёс Фроликов, заходя на участок мимо опешившей бывшей жены. – +-Не видишь? Я пострадал! Попал в дорожное происшествие!

«Пострадавшесть» Сергея Сергеевича была видна невооруженным взглядом. Исцарапанный, с какими-то мелкими сучками в волосах, в испачканной с левой стороны одеждой и надорванным воротом рубахи Фроликов являл собой зрелище дивное и незаурядное.

Ася уставилась на него, ощущая, что в её организме происходит совершенно неконтролируемая реакция – ей дико хочется рассмеяться! Да-да, вульгарно, в голос, прямо в лицо бывшему мужу!

Нет, она старалась сдержаться…

– Ты? А ты зачем приехал? – кусая губы в попытке не растерять остатки хороших манер, сдавленно уточнила Ася.

– Проняло! Я ж знал! Я точно знал! – самодовольно подумал Фроликов. – Вон, аж реветь собралась – губу закусила.

Когда он рассмотрел себя в зеркале заднего вида после столкновения с тем молодым паразитом с розами, Сергей Сергеевич решил вернуться в Москву. Очень уж вид был… ну, не ахти… А потом, уже почти развернув машину в обратную строну, Фроликов вдруг понял, что он ошибается!

– Бабы любят, когда надо жалеть, вот и Ася всегда такая была. Так что чего ради я буду туда-сюда ездить? Раз решил на дачу, значит, на дачу! Заодно и одежду она постирает да зашьёт.

И вот теперь он в очередной раз понял, что прав! Как всегда прав! Даже успел припомнить своего бывшего партнёра, который, вот болван-то, утверждал, что Фроликов сильно рискует, что так с женой, да и вообще с людьми, общаться нельзя.

– Даже я тебя уже с трудом переношу, ты уж извини! – сокрушался тогда партнёр.

– Ну, и кто из нас прав? – cамодовольно подумал Фроликов, жалея, что тот глупый тип его сейчас не видит. А вслух сказал:

– Я? Я приехал за своим триммером! Я его сам купил, так что он мой! И уйми эту шавку! – он ткнул пальцем в мелкую белую псинку. – Я думал, ты от неё давно избавилась!

– Ну, что? Съела? Ты-то решила, что я к тебе возвращаюсь, а я тебе – «за триммером». Ну, давай, говори, что не знаешь, где он – ещё бы, у тебя всегда бардак был. Давай, говори, что ты его поищешь, а пока, может, я отдохну и приведу себя в порядок…

Фроликов даже успел мысленно сделать Асе замечание о том, что она не спросила, а не пострадал ли он, но тут она как-то подозрительно закашлялась, явно сдерживая слёзы радости, и сказала:

– Триммер тебе вернуть? Ну, хорошо, я им всё равно не пользуюсь. Только подожди в машине, пожалуйста!

Через секунду Ася решительно, двумя руками, выдвинула Фроликова за калитку и заперла её. А потом прихватив на руки собаку, шмыгнула в сарай за триммером.

Только там, за надёжной дверью, она расхохоталась в голос, до слёз и вытирания их пушистым Ариадниным бочком.

– Ну, и гуууусь! И это-то мне в кошмарах снилось! И из-за него я столько лет мучилась? Вот глупая я!

Она сама себе удивилась, когда сообразила, что так решительно выставила мужа, а поблагодарила за это свою собаку.

– Арь, а ведь это я за тебя испугалась – ты же на него лаяла, а он выступать начал. Ну, пошла бы я за этой штукой, – Ася аккуратно сняла со стены повешенный на крючок триммер, – а он бы тебя обидел – точно бы или пнуть попытался, или накричать!

Ася покосилась на триммер. Нет, его точно жалко не было – у неё отличная косилка, которая как старательный лемминг грызёт траву для мульчирования, но вот чего это её бывшему мужу вдарило в голову, что ему нужна садовая техника?

И тут она осознала замечательную вещь – ей это абсолютно, совершенно, равнодушно всё равно!

– Всёравношно! Вот как мне на него и его причины! – Ася подняла на руки Ариадну и сообщила ей, – И кошмары мне теперь точно сниться не будут! И спасибо ему огромное, что он приехал и показался! Такой… такой прошлогодний, смешной и нелепый со своими убеждениями, зашкаливающим самомнением, презрением ко всем окружающим.

Невольно вспомнились друзья мужа.

– Ведь вокруг были люди. Он дружил с кем-то со школы, с кем-то с института, с партнёром своим дружил… А потом… потом они начали исчезать один за одним. Видимо, правду говорят, что мужчина мужчину видит лучше. И если друзья говорят в лицо, что ты стал невыносим, что ты забронзовел, стал высокомерен, самодоволен и напыщен, то, наверное, всё так и есть! Они-то увидели всё раньше…

Ася на всякий случай закрыла собаку в доме, откуда непрерывно доносился её взволнованный лай, взяла триммер и отправилась отдавать его Фроликову, не зная, что её сокровище лает совсем не просто так, что призыв Ариадны уже услышан, принят к сведению и срочному реагированию.