Красная маска

Послевкусие

Выбежав из полузаброшенного здания, каким оно казалось с внешней стороны, мы с Йесоном попали в узкий переулок. На дороге стоял черный внедорожник моего начальника. Мы подошли к нему и увидели на капоте свои телефоны — у господина Кима мобильный тоже изъяли. Я посмотрела вокруг и, не найдя лучшего выхода, вытащила из кармана пальто сотовый ЁнГука и положила его на крышку мусорного бака рядом. Я не хотела думать о том, чтобы самой возвращать его каким бы то ни было образом.

Йесон снял машину с сигнализации, достав ключи, и мы залезли в салон. Я включила телефон трясущимися руками и онемевшими от переизбытка эмоций пальцами. Мне тут же начали приходить сообщения о том, что мне звонили Джун и ДонУн. Много-много раз. Я перезвонила Джуну, так как должна была сегодня приехать к нему, но было уже поздно, а меня всё не было. Он поднял тут же.

— Алло?! Где ты? Господи, я с ума чуть не сошел! Почему телефон был отключен? Я обзвонился!

— Я вижу. — стараясь не выдавать голосом затихающие слезы, ответила я. Господин Ким завелся и повез нас прочь от этого места. — Я… ездила беседовать с одним человеком, поэтому вырубила мобильник, чтобы не мешали. Я же предупреждала, что задержусь.

— Да, да, я знаю, но не настолько! Я себе уже такого успел понадумать! За тобой приехать? Где ты? Ночь на дворе! — волнуясь и, слегка ругаясь, выговаривал мне Джун.

— Я в пути. Всё в порядке. Я приеду сама. — побоявшись, что он завалит меня новыми вопросами, а мне не хотелось говорить сейчас ни с кем, я поспешила отболтаться. — Я в транспорте, тут плохо слышно! Я буду где-то через час, пока!

Положив трубку, я посмотрела на непринятые от ДонУна. Нет, ему у меня нет сил перезванивать. Я убрала телефон в карман, предусмотрительно отключив звук. Не хотелось ничего, нарушающего тишину. Йесон вел молча, не отвлекаясь от дороги, словно видел перед собой маяк, к которому надо было ехать. Мы промчались по темным и безлюдным улицам, очутившись, наконец, на широкой и более-менее оживленной. У первого же круглосуточного магазина господин Ким затормозил и, не выключая мотор, вышел. Кутаясь в пальто и поглядев ему в спину, я не решилась спросить, куда он. У меня в голове была пустота. Я пережила такое желанное событие! Если не брать в расчет саму обстановку, то я получила то, чего хотела: секс с Йесоном, удовольствие и тому подобное. Но почему на душе такой осадок, будто я совершила что-то позорное и гадкое? А ведь совершила. Я переспала с женатым мужчиной. О чем я думала раньше? В кармане не к месту начал вибрировать мобильный. Плевать.

Босс вернулся и, захлопнув дверцу, открыл окно. В его руке я увидела пачку сигарет. Он стал высвобождать её из целлофановой обертки, сминая прозрачную пленку и складывая её в пепельницу машины.

— Вы же не курите… — еле слышно просипела я. Голос почти пропал от неловкости и стыда. Как теперь вести себя?

— Не курю. — согласился он безмятежно и вытащил сигарету. Нажав на прикуриватель, он положил её между губ и, подождав, прикурил, прищурив глаза. Подумав немного, я протянула руку.

— Можно и мне одну? — я тоже не курила. Йесон протянул мне пачку. Я вытянула сигарету и, достав из сумочки всегда просто так носимую зажигалку, прикурила от неё. Сумочкой я по привычке называла здоровую сумку-мешок, в которой таскала вещи первой необходимости для ночевок, где придется: зубную щетку, дезодорант. В том числе компактно сложенную пижаму с щенятами.

С моей стороны окно тоже открылось легким нажатием кнопки.

— Не против, что я тебя задерживаю? — выдохнул господин Ким клубок дыма. — Не могу сразу ехать домой…

— Не против. — перекосившись от вкуса никотина, я почувствовала, как пересыхает горло. Ещё пара тяжек, и мне дико захочется пить. Виски. Литра два.

— Как ты? — тихо спросил он. Меня знобило. Перед глазами стояли картинки, которые хотелось оставить в себе навсегда, потому что они никогда больше не повторятся. Но я была в порядке. И физическом, и психическом. Благодаря Йесону.

— Нормально. — не докурив, я потушила сигарету и положила окурок поверх фантика от пачки. Мужчина продолжал не спеша вдыхать дым, полуотвернувшись и глядя на ночной город. Закрыв глаза и, сжав их с силой, он тяжело вздохнул и поднял руку, в которой был его телефон. Нажав на вызов, он поднес его к уху.

— Привет, родная. Да, всё в порядке. Да нет, ничего такого страшного, это был обычный деловой вопрос. Ты зря волновалась. Перестань, твоя интуиция обманула, что ты там себе надумала? Кто меня тронет? Да, я ещё задержусь, но постараюсь приехать к полуночи. Я люблю тебя. — он отложил мобильный на переднюю панель и откинул голову назад.

Я не хотела подслушивать, но не слышать было невозможно. Невольный свидетель разговора, я скуксилась в своем уголке и боялась издать хоть звук.

— Растолкуй, о чем говорил этот тип. — попросил Йесон. Я вспомнила о рассказе СунЛи и о том, что Красная маска не посвятил моего шефа в тонкости дела. Отвлекшись на эту нейтральную для нас тему, я от начала и до конца пересказала всё. Полностью. Включая его звонки, всё моё расследование, все подозрения и историю дочери ХекВона. Почему, ну почему я не сделала этого раньше?! — Теперь ясно.

— А… — меня подмывало спросить кое о чем. Конечно, я не имела право опять лезть туда, куда меня не зовут, но любопытство и неутоленный интерес жгли. — простите, что спрашиваю, но… Вы можете мне объяснить ненависть Вашей первой жены? Вы ведь знали, что это она наняла Красную маску, так?

— Да, — Йесон бросил бычок в пепельницу. У меня опять в кармане затрясся телефон. — что там объяснять? Она неврастеничная дура. И я был полный дурак, когда женился на ней в юности. Она мне испортила пять лет жизни, проклиная за то, что я нищий клерк. А после развода я быстро стал влиятельным финансистом. Сначала она ещё это проглотила. Потому что вышла замуж за богатого мужчину. А тот однажды разорился. Когда она решила попроситься обратно, я уже был женат второй раз. Это было где-то года два назад. Я её послал подальше. Видимо тогда она и задумала отравить мне существование. Вычислив её после обвинений ХекВона, я ездил поговорить с ней. Она не стала скрывать и всё признала. Но она заверила, что заплатила за порчу моей жизни и та уже состоялась. Видимо, Красная маска не поставил её в известность о нюансах своей работы, потому что скрыть что-либо моей первой жене не по уму.

— А… — снова открыла я рот, но теперь закусила губу, поразмыслив. Нет, я не выдержу и спрошу. — это правда… о том, что Вы… пять лет назад…

— Да, я же сказал. — сухо вымолвил Йесон, сдержанно кивнув. — Бывшая супруга как-то встретила одного приятеля, с которым я участвовал в этом… он давний мой знакомый, ещё с тех пор, когда мы состояли с ней в браке. Они выпили, посидели вместе, и он растрепал ей обо всем. Просто так, без задней мысли. Наверное, информация о том, какая я сволочь, окончательно убедила её в том, что надо выбить у меня почву из-под ног. И, возможно, и она, и Красная маска правы. Я сволочь.

— Вы не сволочь! — горячо возразила я. — Вы спасли меня! Хотя я так виновата…

— Ты хотела как лучше, — попытался успокоить меня Йесон, но, усмехнувшись, добавил. — а благими намерениями устлан путь в ад. Ты знаешь об этом?

— Теперь точно. — я спрятала лицо в ладонях и замотала головой. — Я больше никуда не буду вмешиваться! Никуда не полезу! Клянусь, мне плевать теперь на всё это, только простите ли Вы меня?

— Я не сержусь на тебя. — добродушно заверил Йесон.

— А Ваша жена? Что если…

— Я сам себя прощу тяжелее, чем она. — перебил меня он.

— Валите всю вину на меня! Люди должны уметь прощать. — начала рассуждать я. — Хотя, есть вещи, наверное, за которые нельзя…

— Например?

— Вот, Красная маска. Он же не простил глупых девочек, которые составили заговор против Рейны. Разве можно прощать такое жестокое изнасилование? — я посмотрела в глаза Йесону и увидела ухмылку. — Что?

— Если пытаться заслужить прощение, то получить его можно за что угодно. Если искренне раскаяться и осмыслить свою вину. — я опомнилась, что он ведь тоже «коллега» Красной маски.

— А Вас простила та девушка?.. которую Вы…

— Очень надеюсь, что простила. — господин Ким сузил глаза, тепло залучившиеся в отблесках света с улицы. — Иначе бы она не сказала «да» перед алтарем три года назад.

Икнув от неожиданности, я опешила. «Как», «почему», «что» — ни один вопрос не подходил по случаю. Такое бывает?

— То есть… госпожа Ким… та… самая… — еле выговаривая каждое слово, хлопала я ртом.

— Да, госпожа Ким святая женщина. — улыбнулся Йесон. — А иметь такого мужа, как я — это ещё и мученический венец.

— Вы что, продолжаете издеваться над ней?! — ахнула я. Эта ночь, определенно, откроет для меня слишком много нового.

— Смотря, что ты под этим подразумеваешь, — загадочно покосился на меня он. — Я жуткий собственник и вечно осаждаю её похотью и проблемами супружеского долга. Думаю, моя ревность, не дающая ей прохода, похожа на издевательства. Но я не специально, правда. Это в моем характере.

— Ревнуете, даже к облизываемой ложке? — вспомнила я фразу, процитированную мне ДонУном. Йесон расплылся ещё шире, понимая, откуда я могла подхватить его афоризм.

— И запрещаю пользоваться тампонами, потому что в моей женщине кроме меня ничего не должно бывать!

— Боже, Вы извращенец! — смутилась я его откровенностью.

— Ужасный и безумный. — мы, наконец-то, тронулись и поехали.

— Тиран и деспот, я бы не выдержала. — созналась я. Не даром говорят, что в каждой чужой семье свои правила, которые не понять людям со стороны. И правил семьи Кимов я не очень-то понимала.

— Рад, что ты… — мобильный директора разразился трелью и он, произнеся для меня вслух прочитанное на экране «ДонУн», поднял. — Алло? Не поднимает тебе? А она у тебя должна быть сегодня? Нет? Тогда какие вопросы? Может, моется или ест. — я услышала с той стороны громкие лающие выкрики, но не разобрала ни слова. Господин Ким попытался успокоить его и попрощался. — Какая проницательность… он предположил, что ты трахаешься с кем-то, а не с ним.

Опустив голову, как перед казнью, я почувствовала, как поселяется во мне внушаемая моим начальником мысль, что я всё-таки тоже кому-то изменила. Йесон включил потихоньку музыку. Какую-то джаз-волну.

— Я оплачу тебе гименопластику[3]. Незачем тебе оставлять подобное воспоминание в жизни. Начнешь с чистого листа.

— Не нужно! — заверила я. Мне всё понравилось. Но сказать вслух и не подумаю. — Сейчас такие вещи никого не волнуют.

— И всё-таки… операция длится всего час. Ты забудешь о сегодняшнем случае.

— Нет. — отрезала я. — Не хочу никого обманывать. Тем более человека, с которым когда-нибудь решусь дойти до того же. Пусть знает обо мне всё, как есть. Без имен, конечно. — исправилась я.

— Ты обязательно найдешь такого, — от души пожелал мне Йесон. — заботливого, любящего тебя до потери сознания, молодого, красивого и достойного ДонУна.

— Прекратите! — зардевшись, топнула я ногой. Мужчина захохотал. — Если он и теряет сознание от чего-нибудь, то от спермотоксикоза. И любит он Вашу супругу, Вы знаете это.

— Перестань, он себя в этом просто убедил. Ему кроме неё и тебя в жизни не встречалось ни одной порядочной девушки. Парню просто некого было любить всё это время. Точно так же, как и тебе. Почему ты увлеклась мной? Потому, что не узнала меня толком. И он её толком не знает. Вы с ним похожи в этом. Вы любите идеал, дальше которого не хотите ничего видеть. Но живут и становятся счастливыми не с идеалами, а живыми людьми, которые подходят нам во всем. Которые совпадают с нами во всех наших качествах, даже недостатках и извращениях. У каждого из нас есть на Земле свой такой человек, который поймет абсолютно любую нашу глупость и странность. И присоединится к ней с радостью и энтузиазмом, а не смиряясь, скрипя зубами.

— Не знаю, — печально вздохнула я. — смотрю на Вас и не верю, что существуют другие, умеющие любить так же, быть верными так же. ДонУн точно не умеет.

— И я не умел в его возрасте, — Йесон свернул по названному мной адресу Джуна. Оставалось совсем немного. — Совершенно по-разному любит мужчина, который любит только женщину, и мужчина, который любит и женщину, и мать своих детей в ней. Это уже не просто любовь — это религия. Это поклонение, понимаешь? Она не просто любовница, она не кухарка и не подруга, с которой проводишь весело досуг — она богиня, дающая жизнь, несущая в себе саму её тайну. Ты можешь изменить жене, предать подругу, но мать своих детей ты не в силах оскорбить ничем. Ты оскверняешь только себя связью с другими женщинами. Именно так должен любить зрелый мужчина, ставший отцом: если тебе подарили жизнь, то ты обязан своей. А если тебе подарили две и больше, то ты никогда не расплатишься перед женщиной.

Я словно присутствовала при каком-то сакральном ритуале посвящения. Каждое слово Йесона западало в душу. Его речь была пронзительной и поразительной. Я обмерла, охватывая глубину его чувств к жене и поняла, что во мне просто нет столько мощи духа и места, чтобы осознать размер этого святого чувства. Я не доросла до него. Не заслужила и не взрастила такой любви, потому что можно завидовать ей со стороны, но если понять её суть, то теряешься, ведь ты-то сам просто крошка мусора на границе этого огромного светила любви. И внутрь попасть нельзя, если это не твоя любовь, созданная не тобой.

— Знаешь, мне не страшна собственная боль, по сравнению с её, — продолжал Йесон. Почему-то мне казалось, что он никогда раньше ни с кем не говорил о том, что в нем происходит. Не с кем было, верно. — разве можно обидеть руки, которые вынянчили моих детей, губы, которые шепчут за меня и наших сыновей молитвы, ноги, которые каждую ночь на моих плечах? За малейшую её боль я готов вырвать себе сердце. Поверь, вы с ДонУном пока влюбленные романтики, и даже если вам кажется, что вы страдаете и по-настоящему, бесповоротно полюбили, прислушайтесь к себе повнимательнее. Если не почувствуешь, как тебя раздирает в клочья мука просто от плохого настроения человека, если не почувствуешь, как ты летаешь наяву от одной улыбки — не обманывай себя, и ищи дальше. Зачем размениваться на меньшее?

Мы подъехали и остановились у подъезда. Я верила каждому слову Йесона и внимала ему, как пастору на проповеди, но почему-то мне казалось, что причиной, побудившей его произносить все эти фразы, стать на мгновения откровенным, была жалость ко мне. Ведь он знал, что я понимаю, насколько ему безразлична. А это был мой первый раз. И он старался успокоить меня, объясняя, что я найду себе лучше, а нынче ошиблась и оступилась. Ну и ещё, наверное, он давно хотел прекратить мытарства друга, найдя ему хорошую невесту. В общем, поводов у господина Кима было много, но говорил он всё правильно.

— Дня два не выходи на работу, ладно? Отдохни. — между делом вставил Йесон. И это тоже было не просто заботой. Он не хочет, чтобы ему на глаза попадалась та, из-за которой его жизнь может покатиться вниз. Из-за которой он может остаться без любимой женщины. Я и сама бы не решилась выйти в офис в ближайшее время.

— Хорошо, — насилу улыбнувшись, кивнула я. — спасибо, что подвезли. Тогда, до пятницы?

— Да, до пятницы. — махнув рукой, я закрыла за собой дверцу и пошла в дом, вызывать лифт.

Джун быстро открыл мне, с порога чмокнув в щеку. Я вяло поприветствовала его, отказавшись на его предложение поужинать. Я с обеда ничего не ела, но не чувствовала голода. Только жажду.

— Ты чего такая… как зомби? — парень помог мне раздеться и следил, как я, опустив плечи и с отстраненным выражением лица, обхожу его, чтобы пройти на кухню.

— Трудный день, трудный вечер. У тебя был бренди, я помню. Налей, пожалуйста. — я плюхнулась на табуретку.

— На голодный желудок? — я бескомпромиссно зыркнула на него. — Ладно. Расскажешь, где пропадала? Выяснила что-нибудь новое?

— В другой раз. Жутко устала. — опрокинув предложенный мне стакан горючей жидкости, я попросила добавки и, видя недовольный взгляд Джуна, отобрала у него бутылку и долила себе сама. — Нет, я не спиваюсь, просто хочу расслабиться и вырубиться. У меня завтра выходной, так что пусть сон будет долгим и крепким.

— Хорошо, что предупредила. Я оставлю тебе ключи тут, на столе. Не буду тебя будить.

— Спасибо, — осушив вторую порцию, я поднялась. — я в душ и спать.

Джун шагнул за мной. Я остановилась возле двери в спальню.

— У меня месячные, я сплю одна, а ты идешь в зал. — я подняла повелительно указательный палец. Замечающий за мной необычное поведение, молодой человек пожал плечами и свернул туда, куда я его отправила. Какая я стала откровенная! Общение с Йесоном не прошло даром. Быстро ополоснувшись, я прокралась в спальню и, одетая уже в пижаму, забралась под одеяло и набрала ДонУну сообщение: «Не могла говорить. Ложусь спать. Созвонимся завтра. Спокойной ночи!». Отправив его, я почти тут же погрузилась в сон.