Красная маска

Эпилог

Потерянная, подавленная и не знающая, где себя найти — хотя было подозрение, что я утешилась бы в объятьях ДонУна — я десятый раз послушала, как абонент не отвечает, находится вне зоны доступа, отсутствует для меня. А что я хотела от него? Поговорить ещё раз? Но всё было сказано. Всё было понятно, чего же мне ещё надо? Просто посмотреть на него ещё раз и совместить две картинки. Того, кого я знала и того, которого узнала. Как? Почему? Где всё это время были мои глаза и уши? Где была моя логика? Хотя бы интуиция. Нет её у такого заучившегося экономиста. Цифры заняли весь ум и обезвредили человеческое мышление.

Я была в курсе того, что ДонУн, Йесон и ЁнГук доводят до конца поиск черных масок и, на удивление своему жениху, попыталась уговорить его прекратить это делать. Учитывая, что я сама была инициатором всего, достойных оправданий я для себя не нашла. Только промямлила, что если все мы успокоимся и победим в себе страхи, то только выиграем от этого. Скорее всего Красная маска, действительно, мертв. Так я убеждала ДонУна, думая при этом, как встретиться с ним ещё раз, не разоблачив при этом, не сдав полиции. Впрочем, как я могла это сделать? Никаких улик и следов ведь он не оставил, а на одних словах можно оговорить кого угодно.

Хотелось успокоить Йесона, что видео, где мы с ним… где мы с ним не существует, но меня снова останавливало сразу несколько причин. Во-первых, я до конца не могла поверить в эту информацию. Кто знает? А, во-вторых, я не знала, как обтекаемо объяснить господину Киму, откуда я это взяла? Птичка насвистела? Объявили после прогноза погоды в новостях? Нет, это тоже осталось при мне. Хоть и было совестно перед ДонУном, что я таю от него что-то — ведь надо быть честной — я не могла переступить через себя. В конце концов, я никогда не смогу ему рассказать, что переспала с Йесоном, так что тайны между нами всё равно какие-то, но будут. Разве в этом есть что-то плохое? Ведь не назло или из дурных побуждений секреты создаю.

Вскоре мы должны были улетать отдыхать. Помня о просьбе и приглашении госпожи Ким, ДонУн привез меня к ним в гости. В загородный особняк, который я представляла себе в своё время чем угодно, от замка Дракулы, до сахарного домика. Но это был уютный семейный дом за высоким забором с камерами слежения, не хуже, чем у ХекВона, где я начинала свою слежку когда-то. Однако внутри, на территории, было красиво, опрятно и не вычурно. Я подозревала, что это посещение не просто так осуществляется, потому что чувствовала, что ДонУн чем-то увлечен и взволнован. Скорее всего, они вышли на след последней черной маски и, так как он боялся, что я вновь начну ввязываться и лезть, то не нашел ничего лучше, как сунуть меня под присмотр жены Йесона. Мои подозрения оправдались, когда они, ссылаясь на дела, оба отлучились куда-то. Я недовольно посмотрела им вслед. Не сказать, что почувствовала себя здесь брошенной с незнакомыми людьми. Госпожа Ким располагала к общению, и с ней было приятно болтать, но эти мужские махинации…

— Ох уж эти дела, — пробубнила я, всё ещё разглядывая фотографии на полках и все декоративные мелочи, окружавшие нас. — как Вы только терпите? Господин Ким же постоянно пропадает на работе! Если бы я не видела ДонУна целыми днями, я бы попросила его сменить род занятий.

— Давай уже перейдем на «ты», — попросила она меня, и я кивнула. — а то как две старухи. — мы улыбнулись друг другу. — Я, конечно, хотела бы видеть Йесона чаще, но не лезу в сферу его профессиональной компетенции. Если ущемить мужчину в самореализации по специальности, он начнет самореализовываться не там, где надо.

— Вы… то есть, ты права, — как-то мне всё же необычно было вести себя с супругой бывшего начальника, как с приятельницей. Но, если я теперь с ДонУном, то они станут нашим кругом общения. Надо привыкать. — господин Ким жуткий педант. Я завидую твоему терпению.

— Терпению? — женщина пожала плечами, смеясь глазами. — Когда любишь, разве замечаешь какие-то недостатки? Мне в нем всё в радость. Он такой, какой он есть — другого мне не надо. Вот ты бы хотела что-то в ДонУне изменить?

Чтобы он хоть на миг стал «плохим»? Нет, не думаю. Чем больше я рассуждала на сей счет, тем сильнее понимала, что внутри меня словно каналы перещелкивают; на одном показывают сексуальных злодеев, а на другом прекрасных добрых Робин Гудов и ему подобных. И невозможно где-либо остановиться. Хочется смотреть то этих, то этих, и какие лучше — мне пока не понятно. Хочу я поменять что-то в ДонУне или нет? Я бесилась от его неуместной ревности, я презирала его болтливость и несерьёзность, а теперь обожаю это всё, и угрюмая молчаливость мне кажется скучной по сравнению с его обычной манерой. И попробуй он сейчас не приревновать меня к кому-нибудь, я возмущусь, в чем дело?

Я покачала головой, глядя, как старший сын четы Кимов — ДжеСоб, играет на ковре у нас под ногами. Младший спал у матери на руках. Я с ним играла целый час, пока мы оба не утомились. Пока я возилась с детьми Йесона, мне даже пришлось усомниться в твердости своего решения, что я не хочу своих в ближайшее время. Эти были настоящим чудом! Два мальчишки… хотелось бы тоже когда-нибудь похвастать сыновьями. Я посмотрела на фотографию, где Йесон с женой, родителями, братом и обоими детьми счастливо улыбался на объектив. Потом опять вернула внимание к ДжеСобу, жужжащему с машинкой.

— А он не похож на папу, — я улыбнулась, посмотрев на младшего. — а этот копия. Старший, наверное, в маму? — я вгляделась в её черты, достаточно красивые, как и у ДжеСоба.

Уголки губ госпожи Ким дрогнули.

— Да, он вылитый я. — она наклонилась к сыну. — Счастье моё, иди к бабушке, спроси, нужна я ей или она сама на кухне справится? — мальчик поднялся и, аккуратно, как Йесон, выровняв игрушки в стройную геометрическую фигуру, удалился. — Думаю, рано наши дорогие мужчины не вернутся. Ты же побудешь с нами, пока они не приедут?

Время шло, и меня уже начинала пробирать дрожь. А если Второй прокололся? А если он выдал Красную маску? Это что же, они сейчас могут уже быть у него? Мстить ему… за что? Ему не за что мстить! Нет, ребята, не надо этого делать. Позвоните сначала мне, если что-то узнаете!

— Может, позвонить им? — я схватилась за мобильный.

— Не нужно, — ласково накрыла мою руку женщина. — они скоро объявятся, не волнуйся.

Я чувствовала, что она тоже переживает, но вида не показывает. Дрессировка или природное дарование? Пережившая изнасилование, она такая сильная… СунЛи вот выглядела в разы хуже. До сих пор тряслась, как осиновый лист и почти не позволяла ДжонХену себя трогать. А эта… Йесон хороший лекарь, видимо. Да и времени прошло значительно больше, а время тоже врач отличный.

Наконец, уже за полночь, муж и жених нарисовались в столовой, где мы сидели одни. Дети были уложены, и никто не нарушал тихого душевного женского диалога.

— Извините, что заставили себя ждать. — финансовый директор обошел стол и встал за стулом жены, нежно положив руки ей на плечи и поцеловав в макушку.

— Дела… они нас не спрашивают! — ДонУн, деланно улыбаясь, присел рядом со мной, взяв меня за руку. В другой я механически вертела подобранного детского робота. Почему я думала о компьютерных взломах и хакерах, глядя на подобную штуковину? — Так, зая, я надеюсь, что ты не была тут совращена и сбита с пути истинного? Нет, нет и нет, я не готов к отцовству, брось бяку!

— Но когда-нибудь-то придется приготовиться! — подтрунила я, положив трансформера на стол.

— Когда-нибудь обязательно.

— Брось притворяться, — укорила его супруга Йесона. — тебя же за уши не оттащишь от наших мальчишек. Ты обожаешь детей! И вполне уже себе готов ко всему.

— Я с ними общаюсь, как мужчина с мужчинами, — уточнил, шутя, ДонУн. — кто иначе их научит кутить и соблазнять женщин? Только добрый дядя Сон.

— Я перестану тебя к ним пускать! — засмеялась хозяйка дома.

— А мы своих сделаем, — парень показал язык. — у меня в семье близняшки случаются, так что одним выстрелом поравняю счет, ясно? Будет два — два.

Я ударила его в бок, чтобы не бахвалился. Что? Близняшки?! Черт, ведь у него, и правда, две племянницы. Какие сюрпризы меня могут ждать… Чета Кимов странно переглянулась.

— А мы как раз собирались завести третьего. — женщина сжала руку Йесона, который почему-то испепеляющее глазел на моего молодого человека. Ох уж эти мужчины, лишь бы в чем-то соревноваться! Йесон с удивлением посмотрел на супругу. — Да, ты разве забыл? Я хотела ещё дочку. Обязательно.

Ну вот, теперь я точно захотела свою семью. Надо сматываться из этого райского гнездышка.

— И вообще, хватит тут нам пудрить мозги, — она была смелее и раскованнее с этими двумя, чем я. — рассказывайте, что у вас там вышло? Мы же не маленькие девочки, прекрасно понимаем, куда и зачем вы ездили. Ждем отчета.

— Ну… — ДонУн потер шею.

— Без «ну»! — стукнула я его по колену. — Выкладывай!

— Напомню, что я в курсе «красной маски». — посмотрела на него госпожа Ким. Разумеется, Йесон должен был рассказать ей всё, ведь из-за него, в том числе, всё и замутилось.

— В общем… — парень развел руками. — обидно, но полный провал.

Не знаю почему, но я выдохнула с облегчением.

— Да, мы нашли этого «Второго», — Йесон, недовольный, пододвинул стул и тоже сел. — но ничего не помогло…

— Чо КюХен, — ДонУн кинул передо мной фотографию, которую извлек из внутреннего кармана пиджака. — компьютерный умелец, программист, работает в солидной фирме, по своему профилю, но ничего общего не имеет с ХэРин и историей Красной маски. И понятия не имеет, кем тот может быть. Ему сведения поступали через третье лицо. Он никогда не видел главного.

— Вот так-так, — супруга Йесона беспокойно подалась вперед. — может, он сам и есть Красная маска?

— Не-е, — отмахнулся ДонУн. — морда хитрая, но на гения не тянет. Как и на психа, собственно. Думаю, что его даже специально выбрали Вторым, чтобы он образом смахивал на Красную маску, мол, тоже разбирается в делах взлома и виртуального обмана. Но он заверил, что к телефонным звонкам, анонимным электронным письмам и всему, что делал Главный посредством сети и таких талантов, он не причастен.

— Врет, что не знает ничего. — пробормотала я, прикидывая, на самом ли деле всё так?

— Да вряд ли, — мужчины заговорщически обменялись взглядами. Йесон заключил. — нам бы, может, и соврал, но Бан ЁнГук не чужд варварских методов в получении сведений… юноша сказал правду, я уверен.

— Он хоть жив остался? — взволновались мы — женщины, слабохарактерные и жалостливые.

— Да даже не покалечили! — заверил ДонУн, подняв ладони, в знак честности. — Но, вынуждены признать, это то самое фиаско, которое я терпеть не могу. Тупик, больше следов нет.

Йесон многозначительно посмотрел на меня, будто замечая сегодня что-то в моем взгляде и ожидая, что я вот-вот заговорю, скажу что-то новое, то, что им и нужно, но я кивнула, подыграв тону молодого человека.

— Да, больше следов нет.

Мы обсудили все подробности и возможности, которые могли бы быть в расследовании, пока ДонУн подвозил меня до дома. Пару раз ему пришлось вывести меня из задумчивости, чтобы я участвовала в беседе, а не грезила с открытыми глазами. Извинившись, я сослалась на эмоции и переживания. Попрощавшись с ним, я сделала вид, что зашла в подъезд, а сама подождала, когда он отъедет. Так не может больше продолжаться! Почему я не могу успокоиться? Я снова позвонила на телефон, который, похоже, и вовсе перестал существовать. Вызвав такси и дождавшись его, я назвала знакомый адрес. Неужели там не будет всё, как прежде? Неужели меня там не ждут? Неужели там никого нет?

Машина мчалась под промозглым снегом, похожим на дождь. Музыка в колонках не отвлекала и не спасала. Даже если бы там была сейчас самая веселая мелодия на свете. Меня она угнетала, изводила. Я просто хочу увидеть его ещё раз! Почему нельзя? Почему он не хочет мне этого позволить? Вряд ли боится чего-то от меня. Уж такому как он, страх точно неизвестен. А мне? Мне было немного страшно. Не знаю чего, но его я не боялась.

Заученный маршрут тянулся долго. Город закончился, шоссе, мокрая трасса, поле с извилистой дорогой, вокруг темнота. Я попросила таксиста подождать меня, хотя только поездка сюда стоила хорошую сумму. Но вызывать сюда второе такси не хотелось. Остаться тут одной — пугало. Пробежав по ледяной грязи, заляпав сапоги, я достигла деревянной обшарпанной двери низкого бедного домишки. Занеся кулак, я начала стучать в неё, лупить по ней, пинать.

— ХимЧан, открой! Ты должен быть здесь! Ты должен меня слышать! ХимЧан! — голос тут же сорвался, зачем-то поддавшись рыданиям. Зачем я плачу? Не случилось же ничего. Он жив. Где-то. Только я больше никогда и ничего о нем не узнаю, потому что он на самом деле не ХимЧан, потому что ХимЧана не существует. Только образ. Куча образов. Верного отзывчивого парня, надежного друга, маньяка-насильника, наемного убийцы, брата-мстителя, гения-хакера, тонкого психолога, похотливого телефонного извращенца. Кто ты?! Какой ты?! — ХимЧан! Пожалуйста, отзовись! Я хочу увидеть тебя ещё раз, поговорить! Я хочу понять! Думаю, я понимаю тебя… я… я даже не обижаюсь ни за что! ХимЧан, ты… я знаю, ты родился с другим именем, но я не знаю, как лучше называть тебя? Для меня ты был ХимЧаном. И Красной маской. Прошу тебя, подай знак!

Заметив, что стало светлее, я обернулась. Подъехала ещё одна машина. Кто здесь? ХимЧан? ХимЧан! Я сделала шаг вперед, спустившись на ступеньку, но увидела фары, не принадлежащие пикапу. Да и не лексус это был, а автомобиль ДонУна. Мой жених вылез из-за руля и, велев таксисту, расплатившись, уезжать, подошел ко мне. Я и не заметила, что стояла под облепляющим снежным дождем и промокала. Парень тоже стал покрываться тающими снежинками, превращающимися в капли и льющимися струями по волосам и лицу.

— Я чувствовал, что с тобой что-то не то. — ДонУн поднялся, взяв меня теплыми руками за мои, ледяные. — Ты чего тут делаешь?

Я и забыла, что он имеет привычку иногда послеживать за мной, когда сомневается в моей честности или нормальности. Я распахнула рот, но вместо слов выбился пар. Слезы смешивались с каплями небесной влаги, размазывая тушь.

— Опять ты плачешь? — молодой человек вытер мою щеку, проведя по ней. Скованно, задето и обиженно звучал его голос. — Ты что… ты любишь этого парня? — мои горящие глаза смотрели на него, говоря всё за меня. Они выражали ту агонию души, которая не могла уместиться во фразы. — Он… Красная маска?

Я была рада, что он понял меня. Я сжала его ладони. Но вопрос его был актуален.

— Нет… нет, я не люблю его, ты не понимаешь! — я сама-то себя не понимаю! — Он… он замечательный! Любить… я могла бы любить его, как брата, как друга… мне жаль его, очень жаль! Ты не представляешь, как он одинок! Я хочу поговорить с ним…

Понимая безнадежность своего желания, я опять заплакала и ДонУн, в сотый раз вынужденный верить моим словам, хотя вера его регулярно не оправдывалась, прижал меня к груди.

— Ты готова носиться за кем угодно, но почему-то всё время в противоположную сторону от меня. — он погладил меня по голове. Я подняла к нему лицо.

— Не правда. — трясущиеся губы улыбнулись. — Ведь, куда бы я ни бежала, всё равно с тобой оказываюсь.

— Это благодаря моим стараниям, — он потянул меня к машине. — поехали, а то простудишься. И я туда же.

Замолчав, мы сели в салон. Включенный подогрев сидений быстро привел меня в порядок и поверхность одежды постепенно подсушивалась, пока мы выезжали из поселка. Нахлынувший на меня очередной ночной подвиг окончился. Я угомонилась, не добившись ничего и постояв у запертой двери. А на что я надеялась? На встречу с хлебом-солью? ХимЧан… я всегда его буду помнить, но он был прав. Увы, я не смогла его полюбить, когда он был рядом. Что же ждать теперь, когда он исчез? Наверное, я искала его, чтобы убедиться вот в чем…

— Знаешь, — я положила ладонь на руку ДонУна, лежавшую на коробке передач. — я хотела найти его, чтобы убедиться кое в чем, но, кажется, озарение снизошло на меня и без того.

— И что же это за озарение? — парень привернул музыку.

— Я люблю тебя.

Не ожидая подобного, ДонУн резко нажал по тормозам и, опомнившись, остановил машину, съехав на обочину. Держась за руль, он повернулся ко мне.

— Что? Повтори, пожалуйста!

— Я люблю тебя. — чуть тише произнесла я.

— Повтори! — ДонУн освободил руки и потянулся ко мне. — Пожалуйста, скажи это ещё много-много раз, пожалуйста!

— Нет, хватит, — я улыбнулась, остановив его поток словоизлияний мгновенным поцелуем. — Хорошего понемногу. Экономия. Расчеты. Активы и пассивы.

— О, нет, только не они опять! — засмеялся парень, обнимая меня и целуя. — Сейчас не хочу о них ничего слышать.

— Как? Это же наш конек, наша любимая тема! — театрально возмутилась я.

— Да? Уверена? — завалив меня на сидение, которое ловко откинул назад, ДонУн начал расстегивать пуговицы моего пальто. — А что на счет: я тоже люблю тебя? Нет, без «тоже». Я люблю тебя, я люблю тебя, я люблю тебя!

— Ты прав, — потянув его за лацканы пиджака, я оказалась под ним. — эта тема намного приятнее. И, как и у любой науки, у неё ведь есть не только теория, но и практика?

Слившись в поцелуе, мы погасили в машине свет, продолжая раздеваться.

— … я не люблю его!.. Мне жаль его, очень жаль! — ХимЧан опустил занесенную над щеколдой руку. Прикрыв на мгновение глаза, он отошел от двери и осторожно выглянул в окно. Вскоре двое сели в транспорт и уехали.

Пройдя в спальню, он включил настольную лампу, открыл верхний ящик, достал оттуда ключи, закрыл его, выключил свет. Отодвинув тумбочку, парень откинул угол ковра и, нащупав замочную скважину, отворил люк в полу. Вертикальная железная лестница вела в подвал. Спустившись, ХимЧан прошел по темному коридору, привычно ориентируясь по знакомому маршруту. Тяжелая металлическая дверь. Ещё один отомкнутый замок. Подпол, похожий на бункер, с толстыми, непроницаемыми бетонными стенами. Современное подземелье с десятком экранов, серверами, процессорами, самым модернизированным оборудованием, дорогостоящим, мощным, молниеносным и точным. Тонкие пальцы прошлись по клавиатуре, которая ещё не успела запылиться. Да и никогда не успевает. Сейчас всё было выключено, кроме одного дежурного компьютера, на рабочем столе которого красовались кувыркающиеся дружные щенята и котята.

В углу была лестница вверх, ведущая в «крепость». Поднявшись, молодой человек прошел в спальню, с ходу распахнул шкаф и стал переодеваться, скидывая поношенный свитер, делающий его похожим на системного администратора. Хватит, очередная роль и пьеса окончены. На вешалке висело несколько костюмов: Армани, Валентино, Кавалли. Выбрав не глядя, ХимЧан облачился в один из них, пахнущий только тканью, свежестью и деньгами. Никакой туалетной воды, никакого дезодоранта, никаких одеколонов и парфюмерных средств: привычка не оставлять ни следов, ни запахов. Застегнув манжеты, он сунул руки в карманы и спустился на первый этаж, где из гостиной доносились звуки включенного телевизора. Подойдя к дивану привычно тихо, ХимЧан слегка напугал сидевшего на нем ТэЯна.

— Черт, прекращай игры в ниндзя! — он протянул ему ещё не открытую банку пива, попивая из другой. Парень поморщился, направившись к графину с водой. — Ах, ну да, ты же у нас не пьёшь, не куришь, и с девочками спишь только избранными. Идеал без недостатков.

ХимЧан наполнил стакан и едва смочил губы, в своей манере предпочитая говорить минимум — делать максимум.

— Хотя, что я! — ТэЯн вновь принял вольготную позу, в которой лежал до этого. — Есть у тебя один. Ты ж людей мочишь.

— Ты сначала всё правильно сказал. — наконец, издал звуки своего бархатистого и низкого, родного голоса, ХимЧан. — Я мочу людей. У меня нет недостатков.

— Ты забыл добавить тогда, что плохих людей. — бандит и нарко-барон выключил звук у огромной плазмы на стене.

— А бывают хорошие?

— Меняй, хоть иногда, выражение лица, а то совсем человеком перестаешь быть. — ТэЯн допил банку и отставил её на пол. — ХэРин приедет на это Рождество?

— Нет, я попросил её остаться в Токио. — ХимЧан провел пальцем по стеклянной столешнице, где заметил отпечаток ТэЯна. Тот не обращал на него внимания, пока он достал платок и тщательно стер и свой след тоже. — Этот ЁнГук оказался легавым… за ней будут присматривать, если она приедет. Лучше я сам навещу её. Там у них меньше связей, проще будет спрятаться и нормально провести время.

— Как, теперь Япония узнает о неуловимой Красной маске? Новые крыши в огне?

— С этим покончено. Не хочу больше.

— Смею напомнить, что если ты мне понадобишься, то ты не посмеешь отказать! — не угрожая, но властно заметил Дон ЁнБэ. — Ты мне ещё нужен. Если ты устал быть киллером, то в моей профессии возврата нет. Наркотики, нелегальщина, конкуренты и враги… всегда кого-то, да нужно убрать.

ХимЧан промолчал.

— В конце концов, из-за тебя мне пришлось сыграть роль парня, с отрезанными яйцами! — ТэЯн засмеялся.

— Ты же знаешь, что мне тот вечер тоже трудно дался. — парень поправил воротничок, словно боялся, что тот сейчас передавит ему горло. — Я боюсь вида крови. Я его на дух не выношу. Я едва смог перебинтовать порез, держа себя в руках, а когда пришлось облиться свиной кровью… мне даже дурноту играть не пришлось — мне было плохо!

— Я предлагал заменить краской.

— С ней были легавые, как я и предполагал. Они бы заметили по качеству, что это не то.

— Ты так и не сказал ХэРин, чем ты занимаешься? — после короткой паузы, продолжил ТэЯн.

— Для неё я владелец шоколадной фабрики. — когда товарищ уже начал округлять глаза от изумления, ХимЧан ухмыльнулся. — Шучу. Она знает, что я связался с преступностью ещё с тех пор, как инсценировал первую смерть. Но, наверное, считает меня вором или взломщиком счетов олигархов, помня о моём хобби.

— Да уж, ты у нас теперь почти бог. Кто ещё способен иметь столько жизней?

— Кошки. — парень впервые за долгое время слабо улыбнулся. — У них их девять.

— Когда ты пришел ко мне первый раз, ища помощи, более трех лет назад, ты больше был похож на испуганного хомяка. Хотя очень решительного и храброго.

— Конечно, я весил на две дюжины килограммов больше. — ХимЧан мельком посмотрел на своё отражение в серванте. — Теперь, даже если моё фото покажут моим бывшим одноклассникам, они меня не узнают.

Они снова помолчали, попивая каждый своё. ТэЯн выключил телевизор полностью.

— Ну, а с девчонкой что? Наигрался?

— Я не играю с женщинами. — ХимЧан повернулся спиной, хотя в лице всё ещё не переменился. Безграничная выдержка, холодность, непроницаемость. — Я не умею играть с женщинами.

— Никто тебя не заставлял отдавать её другому! — ТэЯн махнул на него рукой, включив телевизор. — Иногда убеждаюсь, что ты на самом деле псих, только не окончательно ещё двинувшийся.

«Разве когда любишь, нужно делать так, как хочешь сам, а не так, как хочет человек, которого любишь? — ХимЧан опустился на кресло, отключившись от происходящего и глядя в сторону экрана, но сквозь него. — Разве мог я взять её себе силой, если она любила Йесона? Я ведь пытался по-честному… когда она приехала ко мне с ДжонХеном, и я впервые увидел её… смешная, почему она всё-таки подумала, что я втянул её в это? Я ведь встроил ей жучок в ту ночь, когда она впервые переночевала у меня. И сделал отпечаток её ключей от дома, лежавших в сумочке. И не выдержал, чтобы не пробраться… нужен был мне этот пистолет? Конечно же, нет…»

— Шуму ты с ней много навел и суеты. Зачем столько было непонятных и тупых мельтешений? — бросил вдогонку ТэЯн.

— Если оставить после себя какую-то мелочь, то за неё зацепятся, — отвлекшись от мыслей, пояснил ХимЧан. — а если оставить множество мелочей, то в них запутаются.

«… когда я понял, что она любит Йесона, а у меня на руках были все повадки, целая анкета о характере Йесона от его первой жены… разве мог я не воспользоваться этим и не попытаться?.. Пока она была в деле — она была рядом. Я мог пытаться быть для неё другом, спасителем, помощником, героем… но ей всё равно нужен был господин Ким. А я даже и не подумал убить его из ревности. Ревность? Какая глупость. А потом ещё объявился этот ДонУн… умелый соблазнитель… но ликвидировать его с помощью подставы с револьвером не вышло. И этот Джун… столько соперников, а я один! И так жалок… один богат, другой красив и строен, третий умен. А что же я? Компьютерный задрот с посаженным зрением, который испачкал себе руки в убийствах множества людей. Что ни делал — я не стал ей интересен, что подтвердило мою правоту о том, что я лишь в красной маске кто-то, а без неё — ничто».

ХимЧан скрестил пальцы, откинув голову назад. Мягкое белое кресло поглотило его.

«Всё-таки я слукавил, что выстрелил в неё только из-за ДонУна. Я выразил свою боль и обиду. Действительно, выразил. Они жили во мне. И всё ещё живут. Она права — меня нельзя любить. Меня можно только жалеть. Все, кто не ненавидит меня — жалеют».

— У тебя опять та мимика, которая меня пугает. — ТэЯн пощелкал пальцами. — Иногда я задумываюсь, а какой ты на самом деле? Нет, правда. Три года с тобой бок о бок, а знаю о тебе как будто бы и ничего.

— Ты читал Хенрика Ибсена?

— Кого? — криминальный авторитет хмыкнул и закинул ноги на диван тоже. — Я и «читал» понятия не совместимые. Ну, и что там у твоего Хенрика с матерной фамилией?

— «Пер Гюнт». Это название произведения. Главный герой — Пер Гюнт. Он обманщик, полная комплексов неудовлетворенная личность. Он никак не может найти себя и ищет, какой он на самом деле. Пер Гюнт путешествует, меняет страны, профессии, даже в дурдом попадает, но потом возвращается на родину, где когда-то оставил девушку, которая была в него влюблена.

— Не сказать, что я сильно заинтригован, но… и чем всё кончилось?

— Смысл в том, что настоящий он, такой, какой есть, оказался только в сердце этой девушки — Сольвейг. — ХимЧан поднялся, с виду не утомленный разговором, но в душе уставший от него. — Мы можем быть какими угодно, делать что угодно, притворяться хорошими или плохими. Карать и миловать, порождать и убивать, но нас нет, если нет любящих глаз, в которых мы видим себя.

— И… — ТэЯн развел руками, подняв брови вверх. — ты где-то оставил такую девушку, рядом с которой найдешь себя настоящего?

— В том-то и дело, — ХимЧан остановился на пороге гостиной, обернувшись через плечо и собираясь пойти в гараж и уехать отсюда. — глаз, любящих меня, не существует. А, значит, не существует и настоящего меня.