Красная площадь

«Бунташное время»

«Бунташным временем» называли современники годы правления царя Алексея Михайловича, прозванного монархическими историками «тишайшим». Новое «бунташное время» наступило после смерти его сына Федора Алексеевича, умершего в 1682 году.

Царь Федор умер бездетным. Возник вопрос о престолонаследии. Боярской думе пришлось выбирать между двумя братьями покойного царя - Иваном и Петром. Выбор был труден. Старший, 15-летний Иван, был болезнен и «скорбен главой», как почтительно говорили о нем бояре, а попросту слабоумен. Но избрать в цари младшего, 10-летнего Петра, - значило нарушить старинный обычай старшинства.

Еще более тревожили бояр другие соображения. Братья-царевичи были от разных матерей. Будет царем Иван - пойдут в гору его родичи, бояре Милославские, станет царем Петр - главенствовать будут Нарышкины. Разногласия были так остры, что многие бояре, идя на «сиденье» думы, поддевали под кафтаны кольчуги и запасались кинжалами.

Боярский выбор в конце концов остановился на Петре. Чтобы придать этому характер законности, патриарх и бояре вышли к народу на площадь и просили его согласия. Народ, не зная ни Ивана, ни Петра, не возражал. Молчание было принято за согласие. Царем стал Петр, а правительницей - его мать Наталья Нарышкина. Итак, решение было принято. Но некоторая «шатость», как говорили тогда в Москве, все же осталась: смущали многих и малолетство нового царя, и существование рядом с ним его старшего брата. Семена будущих раздоров были посеяны.

Обойденные Милославские, и среди них энергичная и властолюбивая 25-летняя царевна Софья, попытались перерешить дело. Своим орудием они избрали стрелецкие полки.

Стрелецкое войско было впервые создано при Иване Грозном. Прежде Русь не знала постоянного войска, за исключением одной только великокняжеской дружины - своего рода отряда телохранителей. В случае войны собиралось общенародное ополчение, в котором дворяне становились офицерами, а общее командование поручалось наиболее родовитым боярам.

Стрелецкие полки еще не стали регулярными воинскими частями, скорее это было своеобразное военное сословие. Стрелецкая служба была пожизненной, увольнялись стрельцы лишь в случае тяжкого увечья или при полной старческой дряхлости. Сыновья стрельцов, достигнув юношеского возраста, сразу записывались в стрельцы. Московские стрельцы получали жалованье от 4 до 7 рублей в год. В дополнение к жалованью им разрешалось беспошлинно заниматься ремеслами и мелкой торговлей. Жили они со своими семьями в специально отведенных для них кварталах - слободах. Память об этих слободах доселе сохраняется в названиях Зубовской площади, где некогда размещался полк под командованием «головы» (полковника) Зубова, Садовой-Сухаревской улицы, где жили стрельцы полка Лаврентия Сухарева.

С конца XVII века среди московских стрельцов распространилось острое недовольство, и они неоднократно подавали челобитные, жалуясь на своих полковников. Но челобитные не принесли никакого успеха, и все больше стрельцов стало склоняться к мнению о необходимости решительных действий.

Милославские использовали такое взрывоопасное положение, чтобы подтолкнуть стрельцов к открытому выступлению. В одной из летописей сообщается, что сторонник Милославских стольник Петр Толстой, дальний предок великого писателя, «борзо» скакал по полкам и кричал: «Нарышкины царевича Иоанна убили!»

15 мая 1682 года, всего через две недели после воцарения Петра, стрельцы врываются в Кремль, убивают нескольких Нарышкиных и их сторонников. Три дня стрельцы и примкнувший к ним «черный люд», пришедший на Красную площадь «с ослопьем и дрекольем», чинили расправу над боярами, не разбирая уже ни Нарышкиных, ни Милославских, убивая всех, кто возбудил против себя народный гнев. В эти дни, как пишет один из современников, «Красная площадь упиталась кровью многих бояр, и думных, и ближних, и иных чинов людей».

По требованию стрельцов царями избираются оба царевича - Иван и Петр, а правительницей - их сестра царевна Софья. Стремясь закрепить победу, стрельцы водружают на Красной площади памятный столб. На нем были указаны поименно все убитые ими бояре, перечислены их вины и злодеяния, восславлены заслуги стрелецкого войска.

Среди московских стрельцов было немало явных и тайных сторонников старообрядчества, недовольных недавними церковными реформами патриарха Никона. Этим воспользовались духовные вожаки старообрядцев, чтобы потребовать восстановления старины.

Особую активность проявил расстриженный в 1681 году суздальский священник, друг известного протопопа Аввакума - Никита Константинович Добрынский, прозванный официальной церковью Пустосвятом. При поддержке начальника стрелецкого войска князя Хованского, заигрывавшего со старообрядцами, Никита Пустосвят добился назначения диспута между «никонианцами» и ревнителями церковной старины. Прения («пря») состоялись 5 июля 1682 года в Грановитой палате Кремля в присутствии высшего духовенства, многих бояр, обоих малолетних царей и царевны Софьи.

Как ни просторна Грановитая палата, она не могла вместить огромное множество стрельцов и посадских людей, живо интересовавшихся диспутом. Большая толпа собралась перед входом в Грановитую палату. Еще больше москвичей ожидали исхода диспута на Красной площади. В подавляющем большинстве они были настроены в пользу старообрядцев и вели себя очень активно. В патриарха Иоакима, когда он вышел из Успенского собора, даже бросали булыжниками. А Никиту Добрынского и его сподвижников толпа, напротив, приветствовала. Один из летописцев сообщает, что, когда Никита и его единомышленники проходили по Красной площади в Кремль, из толпы раздавались возгласы: «Не толсто де брюхо у них, не как у нынешнего нового завета учителей».

Ни одной из споривших сторон, понятно, не удалось переубедить противника. По окончании диспута Никита Пустосвят и его сторонники вышли на Красную площадь и с Лобного места стали горячо призывать народ вернуться к «древлему благочестию».

Такая дерзость старообрядцев вызвала негодование у царевны Софьи. Она приказала схватить Никиту Пустосвята, и через шесть дней после диспута он сложил свою буйную голову на Лобном месте под топором палача.

Это один из двух точно известных истории случаев, когда Лобное место использовалось как эшафот, и единственный случай, когда казнь на Лобном месте была совершена. В первом случае, когда на Лобное место был выведен Василий Шуйский, казнь, как мы уже говорили, была отменена.

Софья, многим обязанная стрельцам и их начальнику князю Хованскому, вскоре начала тяготиться их своеволием. Осенью того же 1682 года она обвинила Хованского в намерении уничтожить все царское семейство и самому стать царем. Хованский был арестован и казнен. Сразу же после этой казни Софья приказала срыть поставленный стрельцами столб. Он простоял на Красной площади всего четыре месяца.

В конце 1689 года произошел новый дворцовый переворот. 17-летний Петр берет власть в свои руки. Свою властолюбивую сестру Софью он заточает в Новодевичий монастырь.

Уже обозначившееся к этому времени стремление Петра к решительным преобразованиям, близость его с иноземцами, весь образ жизни молодого царя, резко отличный от привычного старомосковского уклада, вызывали острое недовольство родовой знати и консервативно настроенных слоев населения. Знаменем этих слоев стала царевна Софья, а реальной силой, на которую возлагали надежды ревнители старины, явились стрелецкие полки, недовольные появлением новых, регулярных войск, сформированных Петром.

В 1697 году Петр собирается в заграничное путешествие. Но накануне отъезда ему доносят, что стрелецкий полковник Иван Цыклер со своими друзьями по наущению Софьи замыслил убить его. Решительный Петр сам арестовал Цыклера и казнил его. Отрубленную голову Цыклера по приказу Петра привезли на Красную площадь, насадили на «железный рожон» и на несколько дней оставили так для устрашения заговорщиков. Вместе с Цыклером были казнены и другие участники заговора, среди них Федор Матвеевич Пушкин, предок нашего великого поэта. О стольнике Федоре Матвеевиче А. С. Пушкин вспоминает в своей «Родословной»:

Упрямства дух нам всем подгадил:

В родню свою неукротим,

С Петром мой пращур не поладил

И был за то повешен им.

Стрелецкие полки высылаются из Москвы. Одни направляются к польской границе, другие - на юг, для защиты недавно отвоеванного Петром у турок города Азова. Покончив с этими делами, Петр уезжает за границу. Своим временным заместителем он оставляет князя Ромодановского.

Летом 1698 года, воспользовавшись отсутствием ненавистного ей брата, Софья делает последнюю попытку расправиться с ним. Она призывает стрелецкие полки в Москву. Стрельцы тяготятся пограничной службой, скудным довольствием, тоскуют по оставленным в Москве семьям и хозяйствам. Они самовольно снимаются с места и походным порядком идут в столицу.

Весть об этом походе пришла в Москву задолго до приближения стрельцов и вызвала немалый переполох. «Начальные люди» - бояре и руководители приказов - опасались не столько взбунтовавшихся стрельцов, численность которых во всех четырех полках не превышала двух - двух с половиной тысяч человек, сколько того, что к ним примкнут московские посадские люди. Опасения эти были небезосновательны.

11 июня 1698 года был издан указ о спешном созыве дворянского ополчения, куда должны были войти и «недоросли». Во главе ополчения был поставлен боярин А. С. Шеин, а его помощником назначен генерал Патрик Гордон, шотландец по происхождению, состоявший на русской службе еще с 1661 года. Ополчение было усилено уже созданными к тому времени регулярными солдатскими полками. Общая численность войск, посланных против стрельцов, составляла примерно 6 тысяч конницы и 2 тысячи пехоты с 25 пушками. Таким образом, правительственное войско обеспечило себе почти четырехкратное превосходство.

17 июня войско Шеина и Гордона встретилось со стрельцами близ Воскресенского монастыря, за Тушином. Враждующие стороны вступили в переговоры. Шеин предложил стрельцам покаяться, выдать зачинщиков и направиться для размещения в разные города. Стрельцы заявили, что пойдут прямо к Москве. Попытался уговорить стрельцов и Гордон, но и он потерпел полную неудачу.

18 июня началось сражение, и стрельцы были разбиты наголову. Немедленно началась расправа. Побежденных заковывали в кандалы и сотнями под охраной направляли в места заключения. Князь Ромодановский, оставленный царем Петром в качестве заместителя, казнил 56 стрельцов, признанных зачинщиками бунта.

Весть об этих событиях доходит до Петра. Он спешно возвращается в Москву. Недовольный «мягкостью» Ромодановского, он назначает повторный «стрелецкий розыск». 14 застенков днем и ночью «работают» в селе Преображенском.

Розыск закончен. Начинаются казни. Стрельцов казнят в Преображенском, на Болоте, 195 стрельцов повешены у стен Новодевичьего монастыря, напротив окон кельи царевны Софьи, по приказу Петра уже постриженной в монахини под именем сестры Сусанны. Множество стрельцов предают казни на Красной площади.

И. Г. Корб, секретарь германского посольства в Москве, в течение 1698 и 1699 годов вел дневник, в котором подробно отмечал важнейшие события в жизни столицы. Он рассказывает, что однажды на Красной площади, когда присужденные к смертной казни стрельцы были выстроены в очередь к плахе, царь Петр, отдавая какое-то распоряжение, загородил дорогу к плахе молодому стрельцу. Тот, слегка отодвинув Петра плечом, сказал ему: «Посторонись, государь, мне здесь лечь надо!»

Казни начались в сентябре, закончились в октябре. Почти два месяца Москва ложится спать под впечатлением только что совершенных казней и просыпается в ожидании новых. Всего было казнено больше тысячи стрельцов.

В 1700 году начинается война со Швецией за выход России к берегам Балтийского моря. Ведя эту тяжелую войну, Петр в то же время проводит широкую кампанию реформ, направленных на европеизацию страны.

Еще в 1699 году издается указ о переходе на новое летосчисление. Счет годам велено вести не от «сотворения мира», а как в других европейских государствах, - от «рождества Христова», новый год отмечать не 1 сентября, а 1 января.

Новый, 1700 год справлялся в Москве с небывалой торжественностью. На Красной площади были зажжены «потешные огни» (фейерверк), и двести пушек, привезенных на площадь, выстрелами салютовали в честь Нового года. Пушечная пальба не умолкала целую неделю.

Видя в старом русском бытовом укладе помеху для ускоренного военного и хозяйственного развития страны, Петр повел энергичную борьбу с длиннополой русской одеждой и с обычаем носить бороды. В кремлевских воротах, не исключая и «святых» Спасских, были вывешены чучела, наряженные в образцовые «венгерское, французское и саксонское» платья. Стоявшая в воротах стража задерживала всех, кто был в долгополой одежде, и взимала штраф: с пешего - 40 копеек, с конного - 2 рубля. По тому времени это были огромные деньги.

Тех, кто отказывался платить пошлину, солдаты силой ставили на колени и обрезали полы одежды. За ношение бороды тоже брали пошлину.

Переделка Руси на западноевропейский лад не ограничивалась бородами и платьем. В 1702 году на Красной площади, между Спасскими и Никольскими воротами, была построена «Комедийная храмина» - одноэтажное деревянное здание длиной 20 саженей. Выписанный из города Данцига немец Иоганн Куншт обучал здесь актерскому искусству свою труппу, составленную из молодых подьячих Посольского приказа.

В этом первом в России общедоступном театре (спектакли для царского двора давались еще при Алексее Михайловиче в кремлевском Потешном дворце, от чего и пошло название дворца) ставились пьесы главным образом исторического содержания - об Александре Македонском, о Баязете и Тамерлане, о Сципионе Африканском. Трудно было заманить на них москвичей. Прогорев, Иоганн Куншт возвратился на родину. За ним появился какой-то новый иностранец, но театр по-прежнему влачил жалкое существование. Через несколько лет эта затея увяла. Здание «Комедийной храмины» было уничтожено пожаром 1737 года.

На Красной площади в годы царствования Петра I появляются и другие новшества. В 1702 году в войне со шведами был одержан первый успех. Русские войска взяли сильно укрепленный шведами город Нотебург, построенный на месте старого новгородского селения Орешек. Петр переименовал взятую крепость в Шлиссельбург - ключ-город, подчеркнув этим, что крепость явится ключом к Балтийскому морю. По случаю этой победы на Красной площади были построены «триумфальные светлицы» и деревянная галерея, где был дан пир для офицеров. Пировали при «потешных огнях» и аллегорических картинах, изображавших торжество русского оружия.

Возле Спасского моста, на традиционном месте книжной торговли, было построено красивое двухэтажное здание для Публичной всенародной библиотеки. Такое название дал ей владелец и организатор Василий Анофриевич Киприанов, замечательный человек петровского времени - печатник, гравер, автор известного «Брюсова календаря», который был назван «Брюсовым» по имени не автора, а редактора. Библиотека Киприанова была в то же время и складом печатных изданий.

На северной стороне площади, близ Земского приказа, замененного при Петре другими учреждениями, разместилась Главная аптека. До этого времени москвичи не знали аптечных лекарств, ими пользовался только царский двор, все же остальные жители лечились у знахарей - наговорами, «святой водой», в лучшем случае - травами.

Тут же, возле аптеки, по приказу Петра создается «астерия» - ресторан. Желая приохотить москвичей к чтению только что, в январе 1703 года, начавшей выходить первой русской печатной газеты «Ведомости», Петр приказал кормить в «астерии» бесплатно тех, кто перед обедом прочитает номер «Ведомостей». Значительных расходов это, впрочем, не вызвало, так как грамотных среди немногочисленных посетителей «астерии» было совсем мало.

На облике Красной площади в эти годы отразились и события войны со шведским королем Карлом XII. Опасаясь, что шведы двинутся на Москву, Петр приказал усилить кремлевские и Китайгородские укрепления земляными бастионами. В 1708 году на Красной площади перед кремлевской стеной появились земляные насыпи.

Опасения Петра не оправдались. Карл XII повернул на юг, рассчитывая на помощь изменившего родине украинского гетмана Мазепы, и в 1709 году потерпел страшное поражение в знаменитой Полтавской битве. Земляные насыпи вокруг Кремля и Китай-города тем не менее были оставлены. Постепенно осыпаясь, они сохранялись более столетия. Следы их можно видеть и теперь под кремлевской стеной в Александровском саду.

Несколько изменился и вид Спасской башни. Старые галовеевские часы за 80 лет заржавели. Да и внешний вид этих часов с их архаическими славянскими буквами-цифрами не нравился Петру. Он выписал из Голландии новые часы, с 12-часовым циферблатом, римскими цифрами, а также с «перечасьем» - музыкой, которые и были поставлены на башне в 1709 году.