Красная площадь

Годы крестьянской войны и иноземной интервенции

На рубеже XVI и XVII столетий положение в стране сильно обострилось. Бояре и князья считали себя обиженными воцарением Годунова, уступавшего им в древности и знатности рода. Черный люд городов был недоволен повышением податей. Крестьяне, безропотно проливавшие свою кровь в войнах с внешними врагами, мечтали об избавлении от кабалы у помещиков, ставшей особенно нестерпимой с последних лет царствования Ивана Грозного. Им был отменен юрьев день - право перехода крестьян от одного помещика к другому (юрьев день отмечался 26 ноября по старому стилю). Началось массовое бегство закрепощенных крестьян на окраинные земли, где они рассчитывали вновь обрести утраченную свободу. Ко всему этому три года подряд - с 1601 по 1603-й - выдались очень неурожайные. Цены на хлеб сильно поднялись. В Москве, по словам современников, десятки людей ежедневно умирали от голода.

В условиях всеобщего недовольства в эти годы упорно стали распространяться слухи, что царевич Дмитрий на самом деле жив и скоро явится требовать царской власти как законный наследник престола. Во враждебной к России панской Польше нашли подходящего человека - полагают, что это был беглый монах Чудова монастыря Григорий Отрепьев, - и, объявив его спасенным царевичем Дмитрием, предоставили ему щедрую помощь людьми, оружием и деньгами. За это он обещал отдать польской шляхте западные русские земли.

Осенью 1604 года Лжедмитрий с польскими отрядами вторгся на северную Украину, близ Чернигова. К нему стали примыкать местные крестьяне, веря, что «добрый царь» избавит их от помещичьей кабалы. Стекались к нему и люди, бежавшие от ужасов опричнины, - такими беглыми в те годы полна была северная Украина. Вскоре в Москве, на Великом торге, стали появляться «подметные грамоты» самозванца.

В апреле 1605 года Борис Годунов внезапно умер, и на престол взошел его юный, 16-летний сын Федор. Воевода В. Басманов, посланный с войском против Лжедмитрия, в этот момент перешел на сторону самозванца.

В начале лета 1605 года в Москву проникли посланцы Лжедмитрия. Дальний предок великого русского поэта дворянин Гаврила Пушкин, окруженный сторонниками самозванца, которых среди посадского люда нашлось немало, с Лобного места огласил грамоту Лжедмитрия, полную всяческих посулов всем, кто придет ему на помощь, и угроз тем, кто будет ему противиться.

Народ колеблется: где правда? На площадь зовут князя Василия Шуйского: ведь он ездил в Углич расследовать обстоятельства смерти Дмитрия. Хитрый боярин, стремясь избавиться от ненавистных ему Годуновых, отрекается от своих прежних слов и заявляет, что Дмитрия спасли, он жив. Народ врывается в Кремль. С народной волной проникают туда и агенты враждебных Годуновым бояр. Они убивают Федора Годунова и его мать, а его сестру Ксению заточают в монастырь.

В июне 1605 года Лжедмитрий во главе польских войск вошел в Москву. Торжественно проследовав по площади Великого торга, он под ликующие возгласы своих сторонников через Фроловские ворота въехал в Кремль.

Мать царевича Дмитрия боярыню Марию Нагую спешно привезли в Москву из монастыря, и на глазах у народа была блестяще разыграна трагикомедия: Мария Нагая признала в самозванце своего сына. Вскоре Лжедмитрий был торжественно коронован.

Москва заполняется надменными польскими панами. Они ведут себя дерзко, заносчиво, бесчинствуют, грабят, насилуют женщин. Посадский люд, прежде поддерживавший Лжедмитрия из ненависти к боярам и к Годуновым, обманутый в своих наивных надеждах на «доброго царя», начинает понимать, что новые хозяева, пожалуй, хуже прежних. В народе с каждым днем зреет гнев. Этим воспользовались бояре. Против Лжедмитрия составляется заговор, во главе его становится князь Василий Шуйский.

Этот ловкий интриган использовал Лжедмитрия, чтобы устранить Годуновых, теперь же он говорит, что ошибся, что на престоле - не Дмитрий, а самозванец. Лжедмитрий узнает об этом, берет под арест Шуйского и приговаривает его к смертной казни. Шуйского приводят на площадь, ставят на Лобном месте, голова его уже лежит на плахе, и над ним занесен топор палача. В последнюю минуту самозванец дарует ему жизнь, рассчитывая этим актом милосердия и великодушия приобрести сочувствие московской знати.

Но расчет был произведен без хозяина - московского народа. И года не удалось удержаться в Москве ставленнику польских панов. Ранним утром 17 мая 1606 года под набатный гул колоколов московский люд поднимается против чужеземцев. Собравшийся на Великом торге народ сметает охранные отряды, врывается в Кремль и убивает Лжедмитрия.

Возмущение народа против самозванца, разоблачившего себя как ставленника польской шляхты, было так велико, что его труп, с маской скомороха, с волынкой и дудкой в руках, вытащили на поругание на рыночную площадь. В таком виде он три дня лежал близ Лобного места. На четвертый день труп сожгли и пеплом выстрелили на запад.

Не прошло и двух суток со дня свержения Лжедмитрия, его обезображенный труп еще валялся на земле, как на площадь стали стекаться московские князья и бояре с преданной челядью. С Лобного места бояре держали речь перед народом. «Кому быть царем на Руси?» - спрашивали они. В ответ неслись нестройные крики: «Шуйскому! Князю Василию Ивановичу Шуйскому!» Так 19 мая 1606 года на площади Великого торга был «избран» на престол Шуйский. В народе говорили, что бояре «выкрикнули» его на царство.

Шуйский не пользовался популярностью в стране: мелкопоместные дворяне опасались притеснений от «боярского царя», крестьяне же справедливо ожидали от Шуйского лишь дальнейшего усиления помещичьего гнета.

Новому царю сразу же пришлось столкнуться с широким крестьянским движением, первым в истории России массовым крестьянским восстанием, которому удалось, хоть на время, поколебать царский трон.

Началось оно на северной Украине. Книга XVII столетия «Летопись о многих мятежах» повествует о начале этого движения в следующих словах: «Собрахуся боярские люди и крестьяне, к ним же приступаху и украинские посадские люди, и стрельцы, и козаки, и начаша по градам воевод имати и сажати по темницам. Бояр же своих домы разоряху… В них же бысть старейшим князь Андреев человек Андреевича Телятевского - Ивашка Болотников».

Возглавив в 1606 году крестьянское восстание в городе Путивле на северной Украине, Болотников обнаружил незаурядный воинский и организаторский талант. Собрав за короткое время значительные силы, он разгромил войско Шуйского под Кромами и Ельцом и пошел на Москву, втягивая по пути в свои ряды всех недовольных, чиня расправу над боярами и дворянами.

Болотников шел почти триумфальным маршем. В октябре 1606 года он уже стал лагерем под самой Москвой - в селе Коломенском. Два месяца продолжалась осада Москвы Болотниковым. Его ратники свободно проникали в столицу, толклись среди народа на рыночной площади, ведя агитацию против Шуйского, раздавая воззвания крестьянского вождя. Эти «прелестные письма», как называли их в то время, находили сочувственный отклик в сердцах московских холопов, ремесленников и боярских челядинцев. Но в конце концов Шуйскому удалось победить крестьянское войско, и Болотников был казнен.

Старая Константино-Еленинская башня Кремля к тому времени уже была превращена в тюрьму и получила иное название - в народе ее стали звать Пыточной. Здесь нашли гибель многие «начальные люди» войска Болотникова.

Так трагически окончилось первое широкое крестьянское движение, предвещавшее в будущем новые, еще более массовые восстания крестьян против феодалов.

Положение «боярского царя» все же оставалось шатким. Волнения крестьян продолжались. Польские паны тоже не унимались. Они спешно подыскали еще одного авантюриста и объявили его царевичем Дмитрием, будто бы чудом спасшимся во время московского восстания. Подлинность нового самозванца была подтверждена вдовой Лжедмитрия I польской панной Мариной Мнишек, которая торжественно признала в новом ставленнике польских панов своего мужа. Так на иной лад была опять разыграна сцена, аналогичная выступлению боярыни Марии Нагой, незадолго перед тем признавшей в первом Лжедмитрии своего сына.

Летом 1608 года новый самозванец с польским войском уже стоял укрепленным лагерем в подмосковном селе Тушине. В его лагерь явилось немало московских дворян и бояр, среди них и митрополит Филарет - в прошлом боярин Федор Никитич Романов, отец будущего первого царя из династии Романовых. Филарет даже был избран в Тушине «патриархом всея Руси». Но реальная власть оставалась целиком в руках польских панов.

В войне Шуйского с тушинцами московский народ занимал позицию своеобразного нейтралитета. Ни та, ни другая сторона не вызывала в народе сочувствия. На Великом торге проклинали и Шуйского, и «тушинского вора». Когда же польский король Сигизмунд решился на открытую интервенцию, а шведы, воспользовавшись тяжелым положением страны, захватили Новгород, народ стал подниматься на борьбу.

Между тем московские бояре, недавно «выкрикнувшие» Шуйского в цари, разочаровавшись в нем, свергли его и образовали правительство из семи представителей знатнейших родов, прозванное в народе «семибоярщиной». Новые правители, больше всего боявшиеся своего же народа, избрали на русский престол польского королевича Владислава. «Лучше служить королевичу, - говорили они, - чем быть побитыми от своих же холопей». В сентябре 1610 года польские войска по приглашению бояр-изменников и с их помощью вступили в Москву. Русская столица снова, как при Лжедмитрии I, оказалась во власти интервентов.

Казалось, что Русское государство, созданное многовековыми усилиями, трудом, потом и кровью стольких поколений русских людей, рассыпается. Под Смоленском и в самой Москве - польские войска, под Москвою, в Тушине - банды авантюристов, собравшихся вокруг Лжедмитрия II, в Новгороде - шведы…

Но в этот грозный момент начало развертываться широкое движение народного сопротивления. В конце 1610 года на Великом торге стали появляться «подметные грамоты» с призывами к народу - восстать и изгнать из Москвы вторгнувшихся в нее чужеземцев. Такие же грамоты шли из столицы во все русские города. Некоторые из грамот, очевидно в целях большей доходчивости, облекались в форму, близкую к стихотворной. Вот, например, текст одной из грамот:

Мужайтеся и вооружайтеся,

И совет между собой чините,

Как бы нам от своих врагов избыти.

Время, время пришло…

Что стали? Что оплошали?

Чего ожидаете,

И врагов своих на себя попущаете?!

Призыв москвичей нашел отклик во многих городах. Повсюду стали создаваться большие и малые отряды для борьбы с интервентами. Слившись в ополчение, они двинулись к Москве.

Но еще прежде чем подошло к столице народное ополчение, 19 марта 1611 года стихийно вспыхнуло восстание самих москвичей. Началось оно на Великом торге. Готовясь к отпору ополчению, поляки приказали московским извозчикам поднять пушки, стоявшие на рыночной площади, на стены Китай-города. Извозчики решительно отказались помогать интервентам. На помощь к ним сбежался народ с площади и с прилегающих улиц Китай-города. Тогда из Фроловских и Никольских ворот Кремля выехала польская конница и стала рубить москвичей палашами. Эта схватка вскоре превратилась в большое уличное сражение.

Поляк Самуил Маскевич, служивший в войсках интервентов, в своих «Записках» ярко обрисовал своеобразную баррикадную тактику народных бойцов: «Мы кинемся на них с копьями, а они тотчас загородят улицу столами, лавками, дровами. Мы отступим, чтобы выманить их из-за ограды. Они преследуют нас, неся в руках столы и лавки, и лишь только заметят, что мы намереваемся обратиться к бою, немедленно заваливают улицу и под защитой своих загородок стреляют по нас из ружей, а другие, будучи в готовности, с кровель, с заборов, из окон бьют нас самопалами, камнями, дрекольем».

В это время подошли к Москве передовые отряды ополчения, и сражение разгорелось по всему городу. Храбро бился с интервентами будущий освободитель Москвы, воевода города Зарайска князь Дмитрий Пожарский, но был тяжело ранен, и его увезли из Москвы в Троице-Сергиев монастырь.

Захватчикам удалось вытеснить повстанцев из Китай-города. Чувствуя страх перед поднявшимися на борьбу москвичами, они подожгли все слободы, окружавшие Китай-город, и ушли под защиту кремлевских и Китайгородских стен. Пожар длился около двух суток. Сплошь деревянный город горел, как свеча. Иногда к Москве подошли основные силы народного ополчения, они увидели вокруг Кремля и Китай-города огромное черное пепелище.

Ополченцы повели осаду центра Москвы, где закрепились интервенты. Но вскоре в ополчении взяли верх дворяне. Их узкоклассовая политика защиты помещичьих интересов привела к тому, что ополчение распалось.

Между тем из сожженной Москвы продолжали идти грамоты во все русские города. В старинном волжском городе Нижнем Новгороде образовалось второе народное ополчение во главе с земским старостой Козьмой Захарьевичем Мининым. По его совету был избран и воевода для народной рати - Дмитрий Михайлович Пожарский, прославивший себя в московском восстании 1611 года. Летом 1612 года новое ополчение во главе с Мининым и Пожарским подошло к

Москве и осадило Кремль и Китай-город, по прихоти судьбы ставшие цитаделью захватчиков.

22 октября 1612 года ополченцы штурмом вытеснили противника из Китай-города. Тремя днями позднее сдались последние отряды интервентов, засевшие в Кремле. Площадь Великого торга заполнилась капитулировавшими польскими панами, голодными, оборванными, потерявшими в осаде свой былой шляхетский гонор. Через Фроловские и Никольские ворота Минин и Пожарский вошли в ограбленный и обезображенный захватчиками Кремль.

Польско-шляхетская интервенция началась и закончилась на площади Великого торга.