Край, куда не дойдёшь, не доедешь

Глава X НЕСМЕТНЫЕ БОГАТСТВА ЭММАНУЭЛЯ РЕЗИДОРА

Гаспар с трудом поднялся, потирая ушибленные бока. Он едва смог пролепетать какие-то жалкие извинения.

— Присядьте, прошу вас, — сказал хозяин, указывая ему на мягкое кресло.

Гаспар, еле державшийся на ногах, буквально рухнул в кресло. Все тело у него болело, и он, не удержавшись, вскрикнул.

— Боюсь, что вы выбрали не самый лучший способ, чтобы войти сюда, — продолжал мужчина в халате.

— Я не знал... — выдавил из себя Гаспар.

— Вы грабитель?

Гаспар, возмутившись, хотел было вскочить, чтобы опротестовать обвинение, но не смог.

— Да будет вам известно, я обожаю подобную публику, — продолжал Эммануэль Резидор, — в особенности убийц. Так что, ради Бога, не стесняйтесь.

Он нажал на кнопку электрического звонка. Тотчас в дверях появился слуга в ливрее. Хозяин распорядился подать завтрак — он сказал по-английски “брекфаст” — для него и его гостя.

— Принесите сюда, — добавил Эммануэль Резидор. — Моего юного друга немного утомило тяжелое путешествие.

Слуга, нисколько не удивившись, уже через минуту вернулся с подносом, на котором стояли два чайника, чашки, вазочка с медом, блюдо со свежими булочками. Были там и поджаристые отбивные котлеты, и еще много всякой всячины. В мгновение ока к креслу Гаспара был придвинут столик, а г-н Резидор уселся напротив мальчика на стул. Гаспар смотрел на хозяина, не решаясь шевельнуться.

Как только этот человек назвал свое имя, Гаспар вспомнил Теодюля Резидора и ломал голову, следует ли упомянуть о знакомстве с ним. Нет, пожалуй, это будет неуместно. Может быть, лучше сказать, что его заинтересовали коллекции хозяина, например кошачьи усы? Совсем уж глупо. Но коль скоро его любезно пригласили позавтракать, он принялся за еду, радуясь отсрочке. Решительно, имея дело с Эммануэлем Резидором, следовало забыть о логике и здравом смысле.

— Кто же вы — просто бродяга, перекати-поле, скоморох из балагана? — продолжал хозяин расспросы.

— Вроде того, — ответил Гаспар.

— Странный ответ. Так вы имеете что-то мне продать или предложить?

— Что, простите?

— Это я вас спрашиваю, что. Например, я бы хорошо заплатил просто-напросто за идею. Я часто покупаю идеи.

Гаспар вытаращил от изумления глаза и поперхнулся куском булочки. Что же, в конце концов, за человек этот Эммануэль Резидор?

— Напрасно вы не попробовали отбивных, — продолжал тот. —- Моему повару нет равных.

Бахвальство хозяина покоробило Гаспара донельзя; нет, решил он, истинного благородства этому господину недостает, как он ни пыжится, — никакого сравнения с г-ном Драпером. Неужели Элен — из семьи Эммануэля Резидора? Он взглянул в большое окно. Снова увидел зеркало озера в зеленой раме леса, березы и пальмы, залитые утренним солнцем. Красота была такая, что на глаза навернулись слезы. Да, это и есть дальний край. Но что делает среди этих чудес сидящий перед ним шут гороховый, и с какой стати он так подозрительно радушен, что и не подумал выбранить непрошеного гостя?

— Другого такого места нет на свете, — сказал Эммануэль Резидор. — Березы, пальмы, синяя вода — точь-в-точь море. Раньше здесь еще были яблони, но я приказал их срубить. Слишком близко росли к замку.

— У вас были яблони! — вырвалось у Гаспара.

Все сходилось, не хватало только черной

земли.

— Почему это вас так удивляет?

Гаспар не мог больше молчать. Ради Элен он должен был узнать правду, — а для этого необходимо расспросить о женщине по имени Женни.

— Я хочу объяснить вам, почему я здесь, — начал Гаспар, — и почему пытался забраться в ваш замок.

— В добрый час! — радостно воскликнул хозяин. — Не скрывайте от меня ничего. Поверьте, у меня золотое сердце и я могу исполнить самые экстравагантные ваши желания, экстравагантные, заметьте, — с особенным удовольствием.

Гаспар решил про себя, что отец и сын Рези-доры стоят друг друга, но что на обоих можно рассчитывать, дай им только случай поразвлечься.

— Меня зовут Гаспар Фонтарель, — выпалил мальчик. — Я жил в гостинице “Большой олень” в Ломенвале.

— Очень интересно, — кивнул хозяин.

Эти слова Эммануэль Резидор мог бы повторять все время, пока Гаспар рассказывал мало-помалу свою историю, но его почему-то приводили в восторг лишь самые малозначащие детали. Гаспар кое о чем умолчал, сказав лишь, что служил одно время у богатого торговца бриллиантами из Антверпена и что во время путешествия на яхте воспитанница г-на Драпера поделилась с ним своей тайной и попросила помочь найти ее настоящую семью и родной край. Ни таланты Элен, ни ее побеги из дома, ни травма и болезнь, ни даже сохранившийся в ее памяти дальний край ничуть не удивили Резидора. Зато он встречал восторженными возгласами факты, не представлявшие, казалось, ничего особенного: возраст Элен, имя секретаря, название яхты, день отплытия на Бермуды и прибытия в Антверпен. В конце концов Гаспар совсем растерялся и умолк, не рассказав и половины.

— Благоволите продолжать, молодой человек, — подбодрил его Эммануэль Резидор. — Я обожаю увлекательные рассказы. Так вы говорили, что эта Элен — очень одаренная девочка, не так ли?

— Она училась музыке.

— Очень, очень интересно. Продолжайте же, я жду.

Гаспар рассказал о том, как он заблудился в лесу и попал в парк, как был поражен красотой озера в окружении берез и пальм — картиной, так живо напомнившей ему край, который описывала Элен. Упомянул мальчик и имя Женни, которое, как ему показалось, было нацарапано на ставне.

— Во времена немецкой оккупации в этом замке побывало немало всякого народу, — заметил г-н Резидор. — Но совпадение и впрямь удивительное. Сам я здесь хозяин с недавних пор. До меня в замке жила одна семья; никого из них не осталось в этих местах. Может быть, там была женщина по имени Женни, которую называли мамочкой Женни и у которой была дочь возраста Элен Драпер. Эти люди бежали отсюда, когда пришли немцы, и, кажется, никто из них не вернулся.

— Никто не вернулся, — эхом повторил Гаспар. — Не могли бы вы...

— Я мог бы навести справки у нотариуса, который оформлял сделку, — закивал г-н Резидор. — Но он вряд ли знает кого-нибудь, кроме человека, продавшего замок, — это был старый генерал, и звали его Тристан Раструб.

— Тристан Раструб, — пробормотал Гаспар.

Он снова повернулся к большому окну и долго смотрел на залитое солнцем озеро.

— Если Элен приедет сюда, — произнес он наконец, — она сама все узнает.

— Обожаю детское воображение! — воскликнул хозяин. — Но надо сразу сообщить обо всем господину Драперу.

— Не сообщайте ему ничего, прошу вас! — испугался Гаспар. — Он против того, чтобы Элен искала свою семью и свой край. Он не хочет отпускать ее от себя ни на минуту.

— Я вполне его понимаю — такая талантливая девочка! Господин Драпер просто не переживет, если она покинет его ради неведомо какой семьи и будет всю жизнь гоняться за грезой.

— Это не греза, — пылко возразил Гаспар.

— Как я люблю детскую непосредственность! — обрадовался г-н Резидор. — Ну и что же вы намерены делать, молодой человек?

— Я хотел бы дать знать Элен. Чтобы она приехала сюда без ведома господина Драпера.

— Баша история меня просто очаровала! — воскликнул г-н Резидор. — Как же вы меня порадовали, молодой человек, я давно не слышал ничего столь захватывающего. Похищение! Ромео и Джульетта!

— Не в этом дело, — сказал Гаспар и покраснел.

— Ладно, ладно, не в этом, но какой, однако,

сюжет!

Гаспар не знал, радоваться ли бесцеремонности хозяина. Может быть, и вправду благодаря ему Элен сумеет отыскать свою семью, как ни противится ее желанию г-н Драпер, коль скоро Эммануэль Резидор рвется участвовать в этой, по его мнению, комедии...

— Я — продюсер, — объяснил г-н Резидор. — Финансирую фильмы. Создаю рекламу будущим звездам. Даю советы режиссерам. Иногда даже сам снимаюсь. Клянусь, я отдал бы целое состояние, лишь бы увидеть вашу Элен, если она хоть вполовину так красива и так талантлива. Молодой человек, надеюсь, вы познакомите меня с этим сокровищем?

Гаспар уже не сомневался в том, что Эммануэль Резидор не в своем уме, но с тех пор, как мальчик покинул Ломенваль, он убедился, что в этом мире правят чудаки и что главное — не перечить людям, с которыми сталкиваешься, ибо они желают тебе добра.

— Нас, видите ли, всегда влечет в мир фантазии, — продолжал Эммануэль Резидор. — Жизнь — не что иное, как кино, я не устаю повторять это всем.

— Нет, — покачал головой Гаспар. — Элен вправе искать свою семью и свой край.

— Посмотрите только на этого юношу — он разглагольствует о правах и обязанностях, — про-

возгласил г-н Резидор, словно обращаясь к невидимой аудитории. — Посмотрите только — он берет на себя смелость утверждать, что жизнь будто бы лучше, чем кино.

Наконец, после многословных и, в сущности, пустых речей, г-н Резидор заявил, что рад будет принять Элен и сделает это с особенным удовольствием, если она приедет без ведома своего опекуна.

— Хотите, я пошлю ей приглашение по всем правилам этикета? — спросил он.

— Я хотел бы сначала сам ей все рассказать, — замотал головой Гаспар. — Я ведь не знаю, что она решит и что вообще может сделать.

— Как вам будет угодно, молодой человек. Подготовьте сами нашу встречу. Не желаете ли взглянуть на мою коллекцию кошачьих усов?

Гаспар согласился. Последовав за хозяином, он смог составить полное представление о размерах и планировке замка. Они шли через комнаты, обставленные роскошной мебелью, но попадались и нежилые, затянутые паутиной и заваленные всевозможным хламом, непонятно как здесь оказавшимся. Странно было видеть собранными в одном месте раковины и обломки скал, стенные часы, цепы для молотьбы и печи, множество печей, странных и более новых, самого разного происхождения — русские, немецкие, фламандские.

— Здесь я черпаю вдохновение для моих фильмов, — объяснял г-н Резидор. — Мне нужны свидетели жизни всех эпох и всех уголков земли.

Они шли дальше по коридорам, украшенным картинами, скульптурами и конскими хвостами. Гаспар увидел головные уборы со всего света и даже щиты с дорожными знаками и указателями. Лестницы выводили их то на сверкающие мрамором площадки, то на совершенно обвалившиеся чердаки.

Наконец в каком-то дальнем уголке замка г-н Резидор распахнул низкую дверцу, за которой оказалась комната, вся обитая шелком. На стенах висели большие и маленькие рамки, и Гаспар смог увидеть кошачьи усы во всем их многообразии, приколотые булавками к подушечкам. Имелись здесь и усы других хищников семейства кошачьих; под рамками можно было прочесть их научные названия, написанные золотыми буквами.

— Смотрите, мой юный друг, смотрите, — повторял Эммануэль Резидор. — Вообразите себе этих котов, этих пантер и ягуаров. Взгляните: вот этот был, должно быть, задумчивым, а этот — очень злым. Длинные усы — признак горделивого нрава, а коротенькие говорят о надменности.

Хозяин продолжал разглагольствовать; лишь спустя час он счел, что с Гаспара довольно. После этого, проследовав через новый лабиринт коридоров и комнат, г-н Резидор вывел гостя на крыльцо замка. Гаспар снова во все глаза уставился на озеро среди леса, березы и пальмы. Огромный, длинный, похожий на гигантское веретено автомобиль бесшумно подкатил к ступенькам крыльца.

— Я распорядился, чтобы вас отвезли домой, почтенный Гаспар Фонтарель, — сказал Эммануэль Резидор. — Разрешите представить вам Синипуза.

Синипуз оказался круглым как шарик человечком в костюме в черную и серую клетку. Он сидел за рулем машины и вышел, чтобы поклониться Гаспару.

— Синипуз — моя правая рука, — объяснил г-н Резидор. — Он не раз выигрывал автомобильные гонки, соревнования по бобслею, привел к победному финишу мою яхту. Этот человек способен один вырубить за полдня целую рощу.

Всякого успел насмотреться Гаспар, но никогда еще он не был так ошеломлен. Да что же это за люди такие, и по каким законам они живут? Г-н Резидор любезно попрощался с Гаспаром и обратился к Синипузу:

— Отвези молодого человека в Ломенваль.

— Но мне не надо в Ломенваль! — запротестовал Гаспар. Мне надо в Бельгию, в деревню под названием Трент.

— Господин Синипуз, — кивнул Эммануэль Резидор, —вы отвезете господина Фонтареля, куда он пожелает, хоть во Владивосток, если ему будет угодно.

Совершенно ошалевший, Гаспар сел в машину, не зная, что и думать. Или Эммануэль Резидор начисто забыл о теме их утреннего разговора, или вообще все смешалось у него в голове — недаром ведь он был артистом. Гаспар вдруг встревожился: ему показалось, что Синипуз поехал не в ту сторону. И действительно, выжимая сто километров в час, он долго петлял по лесным просекам, но наконец каким-то замысловатым путем выехал в долину Мааса, и Гаспар вздохнул с облегчением. Границу пересекли без всяких сложностей: таможенники и Синипуз обменялись на ходу несколькими любезными фразами. В рекордное время автомобиль подкатил к Тренту. Гаспар попросил Синипуза остановиться на краю деревни и побежал к тому месту, где Никлас накануне разбил свой маленький лагерь.

Никлас сидел на бричке, свесив ноги. Жером и Людовик, очевидно, только что вернулись: они наперебой рассказывали о ночной вылазке, одновременно с жадностью поглощая хлеб с маслом. Завидев Гаспара, братья кинулись ему навстречу.

— Откуда ты взялся? Мы хотели дождаться тебя, но вышел слуга, и пришлось уносить ноги. Хорошо еще, нам посчастливилось найти дорогу.

— Ну и дела! — воскликнул Гаспар.

Он рассказал обо всем, что с ним произошло, упомянул и о том, как увидел нацарапанное на ставне имя Женни. Труднее всего ему было объяснить друзьям странное поведение Эммануэля Резидора.

— Теперь я должен известить Элен, — радостно заключил Гаспар.

Никлас сказал просто:

— Мне жаль, что мое предположение подтвердилось. Да, очень жаль. Озеро, березы и пальмы — как описала Элен. Такое и впрямь увидишь нечасто. Но вот замок и его хозяин что-то не внушают доверия.

Весь этот день они посвятили сбору сведений об Эммануэле Резидоре. На бельгийской земле он был личностью популярной. В сущности, никто толком не знал, что это за человек, но все сходились на том, что у него золотое сердце и чистейшая душа. Если в нем была нужда, он готов был отдать последнюю рубаху. По слухам, владелец замка залез в долги, чтобы помочь пострадавшим от наводнения, и будто бы даже едва не потерял на этом все свое состояние. По счастью, его выручила удачно подвернувшаяся сделка. Но ему самому все было нипочем; он знай себе посмеивался, и люди говорили, что у него мозги набекрень.

— Он примет Элен, — повторял Гаспар, — и поможет ей найти семью.

— Не знаю, не знаю, — качал головой Никлас. — Что до меня, я так не думаю.

— Я должен поговорить с Элен, — не отступался Гаспар.

И Никлас скрепя сердце согласился дать мальчику немного денег, чтобы тот мог поехать в Антверпен поездом. Не надо бы этого делать, думал Никлас про себя, но, как всегда, не смог долго противиться желанию сыновей, которые в один голос просили за Гаспара.

И вот Гаспар, несмотря на усталость, вскоре после полудня добрался автобусом до ближайшей железнодорожной станции. В купе он уснул и едва не проспал пересадку. Мальчик приехал в Антверпен, когда уже стемнело; ночь он провел в зале ожидания. И с рассветом отправился на поиски Элен.

Найти дом г-на Драпера не составило труда: Элен подробно его описывала. Гаспар решил спрятаться за углом и ждать, когда девочка выйдет. Он как-нибудь сумеет подать ей знак, а уж она найдет способ поговорить с ним. Не один час простоял он перед домом, но никто так и не вышел. Под вечер Гаспар решился спросить слонявшегося по улице мальчишку, не знает ли тот, где хозяева. Постреленок с гордым видом сообщил ему, что г-н Драпер уехал отдыхать в Темсхен. Больше Гаспар ничего от него не узнал. До Темсхена он добрался на пароходе.

Летняя резиденция г-на Драпера оказалась самой роскошной из вилл в этом курортном местечке. Первый же прохожий в богатом квартале без колебаний указал Гаспару дорогу. Вилла, обнесенная бетонной оградой, походила на испанскую крепость. Добротный каменный дом был отделан цветной керамикой. Перед фасадом наклонно сбегали вниз узкие газоны, так что ничто не заслоняло вида на реку из больших окон первого этажа. Бетонный барьерчик, окружавший газоны, был невысок, и перелезть через него не составляло труда. Гаспар прислонился к барьерчику плечом, как будто бы просто гулял здесь и вдруг задумался. Ему достаточно было слегка повернуть голову, чтобы держать в поле зрения сад и виллу.

Около шести у высоких ворот остановилась машина. Распахнулась дверца, и вышла Элен в сопровождении гувернантки. Девочка заметила Гаспара и, пропустив гувернантку вперед, слегка кивнула ему, давая понять, что она его узнала. Но Гаспару пришлось прождать еще целых два часа, прежде чем он увидел девочку в окне первого этажа. Высунувшись, Элен принялась загибать и разгибать пальцы, как это всегда делают дети, когда хотят показать цифры. Гаспар повторил ее движения, чтобы удостовериться, что речь идет о числе одиннадцать. Он вернулся к вилле в одиннадцать часов.

Элен уже ждала его за бетонной оградой. Через отверстие они протянули друг другу руки.

— За тобой не следят? — спросил Гаспар.

— Никто нас не увидит.

Ночь была довольно темная. На дорожке заскрипел гравий.

— Кто-то идет, — прошептал Гаспар.

— Никого нет, успокойся. Это просто собака, она меня знает. Я привязала ее к будке.

— Я видел твой край, — сказал Гаспар.

И шепотом поведал девочке о своих приключениях в замке Эммануэля Резидора. Элен слушала и по ходу рассказа задавала вопросы.

— Наверно, мне надо поехать туда, — сказала она наконец.

— Я только хотел дать тебе знать, — вздохнул Гаспар. — Понимаешь, я ни в чем не уверен. Но еще это имя — там было написано “Женни”... Может быть, г-н Драпер разрешит тебе поехать? Если бы он сам тебя отвез...

— Никогда, — покачала головой Элен. — Он теперь смеется надо мной. Нарочно все время повторяет, что я никогда не найду мой край и мою семью. Нет, я непременно должна поехать к этому господину Резидору.

— Мне, наверно, не следовало бы... — промямлил Гаспар.— Если я ошибся...

— Если ты ошибся, я вернусь сюда, вот и все. Да я так или иначе вернусь. Не хочу больше неприятностей, подожду, ведь буду же я свободной когда-нибудь.

Снова заскрипел гравий, на этот раз гораздо

ближе.

— Собака, — опять сказала Элен.

— Нет, это не собака.

Но в темноте трудно что-либо определить по звуку. Снова все стихло. Довольно долго Элен и Гаспар стояли не шевелясь и не произнося ни слова. Наконец Элен заговорила:

— Я еду с тобой, сейчас же. Сядем в любой поезд, а потом доберемся до долины Мааса.

— Они больше не следят за тобой?

— Они решили, что я совсем пала духом, и думают, буду теперь во всем их слушаться.

Элен убежала в дом и вскоре вернулась с небольшой дорожной сумкой. Перелезть через бетонную ограду было для нее делом одной минуты. Друзья пошли рядом, удивляясь, что могут свободно шагать по улицам ночного городка.

— Просто не верится, что ты идешь со мной, — говорил Гаспар.

— Не бойся ничего, — отвечала девочка.

У Гаспара в голове не укладывалось, что Элен столь легко удалось бежать. Правда, дальше все было не так просто. До Антверпена пришлось идти пешком — двадцать километров. Около пяти утра, совсем выбившись из сил, они добрались до центрального вокзала. Гаспар посмотрел расписание поездов и попросил в кассе два билета до Мехелена — там можно было пересесть на поезд, идущий на юг. К вечеру они были в Динане. Сошли с поезда и, затерявшись среди какого-то многочисленного семейства, выбрались из здания вокзала.

— Что-то тут не так, — твердил Гаспар.

— Когда я болела, — отвечала Элен, —я все думала о мамочке Женни. Я ее видела, и она звала меня.

— Значит, так надо, — кивнул Гаспар.

Он решил сойти в Динане, потому что это была последняя более-менее крупная станция в южном направлении. На маленьком вокзале их бы скорее заметили. Они побродили немного по городу; улицы его, залитые светом, выглядели весело. Зашли в собор, примостившийся под отвесными скалами, на которых возвышалась крепость. Потом отыскали дорогу на Живе и зашагали вдоль Мааса. Они шли по дороге около часа, затем свернули в поля и устроились на ночлег в стогу сена.

Проснувшись с рассветом, Гаспар и Элен снова двинулись в путь. До Трента им предстояло пройти сорок километров. На полпути, миновав Ажимон, они почувствовали, что дальше идти не в силах. Но тут им посчастливилось: поблизости затормозил грузовик; они забрались на пустую платформу, и водитель, сам того не подозревая, довез их до Мариенбургской дороги — Трент был совсем рядом. Они спрыгнули наобум, когда грузовик остановился в какой-то деревне, и сразу же нашли дорогу, ведущую в Трент. Узкая, извилистая дорожка шла в гору. Вокруг не было ни души. Раз двадцать они останавливались передохнуть: усталость брала свое. Не доходя до Трента, спрятались на поле в зарослях бобов, чтобы дождаться ночи, и только с наступлением темноты отправились искать Никласа, который обещал Гаспару остаться на месте до его возвращения.

И Гаспар, и Элен были так измучены, что едва притронулись к еде, которую приберегли для них Людовик и Жером. Они просто засыпали на ходу.

Только на следующее утро Никлас смог поговорить с Элен.

— Не дело это — бежать из дома, где вас кормят, — сказал он. — Я и подумать не мог, что вы доберетесь сюда вместе с нашим Гаспаром.

— У меня не было другого выхода, — оправдывалась Элен. — Господин Драпер не хочет помочь мне разыскать мою семью. Он только смеется надо мной и твердит, что я должна сделать блестящую карьеру и забыть о моих близких.

— Трудное положение, что и говорить, — вздохнул Никлас. — Но обещайте мне, если вы не найдете здесь того, что ищете, сразу же вернуться к господину Драперу.

— Обещаю, — кивнула Элен.

Никлас уже успел сходить через лес к замку. Он признал, что место и впрямь удивительное и что ни с каким другим его не спутаешь.

— И все же, — добавил он, — ни в чем нельзя быть уверенным, ведь то, что сохранилось в вашей памяти, было так давно.

Людовик и Жером слушали его молча. Было решено, что Гаспар проводит Элен к замку лесной дорогой: пусть девочка сначала увидит парк. Потом он представит ее Эммануэлю Резидору, и они попросят его поскорее разузнать что-нибудь о прежних обитателях замка. Увидев Элен, хозяин уже не сможет увильнуть. Даже если он сообщит г-ну Драперу — что ж, тот будет вынужден признать, что Элен была вправе так поступить.

Но их ожидания не оправдались ни в чем. Все оказалось на удивление просто.

Выйдя с Гаспаром из-за кустов бирючины к озеру, Элен остолбенела. Водная гладь, лес, березы, пальмы — все это складывалось в неповторимую картину, до того прекрасную, что казалось, такой красоты и на свете нет. Глаза Элен наполнились слезами.

— Ну, как? — спросил Гаспар.

— Не знаю, — проговорила Элен. — Я ничего не узнаю. Все здесь еще красивее, чем мне казалось... Да, конечно, это и есть дальний край мамочки Женни.

Они обошли озеро и поднялись на крыльцо замка. Их встретил слуга; он сказал, что г-н Резидор уехал, но скоро вернется. Гаспар и Элен прошли подождать его в просторный холл; обстановка здесь была средневековая, но все — мебель, сундуки, лавки — блестело новизной. Вскоре у крыльца затормозила машина, и появился г-н Резидор собственной персоной в сопровождении Синипуза.

— Гаспар Фонтарель, если не ошибаюсь?

— Вот Элен Драпер, — поспешил представить Гаспар свою спутницу.

— A-а! Отлично, отлично! — воскликнул г-н Резидор. — Я счастлив познакомиться со столь романтической барышней, которая вдобавок, смею заверить, на редкость фотогенична. Как вы хороши в этом средневековом антураже американского происхождения! Да-да, вся эта мебель прибыла прямехонько из Америки и, согласитесь, очень подходит к местному колориту. Синипуз, пожалуйста, оставьте нас.

Синипуз удалился. Элен не знала, что сказать. Наконец она решилась:

— Вы знаете, господин Резидор, я ищу свою семью.

— О! Да-да, барышня ищет свою семью! Знайте же, что для Эммануэля Резидора нет тайн в

семейных делах. Кто я, по-вашему? Сказочник! А сочинять сказки — не значит ли это раскрывать тайны? Я превзошел все языки — латинский и турецкий, арабский и тарабарский не имеют от меня секретов. Такая уж у меня профессия — она обязывает знать все цивилизации Земли. Не я ли, чтобы поставить историю люби и в доэллинскую эпоху, полностью воссоздал Кносский дворец — причем в бетоне, тогда как подлинник был из дерева? Не я ли перерыл тома и тома летописей и сказаний и восстановил все родственные связи критских царей?

— Я бы хотела... — снова отважилась Элен.

— Хотели бы? Вам стоит только попросить. По мановению моей руки вся ваша родня предстанет перед вами как на экране.

— Вы знаете что-нибудь о мамочке Женни?

— Дочь генерала Раструба, прежнего владельца этого замка, в самом деле звали Женни. Она была актрисой и вышла замуж за архитектора, но он рано оставил ее вдовой; его фамилия была, насколько мне известно, Бертран.

— Она жива? — вырвалось у Элен.

— Никто не знает, где она сейчас. Но если понадобится, мы достанем ее из-под земли.

— Никто не знает... — понурилась Элен.

— Никто, но я — я узнаю. Я восстановлю шаг за шагом весь ее жизненный путь. Силой мысли я последую за ней хоть на край света. Повсюду подниму на ноги полицию. Мы отыщем тысячи следов. Дитя мое, дайте время, и мы раскрутим сюжет этого фильма. Не угодно ли чаю?

Гаспар прошел следом за Элен и г-ном Резидором в гостиную; слуга тотчас принес поднос с пирожными, булочками и вареньем. Г-н Резидор выхватил из кармана какое-то письмо — так быстро, как если бы он был фокусником и оно возникло в его руке прямо из воздуха.

— Можете убедиться, что я не терял времени даром. Едва наш друг Гаспар Фонтарель простился со мной позавчера, я вызвал моего нотариуса и попросил его немедленно поднять все документы, связанные с семейством Раструб. Ему удалось выяснить следующее: в 1940 году генерал, его дочь и ее дети уехали в поисках убежища и долго колесили по горам и долам; после того как их машину обстреляли, они продолжали свой путь пешком. Далее следы Женни Бертран и ее маленькой дочки теряются.

Элен и Гаспар переглянулись. Все рассказанное г-ном Резидором в точности совпадало с тем, что они уже знали. Элен прочла письмо нотариуса, передала Гаспару.

— Итак, мы можем известить господина Драпера, больше того — мы должны это сделать.

— Но я не знаю... — неуверенно начала Элен.

— Ладно, ладно, подождем. Поищем сначала Женни Бертран. Это еще молодая женщина; вполне вероятно, что она вернулась к своей профессии. Знаете, все знаменитости обожают псевдонимы, равно как и приключения, но я не сомневаюсь, что мы найдем ее на какой-нибудь киностудии, на съемках какого-нибудь фильма — не исключено, что за границей.

— Почему за границей? — встрепенулась Элен. — Неужели она сама не хотела разыскать своих детей?

— Думаю, что хотела и искала, но тщетно. Могла ли она предположить, что вас приютил богач, торговец бриллиантами? Мне кажется, она потому и покинула страну, что все ее поиски ни к чему не привели.

Эммануэль Резидор выхватил платочек, торчавший из верхнего кармана его пиджака. Гаспар и Элен следили за мельканием кусочка белой ткани, которую г-н Резидор вертел в пальцах с фантастической быстротой.

— Я введу вас в мир кино, дорогая Элен, — провозгласил Эммануэль Резидор. — Познакомлю вас с замечательными людьми. Вы узнаете все об актерской бирже всех стран и континентов, и в один прекрасный день перед нами предстанет Женни Бертран — под вымышленным именем, в новом обличье, но вы ее непременно узнаете. Надо только действовать, играть, искать новых и новых встреч, а не сидеть сложа руки.

Своей повадкой Эммануэль Резидор больше всего напоминал шарлатана-зазывалу, однако Элен была покорена. Да, воспоминания о ее давних снах очень походили на кино, и сама декорация — березы и пальмы за окном — казалось, подсказывала ей, где искать мамочку Женни. Мамочка Женни знаменита — ну конечно, иначе и быть не могло! Тем охотнее Элен верила, что докопалась до истины, не говоря уже о том, что артисты — народ эксцентричный: вот почему ей было так тоскливо в строгой атмосфере дома г-на Драпера.

— Ну как, решено — мы будем артисткой? — вскричал Эммануэль Резидор. — Эти волосы, эти глаза должны принадлежать всему человечеству.

Гаспар поднял глаза на девочку. С той минуты, как он впервые увидел Элен за углом церкви, он взирал на нее с неизменным восхищением. Но зачем было делать эту красоту достоянием публики? Этого он понять не мог. После чая Эммануэль Резидор предложил Элен посмотреть фрагменты фильмов и титры с именами артистов: может быть, она узнает мамочку Женни. Гаспар, как верный пес, на которого никто не обращает внимания, пошел следом за Элен, когда хозяин повел ее по бесчисленным коридорам в специально оборудованный кинозал.

В просторной комнате, богато украшенной китайскими вышитыми на шелке картинами и золочеными статуями, было всего два ряда кресел. Синипуз, явившийся на зов г-на Резидора, по приказу своего хозяина прошел в кабинку, чтобы показать требуемые кадры. Элен завороженно следила за чередой сменяющих друг друга актрис, трогательных и обреченных на невсамделишные страдания. Даже Гаспара увлекло зрелище — но в то же время ему хотелось скорее бежать отсюда в самый дальний уголок леса.

Когда в зале зажегся свет, г-н Резидор объявил, что для Элен приготовлены комнаты на втором этаже, — при этом он почему-то бросил на Гаспара насмешливый взгляд.

— Мне пора идти, — сказал Гаспар.

Элен тотчас откликнулась:

— Да, тебе надо вернуться к Никласу. Я скажу тебе, когда что-то решу.

— Так ведь все уже решено! — вмешался г-н Резидор. — Элен нашла свое призвание, свою подлинную семью, и очень, очень скоро она встретится с мамочкой Женни.

— До свидания, — попрощался Гаспар.

— Нам придется расстаться, — остановила его Элен, — но я не хочу так сразу. На будущей неделе мы еще поговорим. В Тренте.

— Воля будущей звезды — закон, — кивнул г-н Резидор. — Синипуз отвезет вас, куда прикажете и когда пожелаете.

Гаспар откланялся. Они условились, что Элен приедет к нему в следующую субботу после полудня, и Эммануэль Резидор приказал Синипузу отвезти почтенного Гаспара Фонтареля в Трент. Автомобиль проделал тот же путь, что два дня назад, с такой же скоростью; Гаспар и оглянуться не успел, как оказался на месте. Когда он пришел к Ник-ласу, в маленьком лагере царило уныние. Старая кобыла со вчерашнего дня кашляла; Никлас боялся, что у нее бронхит.

— Мы за эти дни объездили всю округу, играли в деревнях. Лошадь, верно, устала: дороги-то здесь — холмы да овраги, черт бы их побрал.

Потом он спросил Гаспара, как все прошло в замке.

— Все хорошо, — ответил Гаспар. — Элен найдет мамочку Женни, она — актриса. Элен тоже будет играть в кино, господин Резидор ей поможет.

Никлас воздержался от комментариев. В этот день и в последующие они не могли тронуться с места: лошадь кашляла все сильнее. Никлас хмурился, стал неразговорчив.

— Мы вернемся в Антверпен, на наш пароходик, — ронял он иногда. — А ты, Гаспар, отправишься к своей тете в Ломенваль.

— Я должен еще увидеться с Элен в субботу, — напоминал Гаспар.

— Увидишься, а потом придется тебе уехать.

’— Уеду, раз Элен нашла дальний край.

— Дальний край... — повторял Никлас. — Голову даю на отсечение, он в тысячу раз красивее, чем то, что мы видели.

— Да разве может быть что-нибудь красивее? — удивлялся Гаспар.

— Все может быть, — вздыхал Никлас, глядя на лежащую на соломе старую лошадь.

В следующую субботу приехала на машине Элен; за рулем сидел Синипуз. Гаспар заранее вышел навстречу и поджидал у дороги: ему не хотелось, чтобы девочка увидела, как туго приходится Никласу. Он боялся — да и Никлас тоже, — как бы она не вздумала из жалости дать им денег или подарить новую лошадь.

Элен выскочила из автомобиля. На ней было белое шелковое платье. До сих пор Гаспар видел девочку только в брюках и блузе, и теперь она показалась ему совсем уж неправдоподобно прекрасной.

— Все замечательно, — сказала ему Элен; они шли рядом вдоль дороги. — Я живу такой интересной жизнью. Много занимаюсь спортом; Синипуз учит меня водить машину. Я уже побывала на киностудиях — знаешь, их там много, целый городок близ Шеми. Я уверена, что скоро увижу мамочку Женни. Господин Резидор обещал, что мы будем жить в замке все вместе.

— Ты правда уверена, что увидишь ее?

— Абсолютно уверена, — кивнула Элен. — Мы уже получили новые сведения о ней.

— Значит, твои мечты сбылись, — заключил Гаспар.

Элен с минуту помолчала.

— Господин Резидор хочет сообщить обо всем господину Драперу. По-моему, это правильно.

— И все уладится, — сказал Гаспар.

— Все уладится, — повторила Элен. — А ты...

Гаспар молча смотрел на нее.

— Я возвращаюсь в Ломенваль, — произнес он наконец.

Элен поспешила заверить своего друга, что будет навещать его в Ломенвале. Непременно, непременно, как только выдастся свободное время — потому что она будет очень-очень занята. Она хочет много работать, чтобы стать хорошей актрисой.

— Если не сможешь приехать, ничего страшного, — успокоил ее Гаспар.

— Что ты, я обязательно приеду.

Элен расцеловала его и села в машину. Она махала Гаспару рукой, пока, секунд через пять, длинный автомобиль не скрылся за первым поворотом дороги. Гаспар вернулся к Никласу. Никто ни о чем его не спросил. Жером и Людовик, готовясь к концерту, наигрывали какой-то мотив. Они играли тихонько, под сурдинку.

Глава XI