Критика и обоснование справедливости. Очерки социологии градов - 2013

Компромиссы с участием мира вдохновения

КОМПРОМИССЫ С ПАТРИАРХАЛЬНЫМ МИРОМ

Вдохновение полностью соответствует своему определению только в том случае, когда оно переживается в форме чистого опыта. Именно поэтому оно не может стать частью града и лечь в основу универсального принципа справедливости, не передаваясь от одного к другому и не компрометируя тем самым самого себя. Ранее мы уже обращали внимание на парадокс вдохновения, когда рассматривали доводы, используемые Блаженным Августином для оправдания написания и распространения «Исповеди». В отношении к Богу публичное распространение исповеди является бесполезным, поскольку он и так давно знает ее. В отношении к людям, простым смертным, публикация исповеди может быть оправдана только в том случае, если ее задача — поучение. Опыт душевных переживаний под влиянием благодати, а также состояния тела, которые они вызывают, по своей природе являются невыразимыми (если не считать приближенную метафорическую форму, характерную для мистики и занимающую промежуточное положение между поэзией и психологией). Именно поэтому для передачи (transmission) вдохновенного опыта требуется компромисс, который часто устанавливается с патриархальным миром, как, например, в случае отношений посвящения между учителем и его учеником.

Посвящение ученика

Близкое общение, постоянство и продолжительность отношений, полная самоотдача, общие переживания, однообразие речей, монотонное чтение и изложение заученного наизусть, повторение, которое приводит к формированию устойчивых привычек, — все это делает возможным передачу и интериоризацию знания, которое крайне сложно передать только через письмо или через обычную устную речь. В такой форме обучения редко удается полностью избежать проповеди и заучивания текстов. Знания, приобретаемые путем письменной или устной передачи, постоянно подвергаются испытанию и по-новому осваиваются в практических отношениях ученика с учителем, в отношениях с другими людьми, а также с природными и сверхъестественными существами. В такой форме освоения знаний, где вера предшествует пониманию и является его предварительным условием, а понимание, в свою очередь, укрепляет веру и так далее, по кругу, опыт обучения сливается с опытом самоуглубления, опытом постоянного пересмотра отношения к миру, который воспринимается как текст с неисчерпаемыми смыслами.

В рассмотренном пособии, предназначенном для обучения предпринимательской деятельности и имеющем по этой причине развитую научно-техническую составляющую, компромисс между миром вдохновения и патриархальным миром не раскрывается в полной степени. Однако его автор несколько раз обращает внимание на серьезные искажения, которые могут быть вызваны превращением знания в форму стандартного сообщения для воспроизводимой передачи. Эта критика напоминает рассмотренные ранее обличительные высказывания с позиции мира вдохновения в адрес влиятельных экспертов" и специалистов. Автор пособия дает понять, что тот, кто обладает знаниями, поскольку сам испытал на себе то, что он призван передать другому, должен стать учителем^вп. Через личный авторитеп£\ воплощенный в его собственном теле, он может восстановить полученный им опыт и передать его другому человеку, которого он берет в ученики и в котором он запечатлевает собственный опыт с помощью своих убеждений, своего участия, своего примера или же с помощью жестов, тембра голоса. Учитель пробуждает^в ученика. «Как говорил один стажер, я стараюсь, — пишет автор, — пробудить людей». Но для передачи вдохновения необходимы компромиссы с другими мирами, поскольку оно прокладывает себе путь не при помощи внутреннего импульса, а воздействуя на волевые устремления и действия людей.

Компромиссы принимают различные формы в зависимости от того, является ли ситуация педагогической, как в упомянутом выше случае, когда человеку, взятому в ученики, дается новая жизнь* (компромисс с патриархальным миром); политической, когда в пророческом порыве граждан призывают⁰ к мобилизации^г (компромисс с гражданским миром); или же медиатической, когда яркое, зрелищно#™ действие обращено к публик#™, с тем чтобы увлечь ее и добиться ее присоединения. В последнем случае мы имеем дело с компромиссом между вдохновением и репутацией, примеры которого можно найти в некоторых формах отождествления?*¹¹, порождающих зрелищны#™ эмоциональны£ проявления.

КОМПРОМИССЫ С МИРОМ РЕПУТАЦИИ

Как мы помним, в мире репутации отождествление (identification) определяет положения людей и вещей в порядке величия. Действие этого механизма показано в каноническом труде этого града. В «Левиафане» великими являются «актеры». Они объемлют простых, «олицетворяя» их, исполняя их «роль», придавая им «внешний вид», «представляя» на «сцене» их «слова» и «действия», «нося» их «личность» и «действуя» от их имени (Hobbes, 1971, р. 161—162)¹. В граде репутации простые отождествляют себя с великими; неизвестные - с теми, кто находится на виду; те, что остаются в тени, — с теми, кто блещет, то есть со знаменитостями или звездами. Они находятся под их влиянием, подражают тем, с кем они себя отождествляют. Работы о создании культа звезды (star-system) и медиатическом обществе, весьма распространенные в 1960-е годы, описывают в критическом ракурсе подобные процессы отождествления, идентификации.

Истерня поклонников

Последние осуждаются либо в форме, склоняющей их к рыночному миру, где признаки известности связываются с товарами («Звезда рекламы предлагает нам отчасти отождествить себя с ней» — Morin, 1972, р. 124), либо в выражениях, использующих ресурсы мира вдохновения: «Глубокий смысл культа звезд раскрывается в отдельные моменты коллективной истерии» (id., р. 87).

Напомним, что у Гоббса (Hobbes, 1971, р. 71) вдохновение рассматривается в мире репутации как признак безумия. Безумствующая толпа олицетворяет собой совмещение этих двух форм величия. В толпе люди утрачивают свою индивидуальность, которая необходима в мире репутации для того, чтобы внушать или оказывать доверие. Они полностью отождествляют себя с актером, который их олицетворяет, сливаются с ним и дают ему проникнуть в себя подобно внешней силе. Именно этому состоянию вдохновенного слияния со знаменитостью и предается «масса поклонников, боготворящая» звезду (Morin, 1972, р. 65). Когда в процессе отождествления за образец берется политический? лидер^реп, что вызывает естественную критику в адрес мира репутации со стороны гражданского мира, то отождествление, как правило, больше не реализуется в канонических формах мира репутации и предстает в крайне критической форме: «внушаемые толпы», ведомые «вожаком» (Le Bon, 1971, p. 18).

В рассмотренном пособии по PR-деятельности отождествление с политическим лидером критикуется в форме профанации в рассуждениях об «умственном развитии» «группы» («чем больше участников в собранной группе, тем ниже ее умственное развитие») или в обличениях пропаганды. Пропаганда считается нелегитимной, и ее следует избегать, чтобы компромисс мог рассматриваться как приемлемый. Нелегитимность пропаганды объясняется не сочетанием репутации и гражданственности, которое, как мы увидим в дальнейшем, может способствовать формированию приемлемых компромиссов, а присутствием в ней научно-технической составляющей, которая подвергается резкой критике. К пропаганде прибегают для обмана людей, для усыпления их критической способности. В крайних своих формах она нечеловечна («промывание мозгов») и противоречит самим принципам общей человечности и общего достоинства.

КОМПРОМИССЫ С ГРАЖДАНСКИМ МИРОМ

Требование пересмотра ситуации, постановки ее под сомнение, которое является общим для мира вдохновения и гражданского мира, способствует переходам и компромиссам между этими двумя мирами. Пересмотр может принимать или вдохновенную форму, необходимую для достижения состояния отрешенности^в, или же тяготеть к гражданскому миру, когда он движим целью общественного блага² и спасения?. В таком случае обычно говорят о «более общем пересмотре». При компромиссе между гражданским и вдохновенным мирами постановка под сомнение принимает сначала форму спонтанного^в возмущения, но, в отличие от анархических бунтов, она быстро канализируется в организованной революционное движение. В таком движении построение гражданской связи опирается на «эффективныйметоды мобилизаций», а политический протест подкрепляется научной^нт теорией политической истории. Революционной деятельности трудно обойтись без компромисса (в той или иной форме) с миром вдохновения. В конечном счете, ее легитимность основывается на пережитом опыте рабочих и на осознании ими своего положения. Лидеры движения смогут создать единство всех, только если они близки к «рабочим», которые «начинают осознавать» свои «общие интересы» и которые учатся «извлекать уроки из опыта, пережитого активистами...» Движение, отрывающееся от опыта рабочих, может погрязнуть в бюрократии. Но «осознание» является революционной силой только в том случае, если оно составляет часть коллективной программы. Оно остается в форме индивидуального беспокойства, недовольства (malaise), скрытого и молчаливого, если оно не охвачено представителями, способными пробудить° его, выразить и мобилизовать для конструктивного действия.

Человек бунтующий

«В своей деятельности профсоюзные работники держат руку на пульсе жизни рабочих. Они знают, какие у них желания, какие устремления возникают на работе. Если профсоюзная секция начинает дремать, они могут разбудить ее, вызвать дебаты и так далее Профсоюзные работники составляют настоящую базу профсоюзной секции». Действительно, одного осознания недостаточно, чтобы сформировать и стабилизировать коллективных лиц. Чтобы образовать и утвердить коллектив, придать ему общую волю, нужно суметь выразить устремления работников. Это выражение необходимо, чтобы преобразовать личное возмущение индивидов (которых могут обвинить в индивидуализме) в требование (revendication), то есть в гражданское выражение коллективного интереса: « Секция должна быть внимательна к любым повседневным фактам, любым вопросам, которые иногда бессознательна встают перед работниками, если она хочет преобразовать возмущений в требования? и показать, что существующие проблемы можно решить, что смирение — не единственный выход». Придание значения прожитому опыту позволяет, как это часто бывает при компромиссах с участием мира вдохновения, сыграть на противопоставлении закрытого и открытого, на противопоставлении того, что относится к области организации (связь с научно-техническим миром), и того, что относится к области воображения («воображение... тоже важно в профсоюзной деятельности»), на противопоставлении устойчивого и неустойчивого, застывшего и живого: «Профсоюзная практика является живой, она постоянно развивается благодаря урокам, которые мы можем извлечь из опыта... накопленного активистами в ходе повседневной деятельности».

Установлению взаимоотношений между миром вдохновения и гражданским миром также способствуют неопределенности, которые довлеют над выражением общей воли по крайней мере в той канонической форме гражданского града, которой мы обязаны работами Руссо и которая возобладала во Франции.

Как известно, определение понятия суверена, разрабатываемое во времена Великой французской революции, было пронизано сильным противоречием между концепцией «чистой демократии», осуждающей делегирование, и «моделью представительной демократии», опирающейся на избирательное право и на компетенцию (Furet, 1978, р. 227; Rosanvallon, 1985, р. 95—104). В пособии, использованном нами для анализа гражданского мира, критическое напряжение между властью народа и представительством народной воли в лице государства проявляется в рассуждениях о справедливости (justice). Отсылка к «справедливости» чаще всего фигурирует здесь в форме профанации, о чем свидетельствует систематическое использование кавычек для терминов, квалифицирующих судебные институты. Тем самым авторы пособия стараются дисквалифицировать судебный аппарат государства и решения, принимаемые судьями, подчеркивая, что они не соответствуют истинной справедливости, легитимность которой основывается не на институтах, а на суверенитете народа. Проявления возмущения и гнева перед лицом несправедливости и, в частности, перед лицом несправедливого характера судебных решений могут пониматься как спонтанные выражения смысла имманентной справедливости для народа. Это противопоставление может также касаться более общего различения между процессуальным правом, рассматриваемым как технология, которая может быть подвергнута инструментальному использованию (сутяжничество), и справедливостью, рассматриваемой как расширение сферы морального чувства.

На путь компромисса с миром вдохновения, которому способствует противоречие в гражданском граде между властью народа и аппаратом государства, часто встают те, кто, ссылаясь на Декларацию прав человека и гражданина и вопреки принятой позднее Конституции, требуют права отстаивать лично, напрямую, перед судом народа дело, близкое их сердцу, в которое они часто вовлечены как жертвы.

Протестпое действие

Их служение делу и борьба с несправедливостью часто сопровождаются обличением судебного аппарата и судей, которые вели их дело и которые обвиняются в нарушении своих обязанностей в пользу могущественных мира сего.

При отсутствии легитимных политических ресурсов, позволяющих связать между собой людей как граждан и народ как верховную власть (например, право петиции или право прямого выражения мнения перед ассамблеей народных представителей), эти защитники справедливого дела могут быть услышаны народом-сувереном только при помощи средств массовой информации^реп. Они могут донести до народного суда несправедливость, возмещения которой они требуют, только посредством печатной прессы?^еп, радио или телевидения. Доступ к СМИ — это единственный способ обращения к общественному мнений. Однако общественное мнение в различном понимании может тяготеть либо к гражданскому миру, либо к миру репутации. Установление компромисса между миром вдохновения и гражданским миром практически неминуемо ведет их к соединению с миром репутации. Вдохновенно-гражданский компромисс трудно удержать, о чем свидетельствует тот факт, что протесты этих обличителей часто дискредитируются в глазах публики и, в частности, в глазах журналистов, к которым они обращены, поскольку им свойственен ряд черт, говорящих об их чуждости. Эти чуждые признаки стилистического или графического характера (насмешки, подчеркивания, оскорбления и так далее), которые можно обнаружить в письменном тексте, пасквиле, открытом письме, письме в редакцию, относятся к формам доказательства вдохновенного мира. В них выражается сила и искренность внутреннего убеждения, мощь возмущения, подлинность бунта, которые становятся явными благодаря эмоции, захватывающей обличителя практически против его воли, и благодаря очевидности риска, на который он готов пойти ради дела и который гарантирует незаинтересованный характер предпринятых им действий. Но такой способ опоры на вдохновенный мир для обоснования легитимности общественного протеста является палкой о двух концах.

Ведь именно одновременное появление в одном контексте элементов различной природы, то есть мира вдохновения и гражданского мира (в основном, но не только), рассматривается другими людьми как признак анормальности и даже безумия (Boltanski, 1990).

Постановка под сомнение гражданских форм величия с позиции мира вдохновения принимает не только письменную форму. Она может быть также выражена при помощи жестов протеста. Понятие жеста часто используется для обозначения жертвы, релевантной для мира вдохновения, но устремленной к гражданскому благу. Так, о жесте говорят, чтобы обозначить действие того, кто уволился, отказался от премии, от знака отличия и так далее и сообщил об этом публично. Отказ от гражданских отличий не является в данном случае проявлением вдохновенного величия, которое само по себе подразумевает презрение к светским почестям. Если бы так обстояло дело, обнародование жеста было бы неуместным. Напротив, эта жертва обретает весь свой смысл во вдохновенногражданском компромиссе, призванном поддержать критику инородных элементов, искажающих гражданские испытания. Можно, например, отказаться от знака отличия, разоблачая торговлю влиянием в сфере вручения знаков отличия. Тот, кто осуществляет жест протеста, приковывает к себе внимание других необычным актом, требующим интерпретации. Эти зрелищныежесты*, предоставляющие инструменты мира репутации для служения коллективным делам?, предполагают, таким образом, присутствие других лиц, хотя явно им не предназначаются. На самом деле в своей естественной чистоте вдохновенный жест осуществляется в одиночку. Однако в таком случае он не оказывает никакого прямого воздействия на другого человека. Чтобы стать эффективным средством мобилизации, жест должен быть заметным, видным и выделяющимся.

Но тогда он рискует полностью оторваться от мира вдохновения и полностью перейти в мир репутации, что лишило бы его показательной ценности, поскольку (и в этом его парадоксальность) жест может вызвать мобилизацию, только если он известен другим и при этом на нем не лежит подозрение в том, что он совершается с намерением воздействовать на другое лицо. Если же дело обстоит иначе, поступок может быть обличен в терминах «заинтересованности» и «инструментализации». В таком случае говорят о «просчитанном жесте» человека, который хочет устроить спектакль^реп, показаться интересным, обратить на себя внимание или заставить публику полюбить себя. Принесение в жертву собственного тела представляет собой один из преимущественных способов сохранения вдохновенного измерения гражданского жеста. Эта жертва увеличивает груз критических суждений, направленных на обличение поступка как неподлинного, стратегического, инсценированного, заинтересованного или показного. Это хорошо видно на примере членовредительства, выражающего протест против тюремного мира, или голодовки. Голодовка, осуществляемая отдельным* лицом, но ради общего дела^Г, представляет собой компромиссный объект. Голодающий взывает одновременно и к личному сочувствию по отношению к страдающему телу (вдохновение), и к публичной ответственности должностных лиц (гражданский мир).

Хотя эта форма протеста и требует от людей высокой степени вовлеченности, она также может быть осуждена как неискренняя или симулированная, поскольку она позволяет растянуть жертву во времени и в некотором роде дозировать угрожающие жесты в адрес других. Только в том случае, когда жест предполагает принесение в жертву собственной жизни, обвинение в неподлинном характере является неприемлемым. Подобная жертва, которая не предполагает обладания никаким другим благом, кроме собственного тела, именно по этой причине является одним из способов, благодаря которому люди, не имеющие ни имени, ни власти, ни состояния, могут достичь величия. «Если бы это не случилось, — сказал Бартоломео Ванцетти на следующий день после осуждения на смертную казнь, — я бы провел всю свою жизнь, разговаривая с презренными людьми в глуши улиц. Я бы умер незаметным, никому не известным неудачником. Но теперь мы не неудачники. Это наше дело, это наш триумф.

Мы никогда и не мечтали сделать столь много во имя терпимости, справедливости, для того, чтобы люди лучше понимали друг друга. Наши слова, наши жизни, наша боль — все это не имеет значения. А вот лишить нас жизни, жизни доброго обувщика и разносчика рыбы, — это все! Это последнее мгновение принадлежит нам — его агония и есть наша победа» (заявление Бартоломео Ванцетти после его осуждения д апреля 1927 года — Sacco et Vanzetti, 1971).

Способность творить, являющаяся признаком гения? во власти вдохновения, может лечь в основу компромисса с гражданским миром, если ею наделена группеf. Экзальтация народного духа, то есть его способности как коллектива порождать литературные, художественные, политические формы, соответствующие его собственному гению, составляет одну из канонических форм выражения этого компромисса. В менее амбициозной форме она выражена и в рассматриваемом нами пособии и, в частности, в утверждении, согласно которому «группа может научиться творить так же, как и индивидуальный гений». Этот компромисс, проложенный переходом к научно-техническому миру (научиться), связан с профессией автора — «креативный консультант». Он работает с группами в рамках творческих сессий. Творчество группы^гв не ограничивается, однако, этим контекстом. В пособии можно также найти отсылку к коллективному бурлению студенческого восстания мая 1968 года, которое «дало многим возможность осознать силу воображения», а также отсылку к теплоте свободных встреч, порождающих вдохновение, в противоположность жесткой иерархии «закрытого общества».

Коллективный гений

КОМПРОМИССЫ С РЫНОЧНЫМ МИРОМ

В рыночном мире, как и в мире вдохновения, координация действий не основывается на протяженности во времени, которая, напротив, критикуется, поскольку она сдерживает порывы: порывы желания? или творческиf порывы.

Неустойчивость как рыночного, так и вдохновенного мира может способствовать созданию сочетания (composition), в котором совмещаются единичные особенности неопределенного, отмеченные неуверенностью и беспокойством, и удобный случай⁹ , из которого можно извлечь выгоду, если сумеешь поймать удачу за хвост, преобразовав, таким образом, судьбу в везение. Так, Мизес пишет: «Те, кто стремится получить прибыль, всегда ищут благоприятные возможности... Тот, кто хочет подучить прибыль, должен постоянно следить за появлением новых благоприятных возможностей» (Mises von, 1946, p. 33—34)³. Открытие новых благ, обретающих форму в ходе рыночного испытания, превращает незначительную вещь в ценное, четко определенное благо. Внезапное и непредсказуемое появление этого нового объекта — это возможность установить компромисс в виде креативного рынка.

Творческий мир

Тем не менее компромисс, установленный благодаря возможности извлечь выгоду из случая, может быть разоблачен через прояснение природы мира, людьми и вещами которого удачно воспользовались. Тогда проводится различие между случаем вдохновения, который возвышает человека до состояния избранности (творческая личность воздает должное благосклонности случая), и удачей века, рыночной возможностью, которая сосредотачивает в объекте возможность совпадения желаний различных людей обладать им.

Если внезапное появление нового товара на рынке можно сравнить с прорывом, совершаемым творческим жестом, рост безудержного же-

Совершить безумный поступок

Возвышенное бесценно, не имеет цены

Компромиссы с научно-техническим миром Страсть

к точной и строгой работе

лания обладания можно также сравнить с непреодолимой страстью, которая движет вдохновенной личностью. То же можно сказать и о страсти, влекущей к рынку и заставляющей «совершать безумия», о неистовой тяге к предпринимательству и силе «пылкого желания», благодаря которому преуспевают^р в делах.

Утверждать, что «красота не имеет цены», — это устанавливать компромисс между рыночным миром и миром вдохновения. Хотя и кажется, что высказывание означает обратное, речь в данном случае идет о назначении цены (конечно, весьма высокой) вдохновенного человека или вещи.

В пособии, использованном нами для анализа рыночного мира, можно найти два наглядных примера этого компромисса. В первом случае автор бросает лозунг, который приводит в замешательство, если придерживаться либо одной, либо другой природы вовлеченных в него элементов: «Надо извлечь прибыль из заката солнца).» Автор описывает переговоры, в которых речь шла о подобных возвышенный материях, вовлеченных в деле? , и заключение сделки. Другой хорошо известный пример — это история той женщины, что обратилась к Пикассо в ресторане с просьбой набросать рисунок на салфетке, сказав, что готова заплатить столько, сколько он пожелает. Пикассо выполнил ее просьбу и сказал: «С вас десять тысяч долларов» (см. анализ этой истории в главе 8, в части, посвященной критике рыночного мира с позиций научно-технического мира, неоправданная цена).

Энергия, определяющая человеческое достоинство в научно-техническом мире, потенциал активностьI, подпитывающий человеческую машину в ее работ#¹, могут лечь в основу компромисса с вдохновенной страстью^в, когда физическое усилие тела^нт связано с выражением эмоций^в. Получаемый в таком случае компромисс — это «творческий по-

казатель»: «Человек интуитивен*, эмоционален*... и эффективность™ организации является производной от этого человека». Подобный компромисс выражается в «человеке, отвечающем за эффективность работы (несущем в себе доказательство ее эффективности) и при этом увлеченном? своей работой^п», в человеке, который может извлечь из «удивительного творческого стимула» «гарантию большего участия персонала».

Чтобы совместить эффективность и страсть, можно использовать репертуар компромиссов, уже укрепленных в диспозитивах психологии — науки об аффектах. Так, в рассмотренном нами пособии автор ссылается на «удовлетворительную психологическую обстановку», «способствующую приливу творческой^в и продуктивной^нт энергии», а «ошибки производства» связывает с «недостаточным воодушевлением».

Техники творчества

Понятие атмосферы действительно обозначает в научно-техническом мире среду, рассматриваемую как запас факторов, способных воздействовать на деятельность. В зависимости от своих свойств (является ли она «накаленной», «иерархической» или «психологической») атмосфера входит в состав связного соединения или компромисса.

По сравнению с техникой творчества, которая «учит мечтать» и предлагает методы, позволяющие «не думать без конца о том, как быть полезным, эффективным, логичным, рациональным», техника воодушевления, или «анимации», группы предполагает более сложные (комплексные) компромиссы с другими мирами. Чтобы понять применение «аниматорской» деятельности, не приписывая ей магических свойств и не сводя ее к идеологическим речам, не будет бесполезным проанализировать компромиссы, которые она инструментирует. За спонтанным проявлением^в свободного самовыражения в ходе сеансов «мозгового штурма» (brain-storming) следует коллективное обсуж-депиё в группе, предполагающее внимательное выслушивание каждого, что позволяет пережить? общий* опыт. Все это сопровождается неоднократными пересмотрами^вг ситуации (remises en cause), которые при необходимости завершаются и утверждаются процедурой голосования*: «Участник наделяет, таким образом, каждого способностью выражения, диалога, пересмотра, которая позволяет ему лучше, в свою очередь, понять реальность, которую ему нужно изменить. Так возникает общий опыт». В «кружках качества» (cercles de qualite) оригинальные идеи, которые возникли таким образом и прошли через дискуссию, укрепившую общую волю, систематически организуются в диаграммы™ причин и следствий, а затем проверяются, как правило, при помощи статистических методов.

В более общем плане сценарий «открытия», требующий преобразования неординарной интуиций? в эффективную инновацию™, также основан на этом компромиссе. Открытость духа, являющаяся источником творческий действий, сливается в образе изобретателя с новаторским развитием™, характеризующим динамику научно-технического мира.

Изобретатель

Однако радикальный разрыв, свойственный вдохновенному жесту, может разрушить компромисс с предсказуемым будущим: «Не следует вызывать резких изменений. Нужно лишь обозначить главные направления будущей организации».

Компромиссы с участием патриархального мира

КОМПРОМИССЫ С МИРОМ РЕПУТАЦИИ

Поддерживать хорошие отношения

Компромисс между патриархальным миром и миром репутации устанавливается тогда, когда необходимо совместить диспозитивы, предназначенные для привлечения внимания публики, с диспозитивами, благоприятствующими установлению личных отношений между людьми. Так, например, прием гостей^п, являющийся патриархальным по своей природе, когда речь идет о поддержании тесных дружеских отношений с близкими людьми, начинает тяготеть к миру репутации, как только речь заходит о связях и знакомствах. Этот компромисс реализуется, если прием устраивается с целью установления связей⁹™ благодаря общению с важными людьми: «Преимущество приемов-фуршетов перед приемами-ужинами заключается в том, что в первом случае можно общаться с гораздо большим количеством людей, чем только с соседями¹¹ по столу». Именно возможность перемещаться по своему усмотрению, предоставленная гостям, способствует смещению ситуации в сторону мира репутации. Гости могут поочередно вступать в личный контакт друг с другом. При этом за каждым из них в отдельности наблюдают присутствующие, и каждый из них видит в любой момент, кто оказывает, а кто принимает знаки признания и уважения.

Но этот непрочный компромисс может быть нарушен переходом ситуации в мир репутации, как о том свидетельствуют отрывки из пособия по связям с общественностью, которое мы использовали для выявления объектов этой природы.

Так, прием по случаю торжественного открытий описывается в этом пособии только как средство приблизиться к известным персонам⁹*", к избранной и важной публике⁹*" и к журналистам⁹™, с тем чтобы обеспечить «максимальный отклик» на событие, которому хотят придать значение. Напротив, банкет является более подходящим диспозитивом для установления компромисса между гражданским миром и патриархальным миром. Действительно, объединение соратников за одним столом для совместного ужина по случаю празднования победы в об щем деле обеспечивает присутствие гражданского мира, в то время как включение принципа иерархий" в распределение мест за столом (почетные места, край стола и так далее) и в порядок старшинства, определяющий подачу блюд, задействует патриархальный принцип величия. Этот компромиссный диспозитив хорошо виден на примере коллективных банкетов (банкеты выпускников, бывших однокурсников и одноклассников и так далее), устраиваемых в честь прочных связей, установленных в прошлом, или же на примере банкетов, подробно описанных Антуаном Простом (Prost, 1977)’ ^на которых в каждой французской коммуне в период между двумя мировыми войнами собирались ветераны Первой мировой.

Отсылка к мнению может также служить для перехода от мира репутации к патриархальному миру, где мнение зависит от личных отношений: например, начальник имеет «хорошее мнение» о своем подчиненном. Компромиссы с элементами патриархального мира намечаются, как только мнений¹¹ начинает связываться с личными отношениями¹¹, поддерживаемыми связями, «кругом знакомств»: «Цель пиара — создание сети хороших знакомств». «Лучший способ — это обзвонить за пятнадцать дней до намеченной даты журналистов, которых вы хотите пригласить на мероприятие. При этом пресс-атташе, если он хороший пресс-атташе, должен знать практически всех журналистов лично». Величие репутации стабилизируется в этом типе компромисса, в котором «хороший обра£™» связан с довериеd\

Также уважение или репутация в зависимости от природы устроенной ситуации (agencement) (в частности, в зависимости от того, определяются ли они количеством?™ или иерархическим положением тех, кто оказывает уважение или создает репутацию) могут перейти из природы мира репутации в патриархальную природу, как, например, в следующем случае: «Именно женщины являются своего рода послами, или лицом семьи. По тому, как они ведут себя в мясной лавке, на почте или в парикмахерской, будут судить о семье. “Я встретил(а) г-жу Н. сегодня утром в бакалейной лавке. Боже, до чего она приятна в общении...”... — и этого уже достаточно, чтобы создать репутацию исходя из поведения, которое действительно часто соответствует реальности».

КОМПРОМИССЫ С ГРАЖДАНСКИМ МИРОМ

Компромисс между патриархальным и гражданским мирами может наметиться, когда ситуации прямого взаимодействия граждан с представителями власти в государственных учреждениях рассматриваются в регистре личных отношений, то есть в регистре хороших манер, обходительности и благовоспитанности. «Нужно вести себя корректно^п с представителями порядке(, которые только применяют правилеf, за которые они не отвечают.if». В администрациях при ожидании в очереди, которое противоречит, по сути, понятию вежливости в патриархальном мире («точность — вежливость¹¹ королей^п»), следует вести себя прилично, благопристойно: «Будь то в префектуре, в мэрии, на почте, в органе, ответственном за выплату семейных пособий, или в органе социальной защиты населения, приходится ждать... Если не считать этого, здесь, как и везде, следует соблюдать приличия». Именно на этот компромисс ссылаются с позиций гражданского мира, когда речь идет о необходимости «придать государственным органам человеческое лицо» (например, поставив на рабочий стол госслужащих, лично принимающих население, табличку с их именем).

Корректность в отношениях с госслужащими

На необходимость вести себя «по-человечески» (а не действовать «жестко», как «машина») также часто ссылаются при установлении компромисса между патриархальным миром и гражданским миром, когда говорят о необходимости проявить здравый смысл!¹ при применении правила^г (Corcuff, Lafaye, 1989). Так, например, в одном провинциальном городе муниципальный советник просит начальников дорожно-эксплуатационной и садово-парковой служб проявить здравый смысл и сотрудничать (в общих интересах всех жителей) в благоустройстве пограничных территорий, не находящихся официально в их ведении (Lafaye, 1987). С точки зрения гражданского мира, такие «гибкие» компромиссы между людьми, которые не воспринимают правило «буквально» и доверяют" друг другу, с тем чтобы преодолеть сложные тупиковые ситуации, выглядят по меньшей мере как скандальный и критикуются в терминах частных договоренностей, противоречащих закону^г. К здравому смыслу апеллируют часто и тогда, когда хотят применить закон и заставить людей соблюдать правила, не портя хорошие отношениямежду людьми. Критическое напряжение между формами патриархального суждения и гражданскими диспозитивами разрешения конфликтов может быть, таким образом, преодолено компромиссными формулировками, как в случае, когда призывают к примирению при помощи судьи-посредника. Эти компромиссы могут также встречаться в отдельных диспозитивах рассмотрения профессиональных ошибок и трудовых споров, как, например, «прюдомы», которые направлены на примирение сторон и которые могут быть по этой же самой причине подвергнуты критике как патерналистский'^г (Саш, 1981). Судьи-посредники, чей авторитет уважают^п, стараются вершить правосудие по законf и содействовать согласию сторон, учитывая особенности частных случаев и личность людей. Также именно компромисс этой природы реализуется, когда в школьном учреждении организуется школьное собрание, на котором дисциплинарный совет рассматривает поведение недисциплинированных учеников. Учители и родители, которые хорошо знают друг друга, должны организовать своего рода судебное заседание, чтобы судить о поведении своих детей и своих учеников и стать, по сути, судьями на один день.

Здравый смысл в применении правил

Изменение состояния людей, часто осуществляемое не полностью, требует длительной предварительной подготовки для смягчения преобладающих патриархальных связей, например анализа юридических текстов, обосновывающих легитимность дисциплинарного совета, или основательного изучения правовых аспектов. Но эти патриархальные отношения должны, несмотря ни на что, присутствовать, чтобы можно было прийти к человечному и приемлемому для всех решению (Derouet, 1984).

Схожую работу по сглаживанию патриархальных связей, которая открывает возможность для опоры на гражданскую форму, можно наблюдать в ходе отдельных конфликтов на предприятии, основывающихся, по крайней мере в начале, на личных разногласиях между конкретными людьми, например между сотрудниками одного отдела и их начальником. Чтобы сгладить патриархальные связи, конфликт берется под ответственность профсоюза. Профсоюз должен стереть любые следы личных связей, чтобы преобразовать споры (litiges), которые могут быть представлены в регистре патриархального мира, в коллективный конфликты, разрешаемые в общественном порядке. Для этого необходимо изменить квалификацию людей, вовлеченных в дело, и на более основательном уровне изменить сам перечень релевантных для ситуации людей и вещей. Стороны конфликта называются уже не по имени (как, например, в случае, когда подробности спора передаются из уст в уста в разговорах и сплетнях между коллегами), не по фамилии (как, например, в отношениях судебного порядка) и даже не по своему званию или должности (например, «начальник отдела кадров»), как в случае, когда ситуация рассматривается в регистре управления. Они обозначаются как носители сил (капитализм, Государство-начальник и так далее). Личная ссора между Полем и Жаком (допустим даже, что они обращаются друг к другу на «ты»), между г-ном X. и г-ном Y., между атташе и начальником отдела переводится в разряд более масштабной борьбы трудящихся против патроната, одним из многочисленных примеров которой она является.

Каждый человек, участвующий в деле, рассматривается, таким образом, как член коллектива, представитель категории: каждого из действующих лиц можно заменить на любое другое лицо данной категории. При этом само конфликтное отношение, которое сводится к структур/^нт, не меняется.

Эту работу по изменению ситуации можно увидеть в действии, наблюдая за тем, как различные конфликты (differends), зародившиеся на местном уровне в форме споров (litiges) между людьми (в офисе, в цехе и так далее), расширяются на предприятии и за его пределами, принимая конвенциональные формы (Thevenot, 1986), связывающие между собой производственные единицы с другими предприятиями того же региона или той же отрасли, что придает им статус рабочих конфликтов^нт. Профсоюзная работа и, в частности, работа профсоюзного представителя действительно заключается, по крайней мере в значительной степени, в том, чтобы отобрать среди многочисленных повседневных конфликтов (differends) те, что можно связать с формами гражданского протеста и представить в виде коллективного требования*. Работа по прояснению преобразовывает ситуацию личного спора (litige), в которой люди препираются и спорят друг с другом и в которую они вовлечены лично, в категориальный конфликт. Подобное прояснение в гражданском мире необходимо, чтобы разоблачение могло быть сформулировано публично, не выглядя при этом неуместным или даже анормальным (то есть безумным), как это было бы в случае, если бы публичное разоблачение принимало форму «личных претензий», «нападок ad hominem», «копания в грязном белье». Именно эти выражения используются, когда осуждают вынесение на публику патриархальных споров. По сравнению с коллективными конфликтами, являющимися чистыми в том смысле, что они не имеют прямого отношения к частным интересам, личные ссоры (discordes) выглядят как грязные, в них есть что-то нечистое. Их часто квалифицируют как мелочные, имея в виду то, что они мотивированы скрытыми, постыдными, непристойными интересами. О них говорят намеками.

Они становятся предметом коридорных сплетен?, слухов, людской молвы. Им не следует придавать значения в ситуациях, когда стороны выступают в качестве членов различных коллективов и представителей соответствующих общих интересов: общие собраний, паритетные комиссии, заводские комитеты и так далее В конфликтах, связанных с масштабными общественными проблемами* (grandes causes), следует абстрагироваться от конкретных людей: нужно руководствоваться общими интересами, и каждая из сторон должна заботиться только об общем благе. Люди, которые не вовлечены в конфликты лично, не знакомы близко друг с другом или вовсе до этого никогда не встречались, противостоят друг другу в конфликте только как «олицетворение» объективный общественный сил¹¹'¹, мыслимых по подобию с силами в научно-техническом мире. Чтобы публичное выражение разногласия расценивалось как нормальное (а не рассматривалось как патологическое проявление психологической неуравновешенности), оно должно быть взято под ответственность группами, коллективами, действующими в общественных интереса£ и ставящими перед собой коллективные задачи, — профсоюзами, общественными организациями и так далее, — способными обезличить и придать общий характер (de-singulariser) отношениям между различными сторонами, вовлеченными в общее дело (cause). Для управления конфликтом должны быть задействованы инструменты гражданского мира (юридические формы, коллективные соглашения и так далее), а разногласие должно быть сформулировано в обобщенных терминах гражданского мира, что делает приемлемым его публичное выражение (Boltanski, 1990).

Так, например, то, что принято называть расширением гражданских прав, предполагает создание юридических инструментов и формирование коллективных лиц, обеспечивающих публичное выражение конфликтов (differends), которые до этого рассматривались как относящиеся к частной жизни людей. Эту работу можно наблюдать в действии в новых общественных делах, связанных с отношениями полов, семейными или возрастными отношениями, то есть с различными положениями™ (положение женщины, права отцов, права ребенка, положение пенсионеров), в защиту которых выступают общественные объединения (Лига прав женщин, Движение за права отцов и так далее), с которыми связаны свои статусы, права и юридические требования.

Расширение гражданских прав

Так, необходимо было институционализировать положение женщин, чтобы тяжкие оскорбления в их адрес и, в частности, сексуальные домогательства в профессиональной среде могли стать предметом публичных обличений и судебных разбирательств. Гражданский мир признает женщин только в их качестве граждан и трудящихся^т"^Г. В ситуациях, обустроенных по принципу гражданского величия, женщины должны отказаться от отсылок к женственности и объять категориальную форму коллективной идентичности, связанную с общественным делом (cause).

Школьное сообщество

Институт школы, воплощенный в материальной форме школьного учреждения (Derouet, 1989), часто является местом компромисса, поглощающего критическое напряжение между двумя противостоящими педагогическими моделями. Первая из них — это модель гражданского воспитания, разработанная в эпоху Великой французской революции и получившая развитие в эпоху Третьей Республики во Франции. Эта модель основана на принципе равенства в образовании и устанавливает безличные отношения между учителями и учениками. Любые формы нарушения этого требования осуждаются как фаворитизм. В этой модели воспитания акцент делается на безличных формах передачи и оценки знаний, на дипломах, статусах, званиях, государственных чинах и на образовании, основанном на универсальных ценностях. Каждая образовательная единица, которая не предполагает собственной идентичности, рассматривается как частная проекция государственной модели. Вторая модель образования, преобладавшая в эпоху монархического строя во Франции, но присутствующая в некоторой степени до сих пор, в особенности в сфере частного образования, отстаивает принцип непрерывности воспитания ребенка в семье и в школе. Она исходит не из принципа равенства, как в первом случае, а из необходимости формирования «теплых», «крепких», «благополучных» отношений в «маленьком сообществе, укорененном в своих особенностях».

В компромиссных формах школьное учреждение предстает одновременно как школьное сообщество, в котором ценится качество составляющих его людей и качество их отношений, и как государственный институт, значение которого заключается в применении государственных правил.

компромиссы с РЫНОЧНЫМ МИРОМ

Проблема отношения между координацией, основанной на рынке, и координацией, основанной на доверии, была одним из главных вопросов в политической экономике. Позднее она стала подробно рассматриваться в антропологической литературе, посвященной феномену обмена.

В трудах янсенистов, как мы показали ранее, рыночные отношения замещают милосердие (cha-rite) в том случае, когда оно отсутствует. В традиции, восходящей к Локку, доверие рассматривает^ ся скорее как необходимость (requmt) в договорных отношениях, что говорит об установлении иерархии между этими формами величия. Тем не менее мы подчеркивали, что симпатия, определяющая у Адама Смита человеческую природу, благоприятствующую обмену, отличается от доброжелательности и благосклонности (bienveillance). Рассуждения об относительной роли доброжелательности в рыночных отношениях, о ее необходимости, о ее дополняющей функции, позволяющей смягчить жесткость императива экономики свободной конкуренции, а также о нарушениях, которые она вызывает, проходят красной нитью через все дискуссии о либерализме. Дебаты о «сущностном» или «формальном» определении рынка, вызванные развитием антропологического подхода к рынку, высвечивают критические отношения и возможные компромиссы между рыночным и патриархальным мирами.

Если в экономической теории общего равновесия патриархальный порядок доверия был полностью исключен, то в настоящее время он вновь оказался в центре экономических дискуссий о нерыночных формах контрактов и сделок, важность которых подчеркивается в ситуациях, характеризующихся специфическими благами, длительными отношениями или асимметричной информацией. Отсылка к репутации¹¹ в значении патриархального мира или менее явное обращение к следствиям памяти¹¹ в подходах, использующих модели «повторяющихся игр», также предполагают установление подобного компромисса.

Патриархальные отношения иногда ВВОДЯТСЯ В Доверие в бизнесе рыночную ситуацию в формах компромисса. В таких случаях восхваляют «красивый жест»: «В бизнесе красивый жест означает действие, совершаемое в чью-либо пользу или в ответ на чью-либо просьбу, с тем чтобы этот человек стал вашим должником». Смещение ситуации (glissement) в сторону патриархального мира может даже привести к критике рыночного расчета, лишающего жест незаинтересованности: «У меня были сотрудники, которые, похоже, вели учет оказанных и причитающихся услуг».

«Персонализация» отношений с клиентами, продажа товаров и услуг «под заказ» предполагают подобный компромисс, равно как и так называемые «прирученные рынки» (marches domestiques, domesticated markets) или «согласованные рынки»

(marches concertes), описанные в экономической литературе как ставящие под сомнение классический маркетинг. Наряду с компромиссами между рыночным миром и научно-техническим миром, установленными при помощи методов продаж, в коммерческой деятельности существуют также компромиссные договоренности, способствующие «одомашниванию, приручению клиентов», то есть их привлечению как «постоянных клиентов» (fideliser le client). В более общем плане «доверие», позволяющее вписать рыночные отношения в протяженность во времени, равно как и гарантийные обязательства, предполагают установление компромиссов с патриархальной репутацией.

Заметим также, что, согласно Кейнсу в «Общей теории», именно «состоянием уверенности» и доверием к фактам руководствуются бизнесмены для обустройства рыночного диспозитива и обеспечения его стабильности путем совмещения предположений (Keynes, 1982, liv. IV, 12, II, p. 161 )⁴.

Преобразование рыночного пространства, являющегося по своей природе однородным и миро-

вым, в патриархальное пространство, имеющее характер территории, также предполагает компромисс с патриархальным миром: «Даже если у вас крошечный кабинет, лучше, чтобы собрание проходило на вашей территории».

Заметим, что в литературе по неоклассической экономике понятие «специфический» («специфические инвестиции», или «инвестиции в специфические активы», «специфическая информация» — Eymard-Duvernay, 1986) используется, чтобы проложить путь подобному компромиссу и изучать экономическое пространство, не характеризующееся однородностью пространства в научно-техническом или рыночном мире.

Также концепт «внутреннего рынка труда» (Doeringer, Piore, 1971) позволил подчеркнуть роль обычаев и отношений авторитета, равно как и роль научно-технического инструментария (instrumentation), в профессиональных отношениях, явно отличающихся от классической рыночной сделки и действительно замещающих ее (Favereau, 1982, 1986). В подходе, оперирующем понятием транзакционных издержек, также уделяется большое внимание длительным отношениям, при этом подчеркивается их согласованность с местными особенностями (Williamson, 1985).

Квалификация «сервис», понимаемая как расширение благ, связанных с рыночным миром, уже влечет за собой компромисс с патриархальным миром, поскольку она подразумевает личное отношение с клиентом, которое трудно отделить от специфических и длительных связей. Это хорошо видно в том случае, когда говорят об услугах «под заказ», «особых услугах» или «особом сервисе».

Особый сервис

Несмотря на то что рыночные отношения требуют от людей освободиться от личных отношений и отстраниться от предметов наследования^п ради рыночных? объектов, присвоение благ (appropriation) тяготеет к компромиссу между патриархальным и рыночным мирами. Значение понятий собственно-emu (propriete) и блага может перейти из разряда рыночной сделки, не имеющей ни прошлого, ни будущего и легко расторгаемой, в разряд длительной привязанности, основанной на отношениях доверия и ответственности.

Отчуждаемая

собственность

КОМПРОМИССЫ С НАУЧНО-ТЕХНИЧЕСКИМ МИРОМ

Поскольку научно-технический мир, равно как и патриархальный, позволяют осуществлять перемещения в пространстве и во времени, то между ними могут быть установлены компромиссы, преодолевающие различия в топографических и темпоральных характеристиках каждого из них. Кроме того, научно-техническому и патриархальному мирам в обоих случаях свойственна сильно дифференцированная шкала положений. Соответственно, компромиссы между этими мирами могут быть также найдены при попытке сближения этих иерархий.

Компромиссы между предприятием, относящимся к научно-техническому миру, и домом, принадлежащим патриархальному миру, направлены на преодоление различий в квалификациях пространства и отношений между людьми, выражающих несовместимость этих двух природ. В научно-тех-ническом мире пространство является однородным, оно регулируется направлениями, масштабами и размерами, определяющими его координаты. В патриархальном мире пространство определяется владениями с границами, обозначающими внешние территории, расстояния или соседства. Таким образом, можно найти много формулировок, ассоциирующих патриархальные качества с объектами научно-технического мира и позволяющих перейти от одной природы к другой, как, например, уютные приветливый офисы™ и цветущиё¹ заводы™, призванные гарантировать «гармонию индивидуальных отношений». Как только предприятие начинает рассматриваться как территория", а не как функциональная единицеi^lT, намечаются компромиссы с патриархальным миром, как, например, в случае, когда обращаются к понятиям домашней обстановки, репутации дома или атмосферы предприятия. Разделение предприятия на независимые производственные единицы может также сопровождаться компромиссом с патриархальным миром: «Каждая “независимая” производственная единица должна занимать отведенное ей место со всеми необходимыми человеческими и материальными ресурсами».

Домашняя обстановка и домашнее ноу-хау

Приспособление пространства к другой природе сопровождается изменением отношений между людьми. На работе следует соблюдать приличия: «Профессиональный мир — это своего рода сообщество, где ничто не обязывает вас быть неприятным в общении»; «профессиональная и семейная жизнь столь тесно связаны между собой, что проблемы на работе сказываются на семейных отношениях и наоборот». Компромиссной является и ситуация, когда начальник, чтобы «поближе узнать сотрудника!"», приглашает его на обед\ Компромисс является хрупким, поскольку, воспользовавшись «атмосферой доверия»¹¹, начальник может «злоупотребить ситуацией».

Содействие «доверенного лица» на работе является особенно ценным при особых обстоятельствах, в срочных авральных ситуациях, когда нужно «приналечь», «поднатужиться». Компромисс между научно-техническим и патриархальным мирами устанавливается и в том случае, когда значение придается умению выглядеть достойно и правильно вести себя («представительность»), в частности в ситуациях приема на работу, и когда к стандартным процедурам отбора, согласно формальным критериям, добавляются оценки, основанные на критериях патриархального мира (доброжелательность, симпатичность, внешний вид, выражение лица и так далее). В этой форме компромисса исключены юридические отношения, а все профессиональные отношения рассматриваются как личные. С позиции гражданского мира этот компромисс часто осуждается в терминах патернализма.

К этому компромиссу можно отнести и внимание ко всему «местному», которое может быть проявлено руководителями предприятий, заботящихся о том, чтобы «обосноваться» в «традиционной среде», и при необходимости ссылающихся на форму общего блага, предполагающую развитие региона или местности (Pharo, 1985, р. 144—145).

Этот же компромисс стараются установить, когда предпринимают усилия, чтобы сгладить различия между воспроизводством устоявшегося обычая и регулярным функционированием инструмента, подчеркивая эффективность хороших привычек. Выявление элементов, относящихся к патриархальной координации, долгое время составляло предмет социологического подхода к промышленному труду и техникам, сторонники которого старались раскрыть действие более сложного диспозитива, чем обычная функция производства, интегрирующая факторы. В отдельных случаях анализ этого компромиссного диспозитива оборачивался, однако, критикой мнимого характера «формальных процедур» с позиции патриархального мира («локальные, местные практики», «реальные навыки»).

Эффективностъ хороших привычек

В настоящее время даже в экономических трудах, посвященных анализу технического изменения, внимание уделяется также и типам объектов и отношений, которые мы отнесли к патриархальному миру.

В эволюционистском подходе предпринимается попытка преодолеть образ «главного инженера», связанный с технической компетенцией, которая может быть формализована в учебниках и инструкциях («blueprints», «проектировщики» — Nelson, Winter, 1982). Эволюционистский подход, навеянный работами М. Поланьи о «неявном, скрытом знании» (Polanyi, 1962), подчеркивает специфический характер умений, навыков и их укоренение, препятствующее передаче знаний. Привычки" («рутины»), переданные через обучение, — это усвоенные умения («remember by doing» — «запоминать, делая» — Nelson, Winter, 1982, p. 99).

Поиск компромисса является особенно интенсивным при модернизации^нт, которая предполагает сохранение мастерства и традиционного качества, автоматизацию^нт ловкости рук? (Boisard, Letablier, 1989). Но он является также и неотъемлемой частью повседневного функционирования предприятий, в котором совмещаются научно-технические и патриархальные формы и которое основано на посредничестве, осуществляемом «патриархальными экспертами» (Thevenot, 1989а, р. 184). Даже самый важный из экспертов научно-технического мира — «эксперт-бухгалтер» — не может избежать подобных компромиссов, когда он старается «восстановить равновесие баланса, который ему не нравится», который «он не узнает». Он совмещает в таком случае научно-технические измерения, цифры и показатели в листингах, с патриархальными оценками того, что люди и вещи могут дать. Второй тип оценок основан на устойчивых связях, устанавливаемых постепенно и позволяющих оценить доверие, которое можно оказывать элементам патриархальной природы (Kramarz, 1989).

Компетентность мастера своего дела

Образ мастера, умельца, знатока своего дела также основан на схожем компромиссе. Он совмещает в себе техническую способность и опыт, полученный в деле. Так, даже в самой техничной форме обучения и передачи знаний можно обнаружить дис-позитивы, напоминающие патриархальные дис-позитивы ремесел. Поскольку патриархальный авторитет зависит от старшинства?, пожилые и старшие в доме являются более значимыми, чем молодые, младшие.

Компромисс с научно-техническим авторитетом наделяет, таким образом, самых старших компетенцией, связанной с их профессиональным опы-том^НТП: «Важный и ответственный сектор завода доверен взрослому и добросовестному персоналу». Подобный компромисс между научно-техническим и патриархальным мирами, ярким примером которого может служить сотрудник «с тридцатью годами выслуги на фирме», может быть разрушен апеллированием к научно-техническому порядку, в котором признается только достоверность стандартных технических компетенций. Критическое напряжение между этими двумя формами величия характерно для «инженера-самоучки» (ingenieur maison). Рассмотренное нами пособие, предназначенное как раз для такого читателя, ставит своей целью обучить «управленцев» «из хороших семей» тому, как стать «инженерами», достойными «Высших школ». Если у вторых есть диплом^ш"^г, основанный на общих знаниях, то у первых — багаж?, который «по крайней мере должен включать азы благовоспитанности и обходительности». Компромисс устанавливается на основе «постоянного обучения»: «В конечном счете, “благовоспитанность” в настоящее время должна быть неотъемлемой частью постоянного обучения и совершенствования знаний, которые позволяют преуспеть с дипломом или без него».

Процедуры утверждения дипломов технологического образования, позволяющие, например, приравнять к «четвертому уровню» звание «лучшего рабочего Франции», также предполагают схожий компромисс (Affichard, 1986, р. 155—156).

Компромисс, позволяющий смягчить критическое напряжение между понятием непрерывного стажа работы (патриархальный мир) и понятием технической компетентности (научно-технический мир), может быть установлен не только в отношении к людям, но и в отношении к продуктам производства, как в случае, когда говорят о «традиционном качестве».

Традиционное качество

Как мы отмечали ранее, научно-технический и патриархальный порядки величия характеризуются в обоих случаях крайне дифференцированной шкалой положений. Эта шкала может быть выражена в форме иерархии¹¹'¹¹¹, основанной на автори-тетё^хих. Такой неоднозначный (компромиссный) авторитет свойственен начальнику, который обладает одновременно авторитетом отце?¹ по отношению к своим детям!" и авторитетом руководителя^ит по отношению к своему персонал

Ответственность

начальника

При помощи этого компромисса «руководитель, ответственный за хозяйственную единицу со своим руководящим составом, становится настоящим начальничком». Именно эта двусмысленность ставится под сомнение, когда обличается «начальничек», «маленький начальник» (petit patron), чей патриархальный авторитет (респектабельность) рушится в сравнении с его слабым научно-техническим авторитетом (компетенция).

Хотя диспозитивы кадровой политики соответствуют в большей степени научно-техническим качествам, тем не менее они также тяготеют к совмещению норм эффективностьГ' и правил хороших отношений между людьми?¹. Человеческие отношения сближаются с отношениями, квалифицируемыми как традиционный¹ и являющимися естественными для патриархального мира: «Человеческие отношения, которым уделяется столько внимания в настоящее время... есть на самом деле не что иное, как правила, соответствующие традиционной благовоспитанности ».

Кадровая политика

Компромиссы с участием мира репутации ду гражданским миром и миром репутации. Диспозитивы, где значение придается количеству участников, часто являются общими для этих двух порядков, хотя они и отличаются при этом своими признаками. Так, например, акция⁵ в гражданском мире может быть связана с протестом (акция протеста^г), а в мире репутации — со зрелищным мероприятием (PR-акция!^рсп). Это также относится и к акциям мобилизации, которые в гражданском мире обозначают вовлечение в общественное дело («сознательная и активная мобилизация как можно большего числа рабочий»), а в мире репутации — «захват внимания» аудитории («найти новые темы, способные мобилизовать, оживить интерес публики?™»). Снятие неоднозначности понятия «публика» может привести к разоблачению компромисса, но на неоднозначность можно также указать, поставив понятие в кавычки и дав тем самым понять, что оно отсылает к другой природе.

КОМПРОМИССЫ С ГРАЖДАНСКИМ МИРОМ Затронуть Понятие публики (общественности) в силу сво-общественное мнение ей неоднозначности способствует переходам меж-

Так, в пособии, использованном для анализа гражданского мира, термин «публика» берется в кавычки, когда он обозначает состояние величия в мире репутации: «Информация^репг профсоюзной секции^г — это инструмент™ на службе у действия^г. Значит, она должна быть организованной™... Следовательно, нужно изучить “ публику”^реп'^Г, которую вы хотите привлечь (всех сотрудников предприятия или только отдельные категории...), определить формы передачи информации (листовки, плакаты, собрания¹ и так далее), периодичность информирования и его четкие задачи».

Информация не является чуждой гражданскому миру (чтобы «освободиться», «народ» должен быть «достаточно информирован»). Это понятие часто используется в брошюрах, использованных нами для описания гражданского мира. Но оно также может быть использовано для установления компромисса с миром репутации. Автор рассмотренного пособия по связям с общественностью подчеркивает необходимость информировать общественное мнение. «Предприятие не может себе больше позволить пренебрегать общественным мнением», и тем более в тех случаях, когда информирование предполагает участий ответственных лиц™^г и представителей' общественности. «Прежде чем организовать какое-либо мероприятие, следует провести внутреннюю PR-кампаникР™, с тем чтобы проинформировать™'* персонал о поставленных задачах и о возможном решении и предложить сотрудникам высказать свои идеи, предложения, попросить их о помощи. Затем можно будет представитьто или иное действие, приведенное в исполнение, как результат собранных предложений (даже если это не совсем правда). В частности, всегда можно, не впадая, конечно, в крайности, организовывать время от времени так называемые координационные собрания*, приглашая принять в них участие ответственных руководителей^{г нг} других служб™ и представителей* персонала различных уровней¹**».

Но, как о том свидетельствует уточнение, сделанное автором пособия и заключенное им в скобки (напомним, что пособие предназначено не для синдикалистов, а для PR-специалистов), этот компромисс может быть легко разоблачен с позиций гражданского мира как циничный, как инструментализация и манипуляция.

Среди компромиссов между миром репутации и гражданским миром можно также отметить предпринимательское меценатство, при котором государственный интерес? объединяется с PR-акцией^реп: «Осознавая* свою гражданскую* и общественную ответственность*'™ перед национальным сообществом^г, компания Сенже поставила перед собой задачу^нт организовать в целях национального интереса “День меценатства Сенже”, с тем чтобы привлечь вниманий*¹ общественного мнения^¹¹'* к обязанностям! перед обществоd». « Общенациональная? кампания?**¹'¹** (“Безопасность на дороге”, “Кампания по борьбе с голодом” и так далее) может быть идеальной возможностью для предприятия ловко извлечь пользу из своего участия* и предстать?™ в глазах общественного мнения в очень выгодном, гуманном* свет#™». Заметим, однако, что в этих примерах автор в некотором роде осуждает компромисс, вводя эпитеты и выражения, указывающие на стратегическое действие («ловко извлечь пользу», «поставить перед собой задачу»).

Компромиссы между гражданским миром и миром репутации опираются на людей, вещи и дис-позитивы, обладающие одновременно качеством известности?™ и качеством служения общему делу*. Так, например, при подписании петиции?™'* люди подчеркивают свою причастность общему делу, используя собственное имя. Именно известность имени?™ придает им значение в списке подписавшихся, который, кстати, может быть также составлен и на основе личных отношений*¹. Именно репутация, сделавшая их знаменитыми?™, является тем принципом эквивалентности, который лежит в основе списка фамилий людей, следующих друг за другом в алфавитном порядке (или в порядке поступления подписей) и не имеющих никаких иных (кроме репутации) общих форм измерения своей значимости с точки зрения других форм величия. Это замечание можно сделать и в отношении других диспозитивов, таких как энциклопедии биографий знаменитых людей (Кто есть кто и так далее), в которых люди разных профессий^НТ и должностей приводятся в соответствии с их славой и известностью^реп.

Пожертвовать своей репутацией ради служения делу

Но в случае петиций, как и в случае митингов или комитетов поддержки, собрание знаменитых людей имеет целью служение общему deaf. Знаменитости свидетельствуют о своей причастности общему делу перед лицом общественности, публики, которую они воплощают в себе в силу самой своей известности. И их число может быть тем меньше, чем большей популярностью они обладают.

Если количество подписей растет и при этом известность каждого подписавшегося падает, то петиция постепенно смещается в сторону гражданского мира или, как в случае жестсГ^в, в сторону гражданско-вдохновенного компромисса, когда она предстает как спонтанноё проявление общей воли^Г. Поскольку жест, чтобы объединить людей, должен быть видимым, заметным, средства массовой информации являются необходимым инструментом для установления компромисса между гражданским порядком величия и порядком репутации. История формирования этого компромисса совпадает с историей развития общественного мнения, особенно в том, что касается его отношений с прессой. А утверждение компромисса связано с возникновением громких судебных процессов, дел (affaires). Ярким примером может служить известное дело Дрейфуса, приведшее в действие компромиссы и критические трения между двумя природами и, в частности, критические трения между судебной системой и общественным мнением.

В мире репутации видимость и реальность сливаются. Но попытки установить компромиссы с другими мирами предполагают уступки, которые могут привести к профанации даже самой чистой формы выражения величия репутации. В пособии, которое мы использовали для анализа мира репутации, профанация проявляется (по крайней мере частично) в постановке под сомнение реальности того, что является видимым. Показные действия, направленные на то, чтобы дать другим людям понять или увидеть что-то, рассматриваются в таком случае как инструментальные и манипу-ляторские. Автор пособия советует иногда представлять^еп вещи в том или ином свете, «даже если это не совсем правда».

Поручительство официального лица

В других местах, обращаясь к PR-специалис-там, он указывает на возможность «создания события на пустом месте» (faire de toutes pieces). Иными словами, в данном случае допускается существование реальности, отличной от той, которую старается создать PR-менеджер путем «ловкого использования» имеющихся ресурсов: «Когда событие не существует само по себе естественным образом, можно создать его на пустом месте... организовать день открытых дверей, созвать конгресс, сделать выставку». Так, например, полезность приглашения министра в рамках PR-акции определяется не только его известностью (единственной реальностью, имеющей значение в мире репутации), но и публичным* характером должностного лица, который своим присутствием официально «ручается» за предприятие. Официальные лица, дающие поручительство, могут быть представителями или должностными лицами* и в более широком значении — персонами, видными личностями^1реп, которые предстают в ситуациях, связывающих их с общим интересом:^г.

Эффект поручительства наблюдается также и в случае акции?™'*, в частности в случае торжественных открытий. При торжественном открытии (в его канонической форме), как правило, в центре внимания оказывается некий объект — продукт производства (например, мост, здание, корабль и так далее). Этот объект затем отделяется от научно-технического мира, с тем чтобы представить его значение с точки зрения служения общему интересу как объекта общего пользования и сделать его публичным. Во время церемонии он рассматривается как объект гражданского мира. Так, если министр', представитель гражданского мира, присутствует на торжественном открытии нового заводеF* или на торжественном мероприятии по случаю запуска?™ в производство нового товара?, то «все его комментарии воспринимаются общественным мнением как официальное поручительство¹».

Поручительство в мире репутации соответствует операции, путем которой человек увеличивает свою мощь, делая своим союзником другое лицо, чей вес придает ему дополнительную силу (Latour, 1983).

Но поручительство может также отсылать и к другой форме величия, которой могут обладать великие люди мира репутации в других мирах. Критическое напряжение между принципом эквивалентности, характерным для мира репутации, и принципами других миров выражается в стеснении («в некотором роде») или в дистанции, поддерживаемой при поручительстве в случае, если в ситуацию вовлечены люди и вещи рыночного мира (товар, продукт) или гражданского мира (министр). Посредством компетентного авторитетного лица государство удостоверяет, что то, что представлено, является настоящим («это надежно, реально, это официально»).

Опрос общественного мнения является компромиссным объектом, способствующим многочисленным переходам между мирами. С одной стороны, он представляет собой научно-технический инструмент, придающий мненикР^еп'^НТ объективный™ характер, а с другой — он обеспечивает возможные смещения в сторону гражданского мнения и принципа болыиинства^репгр. При этом он также может рассматриваться как форма ручательства за мнение: «Все более частое обращение к опросам общественного мнения позволило выявить следующее: обнародование результатов, показывающих, что большинство людей разделяет такое-то мнений™, усиливает мнение этих людей, в некотором роде является его поручительством и влияетР⁶" на мнение других». Схожим образом «журналист для своих читателей является поручителем»: «Он нашел информацию интересной, проверил ее и с полной объективностью^нт воспроизвел ее в своей колонке, полагая, что она может быть полезной тем, кто читает газету. Различие между статьей, написанной журналистом, и объявлением или рекламным репортажем очевидно».

Диспозитивы мира репутации вовлекаются в ситуации гражданской природы, когда действия, побуждающие к выражению общей воли^г, сопровождаются действиями, направленными на привлечение людей. Пропаганда, агитация, которая осуждается в мире репутации, поскольку она подразумевает компрометацию мнения политическими интересами («следует подчеркнуть, что связи с общественностью не то же, что пропаганда или “промывание мозгов”»), может также лечь в основу компромисса между гражданским миром и миром репутации.

Так, в пособии, использованном нами при анализе гражданского мира, подчеркивается, что «профсоюзная секция всегда будет коллективно определять участки, на которые она будет регулярно направлять свои агитационные усилия¹"?™». О стремлении установить компромисс между гражданским миром и миром репутации свидетельствуют также кампании, акции (этот диспозитив является общим для мира репутации — пресс-кампания — и для гражданского мира — предвыборная кампания), когда «для создания атмосферы?™, благоприятной для привлечения» людей, используются инструменты, чуждые гражданской природе, а именно: мобилизующие темы, которые оцениваются согласно степени своей привлекательности?™ и притягательности. Диспозитивы, направленные на привлечение, действительно способствуют смешению положений в гражданском и репутационном порядках величия. Раз устремления ecetf не могут быть выражены напрямую, они должны быть переданы организацией, которая, вызывая у людей сознательность, обеспечивала бы распространений™ этих устремлений. В таком случае говорят о влиянии?™ («Какие участки и секторы завода являются “стратегическими” и где нужно иметь сильное влияние?»), о восприятии?™ или воздействии?™: «Распространение [профсоюзных брошюр] является очень важным. Оно позволит секции оценить свое влияние и грамотно оценить свое воздействие».

Развернуть

агитационную кампанию

КОМПРОМИССЫ С РЫНОЧНЫМ МИРОМ

Установлению компромиссов между величием репутации (знаменитости) и величием рынка (цена⁹) способствует их общее свойство переменчивости, а также непрерывность их шкал оценивания и однородность пространств, в которых они имеют значение. Примером такого компромисса является репутация товара на рынке, являющаяся краеугольным камнем маркетинговых и рекламных операций.

Имидж марки

Пособие, использованное нами для анализа рыночного мира, изобилует примерами этого компромисса. Его автор, профессионал по маркетингу, хвалится умением продавать известные вещи, представлятьР^еп марку известных людей («знаменитостей спорта»: игроков в теннис или в гольф) или всемирно известных организаций (Нобелевский фонд, Ватикан, Английская католическая церковь). Автор старается сделать бизне& на известных именах?™, «маркетингом и менеджментом» которых он занимается, совмещая репутационное и рыночное величие. Так, на возражение своего клиента (директора фирмы), который утверждает, что цена за ассоциирование его товара с именем известного спортсмена является завышенной, маркетолог отвечает: «То, что вы покупаете, — это отождествление вашей марки с известным именем. В сравнении с десятками миллионов долларов, которые бы вы потратили на развитие имиджа марки в том же масштабе, цена нашей услуги является вполне разумной».

«Благоприятный климат для продаж», который та или иная компания старается создать при помощи пиара, с тем чтобы привлечь внимание покупателей (публики) к товару, относится к той же., форме компромисса. Однако в общем диспозитивы связей с общественностью не создаются с целью подобного компромисса. Это хорошо видно в том случае, когда прояснение (очищение) ситуации в

мире репутации приводит к критике зависимости PR-отдела от коммерческого отдела, к осуждению «манеры рассуждать» коммерческих агентов или к проведению различия между имиджем предприятия^*¹ (мир репутации) и имиджем марки^{рт р} (компромисс с рыночным миром): «Проблемы имиджа могут быть противоречивыми. Если общая политика имиджа предприятия не была четко определена, PR-отдел будет всегда колебаться между двумя тенденциями: продвигать имидж марки или продвигать имидж предприятия. На первых порах те усилия, что предпринимаются для продвижения имиджа предприятия, могут не представлять никакого интереса для коммерческого отдела, который, в свою очередь, заинтересован в продвижении имиджа марки».

Диспозитив биржи может быть также вовлечен в подобный компромисс («хороший имидж... стимулирует биржевой курс»), который рискует вылиться в спекулятивные операции или упадок рынка.

Часто рассмотренный компромисс расширяется до компромисса с другим третьим миром (научно-техническим или патриархальным), что позволяет стабилизировать «имидж марки» того или иного товара или его репутацию (Eymard-Duvemay, 1986). В случае компромисса с научно-техническим миром стабильность репутации марки зависит от устойчивости оборудования и методов производства, равно как и от постоянства эффективности™ продукта и его полезности для потребителя. В случае компромисса с патриархальным миром потребление товара не зависит от резких колебаний естественных оценок в рыночном мире, поскольку предприятие живет как одна семья?, заботится о репутации дома и поддерживает" отношения взаимодоверия с клиентами (в теории маркетинга говорят в таком случае о «приручении, или одомашнивании, рынка»).

КОМПРОМИССЫ С НАУЧНО-ТЕХНИЧЕСКИМ МИРОМ

В мире репутации величие непостоянно, изменчиво. «Достаточно внимательно отслеживать прессу в течение месяца, чтобы в этом убедиться: события, мобилизовавшие общественное мнение страны в течение нескольких дней, со временем полностью забываются, поскольку они исчезли со страниц газет. Если журналист больше не возвращается к той или иной теме, то это потому, что он считает, что общественное мнение больше не является восприимчивым к ней, что оно уже “знать ничего не хочет о ней” и что другая информация является более важной». Попытки стабилизировать величие репутации предполагают компромиссы с патриархальным миром (мнений™ становится надежным¹¹) или с научно-техничес-ким миром. В первом случае наблюдается то, что Кейнс назвал «состоянием уверенности». Оно стабилизирует мнение и препятствует спекуляции (Keynes, 1982, р. 161, 165).

Методы внедрения имиджа

Во втором случае стабилизация достигается за счет средств научно-технической природы: способы™, методы и организация обеспечивают большую предсказуемость™ и стабильность.

Профессиональная компетенция специалистов в области PR (именно этой компетенции посвящено рассматриваемое нами пособие) как раз заключается в умении создавать и укреплять такие компромиссы при помощи средств и техник контроля мнения. В собранном нами материале есть много примеров такого типа. Например, «кампания направлена на... внедрений имиджаГ¹¹» (по аналогии с внедрением™ и установкойI™ научно-технического оборудования). Так же как и средства, которые вводятся в эксплуатацию™ при научно-техническом инвестирований, средства и техники контроля имиджа нужно постоянно поддерживать™ в должном состоянии, чтобы продлить их действие: «Имидж, который не поддерживается постоянно, постепенно меркнет в глазах общественного мнения, и весь капитал, вложенный в него, пропадает даром».

Компромисс межу миром репутации и научно-техническим миром также присутствует в депозитивах измерения!™ резонансаF^T той или иной кампании и, в частности, в опросах общественного мнения?™'™, основанных на репрезентативной выборке.

Измерение мнения

Объективное мнение

К этому же типу компромисса можно отнести и высказывания, указывающие на существование реальности, которая не ограничивается одним только мнением. Например, когда говорят об «обоснованном мнении», «достоверной информации» или когда различают «объективное» и «субъективное мнение». «Продукт может быть сам по себе хорошим или же спорного качества^нт, полезным или бесполезный, дорогим или дешевым;^р и так далее. В силу факта (ipso facto) он вызывает у потребителей суждение по большей части объективной У тех же, кто не является его потребителем и кто ориентируется только на мнение других, он вызывает субъективное мнение¹*"».

Компромиссы с участием гражданского мира

компромиссы с РЫНОЧНЫМ МИРОМ

В рассмотренном пособии мы не нашли ни одного примера компромисса между этими формами величия.

КОМПРОМИССЫ с научно-техническим миром

Несмотря на все различия между порядком величия, в котором главным является общая воля, и порядком величия, в котором значение придается эффективности, гражданский мир и научно-технический мир (особенно во французском обществе), как мы показали на примере политической философии Дюркгейма, часто становятся предметом интенсивных усилий по установлению компромисса.

Понятие трудящегося, поддерживаемое депозитивами синдикализма и инструментами социального права, как раз является результатом работы по созданию такого компромисса. Эпитет «социальный» часто используется для обозначения достоинства, связанного как с коллективной волей групп, так и с работой. Например, понятие «социальные группы» обозначает людей, объединенных общей коллективной волей и выполняющих одну и ту же функцию в разделении труда.

Наряду с главным компромиссом («права трудящихся») можно также выделить два других компромисса, в которых отношения между формами величия не являются столь симметричными и где один из порядков инструментализируется для поддержания и укрепления другого. Для консолидации духа гражданской солидарности профсоюз может прибегнуть к «эффективным методам мобилизации», рискуя тем самым навлечь на себя обвинение в бюрократизме. В поощрении коллективной деятельности в рамках бригад, групп, коллективов можно также усмотреть средство «повышения производительности мотивированных трудящихся» и преимущества от «работы в группе».

Компромисс между гражданской и научно-тех-нической формами величия, реализованный в социальном праве, был установлен и укреплен в результате предварительной интенсивной работы, подробно описанной в книге Франсуа Эвальда «Государство всеобщего благосостояния» (1986) и дающей представление о том, как постепенно формируется новый град. Построение града, основанного на компромиссе между гражданским и научно-техническим мирами, не было, однако, доведено до конца за отсутствием систематизации. Систематизация града должна предполагать формулирование нового принципа эквивалентности и равновесия, способного лечь в основу испытания, направленного на обоснование справедливости (epreuve de justification). Незавершенный характер этой работы ясно виден в ситуациях, когда конфликты (differends) с участием людей и вещей научно-технического и гражданского миров не могут быть разрешены без соглашения, напоминающего о необходимости совмещать различные требования. Именно с невозможностью дойти до конца одного испытания за отсутствием высшего общего принципа (наблюдаемой, в частности, в области применения социального или трудового права) и связано существование компромисса, направленного на (частичное) преодоление этих двух принципов.

Права трудящихся

Искомый компромисс поддерживается синдикализмом и в более общем плане — всеми депозитивами, которые могут быть квалифицированы как социальные (социальное право, социальная работа, социальная политика и так далее). Он предполагает двойственную отсылку как к единству ecetf, группе, коллективной солидарности, так и к функции производства (fonction de production), производственной мощности™. Компромисс, в котором значение придается достоинству трудящихся, проявляется и в замене понятия трудящихся на понятие граждан^г и шире — на понятие людей (термины, используемые в гражданском мире). Понятие трудящихся, которое в трудах Сен-Симона часто противопоставляется понятию неактивного населения, в наше время уже не используется в научно-техническом контексте, если последний не содержит гражданскую составляющую. «Перед лицом политики эксплуатации, которая проводится начальством» и с которой сталкиваются все трудящиеся, последние квалифицируются в первую очередь своим положением, которое «необходимо улучшить». Под «положением» в данном случае подразумевается как политическое качество (выражение гражданского мнения), так и выполнение своих функций.

Само положение «безработного» (в отличие от положения «тунеядца», «бездельника», подвергаемого в научно-техническом мире резкой критике) является частью диспозитива (выплата социальных пособий по безработице), предполагающего подобный компромисс с гражданским миром (Salais, Baverez, Reynaud, 1986).

Совмещение гражданского и научно-технического принципов наблюдается также в ситуациях проверки готовности, таких как забастовка: «готовность населения к мобилизации доказывает, что существует скрытое “недовольство”». Также инспектор труда активно участвует в разработке этого компромисса, когда в ситуациях разногласий он старается смягчить строгие требования производствd^VT или ограничения рынка^р, призывая к солидарности* и соблюдению закона^г (Dodier, 1989). Об укреплении компромисса между гражданским и научно-техническим мирами свидетельствует и множество диспозитивов, направленных на то, чтобы достичь компромисса (в обычном смысле слова), пойти на взаимные уступки, прийти к коллективному соглашению путем трудовых переговоров, в которых «участвовали организации трудящихся и представители патроната и власти», а также диспозитивы, направленные на реализацию социальной политики путем паритетных собраний с участием социальных партнеров и представителей сотрудников. Эти компромиссы далеки от «классических про-дуктивистских методов, которые могут лишь усугубить ситуацию и усилить практически во всех случаях антагонизм между “интересами предприятия” и “интересами трудящихся”, имеющий длительные негативные последствия».

Компромиссы с научно-техническим принципом могут также касаться самого способа понимания гражданской связи. Понятие организации может использоваться для квалификации ситуации, объединяющей в своем устройстве (agencement) инструменты стабилизации, основанные на рути-на^\ и коллективное выражение общей воли^Т.

Эффективные методы мобилизации

Такие компромиссы часто связаны с критикой вдохновения и формируются с опорой на технические объекты, объекты измерения, прогнозирования, компетенции и способности, квалифицируемые как технические. «Если проблемы, встающие перед трудящимися и профсоюзными секциями, требуют для своего решения воли к действию^г, они также требуют и минимума технической компетенции™». Гражданское лицо, представленное в данном случае секцией?, характеризуется потенциалом действия^иг и оценивается (подобно машине) в терминах эффективности или производительности, которые можно измерить или прогнозировать. Так, например, «разработка» плана работы «является значимым моментом для секции»: «Активисты не могут идти на поводу у событий. Они должны держать их в своих руках. День за днем они должны смело сталкиваться с реальной жизнью лицом к лицу, чтобы затем иметь в своем распоряжении все необходимые инструменты при возникновении непредвиденных обстоятельств». Для этого секции нужно разработать план работы, который предполагает введение целого ряда объектов и диспозитивов, относящихся к научно-техническому миру. Среди них — задачи для выполнения; цели, которые члены коллектива должны ставить перед собой, чтобы «знать, на каком этапе они сейчас находятся и что им еще предстоит сделать»; программы, графики, «на которых отмечается динамика деятельности»; учеты («например, если в учреждении насчитывается 70% рабочих и при этом всего лишь ю% из них являются членами профсоюзной секции, то это настоящая проблема для секции»); схемы расположения («при разработке плана кадровой политики полезной была бы организационная схема предприятия, отражающая распределение сотрудников по кабинетам, цехам, службам и указывающая количество профсоюзных членов и имена активистов. Эта схема могла бы дать наглядное представление о том, какие усилия нам еще

Рост производительности мотивированных трудящихся

необходимо предпринять»); бюджет, «который заставляет задуматься над отношением между деятельностью и финансовыми средствами».

Поиск средств, при помощи которых можно было бы «заинтересовать людей работой», «мотивировать их», «привить им чувство ответственности», предполагает построение диспозитива, который не огранивается научно-технической природой. В подобных случаях обычно говорят, что «работа не является самоцелью».

«Повышение мотивации и интереса к работе, улучшение атмосферы вызывают более сильную мобилизацию сил и, соответственно, более высокую производительность». В таких компромиссах совмещается техническая эволюция или технический прогресс (понятия, естественные для научно-тех-нического мира) и устремления людей^Г (понятие, выражающее достоинство людей в гражданском мире). «Определить будущее предприятия, учитывая одновременно техническую эволюцию и устремления людей, означает отчасти решить проблемы индустриального общества, которое все меньше и меньше терпит промышленность, но при этом никак не может без нее обойтись».

Гуманитарная направленность деятельности в рамках того или иного диспозитива также может использоваться для установления подобного компромисса. Так, в Обществе взаимного медицинского страхования сотрудников системы образования Франции (MGEN: Mutuelle generate de Veducation nationale) министр образования торжественно открывает новую службу в обстановке научно-технического характера (высокотехнологическое медицинское оборудование; значительный бюджет; санитарно-гигиенический контроль, определяемый профессиональной пользой, и так далее), которая содержит также элементы гражданской природы (акцент на гуманитарном и незаинтересованном характере психиатрической практики центра; упоминание о

соглашении, подписанном с министерством): «Наряду с врачебной практикой Общество взаимного медицинского страхования сотрудников системы образования решило создать условия для реадаптации и реинтеграции больных в общество и профессиональную среду. Хотя некоторые и могут усмотреть в этом некий утилитаризм, при котором работник рассматривается только как единица производства, для членов Общества взаимного медицинского страхования эта миссия несет в себе общечеловеческую ценность, превосходящую экономические интересы. Эта миссия возвращает больному его место в обществе, возвращает ему независимость, достоинство. Иными словами, она возвращает человека на путь эмансипации благодаря коллективному усилию солидарности» (MGEN Actualite, juin 1985).

В компромиссе между гражданским и научно-техническим принципами стараются, таким образом, совместить рост производительности^ит и удовлетворение устремлений:^г: «Можно найти решения, не только оптимизирующие издержки, но и удовлетворяющие все различные категории сотрудников». Такие решения основаны на «совместном рассмотрении как технических, так и человеческих проблем».

Например, в диспозитиве «рабочей группы» могут участвовать наравне «эксперт» и «очень мотивированный сотрудник», в то время как подобное устроение ситуации не было бы возможным в испытании, основанном исключительно на науч-но-техническом или гражданском принципе.

Определение «условий труда» и измерение «безопасности труда» также относятся к этому типу компромисса. Конечно, можно, оставаясь в пределах научно-технического мира, выявить факторы™, которые в рабочей обстановке оказывают негативное или пагубное воздействие на эффективность работы. Однако в основе диспозитива «условий труда» лежит напряжение между двумя принципами величия, о чем свидетельствует критика «плохих условий» и «негативных факторов», а также компромиссы, при помощи которых руководство «выбирает решения, благоприятствующие производительности и условиям труда». Именно смещение научно-технической ситуации в сторону гражданского мира позволяет апеллировать к человеческому достоинству, превосходящему работу: «Инвестиции предприятия в человеческие ресурсы, вероятно, являются наиболее сложными и наиболее плодотворными или, если хотите, наиболее рентабельными. Но рентабельность в данном случае выходит за рамки предприятия».

Смещение ситуации в сторону гражданского мира может опираться не только на понятие гражданского достоинства людей («устремления людей»), но и на отсылку к высшему общему принципу и форме величия (всё, вместе, группа, коллектив): «Все вместё — улучшим производство™!» В силу этого смещения величием обладает уже не специалист™, а группа?: «Теперь слово предоставлено не специалисту, а группе: “Да, мы все сходимся во мнении, что такая накаленная обстановка не является здоровой. Как можно работать в подобных условиях?”»

Работа в коллективе

Истина измерения™ начинает уступать истине общественного мнения¹, мнения группы. «Поскольку трудно оценить то, что нельзя измерить, задача этого пособия — установить своего рода расценки (cotations) или системы оценок (notations)... и постараться совместить системы оценок нематематическим образом, так, чтобы можно было извлечь из них некие синтезы идей, которые являются значимыми, поскольку... они представляют собой результат конфронтации мнений... Этот синтез не является математическим, однако множество оценок открывает возможность для глобальной системы оценивания, представляющей мнение группы и имеющей значение для деятельности».

Для мобилизации? энергии!" коллектива необходимы компромиссы подобно тем, что поддерживают посттейлоровские методы организации работы, такие как, например, «самостоятельная команда», «в которой группа рабочих реализует ряд задач без двояко-однозначного понимания связи между человеком и задачей». В более общем плане схожие смещения в сторону гражданского мира наблюдаются в тех ситуациях, когда «проблемы решаются при общем участии всех», «позволяющем достичь консенсуса».

В качестве примера реализации подобного типа компромиссов можно также привести такие диспозитивы, как компенсация рабочих нагрузок солидарностью трудового коллектива, которые устанавливаются уже не столько руководством, сколько самими рабочими (Dodier, 1986).

Профессиональная аттестация компетенций является в настоящее время столь очевидной, что в ней трудно увидеть компромисс между гражданским и научно-техническим мирами. Чтобы выявить элементы, лежащие в ее основе, нужно обратиться к периоду, предшествовавшему ее утверждению. Джон Вайс (J. Weiss) показал, сравнивая Центральную школу государственных работ и Высшую политехническую школу в начале XIX века, что показатели досрочного прекращения обучения до получения диплома были выше в Центральной школе (6о% по сравнению с ю% в Политехнической школе), поскольку промышленники отдавали в нее своих детей с тем, чтобы они обрели чисто промышленную компетенцию, не придавая значения самому диплому, который, напротив, имел значение для карьеры на государственной службе (Weiss, 1982, р. 183—185).

Атте,стация компетенций

Требования безопасности

Другая форма компромисса между гражданским и научно-техническим мирами, которая основана на отсылке к «требованиям безопасности», может быть рассмотрена на примере такого крупного государственного транспортного предприятия, как Национальное общество железных дорог Франции (SNCF) (Corcuff, 1989).

Хотя деятельность этой организации и предполагает значительное число ситуаций научно-технической природы (машины, мастерские, цеха и так далее), в силу своего статуса и назначения (предоставление государственных услуг, service public) она вынуждена поддерживать прочную связь с гражданским миром. В отличие от американских компаний железных дорог, с самого начала имеющих чисто коммерческие интересы, Французские железные дороги (которые до Второй мировой войны были в управлении частных фирм) были вовлечены в создание прочного компромисса между гражданским и научно-техническим принципами. Стабилизация этого компромисса во многом основывалась на диспозитивах, введенных для обеспечения транспортной безопасности. Как организация, оказывающая «государственные услуги», Французские железные дороги тесно связаны с требованиями безопасности, понимаемой не только как безопасность транспортных перевозок, но и как общественная безопасность (securite publique). Акцент на императиве безопасности ради общего блага усиливает вес инженеров в управлении предприятием и способствует активному внедрению психологических техник, основанных на научных методах и призванных оценить пригодность и предсказуемость поведения людей (по аналогии с тем, как осуществляется технический контроль надежности производственного материала).

Эффективность государственных служб

Государственные службы представляют собой еще один пример компромисса между гражданским и научно-техническим мирами в случае, если меры, направленные на повышение эффективности работы сотрудников, оправдываются заботой об общем благе пользователей. Таковы, к примеру, муниципальные службы провинциального города на севере Франции, рассмотренные Клодетт Лафай (Lafaye, 1989). В организации подобного типа, сравнимой по своему размеру с крупным предприятием и направленной на решение самых разных задач, компромиссы между гражданским и научно-техническим мирами являются особенно многочисленными.

Действительно, легитимность муниципальной деятельности основана в первую очередь на гражданском принципе, опирающемся на совокупность юридических и нормативных текстов, в которых выражается общая воля, исполнителем которой является администрация. Мэр и муниципальный советник, избранные всеобщим голосованием, несут миссию в целях общественного интереса и должны гарантировать равенство всех граждан в отношении к государственным службам. Но, чтобы выполнить свою миссию, они должны опираться на значительное количество технических диспозитивов самого различного порядка, реализация которых предполагает обладание особой компетенцией, оценка которой требует обращения к принципу научно-технической легитимности. Критическое напряжение между гражданским миром и научно-техническим миром лежит в основе самих диспозитивов, которые используются для реализации задач и ответственность за которые несут одновременно два лица (что может легко привести к конфликтам): муниципальный советник, избранный гражданами, но не обладающий специфической компетенцией, и начальник службы, не имеющий легитимности гражданской природы, но обладающий необходимой компетенцией для осуществления задач службы. Таким образом, в глазах населения, равно как и в глазах муниципальных служащих, инвестирование в техническое оборудование никогда не может оправдываться исключительно принципом научно-технической эффективности. Это хорошо видно на примере новой системы сбора бытовых отходов, которая оправдывается одновременно в терминах «рентабельности» («быстрое погашение издержек», «эффективность» и так далее) и в терминах общего блага («чистый город», но также и «лучшие условия работы для сотрудников»).

Компромиссы с участием рыночного мира

КОМПРОМИССЫ С НАУЧНО-ТЕХНИЧЕСКИМ МИРОМ

То, что для построения модели «общих миров» мы обратились к анализу пособий по предпринимательской деятельности, уже говорит о том, что предприятие — это сложный диспозитив, состоящий из элементов всех различных миров, рассмотренных в этой книге.

Именно признание принципа множественности форм действия позволяет лучше понять этот тип организации, исследуя его как композитный диспозитив, отсылающий к нескольким формам обоснования справедливости (justification).

Необходимость установления компромисса между порядком, регулируемым рынком, и порядком, основанным на эффективности, лежит в основе самого предприятия. Без этого требования предприятие не имело бы достаточных оснований для существования. В рыночном мире оно воспринималось бы с негативной точки зрения только как средство сдерживания в силу жесткости своих рутин. В научно-техническом мире оно критиковалось бы за свою неэффективность в силу непредсказуемости желаний клиентов, нарушающей строгость организации технических диспозитивов. Научные исследования, проведенные в рамках институциональной экономики и посвященные анализу роли организаций и фирм, как раз подчеркивают значение подобного компромисса (Coase, 1987). Эти работы показывают, что функционирование предприятий основано на взаимодействиях более сложного характера, чем рыночный обмен и сделка (Williamson, 1975, 1985), которые регулируются не только «невидимой», но и «видимой рукой» (если использовать выражение А. Чендлера, одноименное с названием его книги, — Chandler, 1977).

Продукт — это наиболее распространенная форма компромисса между научно-технической и рыночной природой. Продукт может быть результатом функционирований¹ эффективной производственной единицы или же представлять собой более или менее редкое благе?, являющееся предметом вожделения конкурирующих желаний.

Продаваемый продукт

Так называемые «фордистские системы», или системы «массового производства», представляют собой компромиссные диспозитивы, в которых совмещаются требования эффективности производства (высокой производительности) и требования удовлетворения спроса на рынке. Эти диспозитивы основаны на экономии за счет масштаба (economies d'echelle)'. цена товара падает по мере того, как растет число покупателей, желающих обладать им. Вместе с тем это отношение не является естественным в рыночной природе. То, что называют размером рынка, не является, строго говоря, показателем рыночного порядка величия, поскольку это выражение говорит о концентрации рынка, нарушающей принцип конкуренции (Eymard-Duvernay, 1989b, p. 128).

Управление спросом

Пренебрегайте духом конкуренции, призывает Форд, и специализируйтесь! Этот лозунг явно свидетельствует о том, что разделение труда является функциональной необходимостью, отличающейся по своей природе от рыночного мира. Депозитив фордистской системы состоит из элементов, обеспечивающих промышленную эффективность и «рынок-носитель» (marche porteur), а стандартизация продукта и способ вознаграждения должны обеспечить компромисс между объектами, относящимися к двум природам. С развитием массового рынка снижение себестоимости должно сопровождаться стабилизацией спроса, предполагающей согласование изменчивости рынка с предсказуемостью, характерной для научно-технического мира, и управлений¹ неустойчивостью рыночных состояний (в том числе при помощи «маркетинга»).

В более общем плане решение инвестирования и экономический расчет, поддерживающий его, предполагают компромисс между научно-техни-ческим требованием (проверка технической эффективности оборудования) и требованием финансового рынка, которое может быть связано с краткосрочными интересами. Компромисс между этим двумя требованиями предполагает отсылку к темпам роста и экономическим перспективам (коэффициент прибыли), с тем чтобы определить, какие действия необходимо предпринять (Favereau, Thevenot, 1991).

В американском пособии, использованном нами для анализа рыночного мира, компромиссы с научно-техническим миром встречаются достаточно редко, особенно по сравнению с французскими пособиями подобного типа, в которых, даже если они посвящены в основном бизнесу и продаже, присутствует целый арсенал методов и диспозитивов научно-технического мира.

Бизнес-методы

Эти французские пособия предназначены не для бизнесменов^р, а для сотрудников коммерческого отдела предприятия, коммерческих представителей, продавцов, технико-коммерческих инженеров, коммерческих директоров, начальников продаж, директоров по маркетингу или начальников отделов ассортимента и качества товаров. В них применяется преимущественно научно-технический подход, поскольку речь идет о том, как повысить эффективность и продуктивность продавцов, используя рациональные методы™.

Напротив, в американском пособии научно-техническая природа представлена в меньшей степени, хотя она и проявляется в том случае, когда его автор советует предпринимателю «держать штурвал». Заимствования из научно-технического мира касаются в основном инструментов учета и измерения, позволяющих стабилизировать и предвидеть развитие ситуации: «записи» («запись — это уже обязательство»), «блокноты», «маршруты», «распорядок дня»¹¹'¹, который следует соблюдать, графики работы и тайминги, которых следует придерживаться и которые позволяют «управлять^нт временем... с военной точностью». Генеральный директор является значимым как в силу того, что он ставит перед собой долгосрочные задачи и планы, так и в силу своего делового чутья и умения не упускать возможности: «Я еще ни разу не встречал президента компании^нг или президента-генерального директореf\ который бы не гордился своим умением убеждать... то есть своим умением продавать⁹».

Так же, как и продукт в сложном диспозитиве предприятия позволяет связать между собой рыночный мир и научно-технический мир, понятие полезности, если оно не трактуется в узком смысле слова как удовлетворение желания, часто используется для установления компромисса между рынком и требованием функциональности, свойственным научно-техническому миру. Этот компромисс приводит к смешению того, что движет человеком, когда он находится во власти субъективных желаний^р, и того, что движет им в силу функциональный причин.

Полезность: желание и потребность