Кривое горе (память о непогребенных)

216

В западных исследованиях Синявский обычно предстает как автор философской прозы, который оказался в состоянии выйти за пределы своего культурного контекста. См.: Dalton М. Andrei Siniavskii andjulii Daniel’: Two Soviet «Heretical» Writers. Wurzburg: Jal-Verlag, 1973; Matich 0. Spokojnoj noci: Andrej Sinjavskij s Rebirth as Abram Terc // Slavic and East European Journal. 1989. Vol. 33. № 1. P. 50—63; Sandler S. Sex, Death, and Nation in the Strolls with Pushkin Controversy // Slavic Review. 1992. Vol. 51. № 2. P. 294—308; Nepomnyashchy C.Th. Abram Tertz and the Poetics of Crime. New Haven, Conn.: Yale University Press, 1995; Nepomnyashchy C.Th. Andrei Donatovich Siniavsky (1925—1997) // Slavic and East European Journal. 1998. Vol. 42. № 3. P. 368; Murav H. Russia’s Legal Fictions. Ann Arbor: University of Michigan Press, 1998; Kolonosky W.F. Literary Insinuations: Sorting Out Siniavsky’s Irreverence. Lanham, Md.: Lexington Books, 2003. Бет Холмгрен особенно интересовали подтексты и контексты художественной прозы Синявского. См.: Holmgren В. The Transfiguring of Context in the Work of Abram Tertz // Slavic Review. 1991. Vol. 50. № 4. P. 965—977. О «невымышленных сочинениях» Синявского см.: Раткина Т. Никому не задолжав: Литературная критика и эссеистика А.Д. Синявского. М.: Совпадение, 2010. Недавно опубликованное большое собрание лагерных писем Синявского дает новый материал для анализа. См.: Синявский А.Д. 127 писем о любви: В 3 т. М.: Аграф, 2004; в дальнейшем цитируется в тексте с указанием в скобках номера тома и страницы. См. также: Даниэль Ю. Я все сбиваюсь на литературу: Письма из заключения. Стихи. М.: Мемориал-Звенья, 2000.