Кризисный центр "Монстр"

Глава 12, о специфичных проблемах клиентуры

До обеда клиент шёл вполне себе обычный, привычно ставящий Элен в тупик специфичностью своих забот. Первой пришла заплаканная девушка с опухшими от долгих рыданий глазами и с порога начала жаловаться:

– Я так больше не могу! Я устала от его бойкота! Запишите меня на приём к доктору – моим отношениям срочно нужна психологическая помощь!

– Вы присядьте, пожалуйста, вам обязательно помогут. Я вас запишу, но паре лучше приходить на такой приём вдвоём – получится?

– Нет, конечно! Вы в своем уме?!! – девушка посмотрела на неё, как на сумасшедшую.

– Простите, я, вероятно, неправильно вас поняла. Вы хотите сохранить близкие отношения с любимым чело... существом?

– Да! Очень хочу! Я жить без него не могу, понимаете?!

– Понимаю. А он?

– А он МОЛЧИТ! Неделю со мной не разговаривает, ни единого словечка за все последние семь дней не сказал!!! Разве так можно?!

«Безобразие!» – согласилась про себя Элен. Ей приходилось видеть примеры бойкотов, чаще ими грешили девушки, в том числе – её приятельницы по университету Владивостока. Казалось бы, самый простой способ решить проблемы в отношениях – обсудить их, а задавливать любимого человека молчаливым неодобрением, вынуждая его принимать все твои условия, даже те, с которыми он категорически не согласен, – это низко.

Девушка разрыдалась, её нужно было переключить на рабочие моменты.

– Как вас зовут?

– Лили.

– А его?

– Дуб.

– Простите???

– Он – Дуб, я неясно изъясняюсь или вам неизвестно такое дерево?! Понимаете, оно молчит! Совсем дерево молчит!

В замешательстве Элен уронила ручку. Может, девицу сразу в стационар отправить? В отделении на четвёртом этаже пациентами занималась прекрасный психиатр: Роза Моисеевна, двухсотлетняя ведьма с вековым опытом работы.

Посетительница умоляюще смотрела на неё зелёными глазами, ожидая ответа, и Элен откашлялась и произнесла:

– Молчаливое дерево – это, конечно, весьма странно.

– И я так думаю! Может, оно заболело, а? Или смертельно на меня обидело-оооось?!

Слушая поток стенаний, Элен строчила срочное смс:

«Шеф, девушка переживает, что с ней дерево разговаривать не хочет, – это наш профиль? Или сразу к психиатрам?»

«Профиль наш, обязательно запиши её ко мне на ближайшее время: дриады крайне мучительно переносят периоды молчания своих деревьев».

Элен захотелось хлопнуть себя по лбу: дриада, господи боже! Ясно, отчего её "возлюбленный" никак не может явиться на приём!

– Не плачьте, доктор Хэлл – лучший психотерапевт Америки, он вам непременно поможет. Завтра утром прийти сможете?

– Да. Спасибо, что так скоро, а то я совсем расклеилась, – всхлипнула дриада.

– Оставайтесь в нашем релакс-центре, посетите спа-процедуры...

– Нет-нет, я к Дубу пойду, я же знаю, что он меня ждёт, хоть и молчит, и скучать без меня будет.

После ухода дриады забежал Денни и вернул ключи с браслетом, холодно сообщив, что ей запрещено покидать здание центра без сопровождения.

– Я в курсе, уже к коврику присматриваюсь, – кивнула Элен. Ведьмак недоумённо вскинул брови, но уточнять смысл её слов не стал.

После Денни пришла ведьмочка Викки, работающая администратором на третьем этаже. Оказалось, директор попросил её задержаться после смены, чтобы помочь оставить списки посетителей для полиции. Вдвоём они вытащили старые графики из архива, но совместно поработать не вышло: народ продолжал идти. Пришлось Элен вместе со своим примечательным креслом и Фенькой переехать в кабинет директора, чтобы не мешать Викки составлять списки в приёмной.

Приходил совсем юный оборотень-полиморф, способный перекинуться в любое животное, но не способный определиться, какая звериная ипостась у него основная.

– В итоге меня не причисляют ни к одной стае, понимаете? – вздыхал парень. – Сегодня я хочу быть львом, завтра – волком, а послезавтра хочу парить орлом под небесами. Я весь в мучительных сомнениях!

– Вас же не обязывают навечно ограничиться лишь одной второй формой, так? Вам нужно просто выбрать стаю.

– Именно! Это невыносимо тяжкий выбор, незнакомый обычным оборотням, за которых всё решила природа!!!

– М-да, пожалуй, я вас запишу.

Затем пришла молодая рыжеволосая ведьмочка с печальным признанием:

– У меня профессиональное выгорание. Вы сможете помочь? Меня вот-вот изгонят из ковена...

– Поможем обязательно, – твёрдо пообещала Элен. – Расскажите, что за выгорание у вас такое.

– Ведьмы не должны творить людям добрых дел, иначе какие же они ведьмы, верно? Своим помочь – святое дело, для нас все представители Иных – родные существа, а люди... ну, это люди, понимаете?

– Их не жалко?

– Ага. Людям надо делать гадости, чтобы они проклинали тебя на чём свет стоит, иначе тебе не дадут ведьминский диплом и изгонят из ковена, а я трижды провалила экзамен по пакостям.

– Почему? Плохо изучила вредоносные зелья и заклятья?

– Если бы! Будь так, меня бы приковали цепью к манускриптам и заставили бы учить материал до посинения – простейшее решение проблемы! По зельям и заклинаниям у меня высший балл, поэтому верховная ведьма так заволновалась. Дело в том, что когда я делаю кому-то плохо, мне самой становится жутко тоскливо, хоть волком вой. На последнем экзамене я напустила на маленького человеческого мальчика болотную горячку. Недомогание не смертельное, конечно, законов ведьмы не нарушают, и меня все похвалили, только... Мать мальчика так переживала и убивалась, что я не выдержала и вылечила его. Сама. И мне влепили третий «неуд» и сказали, что у меня профессиональное выгорание и надо обратиться в кризисный центр «Монстр».

Ведьмочка уныло рассматривала синие занавески на окне и во взгляде её светилась такая безнадёжность, что Элен самой захотелось тоскливо взвыть. Девушка была слишком доброй для ведьминской доли, но ей по рождению было суждено стать ведьмой и без диплома у неё не было шансов устроиться на нормальную работу. У той же Викки ведьминский диплом имелся, хоть её нынешняя работа не была напрямую связана с ведьмачеством. Если помочь доброй девочке сдать экзамен, то потом она сможет работать где угодно, хоть певицей в баре Гидеона, хоть лаборанткой в этом же центре, в лаборатории которого верховодили её коллеги ведьмаки.

– Мастер поможет мне стать злее? – спросила ведьмочка.

«Не дай бог!» – похолодела Элен. Шеф, чего доброго, впрямь поможет девочке обозлиться: он великолепный профессионал психотерапевт и, не стоит забывать, всё-таки демон.

– Скажи честно: ты сама хочешь стать злее?

– Я хочу сдать экзамен и получить диплом.

– А потом?

– Хочу устроиться воспитательницей в детский сад к оборотням-кошкам. Тигрята и барсики такие милые, – вздохнула ведьмочка. – Я бы им зелья лекарственные варила, коктейли витаминизированные, шампуни творила бы для здоровой, пушистой шёрстки, играла бы с ними в развивающие игры...

– Знаешь, на месте мам я бы не подпустила злую ведьму к своим детям.

– И что мне делать? – прошептала ведьмочка, машинально поглаживая Феньку, взобравшуюся к ней на колени и громким мурлыканьем выражавшей сочувствие её печальному голосу.

– Вот грамотный вопрос! Сейчас подумаем вместе. Надо сделать такую пакость, чтобы люди тебя проклинали? Честно и от всей души ненавидели того, кто «подложил им свинью»? И с зельями-заклятьями у тебя полный порядок, проблема исключительно в муках совести?

– У ведьм нет совести, – заявила ведьмочка, но как-то не слишком уверенно.

– Хорошо, назовём это «профессиональным выгоранием», – насмешливо фыркнула Элен. – Так вот, я придумала отменные пакости, после которых тебя вряд ли замучает раскаяние! То горькое раскаяние, которое в ковене так наукообразно переименовали в «выгорание».

Ведьмочка слушала её, раскрыв рот и кивая рыжей головкой.

Заразить политиков заклятьем исключительной правдивости? Запросто!

Адвокатам подлить зелья бескорыстия? Легко!

Напустить на чиновников чары патриотизма и любви к согражданам? С превеликим удовольствием!

Военным чинам подсыпать порошка миролюбия? Сколько угодно!

– Ух, боюсь представить, как сильно меня будут проклинать, – восхитилась ведьмочка, счастливо сверкая загоревшимися глазками.

– Думаю, у тебя будет самая высокая отметка за экзамен за всю ведьминскую историю, – поддержала Элен молодой энтузиазм.

«Как ты там?» – звякнуло сообщение от Эрла.

«Нормально, шеф, одной клиентке действительно требовался лишь толковый совет, так что я избавила вас от лишней нагрузки собственными силами».

«Умница! В награду жалую тебе свой коврик – спи на нём, сколько угодно!»

Хм-ммм... такое чувство, что одна красная шапочка в её гардеробе всё-таки завалялась... Нет, чары инкуба не могут действовать через мобильную связь, это же антинаучно!!!

...

Судмедэксперт подтвердил предположение психотерапевта, что Барта и Рассела убил один и тот же человек и тем же оружием: характер ран на теле одного убитого был абсолютно идентичен ранам на теле второго.

– Так их изрезали скальпелем или когтями?! – раздражённо рявкнул шеф полиции Рик Торнтон, выведенный из себя полным отсутствием прямых улик в этих резонансных делах.

– Длинным, немного изогнутым на конце клинком, или когтями, – невозмутимо ответил Джейк. – В надежде, что убийца накрасил ногти лаком, я пытаюсь отыскать следы такового, но, увы, пока не нашёл. Ещё, к моему глубочайшему сожалению, ни один из когтей убийцы не обломился и в теле убитого не застрял, так же как и обломок клинка с серийным номером, поэтому конкретизировать своё заключение не могу.

Погрозив шутнику кулаком, Торнтон повернулся к капитану Муру, произнёсшему:

– А у меня как раз есть серийный номер! – Шон подмигнул Эрлу, демонстрируя найденную на месте преступления визитку: – Помимо крупной, важной и невидимой простому смертному магической печати, на карточке имеется мелкий, неважный, но читаемый номер тиража визиток. Я заглянул в типографию сестёр дриад, там сверились с картотекой и сообщили, что это номер последнего тиража, отданного тебе полтора месяца тому назад.

– Напишу Элен, что нет нужды поднимать графики за три месяца и попрошу выслать по почте уже составленные списки клиентов.

– Вспомни, сколько визиток ты отдавал главам стай и кланов: так появится возможность определить, откуда убийца взял её.

– Шутишь? Мне как-то не приходило в голову пересчитывать визитки, отдаваемые для раздачи нуждающимся в помощи! Из картона ничего, кроме номера, извлечь не удалось?

– Нет, ни единого отпечатка пальца не нашлось, даже смазанного.

– А вот это уже интересно: мои клиенты редко являются на приём в перчатках, и за полтора последних жарких месяца я таковых не припомню. Кроме того, я сам не имею обыкновения носить перчатки, а моих следов на визитке тоже нет. Стереть отпечаток с бумаги можно?

– Не повредив саму бумагу – нет, поскольку потожировые следы пропитывают её насквозь.

– Я не вижу следов стирания верхнего, глянцевого слоя с карточки – следовательно, её не взяли у моего клиента (иначе остался бы его отпечаток и мой, хотя бы один), а вытащили напрямую из общей стопки новых визиток. Вытащили предельно аккуратно, не оставив следов – то есть, с умыслом в дальнейшем подкинуть. Списки моих клиентов мало помогут: надо вспоминать в первую очередь тех, кто заглядывал в приемную, но ко мне в кабинет на консультацию так и не зашёл. Исследовать возможность, что визитку взяли прямо в типографии до того, как тираж отдали мне, и сосредоточиться на тех, кто имеет неограниченный доступ в кабинеты глав, позволяющий в любой момент зайти и взять бумажку с их стола.

Шеф полиции откашлялся и ослабил галстук:

– Неограниченный доступ имеют только родственники и самые доверенные лица. Давай, ты сам поговоришь с главами Иных? Я не трус, но мне как-то не хочется сообщать агрессивному оборотню или древнему вампиру, что я ищу убийцу среди его близких.

– Или среди его секретарш и личных помощниц, – прозрачно намекнул мрачно насупленный Денни, замерший у стены.

Эрл поморщился, а Шон напомнил:

– У Элен Янген железное алиби на момент гибели первой жертвы: тот вечер она провела в смирительной рубашке под присмотром медбратьев скорой помощи, а ночь – в психлечебнице за оградой, увешанной магическими защитами.

– Вот именно, что нет у неё алиби! Я для того и пришёл, чтоб рассказать вам о проверке! Я даже на видео всё заснял и попросил начальника стражи все доказательства засвидетельствовать.

На кадрах было отчётливо видно, как Элен Янген отдаёт свой браслет и проходит сквозь все невидимые смертному защиты, будто тех и нет. Стоит ей скрыться за стеклянными дверьми входа в центр, как Денни достаёт телефон и звонит начальнику службы охраны центра:

– Ну что, какие-нибудь датчики среагировали на её проход?

– Нет, всё тихо, будто никто и не пересекал защитный контур без пропуска. Если бы сам не видел через камеру наблюдения, как она прошла в калитку, ни за что бы не поверил! – слышен ответ.

– То есть, повторяется та же история, что с баром Гидеона: с ней не срабатывают никакие охранки. Ни те, что рассчитаны на людей, ни те, что рассчитаны на Иных! Наши магические защиты слепы и бессильны, когда дело касается Элен Янген.

– Я должен буду доложить об этом мастеру.

– Ещё бы! Доложи немедленно, но в письменном виде: я сам обо всём расскажу мастеру. Да, и разблокируй ворота, моя миссия проверки завершена.

На этом запись заканчивалась, к ней прилагались листы свидетельских показаний всех охранников, наблюдавшим за экспериментом.

– Вы обратили внимание, что к домам обоих убитых ведёт одна и та же горная трасса – та, что проходит рядом с нашим кризисным центром? – возбуждённо заговорил Денни. – Предполагается, как раз на этой трассе обе жертвы посадили убийцу в свою машину: с последних мест, где их видели в городе, они уезжали одни и намеревались ехать прямиком домой. Всё объясняющая версия выглядит так: молодые парни возвращаются домой вечером пятницы, предвкушая выходные дни и намереваясь отдохнуть по полной, и тут видят на трассе голосующую симпатичную девушку. Останавливаются, заговаривают с попутчицей, им намекают на романтическое продолжение вечера – и счастливые парни везут в свой дом собственного убийцу. Я высчитал все временные промежутки: Элен Янген развязали и оставили в палате в половине одиннадцатого вечера, а завтрак ей принесли через час после того, как было обнаружено тело Барта – ей хватило бы времени совершить убийство и вернуться! Если идти от дома Барта пешком не по дороге, а напрямую через горные холмы, то за полчаса дойдёт даже человек. Машина Рассела подъехала к его дому через полтора часа после того, как Гидеон распрощался с Элен, а обратно она могла добраться до дома на чём угодно и когда угодно: никто не видел её в субботу, она даже на звонки не отвечала. Отсыпалась после бурной ночки! И прошу особо обратить внимание: Элен годами препарировала мышей и лягушек в биологических лабораториях, для неё так же привычно орудовать скальпелем, как для художника кистью.

По мере его монолога атмосфера в кабинете сгущалась и сгущалась, как перед грозой. На последних фразах под потолком проскочили миниатюрные молнии и запахло озоном, и шеф полиции с невнятным ругательством кинул в несгораемый сейф лежавшие на столе документы.

– Ты сильно превысил границы своих служебных полномочий, Денни, – угрожающе протянул Эрл.

Специалист по связям с общественностью, решивший переквалифицироваться в сыщика, вспыхнул, но глаза под яростным взглядом демона не опустил. Сложив руки на груди и поустойчивей расставив ноги, ведьмак всем своим видом давал понять, что настаивает на рассмотрении выдвинутой им версии.

– Вы верите её ясным глазкам и милому личику, мастер. Верите, что расслышите любую ложь в её словах, но вас могут обманывать так же, как наши охранные системы! Даже могучие демоны не всесильны – помните, как погиб ваш отец? Его убила с помощью артефакта такая же милая красотка, как Элен Янген!

– Это дело далёкого прошлого, не имеющее отношения к настоящему. Ты не учитываешь, что в ночь первого убийства Элен поступила в центр, до полуобморочного состояния наколотая седативными препаратами. Даже самая опытная ведьма не смогла бы подавить действие лекарств без специальных зелий, а их у Элен при себе не имелось – её обыскивали полицейские и ей помогала раздеваться медсестра, унёсшая с собой всю её одежду. Элен засыпала на ходу, когда покидала мой кабинет, и точно не была способна отправиться на трассу «ловить себе жертву». Кроме того, как она вышла с территории? Да, защитные системы на неё не реагируют, а охранники и камеры наблюдения по всему периметру временно ослепли, что ли? В твоей версии слишком много неувязок, Денни.

Ведьмак хотел возразить, но его решительно перебил Шон, стараясь разрядить сгустившееся в кабинете напряжение:

– У тебя есть что-то помимо догадок? – Денни расстроено развёл руками, и капитан постановил: – Тогда кончай злить своего мастера, полиция тебя услышала.

– Искренне надеюсь, у полиции имеются и собственные версии, – с сарказмом обронил Эрл. – Хотя бы относительно того, за что убийца мстил мужчинам, что послужило для него триггером.

– Не худо бы поискать пресловутый триггер в баре Гидеона: все убийства происходили вскоре после того, как учёная помощница мастера покидала заведение василиска, – буркнул Денни.

Шон плюнул и распахнул дверь кабинета, по которому пронёсся ледяной вихрь:

– Иди уже! У тебя сегодня явные нелады с чувством самосохранения!

– Не дёргайся, капитан, я не собираюсь придушить ведьмака за здравые рассуждения, – холодно заверил Эрл. – Он заметил важную общую черту двух убийств, которая может оказаться случайностью, а может и нет. Как я уже говорил, во второй раз убийца заранее знал: ему есть, за что мстить Расселу, и подготовился. Найдём у двух жертв что-то общее – поймём мотив убийцы.

– Внешность у них совершенно разная. В расистских и шовинистических высказываниях никто из них не замечен, – припомнил Шон слова Эрла о цвете кожи.

– У жертв были не пересекающиеся круги общения: тот, кто слышал кулуарные речи Барта, не мог слышать рассуждений Рассела, – включился в обсуждение шеф полиции.

– Значит, это не взгляды и убеждения. Схожие события в их жизнях есть?

– Они оба белокожие гетеросексуалы. Оба с отличием закончили университеты (правда, разные), но затем один пошёл в политику, второй – в бизнес. Оба были холосты, Рассел даже помолвлен не был. Дальше сплошные различия: Барт любил спорт, а Рассел смеялся над теми, кто бегает по утрам. Барт был общителен, Рассел – замкнут. Барт с рождения принадлежал к сливкам общества, а Рассел поднялся из низов, собственными силами сколотив состояние. Общих знакомых у них не выявлено, одинаковых заведений, где они любили проводить свободное время, – тоже. Я бы сказал, трасса, идущая у гор Санта-Моники – единственное место, где оба регулярно появлялись.

У Эрла тренькнул телефон, сообщая о получении письма электронной почты. Прикреплённый к письму файл он скинул на установленный в кабинете компьютер, и детективы склонились над списками посетителей его кабинета.

– Да уж, имён могло бы быть и поменьше, – потёр широкую шею Шон.

– Я неоднократно намекал, что работа вашим экспертом – не единственная моя работа. – Эрл набрал номер и заговорил в телефон: – Элен, ты ещё в центре? До сих пор идут клиенты? Закругляйся с нынешним и гони взашей всех остальных. Нет, я звоню не только по поводу твоей переработки: списки тех, кто заходил лично к тебе, явно не полны. Почему я так считаю? Ты не указала Маргарет. Да, персонал центра тоже надо было перечислить. Припомни, кто забегал к тебе наиболее часто – я их от руки впишу. Бармен Тед? Не замечал... Дружите по принципу «людям надо держаться друг друга»? Извини, неудачная шутка. Да, жду уточненный список.

– Забавно, что списки подозреваемых составляет одна из подозреваемых, – ввернул шпильку неугомонный Денни.

– Ошибаешься, основные списки составляла Викки, у моей помощницы других дел по горло. Шон, ты обращался в пограничные и миграционные службы с вопросом по бабушке Элен?

– Да, я даже нашёл её относительно нестарое фото из справки об освобождении из тюрьмы и пробил по их базам. Такая дама границы США в последние четыре года не пересекала.

– Легально не пересекала, – поправил шеф полиции. – Мы отправили запрос в Россию по её местонахождению у них, ответа пока не получили.

– То есть, сходство ранений на жертвах вас заинтересовало.

– Да, я внимательно изучил материалы дела двадцатипятилетней давности, все нюансы, указанные русским судмедэкспертом, и подтвердил, что схожие черты есть, – кивнул Джейк. – Мой русский коллега из дальневосточной глубинки не указал, что конец острого ножа, которым изрезали жертву, загнут – пожалуй, это единственное различие. Возможно, однако, он просто не обратил внимания на такую тонкость: его отчёт производит впечатление, что писался наспех, а исследования проводились спустя рукава.

– Так, подведём итоги, – жахнул ладонью по столу Рик Торнтон. – Первым делом отрабатываем версию, которая кажется наиболее правдоподобной нашему эксперту-психотерапевту: маньяк – женщина, имеющая некий общий скрытый мотив для всех убийств, «Гостья со скальпелем». Женщина высокая, худая и достаточно сильная – так показывают камеры в доме Барта и факт переноса ею тела Рассела в гостиную. Скорее всего, обладающая ментальными способностями и принадлежащая к Иным. Скорее всего, молодая и красивая, подцепляющая мужчин на трассе и предлагающая им жаркую ночь. Добавления?

– Я бы предположил, что с Расселом она виделась не в первый раз, – сказал Эрл. – Если мужчина был настолько замкнут, как описывают его знакомые, он бы вряд ли позволил себя связать первой встречной женщине, если сбросить со счетов вариант гипноза. Мне трудно судить, не зная убитого лично, и многие мужчины легко экспериментируют со связываниями даже со случайными знакомыми, но вероятность, что убийца и жертва контактировали до роковой ночи, высока. Это подтверждается и тем фактом, что убийца явно знал об отсутствии камер вблизи самого дома.

– Если он и в первый раз встретил её на трассе, это мало что даёт, а вот если они познакомились в баре или другом общественном месте – это шанс, в городе полно камер и можно поискать тех, с кем пересекался Рассел. Спасибо, Эрл, и поговори с главами стай и кланов о доступе к твоим визиткам.

– Обязательно, но после: уже поздний вечер и мне надо заехать в мой центр.

– Пожалуй, я тебя провожу, – навязался в попутчики Шон, следуя за демоном. – Не сверкай глазами, не съем я твоего биофизика. Да, мне очень любопытно познакомиться с особой, произведшей такой фурор в сообществе Иных, и дружеские связи которой ты так ревностно отслеживаешь, особенно в отношении мужчин. Я слышал про запрет на её знакомства с инкубами, а когда ты узнал про бармена, у тебя чуть дым из ушей не повалил.

– Преувеличиваешь.

– Преуменьшаю. Насколько глубоко ты заинтересовался ею? Есть шанс, что она увлекла тебя достаточно сильно, чтобы суметь прихлопнуть?

– Я не собираюсь питаться ею!!!

– Ах да, вечная грустная песня о том, что горячая любовь инкуба может быть только платонической. Как же я рад, что люди такой ерундой не страдают!

– Отчего же? У людей любовь рыцаря к прекрасной даме по канону должна быть чисто платонической, и дама должна быть женой другого мужчины. Не читаешь классику?

– Всё это средневековая чушь, давно и заслуженно преданная забвению современными людьми. Меня волнует один момент из реалий жизни инкубов: если их высокая платоническая любовь всё-таки доходит до приземлённой горизонтальной плоскости, то в первую совместную ночь дамочка имеет уникальный шанс прикончить сильного демона раз и навсегда. Как там у вас говорится? Выпить все силы через открытое ей сердце демона? Иные могут справиться с такой задачей собственными силами, а человек – с помощью артефакта.

– Мы закрыли тему.

Прозвеневшее в голосе друга напряжение остановило расспросы Шона. Нехорошо выводить друзей из себя, а если они являются демонами, то ещё и крайне опасно. И крайне опасно попадать им под горячую руку.

«Как раз мой случай», – подумал Шон, когда они прошли через пустую, полутёмную приёмную и за дверью кабинета обнаружили Элен Янген, мило воркующую с главой вампирского клана.