Кризисный центр "Монстр"

Глава 35, о преходящем и вечном

Когда Иные не притворяются людьми, они перемещаются поразительно быстро. Перед Элен чередой пронеслись городские огни, само собой распахнулось окно её квартиры и захлопнулось, пропустив хозяйку и её необычного гостя.

– Спокойной ночи желать поздновато, но я наложу на стены звукозаглушающее заклинание, чтобы шум улиц не разбудил тебя раньше обеда, – пообещал Эрл, не спеша выпускать её из крепких объятий.

– Наложи, – согласилась она, нежно прикасаясь к лицу своего демона, ласково проводя пальчиками по его скулам, идеально ровному носу, бровям, очерчивая линию губ. Дыхание инкуба сбилось, глаза замерцали, аромат морского бриза и сандала поплыл по комнате.

– Ты играешь с огнём, – хрипло предостерёгли её.

– Я не играю, – беспечно возразила Элен и приникла к близким губам жарким поцелуем. Она безумно боялась этой ночью за него, чуть меньше – за себя, и было так страшно умереть, не узнав вкуса его губ, ни разу не почувствовав на себе тяжесть его тела, что она не намеревалась отступать! На поцелуй горячо ответили, но инкуб ещё не сдался:

– Противостояние охотникам стоило мне сил и магии, я сильно голоден и оттого нестабилен!

– Сильно голоден – это хорошо. Охотники облегчили мою задачу, – прошептала Элен, прокладывая дорожку поцелуев по сильной шее и прижимаясь губами к бешено бьющемуся пульсу любимого. Никаких игр, демон, всё по-настоящему. Никаких отношений на расстоянии вытянутой руки! Как говорится: или всё или ничего.

– Так ты задумала... Нет!

Но мужские руки лишь сильнее сжались. Ощущая прилив уверенности, Элен с любящей улыбкой заглянула в чёрно-огненные глаза. Демоны ощущают искренние чувства, так? Она утопит в них бедного, изголодавшегося инкуба! А ещё прикоснётся к его обнажённой груди в вырезе рубашки и страстно поцелует...

– Не могу вспомнить смысл слова «нет», – зашептала она, овевая кожу демона горячим дыханием. – Кажется, это близкий синоним к «да»?

Под пылкими поцелуями выдержки Эрла хватило ненадолго. Может, помогло магическое истощение вкупе с разыгравшимся "аппетитом", а может, демон тоже дико устал сдерживать рвущиеся на волю чувства.

– Я безумно люблю тебя! – выдохнул он признание.

– И я люблю тебя. Очень.

«Ты – на одну ночь, а я – на всю жизнь, но в данный момент мы любим оба, и только это имеет значение», – пронеслось в голове Элен, а дальше она не думала ни о чём. Совсем ни о чём. Невозможно думать, когда настолько переполняют чувства. Нежные и страстные, бурные и трепетные, когда хочется врасти в своего мужчину, слиться с ним навечно, проникнуть ему под кожу и поселиться в сердце. Навсегда! Но получится только на одну ночь. Зато это будет её ночь!

Одна-единственная ночь...

Взоры глаза в глаза и смешавшееся неровное дыхание. Проникающие в душу поцелуи и счастье страсти, разделённое на двоих. Ночь с инкубом, которую невозможно ни забыть, ни повторить. Воспоминания, которые придётся долго-долго переживать и тихо хоронить в глубинах памяти, чтобы суметь жить дальше, уже без него. Возможно, с кем-то другим, но это вряд ли... Если испытал лучшее из возможного, если однажды встретил и полюбил Мечту, яркость воспоминаний об этом ещё долго будет освещать серость обыденности и мешать увидеть лица других мужчин. Даже самых достойных представителей сильного пола, которые всё равно никогда не станут им.

– Люблю! – впервые за сотни лет шепчет инкуб.

– Люблю! – эхом откликается та, кого он страстно ласкает.

Эти слова – правда. До рассвета.

А потом Элен засыпает в объятьях демона, чтобы проснуться в одиночестве.

Шум улиц не слышен, как Эрл и обещал. Спальню наполняет сладкий аромат роз. Окна зашторены, но в полумраке виден огромный букет, лежащий на тумбочке у кровати. Штук сто алых бутонов, не меньше.

Вот она и дошла до стадии, когда окончательно не осталось удобных и щадящих решений. Только тяжёлые и болезненные, которые придётся долго и мучительно переживать.

– Оно того стоило, – сказала себе Элен и отнесла розы в наполненную водой ванну: так они дольше не завянут. Через несколько часов она расставит их по вазам.

Да, глупо. И она не планирует увольняться с работы «по личным мотивам», как с самого начала переживал Эрл. И отказываться от делового сотрудничества с ним не намерена: взаимодействие науки и магии – уникальный экспериментальный опыт, на который не могут влиять личные обстоятельства! Она не предаст своих пациентов, ни нынешних, ни будущих, слабовольно сбежав из кризисного центра.

– Все хорошо, – произнесла Элен и усмехнулась, самой себе отвечая на невысказанный вопрос: – Нет, психиатр мне пока не нужен. Но появившуюся привычку говорить с собой надо как-то изживать.

...

Звонок от бабушки раздался, когда солнце склонилось к горизонту, а Элен завершила генеральную уборку квартиры. Когда вовсю орудуешь тряпками и пылесосом, легче переживать молчание телефона. О, ей звонили подруги, коллеги с работы и из университета, звонили Шон и Стив – поинтересоваться, как она себя чувствует после общения с убийцей-маньячкой, и извиняющимся тоном попросить завтра же зайти в участок и дать письменные показания. Не звонил он, и оттого складывалось впечатление, что телефон безнадёжно заглох. Но бабушка разрушила это впечатление, назначив встречу в сквере неподалёку от дома.

Родственница бесшумно возникла рядом и присела на скамейку возле Элен. Кулон Эрла никак на приближение тёмной ведьмы не отреагировал – то ли бабушка вправду не имела дурных намерений, как поверили все Иные, то ли кулон перестал действовать. Теперь.

Так, об этом не думать!

– Привет! – с трудом улыбнулась Элен.

Бабушка присмотрелась к ней и скривилась:

– Леший мне в печёнку, не говори, что ты провела с ним ночь!

– Так заметно? – сцепила руки Элен, уставившись строго перед собой и стараясь не моргать, чтобы не потекли слёзы. Она не плакала весь день и сейчас не будет.

– Тьфу, глупая молодая голова! Вся в мать пошла, а та – в отца-человека. Надо мне было ведьмака искать, но тёмного отыскать трудно, если вообще возможно, а связываться со светлым поостереглась. Светлым доверять нельзя, помни об этом, они испокон веков первыми гонителями нашего рода были! Тебя из ковена только благодаря высшему демону без проблем выпустили, а ты... Он мог бы любить тебя десятки лет, оберегать и оказывать покровительство, а ты всё упустила ради нескольких часов развлечения! Лучше бы не науку, а правду жизни изучала! Эх, напрасно я решила дать тебе человеческой жизни хлебнуть, прежде чем к магическому сообществу подталкивать. Надо было поступить, как сразу задумывала: схватить и в лесной избушке запереть, пока дурь из мозгов не выветрится! Да сломать побоялась, понадеялась, сама понемногу поумнеешь, сама к своему ведьминскому наследию потянешься.

«Бабушка здорово умеет прятать тёплые родственные чувства. Если бы она вчера не ввязалась в драку с безумной демоницей, сражаясь за мою жизнь, я бы решила, что она ко мне совершенно безразлично относится», – хмыкнула про себя Элен и честно призналась:

– Я не хочу проходить инициацию и становиться ведьмой.

– Что за странное желание отказаться от дара? У ведьм с годами растёт сила, у людей – размер аптечки, – буркнула моложавая бабушка. – К счастью, инициациями балуются лишь светлые, а мы от рождения владеем даром, надо только научиться его замечать и использовать, а не в пробирки и компьютеры таращиться. Если бы ты слышала, о чём тебе старается толковать Фенька, давно бы знала, кто убийца!

– Как это?! – подскочила Элен.

– Кошка видела и обнюхивала эту демоницу дважды, а у фамильяров тёмных ведьм (в отличие от фамильяров светлых, прошу заметить) развит нюх на тёмные изменения в ауре магических существ. Такие изменения оставляют по себе все злодеяния, особенно убийства, так что Фенька сразу почуяла, что с дамочкой дело нечисто, но сообщить смогла об этом только мне.

– И ты отправилась следить за суккубом, чтобы защитить меня.

– Ты – моя единственная наследница, единственная родная кровиночка, – проворчала Ядвига и тут же отодвинулась: – Но слезливых обнимашек не люблю! В детстве тебя не тискала, как мамочка, и сейчас не намереваюсь. Если помощь нужна – завсегда обращайся, а телячьи нежности разводить нечего. Если б я с твоей матерью меньше сюсюкалась, она бы не выскочила замуж за ту сволочь, твоего биологического отца.

– Их же убила не ты? – рискнула задать Элен самый важный вопрос, давно горевший на её губах.

– Готова услышать всё как есть? Дед твоего отца был охотником на ведьм. В семье его считали сумасшедшим, и внук разделял эту убеждённость. Ведьм, вампиров, прочую «нечистую силу» он изучал исключительно как объект литературного наследия старины. Лихой случай столкнул его с моей дочерью, открыв глаза на факт того, что не все байки деда были бредом безумца! Дочь не сразу открылась любимому мужу, что она не совсем такая, как прочие люди. Дурочка молодая, что с неё было взять... А финал трагедии таков: твою мать изрезал ножом твой отец, когда она призналась ему, что Баба Яга из славянских сказок – не совсем мифический персонаж, и показала ему свою силу. Полетала перед ним на метле, убедила, что не сошла с ума и не врёт. Он поверил. И напал исподтишка, убил, как недостойную жизни нечисть. Планировал и тебя убить, но меня позвал фамильяр дочки. Увы, спасти её я не успела, но негодяю отплатила. Изрезала так же, как он мою милую, невинную, такую юную дочь, и смотрела, как медленно и неохотно он расстаётся со своей никчемной жизнью. А потом ослепила тело, подчеркнув причины моей мести: тому, кто не способен разглядеть любовь и доброту, глаза ни к чему.

– О, Господи! – уткнулась лицом в ладони потрясённая Элен.

– Он тут ни при чём, Всевышний не марает ручки местью, её приходится вершить самой. За содеянное я отсидела весь срок, что за убийство человека людьми назначен был, отсидела честно, не уклоняясь, хоть могла бы. Перед лицом закона тёмных ведьм я изначально невиновна, ибо мстила за дело и той же мерой, а ты суди, как знаешь.

Хрупкая надежда, что родителей убили неведомые злодеи, а бабушку предательски подставили, оклеветали и без вины осудили, не оправдалась. Сколько ни натягивай на нос розовые очки, жизнь безжалостно их срывает и разбивает вдребезги. Она всегда не укладывалась в среднестатистические нормы, и наивно было ожидать, что её бабушка окажется милой старушкой, вяжущей носки и пекущей пирожки с румяными яблочками. Как относиться к родственнице? Она у неё тоже одна-единственная и в самом деле свой грех перед лицом закона искупила. По крайней мере, перед лицом земного закона, а кто она такая, чтобы требовать большего? Вряд ли между ними возникнет душевная близость и настоящая родственная привязанность: слишком долго они жили врозь и слишком разные у них взгляды на мир, – но обрывать все связи и отказываться от объявившейся бабушки Элен не хотела.

Пока она молчала, родственница продолжала:

– Когда я за тобой на другой континент рванула, то подивилась, как неудачно ты попалась на глаза Глоссу в миграционном департаменте. Сразу поняла, отчего тебе так быстро и без задержек американское гражданство дали: на других недавно запущенная программа репатриации частенько давала сбой, а с тобой всё прошло, как по маслу. Это чиновники из охотников на ведьм постарались, рассуждая так: убийство мутное, концов не найти, так что либо правнучке «своего собрата» помогут, либо будут иметь под рукой ту, кого следует уничтожить. Определились после того, как ты в центр свой работать устроилась.

– За мной все года тайно следили? – поморщилась Элен.

– Следили – слишком громко сказано, так, присматривались к твоим делам время от времени, – фыркнула бабушка, и Элен решительно закрыла обсуждение прошлого, вернувшись к значимому, деловому вопросу:

– Так нужна мне инициация или нет?

– Обучение тебе нужно, больше ничего. Сила вся при тебе, ни убавить, ни прибавить теперь, хоть могла бы ночью...

– Бабушка! – рявкнула Элен и родственница замолчала, неодобрительно поджав губы. Хмурый вид прибавил ей видимых лет и сделал больше похожей на картинки Бабы Яги в книге детских сказок, даже немного смешно стало. – Пожалуйста, поделись информацией, не добавляя к ней личных оценок и суждений.

– Научили тебя в университете вежливо разговаривать, этого не отнять, – усмехнулась Ядвига. – Суждения, значит, тебе мои не угодили... Тебе доводилось от кого-либо что-то гневно требовать?

Элен задумалась, поворошила воспоминания:

– На студентов прикрикнуть доводилось. Когда рыжий кот свару в директорском кабинете устроил – тоже требовала прекращения безобразия.

– Замечала, как тебя сразу беспрекословно слушались?

– Так это с опытом педагогическим пришло!

– Это с силой ведьминской пришло, которую ты неосознанно в свой приказ вливала. У неопытных ведьмочек потом обычно голова болит. – Элен согласно кивнула, и бабушка продолжила: – Учиться тебе надо, чтобы без последствий силой пользоваться, и раз теперь тебя в городе ничто не держит, собирайся-ка домой, в Россию поедем. Соскучилась я по тайге!

– Нет. – Ядвига зло прищурилась, и пришлось объясниться: – Меня держит работа, пациенты, научные исследования в университете, в конце концов. Попрошу у верховной книги по тёмной магии почитать, в чём-нибудь и разберусь.

– Тьфу! Говорю же: не верь светлым, с потрохами съедят! Значит, не уедешь? – Элен вновь кивнула, и бабка скривилась, пробурчала: – Придётся тут куковать, пока ты хоть маленько не оперишься и на метлу не сядешь. М-да, если оставаться и выходить из тени, то надо мне на покровительство вампира соглашаться, раз высшего демона ты с крючка спустила.

Элен поперхнулась, хотела напомнить, что Средневековье закончилось, охота на ведьм – тоже, что в современном мире можно спокойно жить без «покровителя», но подумала и... промолчала. Будет неплохо, если Марко присмотрит за её диковатой, недоверчивой бабушкой, у которой взгляды на жизнь сформировались в далёком восемнадцатом веке и отшлифовались долгими годами службы в контрразведке и привычкой находиться под чьим-то "прикрытием".

«Было бы отлично подружить её с Розой Моисеевной – мне кажется, дамы идеально подошли бы друг другу! И для психиатра случай интересный, и бабуле общение практически с ровесницей на пользу пошло бы», – подумалось Элен, и она нарочито небрежно сообщила:

– Фенька пару себе нашла, к концу осени котят ожидаю.

– Что?! Вот зараза чёрная, об этом она мне не доложила! Что за кот? Тот, который по дому демона бродил, или другой? Ты его родословной интересовалась хоть чуточку?!! Потомственный фамильяр – это тебе не дворовая животинка! Фенька у тебя голубых кошачьих кровей, я самую лучшую кошечку из помёта выбирала!

– Родословную тебе лучше обсудить с хозяйкой кота. Познакомить с ней?

– Естественно! Желательно – прямо сейчас! Хозяйка хоть ведьма?!

– Ещё какая, – хмыкнула Элен, набирая номер ведущего психиатра центра под раздражённое фырчание родственницы. – Думаю, вы друг другу понравитесь...

Бабушка прытью унеслась выяснять, удачно ли Фенька нашла производителя котят при полном попустительстве нерадивой хозяйки, и Элен осталась сидеть на скамейке в одиночестве. Бездумно попинала мелкие камешки, усыпавшие дорожку, и неспешно пошла к дому. Мысленно она прикидывала, какие вещества, снижающие уровень эмоциональности, не вступят в противоречие между собой и не приведут к опасной передозировке. Ей бы хотелось встретиться с Эрлом, сохраняя нейтральное выражение лица и хотя бы внешне не показывая своих переживаний. Если эмоции нельзя убить, то их можно сильно пригасить – это она знала, как биофизик, и перелопатила уйму материалов по этой теме за последние два месяца.

– Разрешишь проводить? – вклинился в её размышления знакомый мужской голос. Сердце успело дрогнуть, прежде чем разум распознал, кому принадлежит этот приятный тенор.

– Привет, Денни, какими судьбами в этих краях? Мне срочно требуется выступить с заявлением для прессы?

– Заявлений уже сделано предостаточно. Рику Торнтону обещали медаль за быструю поимку серийного маньяка, Шона обещают повысить в звании – словом, человеческое начальство раздаёт улыбки и обещания, как Санта Клаус подарки на Рождество, никого не оставляя в обиде. У меня, между прочим, тоже бывают выходные – дни без общения с прессой.

– И ты совершенно случайно оказался в такой день рядом с моим домом? – недоверчиво усмехнулась Элен.

– Про случайность я не говорил. Мастер переживал о назначенной тобою встрече с родственницей и велел проконтролировать её исход.

Элен резко остановилась, грозно развернувшись к ведьмаку:

– Не дать мне уехать с бабушкой?!

– Нет. Вмешаться, если тебя захотят депортировать на родину в принудительном порядке или если проявят излишнюю агрессивность в общении. Мастеру очень нужен его биофизик, если не забыла.

– Не забыла, – глухо подтвердила Элен, отворачиваясь и невольно касаясь подаренного Эрлом кулона, холодящего ложбинку на груди.

Ведьмак помолчал, демонстрируя обычно не свойственную его натуре чуткость, и тихо произнёс:

– Спасибо, что не убила его.

– Болван ты, Денни, – с чувством ответила Элен, ускоряя шаг. Однако уйти от Иного – непростая задачка, если он твёрдо намерен задержаться рядом. Денни широко шагал вровень с ней и не выказывал желания отстать. Промолчав минуту, она не выдержала: – Все уже всё знают, да? Про меня и...

– Нет, наоборот. И мне бы в голову не пришло ничего подобного, если бы я в шпионско-защитных целях не подслушал твою занимательную беседу с бабушкой- оригиналкой. Все видят, что мастер сыт до отвала, но никто не заподозрит, что накормили его не случайные девочки из ближайшего бара. Но все всё поймут... со временем. Слушай, пошли на яхте покатаемся? Закат на океане встретим, посмотрим, как оранжевый апельсин солнца падает за линию горизонта и по волнам бежит последний красный луч.

– Зелёный.

– Что?

– Последний луч закатного солнца – зелёный, просто не всегда его разглядишь. Денни, не надо меня утешать, я в порядке.

– Я не утешаю, я готовлю почву для предложения руки и сердца. Пойдёшь за меня замуж? – Теперь настал черёд Элен изумлённо воскликнуть «Что?». Ведьмак пожал широкими плечами и сообщил: – Долго-долго подозревая тебя в злодейских замыслах, я самому себе обещал жениться на тебе, если мои подозрения ни на йоту не оправдаются. Они не оправдались, а ты – девушка моей мечты. Так что насчёт заката? Вдруг, нам покажется твой зелёный луч?

Посмотрев в тёмные и абсолютно серьёзные глаза парня, Элен неожиданно для себя поняла, что он не врёт и не смеётся. Растерявшись, она с трудом выдавила:

– Польщена. Давай для начала дружить попробуем, что ли...

– Хорошо, – легко согласился ведьмак и многозначительно подмигнул: – Парни дружат с девушкой, надеясь на что-то большее, а девушки дружат с парнями, наивно полагая, что те ни на что не надеются. Так вот – не будь наивной, моя дружба идёт вкупе с большими планами на совместное будущее!

Стоило войти в тишину квартиры, как балагур Денни улетел из мыслей, как осенние листья с крон деревьев. Очень нескоро она решится на отношения теплее дружеских! Куда больше сделанного ей предложения о браке её волновало своё обещание забрать в воскресенье котов и вещи из дома Эрла.

Звякнуло сообщение на телефоне.

«Ещё планируешь заехать завтра за котами?» – написал инкуб, доказав, что не утратил способности догадываться о её мыслях и расстояние для него – не помеха.

«Да. Во сколько мне заскочить, чтобы тебе было удобно?»

«Чем отлавливать громко протестующую Феньку, удобнее привезти её в понедельник в центр, как обычно. А вечером спокойно заберёшь котов к себе домой».

«Хорошо».

Ответ пришёл молниеносно:

«Рад, что ты намереваешься в понедельник быть на работе! Надеюсь, не за тем, чтоб написать заявление об увольнении?»

О, демон запаниковал, что очередная личная помощница уволится по личным мотивам. Впрочем, раньше он никогда не крутил романы с сотрудницами центра, для неё было сделано исключение... Надо успокоить шефа.

«Увольняться и не думала. Мои вещи тоже в понедельник привезёшь?»

«Да. Спокойной ночи! И отличного воскресенья!»

Вот и всё. Биофизик остаётся трудиться на благо Иных, демон может быть спокоен. Отныне и навсегда их связывают исключительно деловые отношения и сотрудничество, весьма перспективное в научном плане.

– Всё преходяще, наука вечна, – сказала себе Элен и добавила воды в вазы с розами, борясь с диким желанием отнести весь алый ворох в мусорный контейнер.