Кризисный центр "Монстр"

Глава 5, о странных пациентах доктора Хэлла

Кошка мягко и осторожно ступала лапками по дорожке, крутясь между ног Элен: размеры незнакомой территории её ошеломили. На первом круге по парку Фенька осматривала местность и немногочисленных встреченных людей, не отдаляясь от хозяйки. На втором круге рискнула обследовать невысокие кусты и обнюхать края клумб. Пару раз чихнув, Фенька брезгливо отвернулась от цветущей бугенвиллеи, фыркнула на миниатюрные розочки и перевела заинтересованный взгляд на щебечущих птичек. Здесь, вдали от центра города, разнообразие пернатых было велико, Элен даже не знала названия птиц.

«Следствие непрестанного сидения в лабораториях и аудиториях», – сказала она себе. Красавец Эрл Хэлл был совершенно прав, настаивая на необходимости отдыха!

Присев на скамеечку под роскошным кустом, усыпанным ярко-синими цветами, Элен довольно вытянула ноги и позволила себе расслабиться и насладиться покоем, пока питомица самостоятельно обеспечивает себя ужином. Следить за кошкой было невероятно забавно! Вначале Фенька спряталась в некошеной траве рядом с её скамейкой, ожидая появления поблизости беспечных птичек. Птички не заставили себя ждать, но Феньку подвели цветочки, пестревшие в траве: она громко расчихалась от попавшей в нос пыльцы. Птицы вспорхнули, и разочарованная кошка пошла искать другое место для засады. Такими местами выступили: урна для мусора, ствол дерева, ноги Элен, но птички пригорода оказались слишком шустры для домашней кошечки. Фенька сердилась, дёргала хвостом, а потом внезапно приникла к земле и поползла через узкую полосу газона, разделявшего две парковые дорожки. Заинтригованная Элен поднялась посмотреть, на кого же вознамерилась напасть её охотница.

Дальнейшее произошло одним мгновеньем: Фенькин прыжок, вопль укушенного мальчика, шедшего по соседней аллее, запоздалый крик Элен: «Фу! Нельзя!»

Пролетев по газону, она схватила довольно урчащую кошку, оторвав её от штанины ребёнка, и с раскаянием произнесла:

– Ради Бога, прости! Впервые в жизни моя кошка напала на человека! Это всё из-за переезда: она сама не своя. Сильно она тебя цапнула?

Светловолосый мальчик в солнечных очках закатал штанину бежевого больничного костюма, поискал повреждения.

– Крови нет, не прокусила, – констатировал он. На вид ему было лет десять, он с интересом посмотрел на извивающуюся в руках Элен кошку и спросил: – Какого она цвета?

– Кто? – растерялась Элен.

– Кошка твоя. Вижу, что тёмная, значит либо тёмно-серая, либо тёмно-рыжая, либо действительно чёрная.

– Чёрная, – подтвердила Элен, поглаживая Феньку, но не забывая крепко её удерживать. – Ты плохо видишь?

– Вижу я отлично, только страдаю дальтонизмом. Полная цветовая слепота – слышала о таком? Зато я вижу в сто раз больше оттенков серого, чем обычный человек. Если бы сейчас не так ярко светило солнце и не приходилось носить очки, я бы сам определил, что кошка чисто чёрная. Белый и чёрный я различаю.

– Мне хорошо известно явление дальтонизма: я биофизик, изучение причин таких заболеваний как раз мой профиль. Врождённый дальтонизм научились лечить не так давно, в 2050 году,* с помощью трансплантации искусственно выращенной сетчатки глаза, содержащей все необходимые цветочувствительные колбочки.

– Какие колбочки? – недоумённо нахмурился мальчик, с надёждой слушая её слова и стараясь всё-всё понять.

– В глазу есть специальные клетки, они называются палочки и колбочки, но при дальтонизме последние отсутствуют, поэтому ты видишь светлое и тёмное, но не различаешь цвета. Ткань искусственной сетчатки выращивают, в том числе, в лаборатории, где работаю я, и твои родители могут записать тебя на операцию в научно-исследовательский медицинский центр при университете. Наши врачи уже двум десяткам людей вернули цветное зрение без всяких негативных побочных эффектов.

– В том и дело, что лечат только людей! – огорчённо вздохнул мальчик, пнув мелкий камешек на дорожке. – Я слышал, как папа с мамой говорили об этом: твои си-се-сийчатки делаются только для людей на основе человеческого хен-ген-генного материала, вот. Для нас такое не делают, поскольку людям вообще о нашем существовании говорить нельзя. Ты же взрослая, а элементарных вещей не знаешь!

Мальчик обиженно отвернулся. Элен невольно почувствовала вину, будто бы напрасно его обнадёжила, и недоумение: кем себя считает ребёнок, если не человеком?! Учитывая больничный костюм мальчика, варианты могли быть самыми разными – как никак, больница тут психиатрическая.

– Кто ты? – не удержалась она от вопроса.

– Я – феникс. Мы – радужные птицы рассвета, но я никогда не пойму, как прекрасны радуга и рассвет, – со смирением, тихо ответил ребёнок. – Для меня они серые, как и всё вокруг, а я так мечтал быть художником, как мама с папой. Большинство фениксов – представители творческих профессий, это особенность нашего рода, а я как чужак среди своих. Все сородичи меня жалеют, тщательно выбирают выражения в моём присутствии, но от этого на меня только больше накатывает тоска. Порой тоска становится совсем невыносимой, и тогда родители тревожатся и волокут меня сюда. Я – пациент самого мастера, он занимается самыми сложными случаями, а мой именно такой – сложный.

– Среди самых знаменитых художников были люди, страдающие нарушениями цветовосприятия, – заверила Элен, не в силах видеть такое философское смирение в юном подростке, пусть даже и пациенте психиатра. Удивительно он называет доктора – мастер. Это тоже признак отклонения?

– Знаю, всех наизусть знаю. Ещё мастер говорит, что можно заниматься фотографией, что чёрно-белая фотография в ретро-стиле сейчас на пике моды, так что с моей способностью различать пятьсот оттенков серого я имею все шансы стать известным. Ты не волнуйся, с возрастом острые приступы хандры накатывают на меня всё реже, с помощью мастера я проникся идеей, что надо не чудес ждать, а извлекать лучшее из того, чем одарила судьба. Родители должны были забрать меня домой сегодня утром, но доктор Хэлл отчего-то попросил задержаться до вторника. Наверное, он не поверил, что я уже в полном порядке.

Тяжело было слушать такие серьёзные, вдумчивые речи от десятилетнего ребёнка. Элен прекрасно представляла, насколько трудно смириться с тем, что ты не такой, как все, – особенно в детстве трудно! Она сама прошла этот тернистый путь признания своей аномальности. В детстве малейшее отличие от других воспринимается как трагедия, даже рыжий цвет волос и веснушки могут стать поводом для отчаяния, а тут и дальтонизм, и признание себя фениксом... Странный выбор: Элен всегда казалось, что пациентами психушек чаще всего становятся «Эйнштейны» и «Наполеоны».

– Все говорят, мои крылья переливаются огненной палитрой всех цветов и это очень красиво. Хочешь посмотреть? – предложил необычный мальчик.

– Хочу.

Мальчик взмахнул руками, и они превратились в крылья прямо на глазах ошеломлённой Элен! В большие, ослепительно яркие и прекрасные крылья. В их расцветке превалировал алый, но переливы действительно демонстрировали все цвета радуги. Совершенно фантастическое, волшебное зрелище!

– Ух, ты! Красота какая! – ахнула Элен. Фенька с боевым урчанием рванула к фениксу, но её удалось удержать от охоты на «птичку».

– А я красоты не вижу, серо всё, – флегматично обронил ребёнок, обратно меняя крылья на человеческие руки. – Я не то, что переливы, я однотонные цвета не различаю. У тебя костюм голубой?

– Нет, красный, – автоматически поправила Элен, глубоко потрясённая открывшейся ей истиной: тот бар, в который она вчера случайно зашла, был не единственным местом обитания мифических существ Лос-Анджелеса!

– Красный?! – завопил мальчик и шарахнулся от неё, как от зачумленной. – Почему ты сразу мне не сказала?! Ой-ёй-ёй, ты что – человек?!

– Ну да.

– Непосвящённый человек?!

Мальчик-феникс расправил крылья и взвился в небо, удирая подальше от Элен. С высоты донеслись его причитания:

– Мама меня отругает! Родителей оштрафуют за нарушение секретности! Мне сделают выговор в школе! Ой-ёй-ёй!!!

Поглядев ему вослед, Элен машинально почесала кошку за ушком.

– Что ж, по крайней мере, стал ясен смысл расцветки костюма и запрета на собственную одежду. Выходит, меня не случайно привезли именно в эту больницу... Хм-ммм... Рада, что у мальчика всего одна беда, но и ту при желании поправить можно. Страшно интересно посмотреть на ДНК настоящего феникса! С какими биологическими видами найдутся схожие черты? Ох, Фенька, кажется, мы достаточно с тобой нагулялись.

.

В общем зале второго этажа смотрели телевизор, пили чай и переговаривались между собой около десятка пациентов больницы. На Элен поглядывали украдкой, но, как и прежде, никто не рвался подойти поближе и познакомиться. Расцветки однотипных костюмов были голубыми, зелёными и бежевыми, в бордовом щеголяла только она.

«Как насекомое с отпугивающей яркой окраской. Мой костюм кричит, как красный сигнал светофора: опасность, обходите стороной!» – впервые подумалось Элен. Уверенность в том, что у неё не случилось стремительного развития шизофрении, немного покачнулась, но устояла под напором логики: всё так, как она видит, она во всём разобралась верно. Как и сказал бармен: вокруг нет людей. По спине пробежал холодок...

Жутко!

... или интересно???

В конце концов, ни вампир, ни феникс, ни те существа в баре не причинили ей вреда, да и проблемы у них очень сходны с человеческими. Честно говоря, отстранение фениксов-дальтоников от достижений современной медицины – это дискриминация крылатой расы! Пусть тайная, скрытая от большинства людей, но оттого не менее несправедливая дискриминация!

Фенька завозилась на руках, напоминая о своём существовании, и Элен стало интересно провести небольшой эксперимент.

– Я могу ходить по отделению с кошкой? Её никто не испугается? – спросила она у администраторши.

– У нас сейчас нет пациентов с боязнью животных. Так что если ваша киса не будет царапаться, скакать по столам и сворачивать цветочные горшки с подоконников, то можете выходить с ней из палаты, – приветливо разрешила администраторша.

– Раньше я брала Феньку с собой в поездки, и в отелях к её поведению не было нареканий. Кошка у меня умная, практически дрессированная, а за столы и подоконники волноваться нет причин: у нас есть поводок.

Фенька имела собственное мнение о поводке – она желала гулять сама по себе! С силой рванувшись из рук хозяйки, она вывернулась, мягко шмякнулась на пол, приземлившись на все четыре лапы, и забилась под широкую тумбу барной стойки. На уговоры пойти на ручки отвечала тихим сопением, и все окружающие дружно посоветовали Элен оставить животное в покое: принюхается, осмотрится и сама выйдет.

– Кофейку? – участливо предложил бармен.

В ожидании капучино Элен постаралась его разговорить: раз парень новичок в больнице, не слишком увлечённо изучает инструкции, да ещё сам проговорился днём, что вокруг полно нелюдей, то надо использовать шанс собрать информацию. Придав тону максимум непринуждённости, она поинтересовалась:

– Что означает цвет костюмов пациентов?

– Ничего, – копируя её «непринуждённость», ответил бармен. – Кому какой достался, тот такой и носит.

«Так я тебе и поверила! Но ты крепко держишься за место и не хочется тебя подставлять: администраторша уже направилась к нам с явной целью помешать моим расспросам. К слову, жилетка на ней голубая. Просто засилье трёх цветов в больнице!»

Администраторша уселась на соседний стул и завела разговор о погоде. Бармен молча поставил на стойку чашку кофе и скрылся в служебном помещении. Фенька продолжала сидеть тихонько, но в итоге неистребимое любопытство победило осторожность: кошачий нос высунулся из-под тумбы и обнюхал ноги администраторши. Запах Феньке явно понравился: она одобрительно заурчала и оскалила зубки...

– Кусаться нельзя! – строго сказала администраторша, отодвигаясь от стойки. За ней, как приклеенная, выползла Фенька, припав к полу, как на охоте.

Поймать питомицу Элен не успела: администраторша не дрогнувшей рукой крепко ухватила кошку за холку, прижала её мордочку к полу и погрозила пальцем:

– Будешь кусаться – велю хозяйке держать тебя взаперти! У нас охотиться запрещено!

Что-что, а силу Фенька уважала. Поджав хвост и прижав к голове уши, она спрятала зубки и сотворила на морде самое невинное выражение: мол, и в мыслях не было кусаться, напраслину на киску возводить изволите! Администраторша усмехнулась, погладила её по голове, отпустила, а Фенька примирительно потёрлась о её ноги.

– Господи, раньше она ни на кого не нападала, – расстроено сказала Элен.

– Это мой запах виноват – он всегда привлекает кошек. Эм-ммм... я имею в виду запах моих духов: кажется, парфюмер добавил в него валерианы, – принуждённо рассмеялась администраторша. Элен не поверила ни на йоту, но согласно кивнула, и её собеседница представилась, приветливо улыбаясь: – Меня зовут Маргарет.

– Я – Элен, впрочем, ты это знаешь из моей карты, а кошка – Федосья, по-простецки – Фенька.

Они с администраторшей дружно следили за тем, как кошка делает обход пациентов отделения. Приближаясь к владельцам голубых костюмов, Фенька урчала, облизывалась и позволяла себя гладить. Двух парней в бежевых костюмах кошка обошла по широкой дуге и ответила испуганным шипением на их дружелюбное «кис-кис». Парни загоготали и не стали настаивать на знакомстве. Бледного парня в зелёном, испугавшегося днём томатного сока, Фенька тоже обошла, брезгливо скривившись и фыркнув, а к остальным «зелёным» отнеслась равнодушно: повела носом, вытерпела поглаживания и вернулась к администраторше, похаживая вокруг её стула, распушив шерсть.

– Тебе предлагается дружба, – перевела Элен кошачьи ужимки, страшно жалея, что её хвостатая подружка лишена дара человеческой речи: хитрая бестия точно распознала, кто есть кто в этом зале!

– Польщена, – улыбнулась администраторша.

Её дружеское общение с девушкой в бордовом костюме не осталось незамеченным другими пациентами, и их покинуло напряжение, отчётливо пропитавшее атмосферу зала с приходом Элен. После выпуска вечерних новостей все разошлись на ужин. В палату Элен доставили не только тарелки с пюре, салатами и мясом, но и великолепный кусок сырого тунца, переданный лично Маргарет. При виде того, с каким счастливым урчанием кошка лакомится свежей рыбой, у Элен вырвалось:

– Умеешь ты выбирать себе друзей, Фенька! Ты всё-таки обеспечила себе вкусный ужин!

...

Шеф полиции Рик Торнтон проводил совещание по резонансному делу об убийстве помощника сенатора штата за закрытыми дверьми своего кабинета. Убитый принадлежал к верхушке местного общества, был сыном весьма богатых и влиятельных людей: таких, как Дженнингс Барт, обычно называют «подающий надежды молодой человек». Он подавал надежды, как учёный-астрофизик, блестяще окончив Стэнфордский университет, и подавал надежды, как перспективный политик, когда отказался от науки в пользу служения согражданам. Однако теперь единственные надежды, связанные с ним, заключались в быстром поиске его убийцы.

– Некроманты не смогли расспросить жертву преступления: он ушёл за грань, не задержавшись в призрачном существовании, – сообщил Эрл, взяв слово первым.

– С некромантами редко везёт, процент тех, кто задерживается на земле призраком, очень и очень мал, – махнул рукой Рик Торнтон. – Что у тебя, капитан?

– Предварительное заключение таково: убийство Барта было незапланированным, – ответил Шон Мур своему шефу и вопросительно оглянулся к «эксперту-психологу» за подтверждением.

– Согласен, – кивнул Эрл, внимательно изучивший все скопившиеся материалы по делу. – Перед въездом в коттеджный посёлок машина убитого прокатила десять миль по горной, пустынной трассе. Эта трасса мне хорошо знакома, она проходит рядом с моим центром, и я вам скажу так: это идеальное место для заранее спланированного убийства. Особенно, если убийца действительно ехал в машине вместе с Бартом, в чём практически нет сомнений. Угрожая ножом, он мог вынудить его остановиться, прирезать его и столкнуть со скалы вместе с машиной: взрыв гарантированно и быстро уничтожил бы все следы чужого присутствия в машине. Въезд в посёлок уже чреват осложнениями: охранник мог заглянуть на заднее сидение машины; Барту могли встретиться знакомые по дороге к дому, остановившие бы его поболтать и увидевшие бы его пассажира. Кроме того, убийца не мог знать заранее, что Барт непременно заедет сразу в гараж: была высока вероятность, что он припаркует машину на заасфальтированном участке перед входом в дом, прекрасно просматриваемом с нескольких камер сразу.

– Убийца мог не знать про камеры, – пожал плечами Шон, но по его тону было ясно, что возразил он чисто для проформы.

– Не знать про наличие охранных камер в богатом доме элитного посёлка? Убийца прилетел с другой планеты? – хмыкнул Эрл. – Нет, просто изначально никакого убийства не планировалось, и пассажир Барта не думал прятаться.

– То, что его никто не засёк на въезде, – случайность? А дворецкий?

– Что с экспертизой по дворецкому? – вмешался в диалог Рик Торнтон.

– Следов снотворного в его организме не обнаружено: либо старик заснул естественным образом, либо ему помогло ментальное воздействие, которое по себе следов не оставляет, как известно. По остальному: судмедэксперт подтверждает, во-первых, что Барт Дженнингс был чистокровным человеком, во-вторых, что по его телу ещё при жизни были нанесены удары, похожие на удары массивного кулака или ноги, но никаких следов на ткани от этого «кулака» или «ноги» не осталось. Ни отпечатка подошвы, ни следов костяшек пальцев, к тому же сила ударов распределялась равномерно по всей поверхности их соприкосновения с телом жетрвы – не так, как обычно бывает, – отчитался капитал Шон Мур.

– Не смотри на меня столь многозначительно, я согласен, что воздействие похоже на удары воздухом. Нанести тебе парочку таких, чтобы судмедэксперту было с чем сравнивать? – хмыкнул Эрл, показательно сгустив воздух вокруг товарища.

– Джейк не первый день в особом отделе, в неофициальном отчёте он подозревает именно такой, бесконтактный, вариант воздействия, что подтверждает изначальную версию: убийца – не человек.

– Дальше, Шон, – проворчал шеф полиции Лос-Анджелеса. – Пока что в твою версию вписывается слишком большое число народа – сколько Иных проживает в городе на постоянной основе, Эрл?

– Две тысячи пятьсот тридцать единиц. Судмедэксперт точно не писал, что удары, по типу схожие с воздушными, можно нанести с помощью боксёрских перчаток? В хозяйственной сумке, с которой сбежал убийца, такие перчатки уместились бы, а в этом случае число подозреваемых возрастает в тысячи раз. Ага, по твоей гримасе вижу, что эксперт писал про перчатки, только микроскопических следов резины в месте ударов не обнаружил. Ближний круг убитого отработали – Иные в нём есть?

– Нет, парню не доводилось контактировать с иными расами на постоянной основе. Отыскать у кого-либо личные мотивы для убийства Барта не удалось: ни в какие конфликты он замешан не был, с невестой своей был помолвлен уже полгода, скоро должна была состояться свадьба, и родственники с обеих сторон в один голос утверждают, что никаких ревнивых соперников у парня не имелось. С его стороны тоже всё чисто: никаких брошенных любовниц, что могли бы мстить.

– Молодой парень обходился совсем без любовниц?

– Если и были у него связи, то короткие, несерьёзные, которые Барт старался не афишировать, с девушками-однодневками без всяких претензий. В финансовых делах у парня был идеальный порядок, в рабочих – тоже.

– Девушки-однодневки могут не считать себя таковыми, – задумчиво заметил Эрл. – Для мужчины недельная интрижка может ровным счётом ничего не значить, а для девушки стать великим событием, особенно, если она из бедных кругов. Для скромной официантки или продавщицы роман с богатым, успешным, красивым молодым человеком из высшего общества мог показаться исполнением заветной мечты, и когда её принц небрежно бросил: «Всё, малышка, бери сотню и проваливай», девушка вполне была способна схватиться за нож.

– Это отвлечённое рассуждение или ты действительно подозреваешь, что убийца – женщина? – насторожился Шон.

– Напомню тебе, как психолог: кровавые, жестокие одиночные убийства женщинами совершаются чаще, чем мужчинами, и они же тщательней заметают следы. В последние десятилетия число женщин среди профессиональных киллеров возросло лавинообразно именно по причине их особой аккуратности в деле. Опять-таки, как психолог: яростная мстительность, явно прослеживающаяся в способе убийства Барта, больше подходит женскому психотипу, как и использование множественных резаных ран, как метода убийства. Большинство мужчин после подобного взрыва эмоций постарались бы сбежать с места преступления сразу, кое-как замаскировав следы, а убийца хладнокровно остался рядом с телом и кропотливо избавился от всех улик. Он либо военный, побывавший во многих «горячих точках», либо умная и выдержанная женщина.

– Убийца с особой жестокостью исполосовал жертву когтями или лезвием, хладнокровно провёл в доме, рядом с мёртвым телом, всю ночь, проверяя отсутствие своих следов, и ты, как психолог, на основании всего этого делаешь вывод, что убийца – женщина? То-то я не горю желанием жениться, – буркнул шеф полиции, а Эрл продолжил рассуждать:

– Не стоит скидывать со счетов вариант обезумевшего Иного: сумасшедшие порой проявляют исключительные хитрость и хладнокровие. Плюс, некоторые Иные способны контролировать разум человека, вынуждая того поступать по их указке: например, не останавливаться рядом со знакомыми и сразу ехать в гараж. Правда, лично я склонен к версии женщины-убийцы, поскольку есть и чисто технические моменты: картина преступления такова, что кровь убитого обязательно должна была попасть на преступника. На одежде он прикрыл её халатом, а на руках и лице? Ясно, что убийца стёр её, никто в здравом уме не выскочит на улицу с окровавленным лицом, желая незаметно скрыться. В ванной ничего не тронуто, во всём доме тоже, и логично предположить, что убийца вытерся собственными салфетками. И скажите-ка мне, мистеры, у кого из вас при себе всегда имеется упаковка влажных салфеток?

– Мне хватает носового платка, – проворчал Шон.

– Как и подавляющему большинству мужчин, но трудно отыскать хоть одну женскую сумочку без пачки салфеток – дамы умудряются впихнуть их в самые миниатюрные барсетки. Хозяйственная сумка уборщицы была захвачена убийцей с целью скрыть в ней слишком приметную улику: изящную дамскую сумочку. Современные девушки частенько одеваются в брюки и кроссовки, как парни, но сумочка для большинства из них – святое дело. И ещё один чисто технический момент: заезд Барта в гараж не так случаен, как кажется: он же никогда не афишировал свои случайные связи, как упоминалось? Да ещё в последние месяцы, при наличии официальной невесты! То, что он не высадил пассажира перед домом, на хорошо освещённой и просматриваемой камерами парковке – скорее подтверждение версии, что его пассажир был женского пола, чем ментального вмешательства.

– Что ж, ищем женщину, как любят говорить французы, – резюмировал шеф полиции. – По твоей женщине, которая Элен Янген, сведения собираются. Твой неугомонный Денни поднял на уши половину полицейского департамента Лос-Анджелеса, так что результат будет скоро. На данный момент установлено, что она – талантливый молодой учёный, без пяти минут доктор наук в области биофизики. Вот раскладка по её американским родственникам и копия диплома о высшем образовании из личного дела в университете.

Молниеносно просмотрев бумаги, Эрл изумлённо протянул:

– Владивосток?! Она училась в России? Вот откуда еле уловимый акцент! Какая у неё была странная двойная фамилия и необычное имя...

– Да, фамилия и имя были русскими, девица тоже наполовину русская – по матери. В США эмигрировала чуть больше четырёх лет назад, нюансы переезда уточняются.

– То есть, она не солгала мне о своём имени – просто подсознательно не воспринимает его как своё, прошёл слишком короткий срок после смены для взрослого человека. Сведения о родственниках со стороны отца вижу, что со второй частью её семьи? Фраза «сирота из такого-то детского дома» ничего не говорит о её генетическом наследии и детстве до поступления в приют.

– Слушай, Эрл, посёлки в дальневосточной тайге – это такие места, куда даже русский Макар медведей не гонял. Будут сведения, будут, но не сей момент. Ты поосторожнее с девицей: агенты доносят слухи, что известный тебе глава последнего отряда охотников на ведьм – Лиам Глосс – гордится тем, что весьма удачно подослал к тебе шпиона, и я не поручусь, что это не Элен Янген. Любой шпион, как известно, может превратиться в киллера, а тебя слишком явно подхватили на крючок с профессией девицы: многим известно, что ты спишь и видишь, как бы нанять на работу биофизика.

– Ты же знаешь, тысячелетнее однобокое развитие нашей расы привело к тому, что я не могу отыскать такого специалиста среди своих. Представители ИГР веками полагались на свои нечеловеческие способности, насмешливо наблюдая со стороны, как «ущербные» людишки пыжатся укротить те силы природы, что Иным подвластны от рождения. Никто из Иных не интересовался человеческой наукой, высокомерно считая, что уж им-то она ни к чему. Мы спохватились слишком поздно и наше молодое поколение напрочь лишено способностей к точным наукам, особенно к наукам физико-математического цикла: эдакая месть эволюции надменным Иным. Теперь мы всячески побуждаем молодёжь осваивать трудно поддающиеся им предметы, пытаемся изучать их сами, но эффект от стараний проявит себя нескоро. Учёных химиков, физиков, математиков среди нас нет, а люди, узнавшие о нашем существовании, либо превращаются в наших врагов, либо, мягко выражаясь, не горят желанием сотрудничать, – и этого не изменить ни за какие деньги.

– Мы-то сотрудничаем, – нахмурился шеф полиции.

– И не считаем Иных врагами, – подхватил Шон.

– Да, но вы не учёные, – грустно усмехнулся Эрл, – а люди, близкие к науке, словно заражены исторической памятью о нашем прошлом пренебрежении к ним и воспринимают нас, как недопустимую ошибку природы.

– Элен Янген тоже?

– Посмотрим. Как уговорить её остаться – подумаем.

– Аж прям "уговорить"? Она настолько тебя впечатлила своими познаниями?

Прямого ответа на свой вопрос Шон не получил. Демон прищурился с улыбкой, озадаченно потёр широкую шею, сказал:

– Она выглядела страшно забавной, когда впервые сидела в моём кабинете. Ошеломлённая тем, что её привычное представление о мире рассыпалось осколками, напуганная, растерянная, связанная смирительной рубашкой, накачанная кучей седативных препаратов, но при этом старательно удерживающая нить диалога. Серьёзно уверяющая меня, что её "галлюцинации" не повторятся, а про себя думающая: «Я больше никому о них не расскажу! Живите на земле, кто хотите, а я ничего не вижу, так и запишите!» Эти мысли отчётливо читались на её симпатичном выразительном личике, как и попытки сопротивляться моим невольным флюидам.

– О-оооо, – ехидно протянул Шон. – Похоже, она поразила тебя не знанием биофизики...

Тут он получил заслуженную дружескую затрещину и расхохотался.

_____________________________________________________________________

* В настоящее время такие операции проводятся только в медицинских исследовательских центрах на обезьянах! Да, в природе встречаются обезьянки-дальтоники :)) И их удаётся лечить от врождённого дальтонизма. Есть надежда, что в будущем смогут лечить и людей. Искусственно выращивать сетчатку глаза человека из стволовых клеток уже научились :)))