Круговерть бытия

Глава 25

В середине февраля 1829 года, полк наш пополнялся выздоровевшими ранеными и передовыми группками молодых казаков. Численность полка достигала уже 250 человек, и почти все казаки были вооружены, кроме холодного оружия, еще и купленными за счет полковой казны пистолетами и мушкетами.

Был хороший шанс, что к началу военных действий, наш полк достигнет численности 350 бойцов и перевооружение будет завершено. Мы точим клинки. И когда придет время рубить, защищаться нашим врагам будет поздно. Впрочем, с этим делом прекрасно справится и мой отец. Тем более, что ему этим заниматься по должности положено.

Закончился февраль. "Белый снег, серый лед. На растрескавшейся земле..." остался позади. Наступил март, в воздухе запахло весной. Безрадостной. Сквозь намокшую от влаги почву начала пробиваться зелень первой травки.

Скоро придет настоящая весна, а вместе с ней и новая кампания. Войска ждут, пока земля просохнет, в апреле боевые действия возобновятся. Но мы трудностей не боимся, люди закаленные, последние ночные заморозки нам не страшны. Пока турки расслабленны, прямо по грязи, собираемся их навестить.

Так что, пока не закипели кровавые схватки на полях Болгарии, я решил с небольшим отрядом в десяток бойцов смотаться к Шумле, протестировать свое новое оружие. Пистолеты на десять выстрелов, винтовка с глушителем, унитарные патроны на бездымном порохе - все это нуждалось в опробовании. Обкатке боем. Как говорится, план война покажет.

А хочешь, чтобы было сделано хорошо, сделай это сам. Сироп получается, когда виноград мнется. Алмаз создается, когда уголь сжимается. И если ты не родился с золотой ложкой во рту, то вынужден быть тем, кого мнут, пока сам не научишься мять других.

Да и для здоровья полезны физкультура и физические нагрузки. А смена обстановки давно известна как лучший отдых. Кроме вышеизложенного, добавлю, что и тяга к общению с представителями других народов у меня присутствует.

Я намеривался действовать в одиночку, десяток казаков должны были выполнять для меня роль прикрытия.

— Турки — стервятники, лишенные храбрости! — с обычной своей учтивостью, уверенно завил я своим спутникам. — Они погибнут от наших пуль и клинков. А мы возьмем с них богатую добычу.

Мне ответили одобрительными возгласами. У казаков война в крови. И кроме как с добычи, которую нам полевые жандармы всячески мешают брать, станичникам жить не с чего.

Я соорудил небольшой войлочный коврик для лежки, теплую одежду, черно-пятнистый костюм снайпера в "стелс"-стиле, сетку-лохматку и спешно выехал на юг. В качестве пламенегасителя мной будет использоваться голенище старого сапога, с проделанными по краям отверстиями. В запас беру целое ведро патронов. Их, как известно, мало не бывает.

Восемь дней я провел в засадах. Старался действовать в вечерних сумерках, на проезжих дорогах, чтобы иметь возможность в ночной темноте уйти. Памятуя о здешних зорких Чингачгуках, я рассчитывал, что даже если за одиночкой и отправят погоню, то не больше дюжины воинов, и я их выведу на своих казаков. И тогда мы дадим преследователям жару. Смешаем их с дерьмом. Хорошо проредим ряды османских клевретов.

У меня появилось какое-то "шестое чувство", и я порой, с хитростью шакала, чувствовал опасность заранее. Прижимая ухо к земле, я слышал даже самые слабые звуки, и по этим звукам еще издали с легкостью узнавал приближение людей и зверей.

Вот и сегодня я выдвинулся, занял свою позицию на влажном склоне небольшой возвышенности, замаскировался сетью, накидал пожухлой травы и веток и теперь степенно наблюдаю за продвижением неприятеля, ожидая подходящего момента, чтобы вступить в дело. Рядом с моей лежкой совершенно спокойно, важно разгуливали дикие голуби. Оборудование лежки - целая наука, тут ты чувствуешь себя больше не стрелком, а землекопом.

Гнетущее время тянется томительно однообразно. Влага и сырость все же пробирались за воротник моей рубашки. Ощущение тут такое, что собираешься принимать грязевые ванны, только постепенно, медленно и печально. И все члены тела одеревенели. Какая уж тут романтика...

С другой стороны, во всяком занятии есть свои минусы, но где же взять сплошные плюсы?

Вот и тусклое раннее весеннее солнце склоняется за горизонт. Пока не настал день весеннего равноденствия, ночное время суток еще превышает дневное. Ландшафт все больше принимал влажное, грязное и мрачное состояние. Окрестности приобрели какой-то гнетущий вид.

Пора! Я пошевелился в секрете, и, осторожно выставив дуло винтовки в нацепленным на него голенищем сапога, стал тщательно целится в припоздавших на дороге гололобых. Курок был взведен и винтовка была готова к стрельбе.

Небольшой отряд нехристей насчитывал пять человек. Верхом. Эти парни, похоже были из местной группировки "Тигры Балкан". Эти головорезы - непримиримые соперники "Ястребов Румелии". Они двигались прямо под мою винтовку, как овцы на бойню. По еще продолжающемуся зимнему сезону все османы кутались в бурки и были в папахах. Ружья у них тоже имеются. Стоит мертвая, ничем не нарушимая тишина.

Вышколенные кони почитателей пророка шли ровной, короткой рысью, которая позволяла всадникам без напряжения открыть ответный огонь в любое мгновение. С первого же взгляда эти парни показались мне довольно неприветливыми. Недружелюбными от природы. И ничего не понимающими в тонкостях этикета. Такое возникает впечатление, что я нахожусь на всемирной выставке идиотов. Есть, надо полагать, где-то здесь неподалеку питомник, общий для всей Солнечной системы, где их разводят.

- Козлы! - едва прошептал я, ни к кому не обращаясь.

Потому, что я испытывал непреодолимое желание перебить всю эту теплую компашку. Эти люди добрых слов не понимают. Зато с ними можно не церемониться. К тому же, однообразное лежание на мокрой и холодной земле, с риском подхватить себе ревматизм, радикулит или воспаление легких, кого угодно доведет до белого каления. И кроме того, как подсказывает опыт, в подобных обстоятельствах всякая деликатность неуместна.

Когда не подозревающий ничего головной турок подъезжал еще на несколько шагов, плавно нажимаю на спуск курка. Коротко и тихо прозвучал предательский выстрел, и конусообразный кусочек свинца, вытолкнутый раскаленными пороховыми газами, вращаясь, полетел к цели со скоростью 600 м/с.

Внушительный всадник, пронизанный пулей в сердце, как тяжелый куль свалился с испуганного коня. Точно громадной кувалдой его вышибли из седла. Главное преимущество для винтовки - ее смертельная точность. Работа солдата – убивать, и винтовка убивает достаточно надежно и быстро. Око за око, зуб за зуб, удар - за удар!

Остальные басурмане начали энергично вертеть головой в мою сторону. Джигиты подобрались, словно злобные псы перед дракой. И полный разрыв шаблона! Выстрел они почти не слышали, огня не видели, демаскирующего облака порохового дыма над моей позицией не поднималось. И никто не встал во весь рост, чтобы снова зарядить мушкет и протолкнуть шомполом пулю до конца.

Кроме того, привычная убийственная дистанция для мушкета - сто метров, а тут я использовал винтовку, с продвинутыми пулями и порохом. Хотя глушитель и съел значительную часть моего выигрыша, но добрых триста пятьдесят метров для турок было слишком много. Винтовки и штуцера здесь пока еще редкость. Их заряжать слишком медленно и долго, чтобы они считались за надежное оружие. Мушкеты намного быстрее – а значит, более эффективны. Но найти меня на дистанции сто метров для басурман было просто немыслимо.

В сторону моих унылых кустов пока даже никто не смотрел. Кусты еще пока скелетообразны, но уже покрыты зеленым пушком из молодых листочков. Какую-то защиту дают. Да и Бог войны этим вечером был явно на моей стороне.

Я же пока дернул затвор, из патронника выпала бумажная гильза, туда засунул второй патрон и быстро снова зарядил ружье. Прицел, тихий выстрел и, всплеснув в воздухе руками, получивший пулю в грудь второй турок так же падает на землю. Словно выпушенный из катапульты. Воспитательная деятельность продолжается...

Не знаю, что заметили оставшиеся басурмане, но они уверенно поскакали в мою сторону. Цокот копыт стал приближаться. Лошади, опустив морду, торопливо бегут в моем направлении своими крепкими, словно из стали выкованными ногами. Я лихорадочно перезаряжался. Сыкотно!

Надо было собрать весь запас своей энергии и мужества, чтобы не броситься бежать. К счастью, склочные враги пока определили только общее направление, конкретное место моей лежки пока оставалось для них скрытым тайной. Так что надо не рыпаться, а заряжать и стрелять, пока мое плечо не собьется до сырого мяса.

Лицо передового всадника, худощавое, с крашеной хной бородой и подстриженными усами, сосредоточенно, он зорко и внимательно посматривает местность огненным взглядом из-под нависшего на брови курпея папахи и при малейшем шорохе быстрым и ловким движением хватается за заброшенное за спину ружье в косматом чехле. Тщетно!

Еще один тихий выстрел и это чучело огородное тоже отправляется к гуриям! Кажется, оставшиеся двое что-то заметили. К тому же, почуяв что-то словно собаки, их умные животные сразу остановились, подняли голову, насторожили уши и подозрительно и пугливо зафыркали. Показывая хозяевам - там враг! В тот же миг в руках у турок уже блестел стволы выхваченных им с быстротою молнии из-за спины ружей.

Звучат два оглушительных выстрела из мушкетов в моем направлении. Но на такой дистанции из мушкета, да верхом, можно попасть только случайно. Один шанс на тысячу. Пули со свистом летят мимо. Но сюда могут явиться любопытные. Так что пора мне заканчивать представление.

Еще раз тихо содрогается моя винтовка. Промахнуться было невозможно. Мой ход на редкость точен и еще один из турок валится вниз. Явное отравление свинцом. Раздается стон, похожий на звериный вой. Последний из гололобых, решив не сражаться с судьбой, пытается убежать. Развернув коня он быстро удаляется. Я успеваю застрелить его в спину.

Он явно был "плохим мальчиком" и плохо себя вел...

Людоловов- работорговцев щадить нельзя. И почему-то мне кажется, что этот постулат относится не только к туркам.

Первыми, привлеченные громкими выстрелами, на поле сражения заявляются мои казаки. Мы тут в первую очередь за трофеями. Так что надо шустрить, пока еще враги не нагрянули. Станичников восемь человек, остальные коноводы остались в укрытом лагере. Там у нас скопилось немало разного добра. Так что, заводные кони нам нужны, чтобы увести богатую добычу во вьюках. При свете умирающего дня моего Ворона кто-то из донцов ведет в поводу.

При виде турецких трупов в глазах казаков светится злорадное торжество. Четверо ловко ловят арканами коней. Остальные торопливо снимают с трупов кинжалы, шашки, газыри и пояса, подымают с земли ружья. Едва найдя раненого, его тут же ловко добивали милосердным ударом кинжала в грудь.

Затем, завершив сбор трофеев, казаки, вскочив в седла, спешат уехать поскорее прочь. Под лучами быстро темнеющего неба, как-то особенно жутко и страшно смотрятся распростертый вдоль дороги полураздетые тела наших врагов.

Один из убитых исламистов, был чем-то вроде полковника. Казаки, обыскивая его тело нашли какие-то бумаги и кроки карт, которые я, не зная турецкий, был не в состоянии разобрать. Встречаются, конечно, вундеркинды, которые изучая иностранный язык полгода уже могут спросить который час, или высказать пару осмысленных замечаний о погоде. К сожалению, я не из их числа. К тому же, книги "турецкий для начинающих" у меня под рукой не имелось.

Но явно там было что-то важное, поэтому я решил передать эти документы в штаб нашей ставки. Надеюсь, это окажутся не заметки покойного на тему "Как нажить себе состояние разводя кроликов". Или рецепт как вылечить кошку от эпилепсии...

Не думаю, что в нашем штабе при Ставке поверят, что кошачья эпилепсия излечима! Но приходится рисковать.

Все, достаточно. Сегодня я напоследок проглотил большой куш. В обычные дни уничтожал двоих-троих. И так уже мы, хотя и меняли места засад, но наследили в этой округе. Если бы турки так не ненавидели холод и сырость, то нас бы уже искали сотни три человек. Тогда бы настала вообще амба. Это мы один раз уже проходили. Испробовали на собственной шкуре.

Но и сейчас 50-100 желающих отправиться за нами в погоню наберется. Ведь я уже уничтожил за это время 24 воинов. А совсем проигнорировать брошенный им вызов "Тигры" не смогут. Казаки сняли с них кучу добра. Да и лошадей обратно мы погоним целое стадо. Пора до хаты. Не стоит будить лихо, пока оно тихо.

Ведь, что ни говори, а по степени реагирования на любые неприятности местные башибузуки превосходят любую технологическую сигнализацию. Но я не так глуп, чтобы рекламировать их кому-нибудь в качестве охраны.

Скоро последняя пепельная полоса заката растаяла, и в мире воцарилась ночь, тьму которой нарушали лишь одинокие огоньки звезд. Да на земле зажглись огни. Огненные точки, означающие зловещие отблески пламени, указывающие на присутствие вокруг самого страшного хищника Земли — человека.

Обратный путь был нелегок. Наш табун оставлял слишком отчетливый след, так что от погони нам было не уйти. Оставляющий след здесь просто добыча для клинка.

Грубая сила не самый лучший метод для тайных операций, но иногда она является единственно возможным вариантом. Пятеро казаков продолжали гнать наш караван по тряской дороге на север, мы же, обнаружили прекрасное место для засады, на повороте, в небольшой рощице, состоящей из пробковых дубов.

Этим зарослям местные болгары дали поэтичное название - "Логово мертвеца". Спешившись и спрятав лошадей, мы стали поджидать головной отряд наших преследователей.

Те не замедлили явиться. Видно было, что эти пошлые люди никогда не заставляют себя упрашивать подраться. И слово "всепрощающий" для них было простым звуком. Наших зловредных преследователей было человек шестнадцать. Сумрачные силуэты неумолимо приближались. Нехристи буквально тряслись от злости, возненавидев хитрую добычу, которая всякий раз выскальзывала у них прямо из-под носа. А кто слишком спешит - тот часто ошибается.

Я еще издалека сделал первый выстрел из винтовки с глушителем. Кажется, попал неплохо. Оставив одного из джигитов присмотреть за раненым, остальные пришпорили коней. Всадники ловко держатся в седлах, словно цепкие цирковые обезьяны. К делу они относились в высшей степени серьезно, можно сказать, себя не жалели.

Хлоп! Уверенное попадание и еще один кавалерист валится с коня. Он, жалобно скуля, покатился по земле с перебитым позвоночником…

Никто ничего не понимает, но скачка в нашу сторону продолжается. Еще одно мое попадание. Ряды преследователей редеют, но они уже совсем рядом. Метров сто пятьдесят. И одиночные потери их не пугают, ведь их еще целая дюжина храбрецов.

Мой следующий выстрел звучит в унисон с залпом наших казаков. Шесть стволов гавкнули разом - пятерых всадников снесло с седел. Но мы уже демаскированы, наши ружья разряжены, мы пехом, так что не успеваем добежать до лошадей, вскочить в седло, разогнаться и встретить жестоких врагов с шашкой в руках. Поэтому разъяренные мусульмане в драку кидаются, словно цепные псы. А мои глаза, как на грех, заслезились от окутавшего наши кусты густого порохового дыма.

К тому же, турки разрядили по нам на скаку свои пять мушкетов. Свистят пули, но на первый взгляд серьезных потерь среди нас нет. Потому, что все казаки хватаются за свои пистолеты. А я за револьверы. Опасный момент! Скачущая галопом лошадь может преодолеть за 4 секунды 60 метров. А на нас несутся семеро кавалеристов. С совершенно непостижимым для меня оптимизмом.

Настало время быстро пострелять! Загадка: Что быстрее чем молния? Ответ: Кольт Миротворец, покоривший Дикий Запад!

Хотя стрельба моих товарищей менее точна, да и клубы дымного пороха несколько застилают картину, но у меня целых десять выстрелов, которые непрерывно звучат один за другим. Даже если кого-то я сперва ранил, то потом довожу дело до закономерного конца.

Закончив с этими, я хватаю свое ружье, лихорадочно перезаряжаю его и выскакиваю из-за дымного занавеса на дорогу. Прицеливаюсь в последнего турка, маячившего вдали, - есть! Враг свалился спиной, плашмя.

Хорунжий Ёжов стрельбу закончил! Все шестнадцать целей поражены. Знания всегда побеждают... Надо бы добить подранков и собрать трофеи, но этим заниматься нам некогда. Скоро тут может заявиться основное ядро наших преследователей. Так что мы бегло осматриваем лежащих вблизи, сдираем оружие, украшенное серебряными насечками, пару богатых поясов и стремительно удираем.

Увиденная картина должна произвести нужное впечатление на нашу погоню. 16-0 в нашу пользу. Внушает! А так как оставшихся всего лишь в два-три раза больше, то думаю, на этом они и ограничатся. Заберут тела товарищей, чтобы похоронить их до заката и повернут назад.

Мое оружие показало себя с хорошей стороны. Можно потихоньку запускать его в мелкую серию. А потом формировать собственную команду, что будет работать со мной десятилетиями, и оснащать ее передовым оружием. Тут жизнь не настолько длинная, чтобы можно было что-то откладывать на потом.

Март недавно перевалил за свою середину. Мы возвращались в расположение нашего полка. Довольные казаки гнали табун захваченных лошадей, навьюченных трофеями.

Ко мне подъехал вахмистр, Фаддей Прозоров и высказался, залихватски тряхнув чубом:

– Ваше благородие, удачно как получилось. Добычу взяли богатую и все живы.

Действительно, эта наша вылазка в тыл врага разительно отличалась от первой, в которой я здесь участвовал. А все потому, что все тут планировал я самолично и руководил операцией от начала до конца. Ставил и цели, и задачи. А не ублажал дикие капризы дурней в высоких погонах. Не в каждой войне победу одерживают короли.

Высоко в небе парил орел. Казалось, он одобрительно наблюдает за нашим отрядом.

Скоро апрель. Возобновятся боевые действия. А мае будет ровно год, как я попал в этот мир. Впереди целый сезон жестокой войны. Если держаться подальше от начальства, и их глупых выдумок, то есть неплохой шанс уцелеть. Хотя они могут бросить и весь наш полк в мясорубку. Под пушечную картечь.

И ничего им не скажешь, командование всегда в своем праве. Любят тут большие люди "играть" в солдатики. И считают, что победы без большой крови не бывает. Приходится соответствовать этим требованиям. Никуда не деться. Данность есть данность. Жизнь часто бросает человека в грязь. Так что придется мне еще не раз погеройствовать на полную катушку, полагаясь только на удачу.

Что ж. Будем жить, надеяться на лучшее. И готовиться к худшему. Если имеется проблема - значит есть и её решение. А если нет решения - значит нет и проблемы. Нужно лишь помнить, что за самой темной и мрачной ночью всегда наступает новый и светлый день.