Кто ищет…

Глава 19

Островок зелени на окраине мегаполиса — маленький парк с рядами скамеек и асфальтовыми дорожками. С недавних пор он стал неизменным местом встреч Ани и Жени. Они кормили воробьев и галок, ходили по тропинкам, слушая птичий щебет, или катались на роликах. Могли бы и на велосипедах, если бы парк был поближе к дому.

Женька заметно старался, пытаясь вернуть отношения на прежний уровень: заботился, как о ребенке, звонил по десять раз на дню, дарил цветы. Но этого было недостаточно, чтобы вытеснить из сердца Ани чувства к Виктору. Она затолкала их в самый дальний и темный «угол», но не могла избавиться. По ночам ей снилось, что любимый то скрывается в тумане, то тает в воздухе. И каждый раз она немела и напрасно открывала рот, чтобы окликнуть его.

От таких снов в душе поселялась тоска, в голове снова и снова прокручивался разговор с Виктором в кафе. Может, не стоило так напирать? Но что теперь сделаешь? Аня и сама не знала, откуда взялась тогда излишняя храбрость. Зато все разом решилось. Она не тешит напрасных надежд, не забавляется пустыми мечтами, а то, что правда оказалась мучительной… С этим ничего не поделаешь, потому что заставить человека любить невозможно — теперь Аня и сама это понимала. Ей приходилось принуждать себя прикасаться к Женькиным губам, отвечать на его ласки улыбкой, внутренне подавляя вздохи. На свиданиях чудилось, что ноги закованы в кандалы, а на плечах — мешок с картошкой или коромысло. Так тяжело оказалось стараться убить любовь и привязаться к другому мужчине.

Но это было все же лучше, чем остаться наедине со своими мыслями. Вспоминать обжигающий взгляд лазурных глаз и осознавать, что он не означал ничего… Еще одной отдушиной стал Сергей. Аня не ожидала, что так привяжется к нему за несколько недель. Приходя с работы раньше мамы, он старался занять Аню чем-нибудь. Они ходили в кафе-мороженое, на выставки или в музеи, а когда просто смотрели телевизор. И каждый раз Сергей ненавязчиво ее расспрашивал. Аня и сама не заметила, как постепенно рассказала ему гораздо больше, чем знало большинство знакомых. И более того, появилась зависимость от общения с ним. Аня ждала, когда Сережа придет с работы, чтобы поделиться события минувшего дня. Про Женьку он тоже знал, но ни с советами, ни с вопросами не лез.

Аня сидела на скамейке с букетом красных тюльпанов на коленях и смотрела на бледное солнце, протискивавшееся сквозь тучи и листву. Женька устроился рядом, держал ее за руку и молчал. Все чаще над ними повисала тишина, изредка нарушаемая беседой про природу и погоду.

— О нем думаешь? — отвернувшись, произнес он.

— А? Нет, — Аня мотнула головой, — просто так… ни о чем.

— Понятно… Не могу поверить, что кто-то посмел тебя бросить.

— А сам-то? Не помнишь уже?

— Так я зол был, — Женя закашлялся. — И потом, я не бросал — ты сама меня оттолкнула…

— Вот и он меня оттолкнул. Причем так коряво, путано… Обидно…

— Больно тебе?.. А ты разозлись на него — будет легче. Мне это помогло. Правда, ненадолго, — Женька повернулся к ней, грустно улыбнулся.

— Бесполезно… Да и не сделал он ничего такого, за что и впрямь стоит ненавидеть. Просто оттолкнул.

Между ними снова повисло молчание. Оба уставились на мальчишку лет десяти с бульдогом на поводке. Собака крутила по сторонам приплюснутой мордой и фыркала, увлекая за собой «поводыря».

— Анют, в общем, так… — произнес Женька, когда невольные соглядатаи скрылись за поворотом аллеи. — Мучить тебя я не хочу, поэтому предлагаю остаться друзьями. И не надо спорить, — перебил он Аню, заметив, что она пытается вставить слово. — Я же вижу, какая ты со мной, и помню, какая была раньше… Словом, не хочу тебя принуждать. Думаешь, мне приятно видеть, как ты через силу ко мне жмешься?

Аня не стала переубеждать. Внутри расцветала радость и доля любви, которую люди испытывают к настоящим друзьям.

— Спасибо, — прошептала она и прижалась к его плечу.

Женька усмехнулся:

— Ну вот и ладно. Правда, я все равно буду надеяться, что ты забудешь про своего альфонса и вернешься ко мне. Но и с другими девушками буду встречаться, уж извини. Тяжело парню без… ну, ты поняла.

— Хорошо, я не в обиде. А если его разлюблю — узнаешь об этом первый.

— Звучит, как фраза из кино. Только там брошенный парень узнает о свадьбе бывшей девушки последним. Причем жених — тот самый альфонс.

— Не исключено! — Аня рассмеялась. Искренне, свободно. — Сходим в кино?

— Ну, если ты приглашаешь…

Договорить Женька не успел — у Ани натужно зазвонил мобильный. Но не успела она достать его из кармана, как телефон смолк. Посмотрела на дисплей — незнакомый номер. Аня запустила руку в волосы, провела до затылка. Такие звонки начались два дня назад. И даже если она успевала нажать кнопку вызова, в трубке раздавалась только тишина. Чаще всего звонили ночью, в первом часу. Но бывало и днем. Аня догадывалась, что это — Васькиных рук дело. И что ей все неймется?

— Он? — насупившись, спросил Женька.

— Нет. Васька чудит, — вырвалось у Ани.

— В смысле? Она тебя достает, что ли?

Женька пытливо заглянул ей в лицо. И Аня знала — одно слово, и он разберется с обидчицей по-своему.

— Да так. Немножко, — попыталась уйти от ответа, сердясь на собственную болтливость. Но в глубине души хотелось, чтобы Женька все узнал и надрал Василисе задницу.

— Понятно. Больше не будет. — Лицо Женьки на миг окаменело. — И не посмотрю, что девка.

— Да хрен с ней — пусть бесится.

Аня встала со скамейки, потянула его за собой.

— Пойдем уже.

Женька поддался, подошел к Ане, взял ее за руку.

— Если тебя кто-то обидит — говори. Я разберусь. Хорошо?

— Хорошо, — рассмеялась. — Ты прямо как мой отчим.

— Отчим? Откуда такой зверь?

— Да завелся недавно в моей квартире. А вообще, прикольный мужик. Я бы сама за такого вышла, будь он чуть помоложе.

В груди разгоралась озорная искорка. Хотелось подразнить Женьку, по-детски, с прибаутками про горшок, козу и прочую чепуху.

— А мама-то знает про твои планы? — поддержал дразнилку Женя.

— Ты что! Она мне за своего Сережечку все космы повыдергает. А если без шуток, я за нее рада. Хватит уже об отце убиваться…

В кармане снова запищал мобильный, но на этот раз настойчиво и протяжно. Аня достала его, посмотрела на дисплей — тот же номер.

— Она опять? — Женька вопрошающе посмотрел на нее.

— Да.

— Дай-ка, я поговорю.

Аня протянула ему телефон. Женька нажал кнопку «принять вызов» и, не дожидаясь ответа, выпалил:

— Слышь, ты, кошка драная, еще раз позвонишь — позвоночник выдерну!

— Простите? — раздалось в трубке. Аня стояла близко и уловила слова. Голос показался знакомым, волнующим. — А мне бы с Анной Востриковой поговорить.

— Со мной говори, я ее парень. — Женька не заметил, как Аня поморщилась от этих слов.

— Извините, а вы с какого курса? Евгений Печенкин?

— Да-а-а… — удивленно протянул он. — А вы откуда знаете?

— Так я у вас полтора месяца ТГП преподавал, — рассмеялись в трубке. — И еще пару лет буду.

— Виктор Андреевич? — брови Женьки взлетели вверх. — А вы как… Зачем?

У Ани сердце облилось холодом и кровью, замерло, превращая мгновения в вечность.

— Хотел с Востриковой поговорить — она на занятия не ходит дополнительные… Не думал, что телефон ваш, ошибся, наверное…

— Нет-нет. Номер ее, просто… Тут такое дело… Прозвон сначала, а потом снова…

— Это — моя вина. Отвлекли, пришлось сбросить звонок. А что, Анну кто-то терроризирует, судя по вашему выпаду?

— Да так… — замялся Женька. — Давайте, я вам Аню дам.

Он сунул ей трубку, сконфуженно отошел в сторону, почесывая затылок и бормоча: «Надо же…».

— Да, — сухо ответила Аня, подавляя радостные тонки в голосе. «Позвонил! — стучало в висках. — Сам позвонил!».

— Анна, я бы хотел с вами поговорить, — виноватым голосом раздалось в трубке.

— Зачем? Мы уже обо всем переговорили. И думаю, поняли друг друга. Разве нет?

— Не надо так, прошу… Я хочу вам рассказать то, что не смог тогда… И потом, я переживаю за вас. Не надо думать, что у меня в груди булыжник вместо сердца. Я же понимаю, что вы страдаете, но не считаю, что так, как это делаете вы, можно справиться с раной.

— А! Так все-таки раны не только у вас бывают, — язвила Аня под удивленные взгляды Женьки.

— Прошу, давайте встретимся.

— Хорошо. Где и когда.

— Если можно — сегодня после трех в том же кафе. Если нет — когда скажете и где захотите.

— Я подумаю. И перезвоню.

Аня нажала кнопку сброса вызова и посмотрела на часы. Полпервого. Если рвануть сейчас домой, переодеться и добраться до того кафе — времени в притык. Но бежать, сломя голову, на встречу к Виктору Андреевичу она не собиралась. Конечно, все ее существо ликовало и рвалось поступить именно так, но Аня в кои-то веки воспользовалась волей. «Пусть помучается, пусть подождет» — пронеслось в голове. Даже если на самом деле для него эта встреча не будет значить ничего.

— Кино остается в силе? — Женька подошел и заглянул в глаза.

— Да. — Аня кивнула.

— А Стержень чего хотел?

— Кто? Это Виктор Андреевич, что ли?

— Ну, да.

— Ничего особенного. Переживает, что на занятия не хожу, а ему успеваемость надо. Вон, и за экзамен мне отличку поставил, несмотря на то, что я не учила.

— А чего так?

— Из принципа. Чего учить, если все равно пятерку поставит.

— Нормально, — Женька повел широкими плечами. — А мне так не прокатит… Слушай, может он к тебе неравнодушен?

— Надеюсь, ты шутишь! — наиграно улыбнувшись, произнесла Аня. А мысленно твердила: «Если бы это было так…»

Сидя в полутьме кинозала, Аня пожалела, что сразу не согласилась на предложение Виктора. Сейчас внутри свербело от желания вырваться из рядов обитых бархатом кресел и помчаться в кафе. Корила себя за то, что не согласилась сразу. Вдруг, он передумает? С трудом подавляя волнение, Аня досидела до конца сеанса. Выходя в фойе, набрала номер Виктора Андреевича.

— Алло. Я приду, но чуть позже. Будете ждать?

— Конечно.

— Тогда до встречи.

— Резко ты с ним, — хмыкнул Женька, придерживая для нее дверь.

— А с такими по-другому нельзя, — жестко ответила Аня, хотя в груди все пело и благоухало…

Женька проводил ее до подъезда, чмокнул в щеку на прощание и скрылся в арке двора. Аня постояла у двери, скользя взглядом по окнам — распахнутым или прикрытым шторами. Ни в одном из них не было ни души. Только цветочные горшки и наклейки, оставшиеся с Нового года. Так и не зайдя в подъезд, она развернулась и тоже покинула двор.