Кто ищет…

Глава 32

Ступая по университетским коридорам, Марина пыталась вспомнить, где же тут находится деканат. Вежливый дедушка на проходной сказал, на какой этаж идти и куда свернуть, но в голове все смешалось. Теперь же спросить было не у кого. Попетляв из крыла в крыло, Марина наконец наткнулась на золотистую табличку «Деканат». Поморщилась, вспоминания сальности Бориса Венедиктовича, но сейчас гораздо важнее было найти Аню. Ради этого Марина могла стерпеть и большее унижение.

В приемной, не обращая внимания на вошедшую посетительницу, сидела белокурая высокая девушка с массивной грудью. Последняя заметно теснилась в алой блузке, намереваясь выскользнуть наружу при каждом движении хозяйки.

— Здравствуйте, — отрывая секретаршу от перекладывания бумаг, произнесла Марина. — Борис Венедиктович у себя?

Девушка обернулась к ней, словно впервые увидела.

— Здрасьте. Да, но он занят и скоро уедет.

— Мне надо срочно с ним поговорить. Я мама одной из студенток…

— Студентов у нас море, их родственников — еще больше. А декан — один. Так что в следующий раз.

Марина ощутила, что звереет. Губы непроизвольно сжались, руки сцепились на груди, затворяясь от грубиянки. Конечно, секретарша скорее выполняла указания начальника, вот только про то, что общаешься с живыми людьми, а не со скотом, тоже надо помнить.

— Вам неплохо бы поучиться хорошим манерам, — отчеканила Марина, сверкая глазами.

— Если вам что-то не нравится… — вновь погружаясь в бумаги начала секретарша.

Но Марина не стала дальше слушать, широкими шагами добралась до двери декана и рывком открыла ее. Борис Венедиктович в развязанном галстуке вальяжно развалился в кресле с рюмкой коньяка. Все то же пухлое лицо, обрюзгшая мешковатая фигура и масляные глазки.

— Можно? — произнесла звенящим голосом.

— Конечно, — ответил он, прищуриваясь. Видимо, пытался вспомнить, с кем разговаривает.

Оставив так и не шелохнувшуюся секретаршу в полном одиночестве, Марина прошла внутрь и захлопнула дверь.

— Я мама Анны Востриковой — студентки четвертого курса юридического факультета, — сразу внесла ясность она.

— А-а! — его губы расползлись в благодушной улыбке. — Присаживайтесь, — растягивая слова, продолжил декан. — Не узнал вас, хотя, помнил каждую минуту, — в глазах Бориса Венедиктовича мелькнуло разочарование, смешанное с некоторой брезгливостью. Похоже, ухоженная и шикарно одетая Марина нравилась ему больше, чем она же в подобии домохозяйки и без макияжа. — Чем обязан?

— Мне нужно узнать адрес одного из ваших преподавателей, — с ходу выпалила Марина. Ходить вокруг да около в ее положении было бессмысленно.

— Хм… Наслышан-наслышан. Полагаю, вас интересует Виктор Андреевич Чагин?

— Наверное.

Чагин… Чагин… Эта фамилия крутилась в Марининой голове, словно она раньше слышала ее. Вот только где?

Борис Венедиктович наклонился, покопался в ящиках стола, достал оттуда мятый листок и протянул ей.

— Право, я не знаю, что вам посоветовать. Поверьте, я хотел как лучше, поговорил с вашей дочерью, все объяснил. Но все сходится к тому, что она решила пойти назло мне, вам и всему обществу…

— Вы о чем? — спросила, пробегая глазами по скудному досье.

— Как? Так вы не в курсе дела? Я вызывал Анну, беседовал с нею, и мне показалось, что мы друг друга поняли. Я, признаться, до конца не верил в их роман. А через несколько дней узнаю, что они уже живут вместе!

Марина побагровела. Обсуждать с деканом личную жизнь дочери она не собиралась, тем более в снисходительно ехидном тоне, сквозившем в каждом растянутом слове Бориса Венедиктовича. Но еще мучительнее, чем выслушивать подобные суесловия, было осознавать, что это — ее вина.

— Давайте, не будем об этом, — тактично остановила декана.

— Как пожелаете, — и без того узкие глаза его превратились в щелки, а потом расширились. Он откинулся на спинку кожаного кресла и снова взял бокал. Видимо, Маринина персона его больше не интересовала. Ни как женщина, ни как собеседник.

— Можно, я заберу эту бумагу? Или копию? — поняв, что не сможет сосредоточиться в этих стенах, произнесла Марина.

— Да, конечно. Я ее для вас и напечатал. Знаете — последнее средство воздействия…

— Спасибо, — пресекла дальнейшие нравоучения. — До свидания.

— Да-с, — оборвавшись на полуслове растерянно произнес декан. — Заходите. И это… Если все так и останется, я буду вынужден отчислить Анну. Не обессудьте.

Он демонстративно развел руками, выплескивая коньяк из бокала на махровый ковер. Марина поспешила покинуть его кабинет, приемную, да и сам университет. Впиваясь взглядом в четкие буквы и фотографию в серую крапину, пыталась вспомнить, где видела это лицо?

Марина не помнила, как добралась до нужного дома. Бесконечная масса улиц, поворотов, светофоров слилась в единую массу, будто она крутилась на карусели. В груди горело от ненависти к самой себе. Что же она натворила из-за пустой ревности? Почему не выслушала Анюту, не поверила ей? Ведь было так просто выяснить правду! Марина ежесекундно кляла себя за одержимость Сергеем — иначе не назовешь болезненную привязанность, замешанную на любви.

Подкараулив первого выходившего из подъезда, проникла внутрь. Не помня себя, добралась до пятого этажа, перепрыгивая через несколько ступенек сразу. Трясущимися пальцами нажала на звонок, борясь с желанием начать колотить в дверь. Тишина… Кажется, кто-то тихонько подошел с той стороны, остановился. Пусть смотрит! — подумала про себя. Ее лицо ничего не скажет этому чудовищу, посмевшему совратить ее девочку!

То, что время идет, а никто не открывает дверь, доводило до бешенства, заставляло сердце разрываться в груди тугими толчками. Когда же кончится эта проклятая тишина? Видимо, понял, негодяй, что натворил, и теперь отмалчивается в надежде, что Марина уйдет! Нет уж! Она поднимет на уши всех соседей, весь дом, весь город, если понадобиться, но добьется от него ответа!

За дверью послышалось шуршанье и звук отползающей в сторону цепочки. Едва железная преграда отъехала — Марина ворвалась внутрь. Первое, что бросилось в глаза — Анюта в розовых трусах и мужской рубашке. Мир перевернулся, разом превратившись в безумную пародию, фарс. Как она могла допустить, чтобы дочка попала в лапы престарелого ловеласа?! Гнев наполнил каждую клеточку, ища выхода. И Марина знала, на кого его обрушит — за Аниной спиной, растерянно застегивая брюки, стоял Виктор Андреевич.

У Марины потемнело в глазах, кажется, ее даже затрясло от ненависти. Худощавый великовозрастный мужик с отпечатком интеллигентной грусти на лице. Именно такие нравились ей самой примерно в Анином возрасте. Веяло от них какой-то загадкой, печальной историей — хотелось узнать, что с ними случилось и утешить. Но Марина быстро разобралась в натуре одного такого «обиженного жизнью», после чего в молодости мужчины к сорока стали для нее безликими манекенами. У Анюты вышло иначе… А все из-за нее!

— Что? Доволен собой? — произнесла, наполняя слова едким сарказмом.

Виктор Андреевич подался вперед, всматриваясь в Маринино лицо.

— Простите, мы знакомы? — близоруко щурясь, спросил он.

— Заочно, ты… — договорить не успела — вмешалась Анюта.

— Это моя мама, — отступая к совратителю, пояснила она. И добавила, как пригвоздила, — приемная.

— Анюта, не вмешивайся. Ты просто не понимаешь, что это за человек.

— Мам… Марина Вячеславовна, я люблю этого человека. И я уже взрослая, чтобы самой за себя постоять.

— Нет! Такие типы идут на все, чтобы поразвлечься с молоденькой девчонкой!

— Простите, — деликатно кашлянув, вмешался Виктор Андреевич. — Но я ни с кем не развлекался. Понимаю, вас обескуражило, что Аня живет у меня. — Аня открыла рот, но он жестом остановил ее. — Но ей больше некуда было податься. Того, о чем вы подумали между нами не было и не будет. Я так решил. Не стану скрывать — я испытываю определенные чувства…

— Знаю я, что ты испытываешь! — перебила Марина. — Как только земля таких носит! Была бы своя дочь, поди, все ляжки кипятком обоссал бы от страха за ребенка!

— Не надо так, — голос негодяя наполнился печальными нотками. — У меня тоже пропала дочка… давным-давно… И я до сих пор не знаю, где она и что с ней…

Он продолжал говорить, но Марина не слушала. Чудовищная догадка вонзилась в сознание, будоража память. Замотала головой — это невозможно! Но сознание услужливо подталкивало к глазам выдержки из газет, до сих пор хранимых в запертом ящике тумбочки:

Дальше приписка от лица самого Аниного отца:

И черно-белая фотография: Аня на руках у матери и ее отец, заключающий обеих в широкие объятия…

— Не-е-ет… — сорвалось с Марининых губ. Детектив приходил к ней с утра, значит, Виктор Андреевич еще не в курсе, что Аня — его дочь… Нет! Закричало все Маринино существо. Неужели из-за ее бессмысленной истерики Анюта оказалась в объятиях собственного отца, да еще в такой извращенной форме? Мысль казалась невыносимой, прожигающей душу насквозь отчаянием и угрызениями совести.

— Ты… Ты… — Марина никак не могла произнести этого вслух. — Ублюдок! Ты совратил собственную дочь!

Виктор Андреевич окаменел, перестав даже моргать, а потом стал переводить взгляд с Марины на Анюту. Дочка тоже застыла, прижимая руки в груди. Она во все глаза уставилась на Марину, как бы умоляя «скажи, что это не правда!».

— Да, — Марина продолжала добивать врага. — Это я забрала ребенка из красной коляски, когда твоей жене попала щебенка в висок. И было это в Твери, правда, тогда город назывался Калинин…

Она не отдавала себе отчета, обрушивая на Виктора Андреевича очередную порцию подтверждений. Желание растоптать его, вынудить кусать локти от раскаяния, поглотило ее. Изливая свою вину на другого человека, Марина совершенно забыла про Анюту. Когда же спохватилась — как она отреагирует на сказанное, очнулась и дочка.

Продолжая мотать головой, Аня выскочила из квартиры как была — в трусах и рубашке. Марина рванула следом, но ее остановили цепкие пальцы Виктора Андреевича, впившиеся в предплечье.

— Это правда?! — переходя на крик, спросил он.

— Да. Тебе недостаточно доказательств? Так знай — утром ко мне приходил нанятый тобой детектив. Антон… Фамилию не запомнила, но она какая-то смешная.

Марина попыталась оторвать его руку от себя, но ничего не получилось — она сжималась еще сильнее, грозя оставить синяки.

— Пустите меня!

— Зачем? — в глазах Виктора Андреевича стояли слезы. Марина отвернулась, кроме влаги там еще было что-то такое, чего она не могла выдержать.

— Бог подарил ее мне.

Секунда — и он разжал руку, сползая на порог. Марина побежала вниз, поглощенная одной мыслью — надо догнать Анюту. А там все наладится, да, все будешь хорошо. Главное — догнать Анюту…