Кто не молчит, тот должен умереть (Факты против мафии)

16 января 1920 г. в Соединенных Штатах вступила в силу 18-я поправка к конституции страны, принятая в конгрессе большинством голосов. Первый раздел гласил: «Через год после ратификации настоящей статьи в Соединенных Штатах и на всех подвластных им территориях запрещаются производство, продажа или перевозка, а также ввоз или вывоз опьяняющих напитков для потребления».

16 января 1920 г. в городе Норфолк, штат Вирджиния, евангелист Билли Санди во время церемонии символического погребения гроба с Джоном Ячменное Зерно, олицетворением опьяняющих напитков, произнес вдохновенную проповедь. Патетически воздев руки, Санди воскликнул: «Прощай, Джон! Ты был подлинным врагом бога и другом дьявола! Я всей душой ненавижу тебя!»

16 января 1920 г. в Соединенных Штатах был введен «сухой закон». Легально нельзя было хранить ни ячменное пиво, ни виски. Однако не все граждане в «богом избранной стране» ненавидели до глубины души алкоголь. Напротив, люди, не проявлявшие ранее интереса к алкоголю, после запрета начали выпивать. Спрос на горячительные напитки стал выше, чем прежде. В алкогольной индустрии появились новые понятия: муншайнер, бутлеггер, спикизи. Муншайнер[31] — подпольный самогонщик — тайно, по ночам, при свете луны, изготовлял виски. Бутлеггер[32] — контрабандист — доставлял в страну запрещенное зелье через океан или через канадскую границу. В спикизи[33] — нелегальном притоне — шепотом с многозначительным подмигиванием заказывали чай и в чайной чашке получали горячительный напиток. На нелегальной торговле алкогольными напитками можно было заработать фантастические прибыли. Бутылка виски, приобретенная за 15 долл. за пределами США, приносила прибыль от 70 до 80 долл. Однако контрабанда алкогольных напитков была отнюдь не безопасным занятием. В борьбе с полицией приходилось прибегать к всевозможным уловкам, и прежде всего нужно было иметь хорошо налаженную организацию. Таким образом, торговля алкогольными напитками стала сферой деятельности растущих как на дрожжах или уже существовавших гангстерских банд. Лишь они могли скоординировать множество «профессий», связанных с торговлей алкоголем.

В этом деле нужен был моряк, который бы доставлял виски через море или океан. Банда должна была быть уверена в том, что он, получив для оплаты товара несколько десятков тысяч долларов, не возвратится с пустыми руками и не расскажет какую-нибудь историю о нападении, во время которого у него отняли все деньги. Далее, необходим был владелец грузовика, который находился бы вне подозрений у полиции и к тому же сумел бы подкупить полицейского, дать ему сколько следует — не слишком много, но и не слишком мало. Наконец, следовало создать обширный аппарат для продажи товара.

Еще в 1920 г. гангстеры вошли в большой бизнес. На время Чикаго стал столицей алкогольной контрабанды. В число банд, занимавшихся этим бизнесом, входила также «Черная рука». В лице Большого Джима — Колозимо она долгое время имела опытного и осторожного вожака. В 1915 г. другой мафиозо, Джонни Торрио, переселился из Нью-Йорка в Чикаго и дослужился здесь до адъютанта Колозимо. В Нью-Йорке с 1911 г. он держал под жестким контролем порт, за что получил кличку Грозный Джон.

В 20-х годах в Чикаго проживало уже около 130 тыс. итальянцев, составлявших надежный источник для дальнейшего расширения власти «Черной руки». К моменту вступления в силу «сухого закона», запрета на изготовление и сбыт спиртных напитков, Колозимо уже держал под своим контролем северную часть Чикаго. Именно в эти годы Торрио вызвал из Нью-Йорка молодого Аль (Альфонса) Капоне, который оказывал ему услуги в Нью-Йорке.

Капоне не был сицилийцем, он родился в Неаполе в 1899 г., позднее вместе с родителями эмигрировал в Америку. Альфонс вырос в «Малой Италии» в Нью-Йорке, в трущобах итальянского гетто, где нашли прибежище нищие иммигранты из Сицилии. Для преступлений здесь была особенно благодатная почва. Подростком Капоне входил в молодежную банду, члены которой, следуя примеру взрослых, обкрадывали овощные лавки. В одной из драк он получил глубокую ножевую рану на левой щеке. С этих пор Альфонс носил кличку Лицо Со Шрамом. Молодой мафиозо был принят в банду Грозного Джона. С этого времени Торрио становится кумиром Капоне, со своей стороны Торрио убеждается в способностях молодого мафиозо.

Резня в день св. Валентина

В 1920 г. Колозимо был убит. Его дело наследовал Джонни Торрио. К тому времени доход мафии Чикаго составлял около 100 тыс. долл. в неделю. Со смертью Колозимо борьба между конкурирующими бандами не окончилась. Основным противником была банда Дайона О’Бениона, состоявшая главным образом из ирландских иммигрантов. Торрио и его адъютант Капоне решили нанести соперникам уничтожающий удар. Несколько мафиози, специализировавшихся на убийствах, — триггермены,[34] называемые так потому, что они постоянно держали палец на спусковом крючке пистолета, или, как их еще называли, торпедос, получили от них особое задание. В 1924 г. чикагский «пивной король» Дайон О’Бенион умер от нескольких точных выстрелов, прогремевших в то время, когда с букетом сирени в руках он выходил из цветочного магазина.

Банда О’Бениона замышляла месть. Хайми Вайс, преемник убитого, хотел собственноручно прикончить Торрио. В своей акции он использовал новое в гангстерской среде оружие — автомат. Из своего автомобиля Вайс обстрелял автомобиль Торрио. Шофер дона чикагской мафии скончался на месте, однако сам Грозный Джон отделался лишь парой дырок в шляпе. Несколько дней спустя в подъезде одного дома триггермены банды О’Бениона вновь устроили засаду. На этот раз они стреляли точнее: из пятидесяти выпущенных по Грозному Джону пуль три достигли цели. Месяц глава чикагской мафии находился между жизнью и смертью. Выйдя из больницы, Торрио решил оставить дела. У него было достаточно денег для беззаботной жизни. Впоследствии он еще долго помогал мафиози своими советами. Трон босса чикагских мафиози был свободен.

Перед уходом в отставку Торрио собрал всех капи. К тому времени мафиози Чикаго возродили у себя старые традиции Сицилии: четкую иерархию с доном во главе и подчинявшимися ему капи — «лейтенантами», как назвали их американские газеты. Торрио внес сенсационное предложение: его преемником должен стать Капоне. Конечно, в бандах мафии было много несицилийцев и даже неитальянцев. Однако, для того чтобы занять командный пост, до сих пор было необходимо обязательно быть родом с острова в Средиземном море. Торрио описал высокие достоинства своего протеже — его осмотрительность, организаторский талант. Капи приняли его предложение. Это был единственный в истории мафии случай, когда несицилиец был произведен в доны.

Лицо Со Шрамом, Капоне, неаполитанец, оправдал ожидания братьев по мафии. Американская общественность могла догадаться о смене трона мафии в городе на озере Мичиган по полицейским отчетам. Война гангстеров приняла невиданные до сих пор размеры. Только между 1924 и 1929 гг. в Чикаго было застрелено более пятисот гангстеров. Капоне беспощадно истребил банду О’Бениона, банды Доуэрти и Билла Морана. К автоматам присоединились пулеметы и ручные гранаты. В гангстерскую практику вошли устанавливаемые в автомобилях взрывные устройства, которые срабатывали после включения стартера.

Начало этой серии убийств вошло в историю американской криминалистики под названием «Резня в день св. Валентина». Операцию Аль Капоне назначил на 14 февраля 1924 г. Этот день случайно совпал с церковным праздником св. Валентина. В назначенный час члены банды Капоне в форме чикагских полицейских ворвались в гараж, где банда Морана организовала склад контрабандного виски. Люди Морана, захваченные врасплох, подняли руки вверх, будучи убеждены в подлинности полицейских. Покорно выстроились они у стенки, но вместо ожидаемого обыска раздались выстрелы. Семь человек были убиты, среди них и главарь банды Жук — Моран. Привлеченные выстрелами прохожие столпились перед гаражом. Они были чрезмерно удивлены расторопностью блюстителей порядка, когда парни Капоне в новой, как с иголочки, форме покинули место кровавой бойни.

Появление рэкета

«Способности» Аль Капоне не ограничились организацией убийств. У него был особый нюх на бизнес, он видел возможности для выгодного вложения прибылей от контрабанды спиртными напитками. Капоне стал подлинным изобретателем рэкета, проводимого в широких масштабах.

Первоначально слово «рэкет» не имело того значения, которое приобрело позднее. Согласно одной из версий, оно происходит от английского «рэкит» — «ракетка», изготовление которой в 1897 г. было монополизировано в Чикаго. По другой — считается, что это понятие возникло в конце прошлого века, когда некоторые клубы в Нью-Йорке имели обыкновение устраивать балы, которые называли «рэкиты» (ракетки). Продажа билетов на балы была основным источником доходов этих клубов. Администрации клубов приходилось обычно немного «содействовать» продаже, вынуждая людей покупать билеты.

Обратив внимание мафии на возможность организации рэкета в широких масштабах и введя его впервые в Чикаго, Капоне использовал в работе опыт, накопленный в свое время «Черной рукой»: банановую «пошлину» в Новом Орлеане и мясную торговлю в Сент-Луисе. Рэкетиры тех лет действовали таким образом: парни из банды Капоне обходили, к примеру, несколько сот прачечных Чикаго, заявляя при этом их владельцам, что хотели бы получать всего десять долларов в месяц «вознаграждения за охрану». Если хозяева платить не желали, то они лишались защиты. А это означало разбитые витрины, двери, облитые кислотой, сорванные вывески, испорченное белье клиентов. Вскоре платить стали все.

Эти методы можно было использовать «по вертикали» — в различных видах ремесел и торговли — и «по горизонтали» — внутри какой-либо одной отрасли. Так Капоне открыл для мафии новый источник доходов. Сначала его банда взялась за «охрану» публичного дома, со временем доведя эту систему до совершенства. Основой бизнеса было: 50 процентов — мафии, 50 — проституткам. Но это отнюдь не означало, что возможности извлечения мафией прибылей из этой отрасли были полностью исчерпаны. Проститутки эксплуатировались как рабыни, и полиция с полным правом говорила о «белом рабстве». В этой связи интересны показания одной проститутки: «Я заколачиваю 556 долларов в неделю. Половину из них загребает хозяйка дома, значит, остается 278 долларов. 25 долларов, хочешь не хочешь, нужно отдать Казери, моему посреднику в этом доме, и 36 долларов — Перуччио, который меня туда устроил. 15 долларов уходит на жратву, 5 долларов я плачу за еженедельный врачебный осмотр, 25 долларов вымогают у нас для какого-нибудь «политического фонда», 10 долларов — за билеты на спортивный праздник копов, 10 долларов — на пикник шерифу, 50 долларов уходит на очередное вечернее платье, которые постоянно навязывает одна из банд. Хозяйка дома сказала нам, что мы должны покупать их, или банда поднимет дом на воздух. Я не говорю уже о том, что каждые два дня должна укладывать волосы, — это доставляет огромную радость какому-нибудь местному политикану, а мне обходится в 15 долларов в неделю. Прибавьте к тому же еще примерно 4 доллара за проезд на транспорте. Комната обходится мне в 10 долларов. Однажды мы узнали, что пара полицейских собирается организовать в Доме облаву, и это обошлось нам по пятерке с носа, вычтите и их тоже. Таким образом, мои недельные расходы составляют 221,30 доллара, значит, мне достается 56,70 доллара; их, разумеется, я отдаю Раймонду, своему сутенеру, которого обычно встречаю в конце недели. Тогда мы идем куда-нибудь и напиваемся вдрызг».

Почему, спрашивается, эти преступления: убийства, нелегальная торговля спиртными напитками, вымогательство, эксплуатация проституток — могли происходить безнаказанно? Надо сказать, что Аль Капоне довел налаженную его предшественниками систему до совершенства. При гигантских прибылях его организации Аль Капоне мог позволить себе купить не только всю полицию, но и большинство политических деятелей города в придачу. К немалому удивлению чикагцев, защитником на судебном процессе Торрио, на котором он, разумеется, был оправдан, выступил близкий друг председателя демократической партии Чикаго. Как выяснилось позднее, Аль Капоне имел обыкновение такие связи расширять, о чем свидетельствовало несколько примечательных документов, обнаруженных властями в связи со скандальными разоблачениями тесного сотрудничества мафии с американским правосудием. Среди них было и письмо чикагского судьи Джонсона Максу Вольпе, одному из капи банды Аль Капоне: «Дорогой Макс! Благодарю вас за помощь, оказанную мне в день выборов. Вы, как нельзя лучше, позаботились о их проведении. Без вас я бы не смог выйти с честью из затруднительного положения, в котором находился. Спасибо, старина! Я никогда этого не забуду. Надеюсь на скорую встречу с вами».

Влияние Аль Капоне было столь велико, что к нему, как утверждали, обратились даже за консультацией по поводу проведения президентских выборов 1928 г., опасаясь вмешательства мафии в ход предвыборной кампании. Во всяком случае, между Фрэнком Дж. Лотшем, шефом чикагской уголовной полиции, задачей которого являлась борьба с преступностью, и «великим Капоне» состоялась приватная дружеская беседа. Капоне обещал Лотшу держаться в стороне от президентских выборов. Что предложил Лотш в качестве ответной услуги — история умалчивает. Однако в те годы отказ мафии от участия в предвыборной президентской кампании играл лишь второстепенную роль и отнюдь не означал, что претенденты на высшую в Америке государственную должность вообще не воспользовались помощью гангстеров. По единодушному мнению прессы, мафия была лишь частью широкоразветвленной организованной преступности.

Жена мафиозо хранит молчание

Агентов службы «сухого закона», в задачу которых входил контроль за соблюдением 18-й поправки к Конституции США, Капоне также крепко держал в руках. Агент, которому государство платило за его труд 44 доллара в неделю, получал от другой заинтересованной стороны в два-три раза больше, если смотрел на свои обязанности сквозь пальцы. Надо сказать, многие из них так и поступали.

И если полиции в те времена Аль Капоне совершенно не боялся, то у него были основания опасаться своих дружков из Нью-Йорка. В середине 20-х годов мафии как всеобъемлющей, единой организации в США еще не существовало. Местные банды мафии — «семьи» — не были связаны друг с другом и, забывая о национальной общности, ожесточенно боролись между собой за сферы влияния. Одного из нью-йоркских главарей мафии звали Джузеппе Айелло.

Айелло люто ненавидел Лицо Со Шрамом, Каноне, так как не смог смириться с мыслью, что во главе «семьи» мафии стоит несицилиец, который командует сицилийцами. Поначалу эта ненависть Айелло проявилась в косвенных действиях против Капоне. В городе Сисеро, близ Чикаго, парни Айелло пристрелили коммерсанта Антонио Ломбарди, которого Капоне сделал своим капо. Следующее покушение — на закадычного друга и соратника Аль Капоне Паскуале Лолардо — было организовано Айелло в традиционном стиле мафии.

Парни Джузеппе Айелло навестили Лолардо в его прекрасно обставленной чикагской квартире, представившись деловыми партнерами одного общего знакомого в Нью-Йорке. Они принесли с собой подарок и цветы для жены Лолардо. Она сервировала столик, поставила вино и скрылась на кухне, чтобы не мешать мужу разговаривать о «делах». Жена Лолардо возилась на кухне, как вдруг услышала выстрелы. Она бросилась в комнату. На полу в луже крови с размозженной головой лежал ее муж. «Знакомые» из Нью-Йорка исчезли.

Сгоряча жена Лолардо описала полицейским приметы одного из убийц. Однако позднее она отказалась от своих показаний, заявив, что ничего не знает. Жены мафиози также обязаны соблюдать закон молчания.

Джузеппе Айелло не остановился на этих «предостережениях». Он попытался разложить банду Аль Капоне изнутри. За крупную сумму босс нью-йоркской мафии подкупил двух доверенных людей Капоне — Джованни Скаличе и Альберто Ансельмо. Оба они вместе с братьями Дженна работали в отделе бутлеггеров чикагской мафии, и, надо сказать, с большим успехом. Братья Дженна являлись владельцами внешне ничем не примечательной и вполне легальной фирмы, которая служила прикрытием для их бизнеса спиртными напитками. Братья-мафиози командовали практически всей полицией городского района. Еженедельно служащие полиции выстраивались в очередь к кассе фирмы братьев Дженна. Там выплата взяток контролировалась с помощью списка, доставлявшегося специальным посыльным из полицейского управления на Максвелл-стрит.

Два детектива, не входившие в этот список, попытались провалить фирму братьев Дженна. Их постигла печальная участь: они погибли от выстрелов Ансельмо и Скаличе. На судебном процессе, как этого и следовало ожидать в Чикаго, убийцы были оправданы. Однако в ходе судебного разбирательства всплыли данные о коррупции полиции в «Дженна-лэнде» — «вотчине братьев Дженна», как называла народная молва этот городской район, поэтому власти были вынуждены принять «строгие меры»: уличенных в коррупции полицейских… перевели на другие участки.

К Скаличе и Ансельмо вскоре присоединился Джузеппе Джунтас, которого они рекомендовали на руководящий пост чикагской мафии. Аль Капоне поручил своей организации «Джи-2»[35] прощупать Джунтаса. Эта организация была новейшим изобретением Капоне и представляла собой службу информации, шпионажа и контршпионажа. Парикмахеры и бармены, служащие отелей, портье и чистильщики обуви, служащие мэрии, полицейские и шоферы такси во всем Чикаго знали номер телефона на тот случай, если они могли сообщить «великому Капоне» что-либо интересное. Вскоре «Джи-2» установила: Джузеппе Джунтас был у Джузеппе Айелло «торпедос» — исполнителем смертных приговоров, которому было поручено при удобных обстоятельствах прикончить Аль Капоне и захватить власть в чикагской мафии в качестве «вице-короля» нью-йоркской банды Айелло. Скаличе и Ансельмо должны были помочь ему при захвате власти.

Кровавый обед

Аль Капоне пригласил всех мафиози на торжественный обед. Предлогом послужило назначение Джунтаса на должность капо. Мафиози собрались в банкетном зале ресторана. Предварительно они были проинструктированы Аль Капоне, как себя вести. «Великий Капоне» лично принимал гостей, любезно улыбался всем, для каждого находил дружеское слово, крепко пожимал руки и был особенно учтив и приветлив со Скаличе, Ансельмо и Джунтасом. Принесли традиционные блюда со спагетти, благоухающую пиццу, пузатые бутылки с кьянти.

Как почетный гость Джунтас занял место во главе стола, Скаличе и Ансельмо, «заслужившие» повышение, сели по обе стороны от него.

Капоне поднялся с бокалом шампанского в руке. Все напряженно ожидали тоста. Однако неожиданно улыбка исчезла с его лица, оно страшно исказилось, стало мертвенно-бледным, шрам на левой щеке налился кровью. «Предатели! Дерьмо! Вонючие собаки!» — истошно заорал он и бросил бокал в лицо оцепеневшему Джунтасу. Другой рукой Капоне достал из-под стола тяжелую бейсбольную биту. Участники банкета выхватили пистолеты и направили их на трех предателей. Капоне медленно обошел вокруг стола и остановился позади Скаличе. Затем он несколько раз ударил его по голове тяжелой битой. Так же Капоне разделался с Джунтасом и Ансельмо.

После этого «король Чикаго» бросил окровавленную бейсбольную биту на пол, сделал своим «солдатам» знак, чтобы они убрали трупы, и стремительно вышел из зала. Ансельмо и Джунтас были еще живы. Мафиози пристрелили их.

На следующий день на шоссе недалеко от Чикаго в придорожной канаве полиция нашла три трупа. Имя убийцы было известно всем. Однако никаких улик против него не было.

После совершения этого убийства прошло несколько недель. Доны мафии в разных концах Соединенных Штатов получили приглашение приехать в Атлантик-Сити, где гангстеры наметили провести конференцию. Все банды мафии в США: в Нью-Йорке, Детройте, Чикаго, Кливленде, в Филадельфии и Бостоне, в Сент-Луисе и Новом Орлеане — направили на нее своих представителей. Главарь мафии Чикаго Аль Капоне хотел приступить к осуществлению идеи своего предшественника Джонни Торрио: разделить и разграничить сферы влияния, договориться о взаимной помощи и постоянном сотрудничестве и навсегда положить конец борьбе мафиози между собой. Насущную необходимость решения этих вопросов убедительно показали донам неудача интриги Айелло и три убийства мафиози, последовавшие за ней. В то же самое время нью-йоркская мафия на деле доказала, сколь полезными могут быть согласованные действия отдельных гангстерских банд.

Основателем нью-йоркской мафии принято считать Игнацио Сайетту, по прозвищу Лупо — Волк. В 1899 г. он был вынужден бйжать с Сицилии из-за совершенного там убийства. Вместе со своим зятем Джузеппе Морелло он организовал из сицилийцев первую в Нью-Йорке банду мафии. В квартале Ист-Гарлем, на 125-й стрит, банда переоборудовала под штаб-квартиру бывшую конюшню. Как позднее заявил полицейский, эта конюшня «видела больше убийств, чем лошадей». Вначале банда Сайетты ограничивалась грабежами соотечественников, о которых было достоверно известно, что после первой же попытки шантажа они не побегут в полицию жаловаться. По эту сторону Атлантики также действовал омерта́, непреложный закон мафии: кто не молчит, тот должен умереть! Даже пасынок Морелло не избежал мучительной смерти за нарушение этой первой заповеди «Общества чести».

Но однажды Сайетта совершил роковую ошибку: он подделал банкноты. Расплатой за это было тридцать лет каторжной тюрьмы. Наследие принял Чиро Терранова, «король артишоков» Нью-Йорка, который с помощью хорошо организованного рэкета контролировал все овощные лавки города. Однако Терранова ограничился контролем только над частью нью-йоркской мафии, не претендуя на большее. Он считал, что и этого вполне достаточно. В других районах Нью-Йорка каждый капо — Айелло, Валентине и все прочие — создал свою собственную империю. Таким образом, борьба за наследство — Нижний город, районы Манхэттен и Бруклин — была неизбежной.

Джо Босс и его вице-короли

На трон короля Нижнего города претендовал смелый молодой мафиозо. Это был Джузеппе Массериа, эмигрировавший из Сицилии в 1907 г. За решительность, которую он проявил в борьбе за власть в своей «семье» мафии, дружки прозвали его Джо Босс. Разумеется, ни один из конкурентов не собирался без борьбы уступать желанный трон. Среди них был Умберто Валентино, опытный бутлеггер, мечтавший стать властителем обеих частей города. Для подкрепления претензий он мобилизовал всех своих приверженцев. Теперь наступила очередь Нью-Йорка пережить войну гангстеров.

Джузеппе Массериа предложил Валентино пойти на мировую. «Конференция» состоялась с глазу на глаз на углу малолюдной улицы. Рукопожатием Массериа и Валентино скрепили перемирие и разошлись как старые знакомые. Однако уже на ближайшем перекрестке Валентино поджидали триггермены из банды Массериа. Когда раздался первый выстрел, Валентино выбежал на проезжую часть улицы и остановил такси. Он с трудом открыл дверцу машины и тут же тяжело рухнул на землю: в его спину была разряжена целая обойма. Отныне Массериа мог с полным правом называть себя Джо Босс.

Для того чтобы лучше управлять своей империей, Массериа назначил двух «вице-королей»: в Бруклине — Фрэнки Уэйла, который в 1920 г. застрелил главаря чикагского преступного мира Колозимо, а в Манхэттене — некоего Сальваторе Луканиа, которому позднее под кличками Чарли или Счастливчик Лучано еще предстояло сыграть видную роль в истории развития мафии.

Лучано родился 24 февраля 1897 г. в сицилийском городке Леркара-Фридди в семье горняка. В 1907 г. его семья эмигрировала в США. Сальваторе проходил «учебу» в бандах подростков в том же самом районе Нью-Йорка, что и Джонни Торрио и Аль Капоне. Трудовую деятельность Лучано начал с простого рабочего с недельным заработком семь долларов при десятичасовом рабочем дне и позднее примкнул к одной из банд. Приблизительно в 1920 г. мафия обратила на него внимание. Лучано помогал Джо Массериа в борьбе за власть в Манхэттене и Бруклине; он был даже не капо, а правой рукой Массериа. Именно Лучано предложил основать «Даунтаун риэлти компани» — мнимую фирму, под прикрытием которой мафия могла заниматься нелегальным алкогольным бизнесом. Лучано приобрел аптекарский магазин, в котором можно было сбывать спиртные напитки и наркотики. В то время он дважды вступал в конфликт с полицией: первый раз из-за торговли наркотиками, второй — из-за нелегального ношения оружия. В обоих случаях он вышел сухим из воды.

Смелым ходом Сальваторе Лучано повысил свои шансы на замещение вакансии главаря мафии в будущем. Образцом ему послужил нередкий в американской промышленности процесс концентрации капитала: четыре гигантских чикагских концерна — «Армур», «Свифт», «Морис Нельсон» и «Хаммонд», изготавливавшие все виды мясных консервов, объединились в трест. Сообща они держали рынок в своих руках и диктовали цены. Трест — вот гениальное решение и в алкогольном нелегальном бизнесе.

Трест контрабандной торговли виски

Лучано устраивал, обсуждал, убеждал, организовывал. Вскоре на свет появилась «Большая семерка» — супертрест гангстеров, который впоследствии контролировал всю торговлю запрещенными в то время в США спиртными напитками. Мафию в этом тресте представляли Сальваторе Лучано, Джонни Торрио и Джо Адонис. Компаньонами были «Нью-Йорк индепендентс» и «Независимые бутлеггеры Нью-Йорка» — гангстерская шайка Зигеля — Лански и группы контрабандистов виски Нью-Джерси, Бостона, Род-Айленда и Атлантик-Сити.

С тех пор не было в США капли алкоголя, доставленной из-за Атлантического океана, которая не прошла бы через руки «Большой семерки». Трест гангстеров имел собственный флот, собственную охрану, собственные перевалочные пункты и склады в Канаде и на Багамских островах. Штаб-квартира «Большой семерки» находилась в отеле на Лексингтон-авеню в центре Нью-Йорка. Оттуда контрабандисты поддерживали радиосвязь со своими радиостанциями на французских островах Сен-Пьер и Микелон близ Ньюфаундленда и в городе Нассау на Багамских островах. В поступавших в штаб-квартиру шифрованных радиограммах сообщалось о времени отправления и прибытия судов с контрабандным товаром, содержались сведения о количестве и качестве груза, о ценах и соответствующих методах приема контрабанды.

«Большая семерка» работала с той же деловитостью, что и любой капиталистический трест. Она устанавливала единые обязательные цены, определяла ввозные квоты на контрабандное виски, для того чтобы держать цены на рынке, следила за тем, чтобы отдельные группы контрабандистов не нарушали границ отведенных для них участков торговли. Подобно крупным концернам, через своих лоббистов «Большая семерка» покупала политиков. Гангстерский трест щедро платил также полицейским и таможенникам, солдатам и офицерам американской береговой охраны.

Словом, «оборона» обеспечивалась прочно, и лишь в редких случаях происходили срывы. Так, однажды «Клип», один из принадлежавших «Большой семерке» торпедных катеров, среди бела дня на берегу Гудзона в Нью-Йорке разгружал контрабандный товар. Тут-то его и накрыла береговая охрана. Однако моряков береговой охраны, собравшихся было арестовать контрабандистов, ожидал «сюрприз»: они были встречены плотным огнем из тяжелых пулеметов. Удивление их возросло еще больше, когда обнаружилось, что нарушителям ответный огонь нипочем: толстые листы брони надежно защищали торпедный катер контрабандистов.

За годы деятельности «Большой семерки» американским властям лишь один-единственный раз удалось конфисковать крупную партию товара. И произошло это не в результате тонко задуманной операции по розыску преступников или изощренной полицейской тактики, а благодаря слепой случайности.

Удар по гангстерам полиции удалось нанести в ночь с 22 на 23 августа 1927 г. На 23 августа американские власти назначили смертную казнь, вызвавшую гнев и возмущение всей мировой общественности. Уже несколько лет два иммигранта-итальянца находились в камере смертников бостонской тюрьмы по обвинению в убийстве, которого они никогда не совершали. Нет, это были не Колозимо, Торрио или Капоне, а рабочие-активисты Никола Сакко и Бартоломео Ванцетти. Уголовников всех мастей американская полиция и юстиция брали лайковыми перчатками, с рабочими же и их вожаками они обращались жестоко, вплоть до нарушения законов. Гангстеры в какой-то степени принадлежали к капиталистической системе, рабочие и их организации, напротив, угрожали этой системе, системе легальной и противозаконной преступности. Никола Сакко и Бартоломео Ванцетти пали жертвами провокации и были осуждены на основе сфальсифицированных улик и лжесвидетельств. Уже несколько раз назначался срок приведения смертного приговора в исполнение, но каждый раз трудящимся всего мира, гневно протестовавшим на массовых митингах против этого злодеяния, удавалось остановить руку палача. Однако вопреки единодушному требованию мировой общественности отменить принятое судебное решение американские власти назначили окончательный срок казни двух ни в чем не повинных итальянцев. Ожидая в день казни Сакко и Ванцетти новых демонстраций и массовых выступлений рабочих, полиция объявила всеобщую готовность. Усиленные наряды полицейских непрерывно патрулировали по улицам. Всем полицейским было строго приказано о каждом происшествии и любом подозрительном замечании немедленно сообщать в полицейское управление.

Только по этой причине какой-то полицейский обратил внимание на лодку, которая с погашенными огнями держала курс на остров Статен и наконец бесшумно причалила к берегу. Полицейский быстро смекнул, что здесь дело не чисто, и побежал к ближайшему телефонному автомату. Позднее этот полицейский заявил репортерам: «Я думал, что это русские агенты!»

Контрабандисты выгрузили бочонки виски, взвалили их на плечи и, ничего не подозревая, направились прямо в руки оперативно прибывшего наряда полиции.

Что произошло с Сальваторе Лучано?

Вскоре Сальваторе Лучано, подавший идею создания алкогольного треста, встал во главе «Большой семерки». Влиятельный пост, который он занимал в гангстерском тресте, не только принес с собой огромную власть, но и вызвал зависть тех, кого Лучано обошел. «Большая семерка» была мощным картелем гангстеров, однако в ней были представлены далеко не все «семьи» мафии. Этой-то части мафии не по нутру был неожиданный взлет Лучано.

Однажды утром в начале 1929 г. полицейский патруль задержал мужчину, который, шатаясь из стороны в сторону, словно пьяный, шел по шоссе на Литтл-Хьюгенот-Бич, недалеко от острова Статен. Этот субъект действительно выглядел подозрительно: его одежда была разорвана, лицо в крови, на руке колотая ножевая рана. Полицейские доставили задержанного в больницу. Едва его перевязали и привели в чувство, как за него принялись несколько детективов. Ведь этого человека звали Сальваторе Лучано!

Что же произошло с могущественным боссом «Большой семерки»? Пожалуй, это навсегда останется тайной. Можно строить только предположения. Во всяком случае, показания Лучано, данные детективам, не слишком-то проливали свет на это дело. Вот что он рассказал на допросе: «Я стоял на углу 50-й стрит и 6-й авеню и поджидал знакомую девушку. Неожиданно ко мне подъехал автомобиль с зашторенными окнами. Из него вышли трое мужчин. Они выхватили пистолеты и втолкнули меня в машину, надели наручники и заткнули рот тряпкой. Где-то за городом они остановились, вытолкнули меня из машины, долго били меня кулаками и ногами, ударили ножом, пытали горящими сигаретами. Затем я потерял сознание. Наверное, они подумали, что я умер. Во всяком случае, очнулся я утром на Хьюгенот-Бич».

«Кто были эти люди?» — спросил детектив.

«Ни разу в жизни я не встречал никого из них», — последовал ответ.

Сомнительно, чтобы Лучано, один из ведущих главарей мафии, дал полиции правдоподобные показания. О том, что произошло в действительности, можно лишь гадать.

Наиболее же достоверна версия, согласно которой нападение служило настойчивым предупреждением со стороны других донов американской мафии, чтобы Лучано не забывал, что он — мафиозо. Какой бы вес ни имела «Большая семерка», мафия должна стоять на первом месте. Наконец, мафия не могла смириться с тем, что в гигантской контрабанде виски она зарабатывала меньше многих несицилийских банд и что мафиози где-либо в Соединенных Штатах были урезаны в своих доходах. Как бы то ни было, но после этого случая дружки стали называть Лучано Лаки — Счастливчик, наивно полагая, что только благодаря счастливой случайности после этого нападения он остался в живых.

Конференция гангстеров

Такова была обстановка, когда Аль Капоне внес предложение о созыве большой конференции главарей мафии. За год до этого в Кливленде состоялась первая встреча. Курьезная случайность нарушила планы мафиози. Администратор отеля, в котором они остановились, при виде 21 постояльца в одинаковых костюмах и шляпах, подозрительно озиравшихся по сторонам, изумился настолько, что тут же позвонил в полицию. Во время обыска у каждого из них полицейские обнаружили пистолет, причем ни один из владельцев оружия не смог предъявить блюстителям порядка официального разрешения на его ношение. Таким образом, запланированная конференция мафии не состоялась, вместо этого собравшихся на нее приговорили к тюремному заключению, разумеется условно, и к денежному штрафу по 50 долл. с каждого.

В мае 1929 г. элита мафии приехала на роскошный приморский курорт Атлантик-Сити. На этот раз мафиози были более предусмотрительны. Повсюду их сопровождали телохранители, ни на миг не оставляя своих хозяев без присмотра. Под куртками у них на специальных ремнях наготове были кольты.

На этот раз Аль Капоне повел себя как дипломат высшего класса. Глядя на него, нельзя было подумать, что незадолго до этого он зверски убил бейсбольной битой нескольких мафиози из конкурирующей «семьи».

Капоне выложил собравшимся мафиози предложения — свои собственные и Джонни Торрио, духовного отца этой встречи. Он заявил, что необходимо наконец покончить с раздробленностью и соперничеством внутри мафии ради общего дела. Главарь чикагской мафии нарисовал картину, как организация, объединив свои силы, могла бы распространить свое влияние по всей стране. Он сказал, что «сухой закон» в скором времени может быть отменен и что необходимо приготовиться к этому моменту. Следовало открыть новые отрасли дохода: азартные игры, проституцию, рэкет, букмекерство, торговлю наркотиками.

На встрече в Атлантик-Сити мафиози согласовали конкретные мероприятия:

1. Американские банды мафии объединяются по образцу отечественной сицилийской мафии в единый союз, который отныне должен носить название «Коза ностра» («Наше дело»).

2. «Семьи» мафии образуются из отдельных банд.

3. Каждую «семью» возглавляет дон, который отдает приказы подчиненным ему капи.

4. Уже на этой конференции в Атлантик-Сити «Коза ностра» отводит отдельным «семьям» районы их действия, границы которых необходимо строго соблюдать.

5. Союз «Коза ностра» возглавляет верховный совет, в который входят все доны — главари «семей» мафии. Этот совет улаживает все возникшие разногласия и конфликты.

6. Совместная работа с несицилийскими гангстерами не только возможна, но и желательна, для того чтобы поставить, под контроль «Коза ностры» весь американский преступный мир. Однако в этой совместной работе в любом случае союзу «Коза ностра» отводится руководящая роль.

7. В «Коза ностре», как и в сицилийской мафии, действует омерта́, непреложный закон молчания.

Принятием этих пунктов «Коза ностра» создала свой неписаный кодекс. Под соглашением в Атлантик-Сити не стояло ни подписей, ни печати, оно не было даже зафиксировано на бумаге, и все же оно имело не меньшую силу, чем договор, заключенный у нотариуса.