Кубинский рассказ XX века

Мигель Кольясо СУМАСШЕДШИЙ ОБОРВАНЕЦ

— Что с тобой, сумасшедший?

Оборванец посмотрел на человека с толстой золотой цепочкой, в коротких брюках дудочкой, в туфлях, обильно намазанных ваксой, подумал о том, что именно из-за таких вот людей обитатели Сатурна не являются на Землю, и его охватила злоба, на смену которой пришло презрение, уступив наконец место полному безразличию. Он отвел взгляд в сторону и пощупал пачку замусоленных листков, лежавших в левом кармане его черного пиджака. Обладатель туфель, обильно намазанных ваксой, силился выковырять ногтем кожуру темной фасолины, застрявшую у него между коренными зубами. При этом он не сводил глаз с оборванца, сидевшего с отсутствующим видом.

— Что с тобой, сумасшедший? — повторил он, похлопав оборванца по ноге.

— Ничего, — ответил тот и неожиданно попросил: — Дай никель[65].

— Зачем?

— Я голодный.

Обладатель туфель, обильно намазанных ваксой, склонился в сторону оборванца. Это происходило под навесом галереи писчебумажного магазина на улице Компостела, напротив Гобернасьон.

— Зато я поел по-королевски: рис с черной фасолью и два сладких банана. Жратва — пальчики оближешь. Верно, сумасшедший?

У оборванца изо рта потекли слюнки, и это не ускользнуло от взгляда собеседника.

— Ты от такой еды сразу окочуришься, — продолжал он. — Потом я выпил отменный кофе и вот теперь, как видишь, сижу здесь, покуриваю самую лучшую сигару фирмы «Партагас». О такой каждый мечтает! Ну, что ты и а это скажешь?

— Дай никель.

— Никель? Да ты взгляни на меня хорошенько, разве я похож на президента республики? Пойди ограбь кого-нибудь. Взломай дверь! Если мне нужны деньги, я иду — и тррах-тарраррах!.. Я, братец мой, голодным не бываю!

Оборванец отвел от него взгляд и уставился в небо. Обладатель брюк дудочкой последовал его примеру.

— Расскажи мне про тех тварей, про которых ты всегда рассказываешь, — получишь монету. Где они живут?

Оборванец неопределенно ткнул пальцем в небо.

— Там, наверху? Что же они — птицы?

— Нет, не птицы… Дашь никель?

Обладатель туфель, обильно намазанных ваксой, пододвинул ящик из-под пива поближе к сумасшедшему и уселся рядом.

— Конечно, профессор… А правда, что ты разговариваешь с ними? Люди болтают, будто ты с ними разговариваешь. Это верно? Расскажи мне про них… и я дам тебе целый реал[66].

Профессор взглянул на него с презрением, но мысль о десяти сентаво, о горячей пище заставила его заговорить:

— Нет, это не птицы, это люди…

— Они живут в небе, профессор?

— На Луне.

— Они улетели на Луну?

— Нет, они прилетели на Луну.

Мужчина в узких брюках выковырял наконец кожуру от фасолины и выплюнул.

— Как же они могли прилететь на Луну, — спросил он, — ведь Луна там, а не здесь? Они улетели на Луну, а не прилетели! Ты, видать, совсем спятил от голода…

— Тебе сказали — прилетели, значит, прилетели! Я верно употребил глагол, да и не тебе меня учить, бездельник. Как-никак я — бакалавр, к тому же изучал астрономию.

— Астро… чего?

— Астрономию.

— А… понимаю, про гороскоп…

Мысль о десяти сентаво и о горячей пище заставила оборванца ни на что не обращать внимания.

— Да, Чудовище, именно это я имею в виду.

— Слушай, зови меня Кути. Ты ведь не любишь, когда тебя называют сумасшедшим.

— Ты прав, Кути. Мне приходится считаться с другими, чтобы…

— Ладно, ладно, выкладывай поскорее все, что знаешь, а то мне пора идти, тогда плакали твои денежки. На вот, возьми сигару.

Оборванец вытер руки о штаны, взял у Кути сигару и закурил, на мгновение закрыв глаза.

— Так ты говоришь, они улетели…

— Прилетели.

— Ну хорошо, пусть прилетели, только объясни, как же это получается? Ведь Луна там, наверху…

Оборванец выпустил дым через нос и посмотрел на кончик сигары.

— Да, там, но они прилетели туда из пространства, которое находится еще дальше Луны.

— Еще дальше? Кто же они? Привидения?

Оборванец постарался представить себе образ мышления Кути, но для него это было непостижимо. Он набрался терпения и продолжал:

— Нет, не привидения. Это люди другого мира. Непохожего на наш.

Кути вытянул ноги и почесал их.

— Как же так, профессор?.. Если верить твоим словам, они не марсиане? Кто же они тогда? И не привидения… Верно?

— Они сатурняне.

— Сатураторы?

— Сатурняне.

— Это еще что?

— Обитатели Сатурна.

— Какого еще Сатурна?

— Планета такая.

— А что такое планета?

Оборванец сплюнул:

— Ну и неуч же ты!

— Не морочь мне голову, профессор. Объясни лучше толком.

— Я устал и хочу есть. Я голоден. Дай мне, пожалуйста, реал.

Кути забавлялся:

— Сначала расскажи все, что знаешь.

— Ты все равно ничего не сможешь понять.

— Неважно.

Начистив до блеска туфли у чистильщика на углу улицы, Башка направился в сторону оборванца, любуясь стрелками своих брюк, так сильно отутюженных и накрахмаленных, что, казалось, будто они сделаны из картона. Голова у него была непомерно большая, глаза косили.

— Эй, Башка, пойди сюда! Ты знаешь, что такое планета?

— Розыгрыш какой-нибудь, да?

— Никакой не розыгрыш. Вот профессор говорит, что твари пришли туда с планеты…

— Какие твари?

— Да те, о которых он все время твердит.

— А я почем знаю!

Кути подмигнул ему.

— Ну и ирод же ты, Башка! Впрочем, если как следует разобраться, профессор должен знать, на то он и профессор.

Мысли оборванца на мгновенье унеслись, витая где-то в звездном пространстве, но Кути ударом локтя вернул его к действительности. Взгляд сумасшедшего помутнел, лоб покрыла испарина.

— Почему ты молчишь, профессор? Говори! Да что это с тобой?

Башка позвякивал монетами, лежавшими в карманах его брюк.

— Не видишь разве, он с голода подыхает.

Кути снова подмигнул приятелю.

— Я обещал дать ему реал, чтобы он поел горяченького.

— Так за чем дело стало?

— Пусть сначала расскажет про этих тварей. Я не собираюсь давать ему деньги задаром.

Башка по-прежнему позвякивал монетами, лежавшими в карманах его брюк.

— Ну что же ты молчишь, сумасшедший? Рассказывай — и десять сентаво твои. За такие деньги я хоть какую историю придумаю.

Оборванец сложил руки на коленях.

— Хорошо, а ты дашь мне десять сентаво?

— Конечно.

— Небо, — начал он, — совсем не такое, каким вы его себе представляете… Небо всего лишь занавес.

— А что же за небом? — полюбопытствовал Башка, разглядывая свои туфли.

— Пространство.

— Какого же оно цвета? — спросил Кути.

— Оно не имеет цвета. Оно абсолютно черное, потому что там нет ни света, ни атмосферы, которая бы его отражала. Вне земной атмосферы небо черное, хотя бы его и освещало солнце. Солнце — это звезда, а небо усеяно звездами…

— Как это солнце может быть звездой? — удивился Кути. — Солнце — это солнце, а звезды…

— Солнце — одна из звезд. Звезда, которую мы называем солнцем. Каждая звезда, которую мы видим ночью, — солнце…

— Белиберда какая-то, — заявил Башка. — Расскажи лучше о тварях. Откуда они взялись?

— Это не твари, а люди другого мира.

— Какого мира?

— Земля — это мир, Марс — другой мир, каждая планета — мир, во всяком случае, в том смысле, в каком вы это понимаете.

Кути почесал в голове.

— Обалдеть можно!

— Да, Чудовище, — сказал Башка, — болван ты, каких мало.

— Сам ты болван! Скажи-ка лучше, что такое планета? Вот видишь, видишь, не знаешь!

В разговор вмешался оборванец:

— Я сейчас все объясню.

Башка даже подпрыгнул.

— А вот и знаю. Земля — это планета. Верно, сумасшедший?

— Да, Земля — планета.

— Вот видишь!

— Ты так говоришь, потому что тебе рассказывал об этом профессор.

— Ничего подобного!

Проходившие мимо молодые люди остановились, услышав спор. Башка схватил одного из них за рубаху и притянул к себе.

— Спроси хоть у Чео, говорил мне сумасшедший что-нибудь про это или нет? Каскете и Пата тоже могут подтвердить, если не веришь.

— О чем спор? — поинтересовался Пата.

— Да ни о чем, — ответил Кути, — просто Башка много о себе воображает.

— Чего вы по поделили? — полюбопытствовал Чео. Кути объяснил ему, что речь идет о планете. — Планете? А что такое планета?

Каскете поторопился ответить, заявив, что планета все равно что звезда. Но оборванец объяснил им, что некоторые звезды из тех, что мы называем звездами, на самом деле планеты.

— А другие? — спросил Каскете. — Что ж тогда они?

— Настоящие звезды, — пояснил оборванец. — Среди точек, мерцающих ночью в небе, есть звезды и есть планеты.

На какое-то мгновение воцарилась тишина. Башка сплюнул и заявил:

— Вот и я говорю: есть звезды, а есть планеты. Луна, к примеру, планета.

— Луна — спутник, — поправил его оборванец.

Кути рассмеялся:

— Тоже мне знаток нашелся! Выдумал такое! Луна — планета! Ничегошеньки-то ты не знаешь, болван!

— Сам ты ничего не знаешь!

— Он нарочно подначивает сумасшедшего, — шепнул Чео на ухо Пате, а вслух предложил:

— Почему бы нам не позвать Орландито?

— Орландито? Зачем? — удивился Кути.

— Он смыслит в этих делах не хуже сумасшедшего. А вы не знали?

— О чем?

Тут Башка хлопнул себя ладонью по лбу, повернулся к оборванцу и, дернув его за рукав пиджака, воскликнул:

— А, черт, совсем забыл! Ты разве не знаешь, что Орландито живет с одной из тех тварей, о которых ты говоришь…

Оборванец, недоверчиво оглядел всю компанию. Он чувствовал, что в этих словах кроется какая-то каверза. Одна из тех, которая неизбежно приводила его к бурной вспышке гнева, словно под ним взрывалась бомба.

Каскете и Пата хохотали, удовлетворенно потирая колени.

— О чем это он, Чео? — спросил Кути.

Чео подтолкнул Башку:

— Расскажи ты.

Башка положил одну руку на плечо оборванца, а другую на плечо Кути и, озираясь но сторонам, словно собирался сообщить какую-то тайну, произнес:

— Знаете, ребята, Орландито живет с марсианкой… Клянусь божьей матерью, я не вру! Он сам признался мне. Говорит, что она явилась сюда на летающей тарелке, одной из тех… Не смейся, ты!

Пата отскочил в сторону и захлопал в ладоши.

— Ай-ай-ай! Хочешь провести меня? Меня?

— Чтоб мне провалиться на этом месте, Пата, если я вру! Он сам болтает об этом повсюду. Человек двадцать уже видели его с ней. Клянусь божьей матерью, Пата! Спроси хоть у Пако, если не веришь; он тоже ее видел. И говорит, что она красная, прозрачная и без ума от Орландито. Черт подери! Я думал, вы знаете! А ты тоже не знал, Чудовище?

Оборванец нахмурился. Кути прыснул от смеха и, хлопнув Башку по плечу, сказал:

— Да он треплется! А ты поверил? Вот дурак!

— Не то чтобы поверил! Но сумасшедший без конца говорит про этих тварей… Уверяет, что они здесь! И Орландито вряд ли станет врать приятелям… А ты как считаешь, профессор?

Лицо оборванца покрыла мертвенная бледность.

— Вы не должны так шутить, — сказал он.

— Никто и не шутит, профессор, — ответил Чео. — Мне рассказал об этом Пако. Он говорит, что она красива, будто ангел.

— Чертовски красива! — вставил свое слово Башка.

— Вы не должны так шутить, — повторил оборванец.

— Да что ты, сумасшедший. Мы и не думаем шутить. Тебе правду говорят. Ты же сам всех уверял, что эти твари явились сюда! Вот они и явились.

— Пусть он сам скажет, так это или нет. Ну что? Зовем?

— Конечно, — подхватил Пата. — Я позову его, он в баре на углу улицы.

Пата побежал за Орландито, а оборванец воспользовался случаем, чтобы незаметно улизнуть.

— Где сумасшедший? — спохватился Чео, оглядываясь по сторонам.

— Вон он! — воскликнул Кути и позвал: — Сумасше-е-дший!

Каскете бросился вслед за оборванцем и настиг его, когда тот уже сворачивал на улицу Лус. Он буквально силком приволок его назад.

— Давай его сюда, — сказал Чео. — Сейчас придет Орландито.

Они видели, как Пата разговаривает о чем-то с Орландито, показывая то на сумасшедшего, то на небо. Орландито пятился от подступавшего к нему Паты, который был таким грязным, точно его вываляли в пыли. Сам же Орландито был, как всегда, в костюме ив чистого полотна, отутюженном до блеска. Он подошел к компании, держа в руке стакан с пивом; налившиеся кровью глаза едва виднелись из-под отяжелевших, вспухших век.

— Послушай, Орландито, — начал Кути, — говорят, ты путаешься с марсианкой, одной из тех… А вот сумасшедший не верит, думает, мы врем. Скажи ему, что это не брехня!

— Мне рассказывал об этом Пако, — поддержал приятеля Чео. — Так это верно или нет?

Орландито отпил глоток пива.

— Верно! А вам-то какое дело?

— Говорят, она красная! — сказал Каскете.

— Как помидор, дружище, — подтвердил Орландито, улыбаясь. Пата с удивлением уставился на него.

— И будто у нее крылья и она прозрачная?..

— Как стекло! — добавил Кути.

— Да в чем, собственно, дело, ребята? Какая разница, красная она, зеленая или желтая? Для меня она хороша любого цвета и в любом виде.

— И она марсианка? — изумился Каскете.

— Что поделаешь, ребята, — ответил Орландито, — но Гаваны мне уже не хватает…

Пата шепнул на ухо Кути:

— Ну, дает! По-моему, он рехнулся!

А Кути ответил ему:

— Да он пьян в стельку!

Оборванец шагнул вперед, шумно отхаркался, достал ворох грязных листков, лежавших в одном из карманов его пиджака, и приблизился к Орландито.

— Так вы утверждаете, что с вами живет существо из другого мира? Не могли бы вы описать его? Каково оно?

— Чего он от меня хочет?

— Да ему интересно знать, какая из себя твоя краля, — пояснил Кути. — Он смыслит в этих делах не хуже тебя. Расскажи ему, какая она.

— Да, да, расскажи, — подхватил Башка, — и про планеты тоже, он в них тоже хорошо разбирается. Верно, сумасшедший? Он и свихнулся-то оттого, что слишком много знал.

— Какая она? — повторил свой вопрос оборванец.

— Просто загляденье! Как бы это тебе объяснить, сумасшедший…

— Да скажи ты ему наконец, какая она! — наседал Пата.

Орландито одернул на себе рубашку, расправил стрелки брюк, отошел немного в сторонку от собравшихся, чтобы не испачкаться, закрыл глаза и произнес, словно воскрешая в памяти прекрасное видение:

— Она как облако, душистое… воздушное… нежное… Движется мягко, плавно. — И вдруг, открыв глаза, воскликнул: — Она — богиня, ребята!

— Ну и ну! — выразил свое восхищение Пата.

Оборванец заглянул в глаза Орландито и спросил:

— С какой она планеты? Откуда явилась?

— Откуда?.. — продолжал Орландито, самодовольно поглаживая себя по животу. — Она говорит, что явилась с Луны, оттуда… На летающей тарелке… чтобы отыскать меня. Она сатурнянка.

— Что? — не поверил своим ушам оборванец.

— Да, старик, она сатурнянка. Так, кажется, называют женщин-марсиан?

Оборванец пытался обнаружить в его глазах насмешку.

— Сатурняне — жители планеты Сатурн. Они прилетели на Землю с Луны, где у них своя база.

Остальные молча слушали, потешаясь над беседой сумасшедшего и Орландито. Пата подтолкнул локтем Каскете, а тот, в свою очередь, Башку, который едва сдерживал душивший его смех.

Орландито мелкими глотками отпил пиво. И вдруг заявил:

— Ее зовут Ярноо́.

— Как? Как вы сказали? — невольно вырвалось у оборванца.

— Ярноо.

— Ну и имечко! — не выдержал Каскете.

Оборванец что-то лихорадочно искал в своих замусоленных листках. Наконец вытащил один из них, прочел а воскликнул:

— Не может быть! Откуда вам это известно?

— Она сама мне сказала.

— Не может быть! — голос оборванца дрожал.

— Почему не может быть! Да что с ним? Ее зовут Ярноо, она сатурнянка, моя любовница!

Оборванец задыхался.

— Пожалуйста, — попросил он, — пожалуйста, объясните мне, откуда вам это известно? Я много занимался этим, — он показал на ворох своих листков. — Видите эти бумаги? Здесь все записано. Даже есть некоторые имена и… и одно из них именно… Ярноо!

— Она моя любовница.

— Ваша любовница?

— Да, и обожает меня. Она от меня без ума!

Оборванец дрожал, глаза его вылезли из орбит; он подступал к Орландито, а тот пятился от него.

— Это они! — бормотал оборванец. — Но они… они не могут…

Орландито, выставив вперед руку, пытался его удержать.

— Не подходи ко мне близко, ты испачкаешь меня! Да что с ним такое?

— Она… она прилетела с последней экспедицией. У них база на Луне. Но это возвышенные существа! И вы смеете утверждать, что она… что она и вы… Нет!

— Да говорю тебе: она моя любовница!

— Наглая клевета! Возвышенное создание не способно… Нет! Вы — ничтожество! Вы лжете!

Он набросился на Орландито, схватив его за борт пиджака. Орландито с ужасом увидел грязную, сальную руку оборванца на своем белоснежном костюме, только что взятом из чистки, взгляд его помутнел от ярости, и он изо всех сил оттолкнул сумасшедшего. Оборванец покатился по земле, наткнувшись на ящики из-под пива.

— Он укокошил его! — ужаснулся Пата и бросился к оборванцу, чтобы помочь ему встать; из носа сумасшедшего капала кровь.

— Ложь! — визгливым голосом воскликнул оборванец.

— Посмотрите, что он сделал с моим костюмом! — прорычал Орландито, пытаясь стереть с пиджака черное пятно. Он швырнул стакан с пивом на землю и кулаком ударил Пату. — Все из-за тебя!

— Он взбесился! — закричал Пата.

Кути метнулся в сторону.

— Держите его!

— Держите меня, а не то я прикончу этого типа! — завопил Орландито.

Каскете и Чео схватили Орландито, но тот уже успел пнуть ногой в живот оборванца. Сумасшедший скрючился, изрыгнув зеленую жижу.

И в ту же секунду явилась Ярноо.

Никто не знал, откуда она взялась, но она явилась и действительно была красная и сверкающая. Орландито оторопел от неожиданности. Пата бросился наутек, за ним с воплями припустились Каскете и Чео. Кути и Башка оцепенели, не в силах отвести от нее глаз. Оборванец выпрямился, увидел ее, и лицо его озарилось.

— О боже! — простонал он. — Сатурнянка!

И потерял сознание.

Орландито наконец пришел в себя от изумления и приосанился.

— Эй, ты! — обратился он к Ярноо. — Кто тебя сюда звал? Разве я не говорил тебе, чтобы ты никуда без меня не выползала? А ну марш домой!

Орландито замахнулся на нее рукой, но рука повисла в воздухе. Его вдруг закружило и отбросило к стене.

Башка и Кути увидели, как огненная молния завертелась вокруг Орландито, подняла его вверх и непостижимым образом расплющила о стену, а дотом та же самая молния, которая была не чем иным, как Ярноо, стремительно подхватила оборванца, поставила его на ноги, привела в чувство и со свистом унесла в небо. И все это в мгновенье ока.

Башка и Кути переглянулись: они стояли, вцепившись друг в друга, а лица их покрывала смертельная бледность.

— Ну и чертовщина! — воскликнули они, потрясенные.

Перевела С. Вафа.