Куда глядят глаза василиска

Глава 16. ДРЕБЕЗГИ

Джейн вышла в зал за несколько минут до начала Совета. Все, кого она ожидала, уже были здесь, готовясь к заседанию в отведенных для них кельях, и ей, как хозяйке, полагалось встретить их и разумным образом распределить вокруг большого круглого стола. Так, например, во что бы то ни стало требовалось проследить, чтобы Леди Тримальхиара не оказалась рядом или напротив Амальрика: у Джейн были все основания полагать, что Сэсс тогда более сосредоточится на своей к нему неприязни, чем на обсуждаемом деле, и будет протестовать не по уму, а из принципа. Стоило также разместить поодаль кентавра Хесса и единорога, бывшего Хранителя Источника Жизни, которые, собственно, ничего друг против друга не имели, но терпеть не могли, когда их, как им казалось, группировали «по лошадиному признаку». Она вздохнула. Вот они, издержки демократии. Как много глупых мелочей мешают им по-настоящему работать вместе.

Она заняла свое место, далее всех от входа, лицом к нему. В центре стола заседаний стоял палантир. Солнечный свет лился в распахнутые двери, и его блики танцевали на гладкой поверхности гигантского Шара Зимы ласковыми веселыми зайчиками, а изнутри он был покрыт изысканными причудливыми узорами изморози.

Следом явился Амальрик. Он избавился от хайпурских белых одежд и вновь был в тунике национального зеленого цвета, вышитой тонкой серебряной нитью, В своих длинноносых мягких башмаках эльф двигался бесшумней мыши.

— У нас не было возможности встретиться, принцесса, — сказал он. — Как ты нашла мою Королеву? Надеюсь, она не очень тебе нагрубила?

— Твоя Королева беременна, — устало ответила ему Джейн. — Так что от этого и танцуй.

Скулы эльфа свело судорогой.

— Этого не может быть, — произнес он деревянным голосом. — Это просто… просто противозаконно!

— Она не подчиняется законам.

— Фальшивка! — прорычал Амальрик, потрясая сжатыми кулаками. — Фальшивка! Вот оно где вылезло! Духи земли и неба, что будет, когда народ узнает?!

Он готов был метаться по подземной палате, как тигр.

— Они же поймут, что я знал! Джейн… Это любой ценой надо как-то скрыть. Она сказала — кто?

— Рэй, кто же еще! Маленькая эгоистка любит его одного. Себя, впрочем, она любит больше.

— Жеребец проклятый! — выдохнул Амальрик. — Будто ему не все равно, кого забрюхатить! Моя Королева!.. Впрочем… — он искоса бросил быстрый взгляд на принцессу, — может быть, я рано рву на себе волосы? Очень многое может случиться за оставшееся время. Возможно, мне удастся уговорить ее рожать в тайне. Или ребенок может и вовсе не родиться. К несчастью.

— Но ты же не можешь причинить вред своей Королеве, Регент! — возмутилась Джейн.

— СВОЕЙ Королеве!

— Нет, в этом я не собираюсь участвовать. Более того, я немедленно расскажу все Сэсс. Собственно, она первая, кому следует об этом знать.

— Я знаю ее, Джейн. Эта новая игрушка, которая сперва изуродует ее, а потом отнимет свободу и возможность проводить время так, как ей того хочется, очень быстро ей опостылеет, и она возненавидит ребенка, как возненавидела бы любую обузу.

Джейн покачала головой.

— Я этого не пойму никогда, — сказала она. — За возможность иметь детей я отдала бы трон. Может быть, ребенок ее изменит.

— Не должна она меняться, если хочет быть Королевой, а она этого хочет, поверь мне, больше всего на свете, — упрямился эльф. — Ну ладно. Конечно, ты все расскажешь Сэсс. Только… сделай одолжение лично мне. Придержи разговоры о внуке до конца голосования. Иначе, боюсь, Леди Тримальхиара не сможет рассуждать здраво.

— Ладно, — согласилась Джейн. — Эту уступку я сделаю.

По одному члены Совета входили в зал, приветствовали принцессу и друг друга и занимали свои места, указанные на карточках. Два стула были отодвинуты: кентавр и единорог в силу физиологических особенностей предпочитали работать стоя. Кресла Амальрика и Вальдора были приподняты таким образом, чтобы представители низкорослых народов не чувствовали себя ущемленными. С людьми было проще. Оба вышедших на покой богатыря не имели никаких личных амбиций, и, говоря с ними о деле, принцесса была уверена, что в виду имеется именно дело. И, сказать по-правде, она никак не могла дождаться, когда же Артур Клайгель заменит в Совете свою мать. Не то, чтобы Сэсс склочничала или как-то иначе вредила делу. Просто тонко чувствующая Джейн улавливала вокруг Леди Тримальхиара явственную ауру отчужденности и легкого недоброжелательства. Она была здесь телесно, но не душевно. Арти будет другим, принцесса уже знала, что юноша охотно вступит в коалицию.

И все же Совет собрался сегодня не в полном составе. На памяти Джейн он, пожалуй, никогда и не собирался в полном. Лесной Царь, например, уже очень давно бойкотировал заседания: с тех пор, как был потравлен лес Черного Замка. Как и Сэсс, он имел большой зуб на эльфов и Светлый Совет, и, кстати говоря, если бы они объединились, то могли бы, весьма успешно блокировать многие решения Совета.

После того, как были произнесены ритуальные приветственные формулы, наступило краткое молчание. Объявить повестку должен был Амальрик как инициатор созыва Совета. Он оглядел собравшихся и произнес:

— Дело касается бесчинств Черного трона.

Никто как будто ничего внятного не сказал, но по залу пронесся легкий шорох. Посвященные в детали не распространялись на эту тему, но, тем не менее, слухи уже разнеслись, и о том, что Черный принц целые сутки подвергал эльфа изощренным издевательствам, в той или иной степени было известно всем.

— Я прошу уважаемых членов Совета обдумать мою просьбу и вынести посредством голосования свой вердикт. Я прошу у Совета жизнь принца Черного трона. Сам я голосую за смерть. Объяснять мне нечего, или он будет жить, или я. С моей стороны это акт самозащиты.

Он сел. Джейн повела взгляд по кругу.

— Смерть, — сказал единорог. — Он увел у нас Королеву. Убивали и за меньшие грехи. Кроме того, я имел несчастье познакомиться с ним лично. Я приговариваю его к смерти.

— Я воздерживаюсь, — тут же откликнулся с другой стороны кентавр Хесс. — Смерть — не такая вещь, — добавил он извиняющимcя тоном, — чтобы я мог назначить ее тому, кого не знаю, и кто лично мне и моему народу не причинил зла.

— Пока, — коротко сказал Амальрик. — Это пока.

Следующей была очередь Сэсс. Она посмотрела зелеными глазами поверх стиснутых на столе рук. У нее был непривычно растревоженный и какой-то болезненный вид. Она колебалась некоторое время, и Джейн терпеливо ждала, чем разрешится эта внутренняя борьба.

— Жизнь, — выдохнула Леди Тримальхиара.

Черные брови Амальрика птицами взмыли вверх на меловом лбу.

— Сэсс, — сказала Джейн, — никому из нас не хотелось бы, чтобы выносимые здесь решения диктовались давними, улаженными и забытыми разногласиями. Здесь царствует разум, и нам надобно руководствоваться им, а не эмоциями, мстительностью или родственными отношениями. Рэй — взрослый человек, и обязан нести за себя ответ.

— Я выбираю жизнь и намерена стоять на своем.

— Что скажет Артур, чей голос ты здесь представляешь?

— Это его собственное мнение. Говоря от себя, я предпочла бы воздержаться.

Джейн пожала плечами и бросила взгляд Амальрику. Тот чуть заметно кивнул. Она не могла не принять во внимание позицию своего наследника. Артур, судя по словам Сэсс, настроен весьма решительно и нетрадиционно.

— Какую силу имеет наше решение? — спросил Добрыня. — Мы же не можем вызвать его сюда и повесить? Что означает наш приговор?

— Если большинством голосом мы примем смерть, это будет значить, что Белый трон ведет с Черным войну на истребление. Что нашей целью не являются ни политические требования, ни контрибуции и никакие прочие взыскания, а только личная смерть принца. Практически, это объявление его врагом Света и разрешение любых средств. То есть, то же, что он имеет к Амальрику. Я не думаю, что это несправедливо, так как только задействовав все наши общие силы, мы в состоянии установить с ним некое подобие военного паритета. Лично я голосую за смерть.

Она сказала это, и Амальрик поблагодарил ее взглядом.

— Смерть, — эхом откликнулся Вальдор. — Смерть Тьме в его лице.

— Я всю жизнь сражался со Злом, — промолвил Добрыня. — Я знаю, что такое война и все то, что она влечет за собою. Я всей душой ненавижу войну, и во имя мира я выбираю смерть.

— Прости, брат, — сказал на это Беовульф. — Я повторил бы за тобою каждое слово. Но если умрет этот принц, на смену ему явится другой, и кто сказал, что новый будет лучше? Могущество и власть, заключенные в Черном троне, будут притягивать авантюристов, покуда стоит мир. Я много на своем веку сравнил меж собою всякого Зла, и этот ваш Рэй — не из худших. Мальчишка не совершил никакой подлости. Если мы каждого Черного принца, имеющего зло к одному из нас, будем травить всей сворой, то не за нами ли самими пойдет по свету гулять та самая война, какую мы так страстно ненавидим? Я присоединяюсь к мнению Тримальхиара, — он слегка поклонился в сторону Сэсс, — и выбираю жизнь.

— Нас — восемь, — подытожила принцесса, — из двенадцати. Кворум есть. Из восьми присутствующих двое проголосовали за жизнь, один воздержался и пятеро выбрали смерть. Решение принято.

— Но за смерть проголосовало менее половины списочного состава, — вскинула золотую голову Леди Тримальхиара.

— Но это две трети присутствующих. Решение принято, Сэсс.

— Может ли оно быть изменено? — поинтересовался Беовульф, тронутый отчаянием красивой женщины.

— Да, — согласилась Джейн, — решением Совета, если принц Черного трона сумеет изменить наше мнение о нем в лучшую сторону.

Она поднялась, давая понять, что заседание закончено.

— Сэсс, — окликнула она, — мне необходимо поговорить с тобой.

Та обернулась, смерив ее зеленым взглядом.

— Разве у нас есть общие интересы, принцесса? Какую еще партию ты намерена разыграть с моим участием?

— Не сердись. Я видела Солли. Мне кажется, тебе следует знать…

* * *

Она закончила свою мысль, несмотря на то, что непривычный шум, поднявшийся у входа в зал заседаний, очень мешал ей находить слова. Потрясенное лицо той все еще было перед ее глазами, когда — неслыханное дело! — на ступенях, ведущих с улицы вниз, в зал Совета, возник эльф из охраны.

— Тревога! — пронзительно закричал он. — Гоблины и драконы! Нападение… Город окружен, все лабиринты полны гоблинов. Мы стоим, но долго не протя… — он захлебнулся словами, сделал два неверных шага и рухнул вниз с узкой, несколько раз на своем пути поворачивающей лесенки, лишенной перил. Упав с такой высоты на каменный пол, он был бы мертв, даже если бы меж его лопатками не воткнулась черная гоблинская стрела. Итак, хранимая тысячелетиями тайна сокрытого Хайпура стала достоянием Черного трона. Как? На данный момент этот вопрос представлял лишь академический интерес. Там, наверху, шел бой, и члены Совета оказались здесь в ловушке. Добрыня негромко и довольно безобидно выругался: правила Совета запрещали входить в этот зал с оружием, и все они были здесь беззащитны. Страх метнулся к Амальрику и схватил его, как соколиные когти сгребают зайчонка. Джейн запретила себе глядеть в его сторону, дабы не деморализоваться полностью.

— Все подойдите ко мне как можно ближе, — приказала она. — Так мне будет легче сконцентрировать Могущество.

Ее Могущество — это все, на что им оставалось надеяться. Она ничем не могла помочь тем, кто сражался наверху: ни один волшебник не в состоянии в одиночку защитить целый город или обрушить его в прах. Для этого нужно обладать потенциалом, сравнимым с потенциалом Земли или, скажем, Люитена. Бежать они тоже не могли: зал Совета не имел тайных ходов. Основным оборонительным оружием Хайпура всегда были тайна и охранные заклинания. Как они оказались взломаны, с этим Джейн будет разбираться позже… если ей оставят такую возможность. Пока же они оставались здесь, она могла успешно удерживать под своей защитой восьмерых и одновременно оборонять узкий вход и лестницу. Там, у дверей, метались тени сражающихся.

— Прошу всех оставаться на местах! — раздался сверху гулкий, измененный акустикой почти пустого помещения голос. В светлом квадрате входа нарисовался знакомый, чуть угловатый силуэт Черного принца, и их накрыла его тень, изломанная ступенями, зловещая и утрированная, как его слава.

Они молча смотрели, как он сделал несколько шагов вниз по лестнице, миновав выпуклый бок Шара Зимы, не оказывая тому никаких почестей. Он был насторожен, как дикий зверь, ожидающий ловушки, и в то же время в нем чувствовалось торжество. Еще бы, он бросил Хайпур к своим ногам! Любой из его предшественников гордился бы этим до смерти, для него же священный город был лишь ступенькой, через которую ему пришлось перешагнуть на пути к заветной цели. В правой руке он держал Чайку, и лезвие ее, и сама рука до плеча были покрыты кровью. Тою же кровью захлебывалась резня в городе за его спиной. Кровавые отметины пятнали его лицо, одежду и волосы, перехваченные на лбу кожаным ремешком. В левой его руке собственным, не отраженным светом мерцал Лист, признак того, что принц вновь рискует применять Могущество. Вторым зрением Джейн разглядела, что оно вьется вокруг волшебника тугими кольцами, делая его неуязвимым для удара с ее стороны, как если бы он вращал вокруг себя лассо. Используя его для обороны, а не для нападения, он тем самым лишал и Амальрика возможности перехватить чужую энергию и воспользоваться ею в своих целях. Он многому научился на собственных ошибках.

— Ты — убийца, — бросила ему Джейн. — После этой резни ты не смеешь более прикрываться лозунгом благородной мести. Те, кто сегодня пал от рук твоей орды и от твоего собственного меча, стократ превосходили тебя душевными качествами. Ты убивал адептов Светлых Сил, тех, кто праведной жизнью достиг просветления. Урон, нанесенный тобою походя, непоправим.

— Я не трогал тех, кто стоял в стороне.

— Так оправдывают злодейства!

— Довольно! — он взмахнул рукой с мечом. — Здесь всем известна моя цель. Я иду к ней, и убью всякого, кто встанет у меня на пути. Принцесса, это касается всех. Сегодня я намерен это дело завершить.

Группа, стоявшая рядом с Джейн плечом к плечу, не распалась. Все же и у Светлых есть своя сила. Рэй сделал еще несколько шагов вниз. Джейн приготовилась разблокировать свои защитные резервы, прекрасно осознавая, что его Могущество едва ли не превосходит ее собственное, а его воинское искусство, практически, удваивает его.

Еще один веский шаг вниз.

И тут их группа распалась. Сэсс, эта леди Непредсказуемость. Джейн не осудила бы ее, если бы она попросту отскочила в сторону, тем более, что Тримальхиар нейтрален. Но она выбрала иное направление.

И вот она стояла лицом к лицу с воплощенной смертью, закрыв собой сгрудившийся за ее спиной Светлый Совет.

— И меня? — спросила она с вызовом. Джейн знаком попросила богатырей не вмешиваться. По лицу принца было видно, что он ошеломлен и сбит с толку.

— Сэсс, — сказал он, — это же… нелепо!

Она смотрела на него, не моргая, прекрасная, как закат.

— Ты неправ, — громко сказала она. — Я хочу, чтобы ты ушел.

— Сэсс, — почти прошептал он, — это какое-то сумасшествие. Я же делаю это и из-за тебя… тоже.

На его выразительное лицо хлынули, казалось, все обуревавшие его сильные страсти. Ему ничего не стоило без всякого оружия попросту отшвырнуть ее с дороги, пройти вперед и взять то, ради чего он лез из шкуры столько лет. То, что находилось сейчас на расстоянии вытянутой руки. Чайка в его руке шевельнулась и приподнялась, и Джейн на протяжении какого-то мига казалось, что вот сейчас он ударит. Но Черный принц злым движением бросил меч в ножны. Не зная, что происходило здесь час назад, он вымученно усмехнулся в поднятое к нему бледное лицо женщины, украшенное алым пятном губ и окруженное сиянием волос:

— Хотел бы, Сэсс, чтобы ты меня так защищала.

Повернулся спиной и медленно, словно слепой старик, стал подниматься обратно к выходу, перешагивая трупы, лежащие вперемешку на ступенях.

— Ударь сейчас! — прошептал эльф принцессе. Джейн отказалась.

— Сейчас и я голосовала бы за жизнь! — призналась она.

Рэй достиг Шара Зимы и обернулся. Сейчас для них он был лишь угловатым черным силуэтом на фоне слепящего прямоугольника входа, а сам он видел поднятые к себе, белые от напряжения лица. Семеро в тесной группе чуть сзади, и одна женщина в черном — впереди. И такие хлынули в его сердце обида и жалость к самому себе, ненависть к тем, кто обрек его на вражду и одиночество, а не на дружбу и любовь, что он поднял руку, опоясанную по запястью шипастым браслетом, и с отчаянной силой и злостью обрушил ее на бликующий хрусталь слева от себя.

Этого его жеста никто не мог предугадать, да и сам он вряд ли понимал, что и зачем делает. Он точно так же ударил бы кулаком в стену, окажись она в этот миг под рукою. Альтернативой было расплакаться.

Словно только того и ждав, Шар Зимы взорвался миллионом острых ледяных осколков. Джейн швырнула защиту вперед, к Сэсс, сбивая ту с ног и накрывая колпаком всех восьмерых, дружно попадавших на пол. Она успела увидеть, как студеный, сверкающий смерч из туго скрученных метелей подхватил принца и вышвырнул его в дверной проем, устремившись следом на волю, словно джинн, обретший после тысячелетнего заточения долгожданную свободу. От этого катаклизма вылетели все окна пирамиды, и хотя под защитой они не почувствовали мгновенно воцарившейся стужи, увидели, как все помещение покрылось слоем изморози в палец толщиной. Члены Совета, кроме, разве что, эльфа, изумленно хлопали на все это глазами. К ней медленно приходило осознание катастрофы, возникшей там, где ее никто не ждал. Некстати вспомнилось давешнее гадание у Королевы. Снег. Снег и волк в зимнем лесу.

Удерживая Защиту, она с трудом встала с пола, поднялась по лестнице и оглядела с порога свой поверженный Хайпур.

— Да, — сказала она тем, кто любовался той же картиной из-за ее плеча. — Свершилось. Я всегда недоумевала, почему Рэй разменивается на мелочи, когда отрицательных сил его дара вполне хватит на мировую катастрофу. Вот пожалуйста.

Хайпур стоял весь белый. Струи его фонтанов были схвачены морозом в их падении и выгнулись теперь причудливыми ледяными арками, в которых, словно в хрустале, играли миллионы отражений солнца. Влажная листва деревьев покрылась ледяной коркой, из-под которой странно просвечивала зелень. Тут и там стояли, сидели и лежали захватчики и защитники Хайпура, обратившиеся в ледяные статуи, и несколько сбитых смерчем обледеневших драконов. Священный город был мертв.

— Как ты думаешь, принц жив? — спросил Амальрик.

Джейн пожала плечами.

— Зима погналась за ним. У него немного шансов, но… кто знает? Этот волк умеет выживать.

Она сделала шаг вперед и отпрянула, провалившись в сугроб по колено.

— Одно совершенно очевидно: война окончена. Ты сам способен представить, что такое Зима, обрушившаяся внезапно на Страну Вечного Лета. Это конец всех сказок. Эльф, у нас с тобой есть теперь дело важнее, чем противостояние Черному трону. Очевидно, наступление Зимы остановить не удастся, но мы обязаны попытаться его замедлить. На совесть Могущественных ложится теперь ответственность за всю беспомощную мелюзгу, которой иначе грозит неотвратимая гибель. Мне страшно, Амальрик. Я не решаюсь окинуть взглядом масштаб этой катастрофы. За тысячелетия Лета утрачены все рефлексы зверья и птиц. Здесь никто не делает запасов на зиму, никто не мигрирует на юг. Здесь не строят теплых домов и не кладут больших печей, не шьют теплую одежду, не рубят лес на дрова. Что скажет Лесной Царь? Духи земли и неба, только подумать, сколько веков мы держали неестественное положение дел и как оно теперь обернулось! Придется учреждать курсы по ликвидации зимней безграмотности для всякой твари. Куда денутся русалки, когда замерзнут реки? И зверье будут бить ради его теплого меха, что вновь означает геноцид.

— Чума на его проклятую голову, — сказал Амальрик.