Кукурузные человечки

Драка

Хоть бы пожар, что ли, в Михайловке случился, думал Славик, выходя на улицу и всматриваясь в оба ее конца.

Никого из мальчишечьего народа за весь день он возле своего дома не видел. Будто все собрались в одном месте и готовятся к бою. Штаб разрабатывает план сражения, разведчики рыщут в расположении противника, на НП сидят самые зоркие.

Славик не хотел об этом думать, но приходилось. Вот и пытался представить, что в данный момент происходит. И все время трогал аппаратик в кармане джинсов. Глазастая Нинка это заметила.

— Потерять, видать, боишься? Дай мне. Я не потеряю.

— Пусть будет у меня. Там один-два кадра осталось — вдруг что-то интересное увижу?

— Лучше бы меня еще сфотал. Что у нас может быть интересного?

Гонцы явились, когда Славик и Нинка были во дворе. Они учили Полкана давать лапу, а тот не понимал, чего от него хотят, и на всякий случай лаял, требуя, однако, за это печенья. Бабушка вышла на крыльцо и позвала:

— Идите ужинать.

В этот самый миг у калитки возникли двое и поманили его к себе

— Ба, я сейчас.

Гонцы были Васек и Юрчик. Васек прошептал, оглядываясь на бабушку и насторожившуюся Нинку:

— Слышь, они скоро будут. Пойдешь?

— Пойду, — сказал Славик. — Ба! — крикнул он, для храбрости громче, чем нужно: — Я ребят провожу и вернусь.

Бабушка ему поверила, а Нинка — нет.

— Куда это вы его зовете? — спросил она и направилась к калитке. Славик увидел в ее глазах взрослую тревогу. — Я тебя, Васек, знаю, от тебя ничего, кроме плохого, не дождешься.

— Иди ты! — отмахнулся от девчонки Васек и потянул Славика за рукав. — Пошли.

— Не пущу! — завопила Нинка и схватила "жениха" за другую руку.

— Ты что? — зашипел на нее Славик. — Они меня просили, чтобы я им каратэ показал. Отпусти сейчас же!

— Он же у нас тренер, — совестил Нинку Юрчик, — его люди ждут, а ты держишь за штаны, как маленького.

Еле Нинку уговорили: она осталась во дворе. Мальчишки втроем вышли на улицу. Славику — он шел посередине — хотелось оглянуться, но он себя пересилил.

Михайловцев ожидали на плоской низине близ дороги, на рукодельном стадионе. Здесь стояли двое кривоватых футбольных ворот без сетки. Неподалеку протекал ручей, заросший тростником и рогозом. Ребят было человек двенадцать. Четверо по очереди били по воротам, которые защищал вратарь. Остальные собрались в кучу и с жаром о чем-то разговаривали. Гонцы подвели Славика к ним. Мальчишки обернулись

— Вот он — надежда нации, — объявил Васек, подталкивая Славика вперед.

Генчик недоверчиво, будто до этого не видел, осмотрел его.

— Надо будет тех ребят предупредить, чтобы не кашляли сильно, — сказал он, — а то сдует с поля до драки, потом ищи его в камыше.

Общество дружно заржало.

— Слушай сюда, — перешел на деловой тон Генчик. — У них Митяй первым пойдет, а от нас я выйду. Если он меня свалит, ты попробуешь его своей каратушкой. Если я его — начнется свалка. Тогда смотри, кому помочь, понял?

Славик кивал и… завидовал Генчикову мужскому, какому-то солдатскому бесстрашию. О драке, где его могут свалить наземь ударом кулака, он говорил спокойно, как о футболе! И все егоровцы такие. Неужели никто из них не боится? Те пятеро даже футбола не бросают, хотя через десять минут нужно будет выйти на свалку. Вот бы и ему так…

Малявка Юрчик тоже не боялся. Он ходил от одного к другому, что-то говорил, смеялся, размахивал руками, показывая, как будет драться.

Егоровцы снова сгрудились вокруг Генчика; Славик стоял чуть поодаль, один. Генчик оглянулся, увидел его, подошел.

— Не трусь, горожан! — И хлопнул Славика по плечу. — Позапрошлый раз мы их, в прошлый — они нас, теперь наш черед побеждать! — У Генчика не было верхнего зуба, и Славику ужасно хотелось спросить, сам ли он выпал или выбили в драке.

Хотел спросить, но не успел, потому что с дерева у дороги донеслось:

— Иду-ут! Иду-ут!

Бойцы повернулись лицом к противнику. Вратарь, поймав последний мяч, аккуратно прислонил его к стойке ворот и отряхнул руки. Пятерка футболистов присоединилась к своим.

Через каких-то десять минут с дороги вниз скатилась группа. Тоже примерно, человек из двенадцати.

Михайловцы приближались, и вот один из них стал группу опережать.

— Митяй, — прошелестело среди егоровцев, — Митяй.

Славик вгляделся и понял, почему Митяя выставили вперед. Роста он был небольшого, но с широченными плечами. Шел он набычившись, кулаки сжав, круглую голову с коротехоньким белесым чубчиком в плечи спрятав. Это был таран. Сейчас он ударит в стену егоровцев, и та рухнет…

Генчик — высокий и тоже широкоплечий, но, конечно, не такой, как Митяй, — оторвался от своих и пошел Митяю навстречу. Славик перестал дышать.

Кто-то больно толкнул его в спину.

— Забыл, что тебе говорили? Иди! — Славик узнал по голосу Юрчика.

Сделав шаг на непослушных ногах, наш каратист обо что-то споткнулся и чуть не упал. Все-таки к заводилам приблизился, встал неподалеку.

— Тебе в прошлый раз мало попало, что ты опять вышел? — так начал баталию Митяй.

— У тебя, видать, тоже короткая память, — ответил Генчик.

— У меня, может, память короткая, да руки длинные.

Пока оба бойца не сделали ни одного угрожающего движения.

— Раз длинные, значит, укоротим, — пообещал Генчик.

— Это кто же мне руки-то будет укорачивать?

— Найдется человек.

Митяй не на шутку заинтересовался последним сообщением Генчика — он словно бы даже удивился:

— Уж не ты ли?

Генчик не стал скрывать секрета:

— Может, и я. А что, думаешь, не подойду?

— Шурши отсюда, кулек целлофановый! — с презрением отмахнулся Митяй.

— Ты лучше сам ложись, пока тебя не уложили, жертва гербицидов! — не остался в долгу Генчик.

Славик, завороженный этой словесной пристрелкой, совсем забыл о своей роли.

Митяй чуть помолчал, пристальнейше оглядывая противника, и произнес следующие замечательные слова:

— Еще один гудок с твоей пристани, и твои зубы отчалят!

Но Генчик не собирался отступать:

— Счас как дам в бидон — крышка отвалится!

— А канделябром по бакенбардам?

На этом все возможности дипломатии оказались исчерпаны. Митяй отступил на шаг — наверно, для того, чтобы тараном броситься на Генчика. Генчик по-боксерски поднял и согнул руки.

Славик вспомнил про аппаратик. Он выхватил его из кармана, навел экранчик, держа коробочку у живота, на готовую схватиться пару и нажал на красную кнопку. Противники сверлили друг друга глазами, мышцы у обоих были напряжены. Славик бросил взгляд на экран — тот светился.

Митяй выискивал момент для атаки, раскачивая увесистый правый кулак…

Вдруг он опустил ударную руку, а левой почесал голову… Генчик на всякий случай сделал шаг назад.

Митяй наморщил лоб.

— Слышь, Гена, — сказал он, — а ведь у меня к тебе, пока мы не начали к вам собираться, вопрос по делу был… Чуть я его из-за этой заварушки не забыл.

— Ну так спрашивай. — И Генчик тоже опустил руки.

— Вот черт — совсем из головы вылетело. На нашем драндулете кольца надо менять, а у нас — ну ни одного. У вас случайно нет?

Генчик подумал.

— Есть. Вам сколько нужно?

— Да штук хоть… восемь, десять…

— Дадим. А у вас поршни найдутся?

— Поищем. За один поршень четыре кольца — идет? У нас, понимаешь, помидоров навалом, можем на уборке заработать, а наши поршни чуть не весь бензин в дым перегоняют. Ваша машина еще тянет?

— Пока тянет…

Митяй обернулся к своим.

— Ребя, есть кольца! Айда сюда.

Группа неуверенно двинулась к нему.

— Сядем? — предложил Митяй и первым уселся на траву.

Генчик позвал своих:

— А вы чего как в землю вмерзли? А ну шуруйте сюда.

Командиры продолжили разговор о машинах, окружение тоже вступало постепенно в технический — самый занимательный для мужчин — разговор.

Славик стоял все так же поодаль. Единственное, что он догадался сделать, это выключить аппаратик и спрятать его в карман.

— Эй, Славка, — позвали его. — Иди послушай, о чем деловой народ говорит.

Митяй посмотрел на подходящего Славика. Спросил:

— Он что — тоже что-то умеет?

— Жевать, — ответили ему коротко.

Митяй кивнул и больше в сторону Славика не смотрел.

Славик постоял немного и тоже сел. Поддержать разговор он не мог, техники не знал, поэтому слушал и вновь завидовал своим ровесникам, так легко говорившим о карбюраторах, жиклерах, тормозных колодках, "лысой" резине, сцеплении, которое "ведет", скоростях, которые "заклинивает", свечах, зазорах и других удивительных вещах.

И егоровские мальчишки, и михайловские собирались летом в бригады, работали на уборке овощей и фруктов, и у каждой бригады была своя, старенькая автомашина.

И вдруг он вскочил — :вспомнил о зеленой кнопке. Отошел, — никто этого не заметил, — и направил экранчик на командиров, сидящих друг против друга. Держал, кляня себя за то, что не вел счета в первый раз. Сколько держать нажатой зеленую кнопку, чтобы не навредить?

И, видно, не навредил, не успел, потому что Генчик, оглянувшись на заходящее солнце, издал клич:

— Чего мы, как старики, расселись и балаболим, темно уже скоро будет, — а ну давай в футбол!

Собрание мигом раскололось на две команды и началась игра.

Гоняли допоздна. Славик из-за аппаратика в кармане играть не решился. Он болел за своих, удивляясь зоркости деревенских мальчишек, видевших мяч почти в полной темноте.

Счет был 6: 5 в пользу егоровцев, когда Митяй круглой своей головой вбил шестой гол. Мяч летел с углового, может быть, он случайно нашел в темноте голову Митяя, но тот утверждал, что видел его и направил точно в верхний левый угол. В верхнем левом углу, если о нем можно было еще говорить, сияла какая-то звезда.

Игру решили продолжить завтра, но чуть пораньше. Команда михайловцев отправилась домой, егоровские футболисты проводили их до дороги. Там и попрощались.

О несостоявшейся драке никто за весь вечер и не обмолвился, словно она из памяти была стерта, как меловые слова на школьной доске. Славик тоже, понятно, помалкивал.

В Егоровку пришли, когда во всех окнах горел уже свет.

Бабушка и Нинка ждали Славика у калитки.

Внуку и и "жениху" в два голоса было сказано то, что и говорится в таких случаях. Славику выволочка настроения не испортила, он ее пропустил мимо ушей еще и потому, что ругаться ему было просто некогда: в кукурузе его ждали пришельцы.

— Все получилось! — возбужденно докладывал Славик. — Никто не дрался! А потом все играли в футбол. Неужели это ваш прибор такое смог?

— Расскажи как можно подробнее обо всем. — попросил Грипа.

Славик рассказал, как на поле сражения сближались две армии, как стояли друг против друга, переругиваясь, два командира, как он направил на них экран аппаратика и тот засветился… Как командиры неожиданно сменили тему и заговорили о технике…

— Так… — говорил Грипа. — Так…

Славик кончил рассказ и спросил, что же такое чудодейственное сотворил с драчунами-землянами аппаратик инопланетян?

— Мы не знали, что он нам понадобится, — сказал Грипа. — Этот прибор находился в корабле, мы обнаружили его во время полета на Землю. Мы слышали о нем, но для чего и в каких случаях используют его наши космолетчики, нам неизвестно. Может быть, в очень долгих полетах, на которые требуется чуть ли не вся жизнь Может быть, в других целях. Называется он — молстар: молодость-старость. Он то омолаживает, то старит, в зависимости от кнопки, на которую нажимаешь. Ваши воинственные михайловцы, — а все мальчишки в этом возрасте драчуны и забияки — просто-напросто под его излучением чуть повзрослели, года примерно на два, — и драться им, естественно, расхотелось. Им стала больше интересна техника…

До Славика не сразу дошло Грипино сообщение. Вернее, он сначала не поверил.

— Не может быть! Значит… А может, молстар еще как-то действует?

— Нет, только так. А зеленая кнопка возвратила им, скажем так, прежний возраст — и они тут же снова стали забияками, но только уже в футболе.

— Ух ты! — только и сказал Славик.

Рассказал бы ему кто-нибудь другой про такой аппаратик, он не поверил бы. Но ведь он сам держал его в руках, сам нажимал на красную кнопку, а потом на зеленую. И видел, что происходит с людьми, на которых направлены невидимые лучи.