Курсант: Назад в СССР 13

Глава 8

Стук был не условный. Обычная дробь. Это-то и настораживало.

— Ты куда? — уставился я на Гошу, а он уже карабкался по лестнице наверх. — Сиди…

— Да я открывать не собираюсь, поглядеть надо, — заверил Индия. — Там у меня смотровое окошко есть, замаскированное.

Он тихо, почти бесшумно открыл люк. Густо смазанные солидолом петли даже не пискнули, а резиновые вставки, проклеенные по периметру крышки, гасили все ненужные бряканья.

Я последовал за другом. Мы вышли на наземный уровень, когда стук в ворота настойчиво повторился, а следом раздался молодой и немного гнусавый мужской голос:

— Откройте, милиция!

Вот так номер… Что они здесь забыли? Коллеги? Маловероятно…

Гоша вскарабкался по какой-то сомнительной лесенке под самый потолок. Отодвинул лоскут мешковины, приляпанный небрежно к воротине, и глянул в открывшуюся щелку, что открывала вид прямо на визитеров. Затем снова завесил щелку тряпкой и скоренько спустился.

Наклонился и прошептал мне на ухо:

— Прикинь! Там и вправду менты! В форме, все дела…

— Давай я открою, а ты вниз полезай… Если что, ксива у меня с собой. С коллегами всегда разберемся.

— А может, не открывать все-таки? — наморщил нос Индия.

— Нужно же узнать, что им надо… Почему-то мне кажется, что твое убежище — не совсем безопасное. Если уж сюда милиционеры нагрянули, то скоро и бандиты смогут. Тему пробьем, узнаем, как они вообще этот гараж нашли.

— А вдруг эти менты — не менты, а ряженые?

— Не знаю. Проверю…

— Или они заодно с киллером. Тот, кто прислал Сухого, ментов подкупил, например. А?

— Полезай вниз, а то фантазия у тебя слишком бурная, — зашипел я.

Гоша подчинился. Крышка над его головой беззвучно опустилась, и я сверху на мешковину люка еще поставил для пущей надежности старое облезлое кресло. Теперь точно никаких следов присутствия хода в подземелье.

— Эй! Гражданин! Мы знаем, что вы внутри! — долбился все тот же, с гнусавым голосом. — Мы видели, как вы входили. Открывайте!

Похоже, настоящий милиционер, не поддельный. Я прильнул к щелке между створками ворот. Слишком узкая, чтобы что-то разглядеть, но метрах в пяти от гаража стоял желтый с синими полосами автомобиль, похожий на УАЗик. Точнее не рассмотреть, бока, вроде, его. Ментовская раскраска авто успокоила. Не похожи эти на ряженых. Милицейский УАЗик не так просто достать — по крайней мере, пока.

Я сдвинул засов и открыл дверь, передо мной стоял молодой прыщавый сержант. Поверх кителя портупея с планшеткой, кобура с ПМ-мом. В общем, наряд патрульного. В машине я разглядел его старшего. Лица не видно, но по силуэту — широк в плечах и морде. Вылезать из машины он не захотел, не по чину, видать.

— Сержант милиции Метелкин, — представился постовой. — Это ваш гараж?

— Конечно, — кивнул я, но светить ксивой пока не спешил, нужно узнать, что привело канареечный УАЗик в столь безлюдное место и что им понадобилось от Гошиного гаража.

— Андрюха! — из машины, сверкая майорскими звездами, веселым и могучим колобком вывалился старший участковый Осинкин собственной персоной.

— Ого! Дядя Петя! — оставив сержанта с раскрытым ртом, я двинулся навстречу старому приятелю и коллеге. — Ты что это? Целый майор, а на патрульке раскатываешь? Тебя разжаловали из участковых? Теперь в наряды ходишь?

— Да если бы… — отмахнулся Осинкин. — С удовольствием бы поменял лямку «урядника» на ППС. У нас рейд… Наркоманов, Андрюш, ловим.

— Каких наркоманов? — улыбался я. — Нет же у нас наркомании.

— Это в газетах, новостях и телепередачах нет, — подмигнул Осинкин, поправляя сбившуюся фуражку и подтягивая чуть сползшие под брюшком форменные штаны. — А в Новоульяновске повадились черти коноплю варить в ацетоне. Все бы ничего, травокуры — они тихие, сырье сами добывают, на пустырях взращенное, да только участились случаи поножовщины среди любителей шалы, будь она неладна. Как накурятся, так за ножи хватаются. А это статистику нам портит, сам понимаешь, хулинганка и вред здоровью глухарями висят. Они же, стеревецы, ещё и не выдают друг друга. Мол, шел, упал, очнулся — гипс. И так три раза на ножик падал.

Я закивал. Дуриков жалко, но и неясно, как всё это пресечь.

— Ясно… А в гаражи-то вас как занесло?

— Так они в гаражах и повадились вариться, — Осинкин повернулся к сержанту и крикнул: — Метелкин, как там это шайтан-зелье по-умному называется, что они готовят?

— Гашишное масло, товарищ майор, — ответил сержант. — А в простонародье — химка называется.

— Точно, химка, — удовлетворенно закивал Осинкин. — Химия, значица. Ацетоном им в бошку ударяет, вот они и дерутся меж собой. Намешают всякого — неслабый, видно, эффект выходит. Лучше бы водку пили, чесслово…

Химку можно делать и на спирту, как потом будут говорить — экологичнее получится продукт, но вслух я своими познаниями не стал блистать. Спирт сейчас штука дефицитная, а «Ацетон» и «Растворитель 646» в каждом хозмаге имеется по приемлемой цене.

— А ты что? Гаражом обзавелся? — Осинкин пытался заглянуть мне через плечо внутрь помещения.

— Да это друга, — уклончиво ответил я. — Дал, так сказать, в безвозмездное пользование, пока я тут. Но там хламу — больше чем на свалке. Не знаю, стоит ли овчинка выделки…

— Да конечно бери, если дают. Задарма же… Если что, давай помогу вечерком разобрать. У меня и прицеп есть. Вывезем все на мусорку.

— Спасибо, дядь Петь, если что, обращусь, адресок и телефон помню… А наркоманов лучше поискать в гаражном массиве «Западный», там ближе конопля растет. Целое поле заброшенное.

Сержант, видя, что наш разговор подходит к концу, уже вскарабкался в «УАЗ» и хлопнул дверью.

Осинкин подошел ко мне вплотную, будто хотел на прощание меня обнять, и тихо проговорил, стоя спиной к своей машине:

— Да мы, Андрюх, не простых наркош ищем, а определенных. Давеча такая история приключилась. Одного товарища грабанули. Завалились на квартиру внаглую, вынесли все ценное, от видака до столового серебра. От каких-то статуэток до картин. Представляешь, прямо среди бела дня, в мешки сложили и на горбушке унесли. Так вот… Самое интересное — потерпевший не заявлял и в «02» не звонил. Это соседи милицию вызвали, бдительные бабушки на лавочке постарались.

— А хозяин квартиры?

— А он дома был, как мышь забился и не жужжал. Его те шуганули, чтобы сидел и не рыпался, он и молчал в тряпочку.

— А потом-то что? Почему не заявил?

— А вот это самое интересное… — Осинкин оглянулся на бобик с напарником, убедился, что тот закрыт наглухо, и продолжил: — Мы когда нагрянули, этот потерпевший, Красноборов Емельян Владленович, с виду безобидный пенсионерик. Этакий старикашка в велюровом халате. Причем заграничном. Но… Под окном его квартиры мы нашли пистолет модели «ТТ».

Осинкин излагал быстро и чётко — как будто буквально не мог дождаться случая поделиться деталями странного дела.

— Интересно, и откуда он там взялся? — присвистнув, поддержал я тему. — Грабители скинули?

— Мы тоже сначала так подумали, что они. Но ты бы видел квартирку этого Владленовича… Ну только унитаза с позолотой не хватает… вот скажи, откуда у советского одинокого пенсионера такие средства?

— А он кем работал? До пенсии.

— Правильно мыслишь, — одобрительно выдохнул майор и сдвинул фуражку со лба на складчатый затылок, словно она говорить мешала. — И следователь этим вопросом задался. Оказалось, что он трудился на литейном заводе в области, а в Новоульяновск перебрался уже на пенсии.

— Директором, что ли, трудился?

— Нет. И даже не замом и не завсклада или снабженцем каким-нибудь, где можно разжиться нетрудовыми доходами. Обычный инженеришка по технике безопасности.

— Хм… Нежирная должностюшка. Оклад сто с полтиной и премия раз в квартал, если нет эксцессов по линии работы.

— Сто восемьдесят, но не суть, он входил в комиссию по уничтожению криминального оружия.

— В какую-какую комиссию?

— Ну, оружие, из незаконного оборота изъятое, после решения суда направляется на уничтожение. Вещдоки всякие — от ружья до автомата, от пистолета до самодельного пугача. Все это переплавлялось в печи на заводе, где и трудился Красноборов.

Интересное кинцо выходит.

— Он, значит, тырил оружие? И продавал?

— Вот сразу видно, что ты мент от бога, — закивал майор. — Это мы не доказали, ведь пистолет он в окошко выкинул и пальчики стер. И номер заводской там спилен. Грубо и как-то варварски. Будто неумеха манипуляции делал. Так глубоко сточен, что эксперты своими этими кислотами не смогли ничего вытравить и восстановить содержание маркировки. А вот по пулегильзотеке этот ствол бьется. Совпал он с ранее отстрелянным и поступавшим на экспертизу в Главк криминальным «ТТ». Подняли заключение эксперта, а там номер дела указан. Подняли и дело в архиве в суде, а там значится определение судьи, мол, исключить из числа вещдоков пистолет модели «ТТ» с таким-то заводским номером и направить на уничтожение. И акт приложен о том, что пистолетик в доменной печи растворился. А он, как видно, не растворился.

Осинкин почесал макушку под фуражкой и осуждающе цокнул языком. Про напарника, кажется, он уже подзабыл.

— А что другие члены комиссии? Их не спрашивали? Не один же Красноборов акт подписывал.

— Подписей тьма, да только кто-то умер уже, кто уехал, а кто на месте, но толком ничего сказать не может.

— Больные, что ли?

— Да ну. Мол, подмахивали бумажки не глядя. Сам знаешь, как у нас делается. Один бегает и все подписи собирает. Вот этим бегунком и был Красноборов. Конечно, халатность можно притянуть, и других членов комиссии за это прижать. Но прокуратура не стала раздувать. Мол, все равно не доказано, что пистолетик этот из окошка именно Красноборов выкинул, а не грабители обронили. А по мне, так все яснее белого дня. Вот как дело было. Мы к нему ватагой бравой завалились, в форме и с мигалками. Он струхнул и скинул ствол. Подумал, а вдруг обыск учиним. Поэтому изначально и не вызывал милицию, чтобы пушок на рыльце никто не разглядел. Получается, грабители унесли нажитое на преступные доходы. Когда список похищенного составляли, он явно его занизил. Там на стене следы от картин, а он твердит, что их и не было. Потому что оружием он приторговывал и нажился на этом, не хотел доходами светить.

— Тут ещё вот что интересно. Кому в нашем городке столько оружия нужно?

— Да не здесь, в области дела мутил. А тут уже, так сказать, на покой ушел и жизнью обеспеченной наслаждался. Может, и было несколько стволов на остатке. Вот и ищем мы этих наркоманов-грабителей, может, у них чего изымем и прижмем Красноборова.

— Думаешь, наркоманы вынесли и оружие?

— Все может быть, — пожал плечами дядя Петя.

— А почему вы решили, что это наркоманы были?

— Старушки сказали, что от них ацетоном и растворителем за версту несло. Таких ни с кем не спутаешь. Либо маляр, либо наркоман. А на рабочий класс они не очень-то и похожи, судя по описанию. Вот теперь гаражи и проверяем. Они почему в гаражах-то варят, потому что на квартире вонища сразу по соседям пойдет, вмиг наряд вызовут.

— Понятно… Спасибо, дядь Петь за интересный рассказ. Если увижу тут твой контингент, либо маякну, либо сам задержу.

— Ну все, бывай… Заболтался я. Мне еще два гаражных массива проверять. Светланке привет! Красивая она у тебя. Прямо как моя Галка в молодости. Эх…

Участковый, несмотря на солидные габариты, ловко забрался в «УАЗ» и приказал сержанту трогать. Машина фыркнула, покачнулась и поехала по грунтовке, а я вернулся в гараж. Закрыл за собой дверь, постучал условным стуком в люк, который Гоша запереть успел. Когда крышка приподнялась, спустился вниз.

— Ну? — уставился на меня Индия. — Чего хотели?

— Да свои это, — успокоил я его. — Дядя Петя Осинкин.

— А-а… Это который на свадьбе был? Нормальный мужик, только коньяк не любит. Ему, видите ли, самогон или водку подавай. У нас же не гаражная пьянка была, событие архиважное, можно сказать — мероприятие высокой культуры… — Гоша поднял указательный палец вверх, а потом вернулся к насущному. — Так чего он хотел-то?

Я пересказал наш разговор с участковым, а у самого в голове крутились мысли. Очень кстати этот Красноборов появился на горизонте. Но хотелось послушать, что на это скажет Гоша.

— Хм… — друг ходил, заложив руки за спину, вышагивая, как птица-секретарь. — Красноборов, Красноборов… Не слышал, не слышал. Говоришь, оружием торгует? Я бы знал.

— Да он недавно, вроде как, здесь… И подзавязал уже. Почти…

— Значит, можно про него забыть… На моей территории действующих торговцев я не потерплю. Это если шпане оружие в руки попадет, беспредел может начаться. А ну как граждан, или того хуже — ментов постреляют. Это же тогда чистки и рейды по всему городу. Приданные силы из области понаедут. Нет. Спокойно в Новоульяновске, и пусть пока так будет. Ну, относительно спокойно… С Сухим бы разобраться и с тем, откуда он пришёл, и тогда уж точно все в ажуре станет.

Я покачал головой. Нет, забыть не выйдет.

— Я тебе самого главного не рассказал. Заводской номер у «ТТ» спилен. Грубо так удален, будто напильником.

— И что? — морщил лоб Индия, пытаясь понять, куда я клоню.

— Ничего не напоминает?

— Погоди… А тот трофейный «ТТ», которым ты завладел в номере двести пять… Он… У него тоже номер спилен подобным способом?

— Правильной дорогой идешь, товарищ, — кивнул я.

— Это что получается? Что Сухой прибыл в город без ствола. И потом приобрел его у Красноборова. Так, что ли?

— Похоже на то…

— Хм… — Гоша перестал расхаживать, остановился и заглянул мне в глаза, будто пытался найти там ответ на все насущные загадки. — А почему он со своим стволом не прибыл? Пристрелянным под руку. Привычным и родным, так сказать?

— Во-первых… после выполнения задания киллер обычно скидывает ствол, следы полей нарезов на пуле остаются, а на гильзе и того хлеще — след бойка, след зуба отражателя, след зацепа выбрасывателя, следы губ магазина. По всем этим признакам можно ствол идентифицировать и привязать к выпущенной пуле и стреляной гильзе. Баллистическая экспертиза, в общем, не веники вяжет, а вполне себе.

— Ну, это я знал. Не так по-научному, конечно. А во-вторых?

— А во-вторых, то, что киллер прибыл без оружия, наталкивает на мысль, что прибыл он издалека. Очень издалека.

— С Владика, что ли?

— Совсем издалека. Откуда поездом не добраться, а только на самолете. В самолет-то оружие опасно проносить. Слишком уж рискованно.

— Да везде у нас поезда ходят. Вон какую БАМ отгрохали.

— У нас — да… А если Сухой не нашенский? Ты об этом не думал?

— Ага! — хохотнул Гоша. — Скажи еще, что из Америки прибыл по мою душу.

Мне не нравилось, что Гоша так развеселился. Вот же, сидит в бункере, света белого не видит, а всё так легко к этому покушению относится, будто это бирюльки.

— Нужно найти этого Красноборова и тряхнуть, — твёрдо проговорил я. — Узнать, не приходил ли к нему покупатель, похожий на Сухого.

— Так давай адрес, я своих ребят отправлю, они быстро из него все вышибут.

— Нет, — я мотнул головой. — Тут надо тоньше действовать. А если Красноборов окажется человеком Сухого, а не случайным продавцом-дельцом? Он сразу его предупредит, что мы вышли на след.

— Так информацию выудим, а торговца, это самое, секир башка и в прорубь.

— Тьфу ты. Октябрь на дворе, какая прорубь?

— Ну это я образно, можно в лесу закопать, или автомобильными покрышками обложить и сжечь. Дотла тело сгорает, ни черта не идентифицируешь.

Я лишь про себя хмыкнул. Со знанием дела говорит. Гоша определенно готов к девяностым.

— А говоришь, что не убивал людей.

— Это я от товарищей слышал, — хитро прищурился Гоша.

— Никого мы убивать не будем… может, он вообще никому ничего не продавал.

— Так признается же…

— Твои мордовороты кого хошь разговорят, того и гляди, он еще убийство Кеннеди на себя возьмет. Тут надо действовать хитрее.

— Как?

— Есть одна мыслишка…