Глава 10

Полоска света пересекала темный коридор между спальней Лайона и ванной комнатой. Сэнвелл, всё ещё не до конца осознающий сон это или явь, прошёл по коридору и приоткрыл дверь. Хозяин дома сидел на полу в окружении коробок с «Вестником Бёрка».

– Сэр?

Лайон коротко глянул в его сторону и ответил:

– Заходи, Сэнвелл. Помоги мне найти нужные газеты.

Сэнвелл подошёл ближе, присел на корточки. Часть газет неровно торчали из коробок, часть валялись на полу – видимо, в пылу поискового азарта Лайон не утруждал себя аккуратностью и складывал газеты как попало. Судя по датам, он искал что-то за последние пять месяцев.

– Когда вы вернулись?

– Не помню. Около полуночи.

– Вы хотя бы поспали? – осведомился Сэнвелл.

– Пару часов вздремнул, - бросил Лайон через плечо, опустошая очередную коробку с прессой. – Всё никак не мог выкинуть из головы слова Лэнсберри… - парень сделал паузу, изучая газетную статью. – Он сказал, что эльфы не вылезают из своего анклава уже пару месяцев, а городской совет не собирается в полном составе.

– Но ведь достаточно большинства присутствующих?

– Вот именно! Я также ответил и Лэнсберри. Теперь же его слова звучат совсем в другом свете.

Сэнвелл взял пару лежащих на полу газет. Одна была двухнедельной давности, другая – месячной. На первой полосе были заявлены новости о двух законопроектах, которые обсуждались в городском совете и были приняты простым большинством голосов.

– Сравни составы, Сэнвелл.

Дворецкий опустился глазами в самый конец статьи и прочитал список подписавших документ – сплошь человеческие фамилии. Он сравнил конец другой статьи – фамилии совпадали. Ни одного эльфа или гнома, которых в совете больше пятидесяти.

– Думаете, это как-то связано с делом Эллимайны?

Лайон развернулся в пол оборота.

– Это всё связывает, Сэнвелл! Мне лишь нужно составить общую картину. Сейчас у меня есть разрозненные события и смутные предположения. Я знаю, что несколько месяцев назад, на вторых дебатах в районе Фрул, Эллимайну пытался облить серной кислотой некий Алекс Питерс.

– Какой ужас.

– Почти сразу после этого ветку метро через Элв Каэлора заблокировали эльфы и потребовали, чтобы строительство перенесли… якобы оно проходило через священное для эльфов место, но Эллимайна и Триандл лично протащили проект через голосование и это было последнее голосование, где эльфы присутствовали… я сравнил. Самое интересное наступает дальше – некий журналист под псевдонимом Натан Дайер публикует открытое интервью с Эллимайной Леендейл, где та предоставляет доказательства больших хищений из бюджета, совершенных командой Августа Элисона. Все документы визировались мэром, так что он не мог не знать о проворачиваемых делах. Сам понимаешь, что произошло потом.

Сэнвелл помнил. Статья взорвала город, разделив электорат на два яро противоборствующих лагеря. Две недели после этого мэр не давал интервью и не появлялся на публике. А Эллимайна, благодаря этим доказательствам, увеличила свою поддержку с шестнадцати процентов до сорока трёх. Теперь на неё ставили не только нелюди, но и левая людская интеллигенция.

– А потом Эллимайна умирает от передозировки ларамина, - сказал Лайон и улыбнулся. – Идеальней ситуацию и придумать нельзя.

Сэнвелл кивнул.

– Хотите предоставить эти доказательства капитану?

– Всё это косвенные улики. К тому же, прокурор Бёрка был пару раз замечен в компании Элисона на футбольном матче, так что… - Лайон вздохнул, как после долгого забега. – Сейчас я пытаюсь найти все законопроекты, которые приняты без участия нелюдей. Думаю, это может помочь нам понять, что будет дальше.

Сэнвелл не сказал ни слова. Он сел на пол, подтащил к себе поближе одну из коробок с газетами и выложил их на пол.

***

Ближе к полудню, собрав все доказательства, Лайон отнёс их в кабинет. Ему ещё предстояло всё это прикрепить на стенд. А сейчас он собирался совершить вылазку в «эльфятник». Потому принял душ, нашёл самую накрахмаленную рубашку и надушился дорогими духами. Ему нужно было произвести впечатление, показать себя в лучшем свете, даже если для этого придётся красоваться перед эльфкой.

Солнце уже поднялось над высокими елями, когда Сэнвелл выкатил машину. Представительный бизнес-класс должен был показать серьёзность намерений Лайона, выказать необходимое уважение. Гравий хрустел под туфлями Лайона, когда он спускался от дома к машине.

Дорога до рекламного агентства «Филигрань» заняла минут сорок. За это время Лайон успел подготовить в голове три разных модели разговора, в зависимости от того, как Стефания Леендейл поведёт себя в его присутствии.

Агентство занимало весь первый этаж довольно старого здания орехового цвета с большими витражными окнами, округлыми сверху. Если бы не они, Лайон бы мог назвать дом совершенно обычным.

Внутри трудилось чуть меньше дюжины сотрудников – эльфы, люди и даже один бородатый гном, дымящий трубкой над огромным плоттером, печатающим яркую картинку.

– Чем мы можем вам помочь? – подошла к нему молодая эльфийка. По всей видимости, администратор.

– Я бы хотел видеть Стефанию Леендейл. Моё имя…

– … Лайон Нейгард! – послышался голос из-за огромного стенда проектировщика. Эльфийка поднялась на ноги и сняла монокль. – Я ожидала вас вчера. Пройдёмте в кабинет.

Стефания была молода, красива и чертовски похожа на свою мать. Буквально копия. Лайон замешкался на долю секунды, и эльфийка пожала его протянутую руку. Совсем по-мужски: крепко и коротко.

Небольшую коморку трудно было назвать кабинетом. На стене висели десяток различных наград столичного образца – её фирма была довольно успешной, некоторые награды были вручены губернатором Челсфорда. На столе стояли макеты небоскребов, видимо, спроектированных командой эльфийки.

– Вы будто призрака увидели? – усмехнулась она и снова надела монокль. – Думаю, так я буду меньше напоминать её?

Лайон вздрогнул и, смутившись, отвёл глаза. Они сели за стол.

– Да, дайте мне секунду, - Лайон вздохнул и попытался встряхнуться, но перед глазами остался образ мёртвой Эллимайны. Впрочем, Стефания все-таки отличалась от своей матери: глаза чуть уже, скулы прямые, чуть полноватые губы и причёска короткая всего лишь до плеч. Без сомнения, её отец был человеком – и тем удивительнее, что Лайон совершенно о ней ничего не знал.

– Я бы предложила вам кофе, но, боюсь, никто из моих сотрудников не способен сделать его достаточно хорошим для вас, мистер Нейгард.

– Спасибо, но я не такой ценитель кофе. Мисс Леендейл, я здесь по поручению начальника полиции Бёрка, - начал Лайон и снова осёкся. Он совершенно позабыл о сценариях. – Для начала хотел бы принести свои соболезнования… Мне нужно задать Вам несколько вопросов.

Стефания кивнула.

– Были ли вы близки с вашей матерью? – вдруг спросил Лайон. Эльфийка подняла на него глаза.

– Неожиданный вопрос. В любой другой ситуации я бы сочла его бестактным, но, зная вашу репутацию, ничего удивительного.

– Мою репутацию?

– Вы ведь не любите эльфов. Тяжело расследовать дело моей матери?

Лайон усмехнулся.

– Азартно. Интересно попробовать обставить эльфийских гончих.

Стефания зарисовала что-то на клочке бумаги, лежащем на столе под кипой бумаг, и отклонилась назад.

– Мы не были близки с матерью. Когда я была маленькой, она ещё худо-бедно пыталась уделять мне время, но после того, как в её жизни появилась политика, нужно было пожертвовать чем-то, - она вздохнула. – И она отослала меня учиться в пансион. Мы виделись на редких праздниках. Так что, если вы спросите, кого я подозреваю – у меня нет ни единого понятия.

Лайон не был готов к такого исчерпывающему ответу. Он перебрал возможные варианты для продолжения разговора, но Стефания его опередила.

– Хотя нет, всё-таки пару имён могу назвать: мэр Элисон и глава диаспоры Триандл.

– Триандл? Он ведь продвигал Эллимайну в мэры.

– Да. Вы бы знали сколько лет он обхаживал мою мать. Рассказывал ей сказки, как они изменят этот город, как очистят его от человеческой бюрократии и коррупции. И она пошла у него на поводу. Стала его инструментом.

Лайон покачал головой.

– Нелогично. Зачем избавляться от карманного мэра?

– Вы думаете, моя мать была послушной? Она постоянно спорила, перечила Триандлу, вставляла палки в колёса. Пару раз даже голосовала против его инициатив…

– Для дочери, которая почти не общалась с матерью, вы неплохо осведомлены, - заметил Лайон.

– Пару месяцев назад, она пришла ко мне домой, раздавленная тем покушением во Фруле. Мы выпили по паре бокалов, и она начала рассказывать, как ей осточертело улыбаться на приёмах, постоянно говорить заготовленными фразами и во всём слушаться Триандла. Я пыталась вникать первое время, но потом… - Стефания пальцами помассировала виски. – Знаете, когда вы годами не общаетесь с родным человеком, а потом он внезапно появляется на вашем пороге и грузит вас своими проблемами – это трудно принять. Ей было нужно сочувствующее плечо, а мне нужна была мать много лет назад. Мы не сошлись временем.

Лайон долго не знал, что сказать на такую откровенность.

– Почему вы мне это рассказали?

– Вам плевать на меня, мою мать и наши отношения, мистер Нейгард. Для вас важно только дело. Я посчитала, что это равноценный обмен – прямота за прямоту.

Столь резкий ответ и откровенность несколько выбили Нейгарда из колеи. Он почесал гладко выбритый подбородок. Ни один из заготовленных им сценариев не предполагал столь звериную честность.

– Что ж, я ценю вашу откровенность, мисс Леендейл, - ответил Лайон. – Есть ещё один вопрос – вы не знаете, ваша мать баловалась ларамином? Это такой натуральный…

– Я знаю, что это. Эллимайна презирала любые… кхм… расширители сознания и следила, чтобы в её труппе никто этим не увлекался.

– Я так и думал, - ответил Нейгард.

Возвращаясь к машине, Лайон поймал себя на мысли, что хотел бы увидеть Стефанию ещё раз. Желательно, когда он поймает убийцу.

Загрузка...