Лайон Нейгард и предвыборный заговор

Глава 19

Много лет назад, ещё на заре эпохи железа на территории нынешнего города Бёрк находилась одна из красивейших эльфийских крепостей – Эниома. Вокруг неё стихийно возник город, который простирался от нынешнего Старого Эджипорта на юге, до речки Глинистой на западе, залива святого Мартина на востоке и холмов Винслоу на севере и считался одним из самых больших на этой части континента.

Землями к северу и югу от нынешнего Бёрка правило богатейшее эльфийское королевство Лентания[1] во главе с династией Ферроданов, которые почти не ввязывались в войны с соплеменниками, но очень умело наживались на их распрях. Именно поэтому все территории королевства по восточному берегу процветали. Эниома не была самым крупным городом страны, но вполне могла посоперничать со столицей, что находилась севернее, неподалеку от нынешнего Челсфорда.

В крепости правила вторая по значимости ветвь короны – Таурроданы. Они могли претендовать на престол, только если главная ветвь окажется сломанной. Поэтому Таурроданы реализовали себя в торговле и стали очень успешны. Безусловно, возвышение и богатство второй ветви начало напрягать правящую династию, и вскоре Лентанию захлестнула агония гражданской войны.

Историки говорят, что самые жестокие войны – те, что проходят внутри страны. И они правы. Междоусобица между Таурроданами и Ферроданами показала, насколько непримиримы могут быть стороны. Они бросали в горнило битв всё новые и новые силы, истощали собственные запасы и совершенно позабыли о том, что остальные королевства спят и видят, чтобы заграбастать чужие территории. Это была эпоха тотальных предательств, так что никто не удивился, что наследный принц Таурроданов Хапион, которого оставили защищать Эниому, предал свою семью в обмен на золото соседнего королевства Асмен. Крепость взорвали начиненные порохом бочками. Остались только пылающие руины. Сам Хапион пережил Эниому всего на несколько лет – оставшиеся после разгрома Таурроданы нашли наследного принца в Эстальоне и жестоко отомстили.

История эта до сих пор считается самой мрачной страницей бериллового дома. Местные эльфы стараются об этом не вспоминать.

Шло время, местность вокруг разрушенной крепости заново обживалась, а городок, переименованный в Астфай, стал приютом для многих народов: гномы, эльфы, люди оседали здесь, чтобы начать жизнь с чистого листа. Занявшее эти территории королевство Асмен, позволило жителям свободно торговать по всему миру. И город вновь возродился. Сюда стекались лучшие торговцы со всего Эндара.

Но эльфийские войны вновь и вновь напоминали о себе. Астфай был лакомым куском для Лентании, которая считала эту территорию своей, Асмен же планомерно превращала город в плацдарм для возможных боевых действий. И когда королевства схлестнулись друг с другом, Астфай вновь сожгли дотла.

Город Бёрк был основан чуть менее трехсот лет назад, теперь уже человеческой цивилизацией. Люди знали истории эльфов о проклятии этого места, мол, город дважды жестоко платил за удачное местоположение, но не послушали. К тому моменту, континент был практически целиком захвачен людьми, и никто не обращал внимание на эльфийские россказни.

Город рос медленно и практически целиком зависел от моря. Уже в эпоху Угля, когда Вэйрин перешел от монархии к республике, эльфийские дома запросили себе место под собственный анклав, как это было в Челсфорде, Сиветоне, Викингеме и многих других городах страны. Им выделили небольшой пятачок земли от канала Костей до восточного холма Крайт, позволив делать с этой территорией всё, что они захотят. Условие было только одно – уважение человеческих законов. Эльфы назвали его Элв Каэлора, что значит «эльфийское убежище».

Эту историю рассказали Лайону ещё в колледже на уроках истории Вэйрина. Много лет она хранилась в его памяти совершенно без дела, просто занимала место в мозгу. И вот, спустя девять лет, ожила яркими красками.

Он без труда заехал в Элв Каэлора по проспекту Семи домов. Отправляясь в эльфятник, Лайон был готов к блокпостам, проверкам, надменным вопросам. И ничего из этого не встретил. Район будто жил своей обычной жизнью – существа ходили на работу, ели уличную еду, разговаривали, ругались на правительство. Ничем не отличишь от людей.

В пасмурную погоду Дом Света не производил впечатления монструозности, как вчера ночью. Да, это всё ещё впечатляющий кристалл соли, воткнутый в землю посреди города, и всё же, это всего лишь здание, царапающее низкие свинцовые облака тонким серебряным шпилем.

Лайон припарковался за эльфийской резиденцией и медленно поднялся по широким ступеням. Тяжелые дубовые двери автоматически распахнулись, явив ему гигантский холл из белого и серого мрамора. По периметру в три ряда располагались офисы. Сотни небольших помещений размером три на пять метров, за полупрозрачными стеклами которых, работали люди, эльфы и гномы. Похоже, в Доме Света располагались почти все необходимые эльфийскому анклаву службы: от соцобеспечения и до банков. Вроде удобно, но как в этом ужасе ориентироваться?

Он подошёл к стойке информации и рассмотрел подробный план Дома. Оказывается, над его головой за зеркальным потолком были ещё этажи. Лайону нужен был одиннадцатый этаж. Самый верхний.

На зеркальном лифте Лайон поднялся до своеобразного «пентхауса». Когда двери открылись, перед ним возник высокий эльф с седой бородкой и удивительно лощеным лицом. Оно поблескивало желтовато-розовым светом, будто кожу сначала растянули в нескольких местах, а затем нанесли прозрачную плёнку.

– Вам назначено? – елейным голосом поинтересовался эльф.

– Можно сказать и так, - расплывчато ответил Лайон и прошёл в приёмную.

В отличие от громадного холла, она была смехотворно маленькой. Всего пять на десять метров, белые стены и серый пол из того же мрамора, что и внизу. И всё же отличительная черта любого эльфа – принадлежность к дому – была ярким пятном в этой светлой комнате. Прямо напротив высоких дверей в кабинет Триандла, Лайон разглядел серо-голубую сову на зеленом фоне – герб Бериллового дома.

– Как вас представить? – спросил эльф.

– Я сам себя представлю, - отрезал Лайон и пока швейцар не успел запротестовать, рывком потянул на себя двери.

Кабинет главы эльфийской диаспоры тоже был маленьким. Почти такой же, как приёмная. Все стены до высокого потолка покрывали книжные полки с тысячами книг. Они также лежали на полу: очень аккуратно, будто являлись таким же предметом интерьера, как два зеленых кресла возле окна или широченный дубовый стол. Лайон отметил, что здесь даже слишком минималистично.

Триандл Даргосский сидел за столом и что-то записывал. Он даже не поднял взгляда на Лайона: то ли не заметил, то ли знал, кто к нему заявился. Лайон медленно прошёл ближе и уперся руками в столешницу, нависая над эльфом. У Триандла были не очень выделяющиеся уши.

– Присядьте, мистер Нейгард, я сейчас закончу, - всё также не глядя на него, сказал Триандл и указал кивком головы на одно из кресел.

Эльф закончил письмо быстро, вызвал секретаря, передал записку и не торопясь занял кресло напротив Лайона.

С минуту они сидели, изучая друг друга взглядами. Несмотря на почтенный возраст, Триандл выглядел подтянуто. Возраст выдавали только глубокие носогубные складки, да абсолютно серые волосы. Но даже они не торчали в разные стороны сухими клочками, как это бывает со старческой шевелюрой. Лайон много стариков в совете директоров повидал. На лице эльфа ни следа волоса. Ни бороды, ни даже маломальских усов. Будто они и не росли никогда. Лайон отметил минимум косметики – только подводка вокруг глаз, чтобы придавать взгляду ещё большее устрашение. Одежда простая и невзрачная на первый взгляд – толстая шерстяная туника цвета мокрого асфальта. Явно дорогая, но выглядит так, будто куплена на распродаже. И всё же в его позе, в движениях, да даже в том, как эльф смотрел, сквозила не просто уверенность – породистость. Почти, как у его отца.

– Признаться, я надеялся на встречу с вами значительно раньше, - нарушил молчание Триандл. – Я всё-таки знал иннамари Леендейл лично… Странно, что полиция так и не решилась вызвать меня на допрос.

В голосе главы эльфийской диаспоры прозвучали нотки сарказма. А Лайон задумался, отчего Слок не решился на этот шаг. Элисона он допросил через пару дней после обнаружения тела.

– Выпьете чего-нибудь? – предложил эльф. – Я слышал, вы предпочитаете виски. У меня как раз для подобных случаев есть «Стивен МакДжеффри» шестьсот восемьдесят седьмого года.

– А давайте! – согласился Лайон. – Разговор будет долгий.

Триандл хитро улыбнулся глазами (прорезались морщинки на нижнем веке и от уголков) и сходил за бутылкой и двумя стаканами. На серой этикетке виски большими синими буквами было выведено: «МакДжеффри. Эльбах. Вестривер. 687 год Э.С.». Не обманул эльф – премиальная линейка.

– Итак, что же вас интересует? – поинтересовался Триандл, протягивая ему пустой бокал. Пока эльф наливал виски, у Лайона было время обдумать, с какого вопроса начать. Он уже прикинул несколько вариантов ведения беседы, но ни в одном ему не предлагали выпить.

Лайон понюхал букет. Дым. Пепел. Угасающий костер и нотки копоти.

– У нас есть традиция, что с нежданными гостями первый бокал принято пить стоя, - сказал Триандл и поднялся. Лайону ничего не осталось, чтобы последовать примеру. Они пригубили алкоголь. Сквозь дым и копоть по рецепторам ударил аромат свиных рёбрышек. Лайон закрыл глаза и причмокнул. Обильное послевкусие, сдобренное торфом и йодом, пропитало мысли. Если это попытка сбить его с толку, то она сработала на все деньги. Он просто обязан найти эту бутылку.

Вновь сели. Копчёности во рту всё ещё не давали сосредоточиться, отвлекали. Меж тем, Триандл неторопливо плеснул в бокалы ещё немного «МакДжеффри».

– Господин Триандл, хочу заверить, что я здесь не от имени полицейского департамента, - уточнил Лайон. Если что-то пойдёт не так, Слоку прилетит не так сильно, как могло бы. – Они привлекли меня для расследования смерти Эллимайны Леендейл, как стороннего консультанта. Прошу принимать это во внимание.

– Вы так говорите, будто планируете меня допрашивать с пристрастием, - холодно и спокойно произнёс Триандл, хотя небольшая усмешка в словах оставила впечатление, что эльф доволен начало беседы.

– Сразу уточню – некоторые вопросы вам не понравятся. Но я буду благодарен, если вы на них ответите.

– Я подумаю.

– В каких отношениях вы состояли с Эллимайной Леендейл.

Казалось, глаза Триандла расширились от удивления. Он усмехнулся и ответил:

– А вы не из робкого десятка, мистер Нейгард!

Лайон помолчал, показывая эльфу, что менять вопрос не собирается.

– Что вы хотите услышать?

– Всё. И как можно подробнее.

Триандл несколько долгих секунд смотрел на переливающийся виски в бокале, а затем одним глотком осушил его, словно какое-то дешевое пойло. По прекрасному, хоть и старому эльфийскому лицу пробежала дрожь.

– Рабочие у нас были отношения. Как и у всех. Мы спорили и соглашались, не сходились во мнениях и ссорились, но всегда возвращались за стол переговоров и пытались найти выход из любой ситуации.

После долгой паузы, Лайон уточнил:

– И это всё?

Триандл долго смотрел на молодого человека, пытаясь не то дырку в нём прожечь, не то мысленно выгнать, но в итоге нетерпеливо ответил:

– Ну, разумеется, нет. Мы с ней были знакомы около тридцати лет. И её смерть стала тяжкой новостью, которую я до сих пор не могу принять.

– Если вы знаете, кто я и чем занимаюсь, то расскажете мне все подробности ваших взаимоотношений, мистер Триандл.

– Иннаури. Иннаури Триандл.

– Да, разумеется. Простите.

Эльф некоторое время молчал, оценивая предложение Лайона. На самом деле Нейгард и не надеялся, что глава диаспоры будет перед ним распинаться и расскажет всё, как на духу.

– Я понимаю, что вы мне не доверяете, - попытался смягчить свой вопрос Лайон. – Но, мне кажется, лишь общими усилиями мы найдём убийцу. Я прочитал сухую полицейскую выдержку о жизни Эллимайны, но вы знали её, как сами сказали, тридцать лет. Любая мелочь может быть важна.

Триандл поиграл жевлаками и ответил:

– Ладно, тьма с вами! Я расскажу… Я всегда считал иннамари Леендейл способной эльфийкой, которая растрачивает свой талант в актёрстве. Ещё когда она была совсем молодой, я приметил её на одном из собраний бериллового дома. Она тогда пришла в компании своего первого мужа – Айма́ра Магли́на. Эльфам не пристало говорить о мёртвых плохо, но я рад, что его сгубило неуёмное высокомерие. На том приёме мы перекинулись с Эллимайной буквально парой фраз, и я восхитился её прозорливостью и умом. Столь рассудительная девушка в девятнадцать лет? Нонсенс! Признаюсь, красотой она затмевала почти всех своих ровесниц, и многие высокородные эльфы тянулись к её компании.

Лайон сразу отметил, с какой теплотой говорит об Эллимайне Триандл… Похоже, он и сам был не прочь с ней завести роман.

– Я стал наводить справки о девушке и выяснил, что она из небогатой ветви бериллового дома, мать – учитель скульптуры, отец – неудачливый банкир. Родители заранее нашли для своей единственной дочери удачную партию, чтобы вывести в высший свет, а сами поправили своё финансовое положение. Все были в плюсе, кроме самой Эллимайны.

Потом она надолго пропала. Сколько бы мой отец не организовывал приёмы, иннамари Леендейл их не посещала. А потом Элв Каэлора потрясла смерть Магли́на. Его нашли расстрелянным в порту. Он проворачивал сомнительные сделки и доигрался.

Тогда мы и узнали о том, кем был Аймар за закрытыми дверьми – тираном, самодуром, худшим из нашего племени.

Иннамари Леендейл вернулась в высший свет и вновь стала суперзвездой любого приёма. Знали бы вы, сколько эльфов пытались стать её вторым мужем. Ни одна дива с телеэкрана не может похвастать таким количеством поклонников.

– Включая вас? – с ехидством заметил Лайон.

– Будете издеваться, я выгоню вас взашей! – оскорбился эльф. – Я был в браке с иннамари Эрлен и не мог предать священный союз. Знаю, что людям это не понять, но слово эльфа – бесценно!

Лайон поспешил извиниться. Старшее поколение столь обидчиво!

– Знаю. Я верю вам.

– Годами я наблюдал, как летят к её яркому костру комары и мотыльки и как опадают на землю, с обгоревшими крыльями, - Триандл осушил ещё один бокал. – Для меня до сих пор тайна, как ей удалось попасть в театр, но с первых же постановок она открыла ещё одну грань своего таланта. Никогда не был любителем театра, но старался не пропускать её работы.

«Похоже, вас всё-таки связывали не только рабочие отношения» - отметил Лайон про себя. Слишком уж тепло отзывался Триандл о погибшей эльфийке.

– Давайте перенесемся ближе к настоящему. Как вы уговорили Эллимайну выдвинуться в мэры города?

– О, я долго её упрашивал оставить театр и сосредоточиться на общественной деятельности. Несколько лет обхаживал, предлагал разные общественные поручения, продвигал её кандидатуру на слушаниях внутри диаспоры. Что вы знаете об эльфах, мистер Нейгард?

– Не так уж много, - признался Лайон.

Триандл встретил улыбкой его ответ.

– Да, я наслышан, что вы не самый большой фанат нашего племени, - с полуулыбкой подтвердил Триандл. Похоже, ищейки наводили о нём, Лайоне, справки. Значит ли это, что эльф мог состряпать покушение?

– Уж простите мне мои предпочтения, - Лайон попытался сохранять спокойствие, хоть и заметно напрягся.

– Вы не обязаны нас любить, я понимаю. И всё же – вы взялись за расследование Эллимайны.

– И поэтому мы здесь.

Триандл мягко улыбнулся. Пока что разговор был больше похож на расшаркивания и экивоки. Биографическая справка об Эллимайне лишь расширяла возможный круг подозреваемых. Мотив мог быть у любого отвергнутого эльфа.

– Значит, ваша тайная служба тоже ничего не добилась, - озвучил свои мысли Лайон и осушил бокал. В ушах заметно зашумело и он отказался от следующего бокала.

– Всяко больше, чем департамент полиции. А что знаете вы, мистер Нейгард?

– Я пока не стану раскрывать свои карты. Иннаури Триандл, мы отдалились от темы.

Глава эльфийского анклава согласно закивал и снова налил в бокал виски. «МакДжеффри» уходил невероятно быстро, а эльф, казалось, совсем не пьянел. Если бы Лайон выпил столько же, то давным-давно перестал бы связно мыслить, не то, что говорить.

– Эллимайна много делала для города, будучи актрисой. Участвовала в бесплатных спектаклях, проводила встречи с поклонниками, была волонтером в центре для бездомных. Она находила время даже для того, чтобы помогать приютам для животных. В некоторых случаях, помогала моя протекция, не спорю. Можно сказать, что я готовил почву для своего предложения.

– Это была игра в долгую.

– Именно, мистер Нейгард. Изначально я думал, что уговорю иннамари Леендейл пять лет назад, перед вторым сроком Элисона. Уже тогда было ясно, что Август – дрянной политик и ещё хуже человек. Но она не решилась. Наверное, посчитала себя недостаточно компетентной… мы никогда с ней эту тему не обсуждали.

– Но со временем, всё изменилось? – предположил Лайон. Триандл кивнул.

– Когда нам не удалось провести закон о равном статусе эльфийского населения в Бёрке – да, представьте себе, мы всё ещё не на равных с вами, людьми – она приехала ко мне поздним зимним вечером и сказала, что готова. Это было три года назад.

Они помолчали. Триандл, видимо, придался воспоминаниям, а Лайон размышлял, какой вопрос задать следующим. Слишком много хотелось узнать: и о нападении на эльфийку, и о расследовании тайной эльфийской службы, и об истинных мотивах выдвижения именно Эллимайны. Последний вопрос был самым опасным. Глава эльфийской диаспоры был опытным политиком и вряд ли раскроет все свои карты. Даже если из-за этого убийца останется безнаказанным. Да и в сущности – сильно ли ему нужно это для расследования? Так, банальное любопытство. Куда важнее, есть ли у Триандла серьезные противники в самой диаспоре. Может быть, смерть эльфийского кандидата – ещё одна ступенька, чтобы подобраться к его берилловому креслу?

– Как вы думаете, кто мог желать смерти Эллимайны Леендейл? – после долгого молчания спросил Лайон.

Эльф усмехнулся.

– Я надеялся, что ваши вопросы будут куда интереснее, - раздражение в голосе Триандла ожило и тут же исчезло. Сразу видно – политик! – Вы прекрасно знаете, что у иннамари Леендейл был только один серьезный враг. И он сейчас сидит в здании, что видно из этого окна.

Лайон впервые за всё время посмотрел на город в окно и с удивлением отметил, что два темнеющих здания на горизонте – мэрии и полиции – отлично просматриваются с высоты Дома Света. Это даже было в какой-то степени забавно, ведь черные и белое здания будто противостояли друг другу. Вот только эльфийская резиденция находилась в пойме канала и была значительно ниже восседающих на холме горилл. И если каждый день видеть из окна нависающие тени, не мудрено, что однажды ты попытаешься их свалить. Во всяком случае, Лайон бы поступил именно так.

– Департамент полиции проверил алиби всех работников мэрии, включая Элисона. Они не причастны к убийству.

– О, бросьте, мистер Нейгард! Вы прекрасно понимаете, что для этого существуют специально обученные люди.

– Финансы мэра чисты, - парировал Лайон. – А если он расплачивался наличкой, это не доказать.

– И он, будто бы, не причём.

– Будто бы, - подтвердил Лайон.

О методах дознания ищеек ходили легенды по всему Вэйрину. Не зря существует поговорка: хочешь кого-то найти, обратись за помощью к эльфам. И если ищейки ничего не нашли, значит, мэр действительно чист.

– А с вашей стороны? – вопрос прозвучал как-то двусмысленно, и Лайон поспешил добавить. – Может быть, кто-то из эльфов противился выдвижению Эллимайны? Всегда же есть недовольные?..

Триандл некоторое время вновь смотрел на то, как по дну бокала перекатывается янтарная жидкость. Интересно, что видит эльф в этой маслянистой круговерти? Иногда Лайону хотелось уметь читать мысли, как это делают некоторые маги Силвермэйджа.

– Конечно, без этого никуда. Тридцать лет я унимаю внутренние распри между домами, ловлю настроения, меняю взгляды подданых, стараясь всегда держаться в тонусе. Но не в этот раз. Мы любили Эллимайну. Я такого единения среди домов давненько не видел. Иннамари была для всех… надеждой на изменения в лучшую для нас сторону. Она была бы отличным мэром.

Лайон готов был поклясться, что увидел в глазах эльфа слёзы. На какое-то мимолётное мгновение, Триандл перестал скрываться за маской величественности и предстал сломленным, потерявшим смысл к существованию. Он точно не был причастен к её смерти.

– Я виноват, - вдруг сказал Триандл. Лайон чуть пустой бокал из рук не выронил. – За пару месяцев до смерти, она заметила тайную полицию у своего дома. После нападения во Фруле, я приставил к ней четверо агентов. Боялся, что какой-нибудь фанатик снова попытается…

Её это так взбесило!.. Она приехала ко мне домой, спросила, доверяю ли я ей. Ну, да, мы постоянно спорили. Я считал, что на праймериз Эллимайна должна быть жёстче. Когда вскрылась информация о хищениях из бюджета, я настаивал, чтобы она добила Элисона. Но она… Не знаю, наверное, считала, что втаптывать соперника в пыль – слишком низко для эльфов. Слишком… по-человечески.

Лайон молчал. Он понимал, что это не окончание истории.

– Она сказала: «Если увижу твоих ребят возле моего дома, то выйду из гонки». И я поверил ей. Снял охрану. Извинился…

– Вы любили её, - не ожидая от себя, сказал Лайон.

– Мне нравится ваша дерзость, - ответил Триандл треснувшим голосом. – Она позволяет добиваться вам удивительных результатов, мистер Нейгард. Но если вы подумали, что я готов терпеть все ваши выходки?..

– Иннаури Триандл. Я никому не скажу об этом, - заверил Лайон. – Я уважаю право на частную жизнь.

Эльф осушил очередной бокал и настоял, чтобы они, не чокаясь, выпили в память об Эллимайне. Шум в ушах исчез, будто третий бокал снял с Лайона все обязательства, кроме как быть хорошим собеседником. Или собутыльником. В нынешней ситуации это были равнозначные понятия. Триандл ещё долго рассказывал, как они с Эллимайной планировали переделать Бёрк. Сделать его настоящей жемчужиной восточного побережья. Не только портовым и промышленным центром Вэйринских равнин. И начать они хотели с примирения эльфов и людей. Потому что слишком долго народы противостояли друг другу.

– Вы не думали выставить свою кандидатуру в противовес Элисону? – спросил Лайон.

Триандл долго искал ответ на дне стакана. Похоже, он был безбожно пьян, хоть и умело скрывал это.

– Я слишком одиозная фигура в городе. Эльфы не поддержат меня, люди тем более. Гномы? – он усмехнулся. – Никто в диаспоре не обладает должным уважением. Август Элисон уже победил.

С этой прискорбной мыслью, Лайон уже собирался уйти, но в самых дверях остановился. Вряд ли он в скором времени увидится с главой эльфийской диаспоры, тем более, в таком разобранном состоянии. Было бы глупо не воспользоваться…

– Иннаури Триандл, можно ещё один вопрос?

Триандл повернул к нему голову. Глубокая тень залегла на лице, будто кто-то окунул его в банку с нефтью.

– Задавай.

– Кто такой лорд Улаголор?

Несколько секунд эльф смотрел на него совершенно немым выражением, после чего отчеканил ровным голосом:

– Понятия не имею, о ком вы, мистер Нейгард.

[1] Будущий дом Берилла.