Лайон Нейгард и предвыборный заговор

Глава 7

Лайон очнулся в кровати и не сразу понял, где находится. В глазах рябило, простынь прилипала к телу, а в желудке разразилась настоящая революция. Лайон едва успел добежать до уборной.

– Сколько вы вчера выпили, сэр? – послышался за спиной голос. Молодой человек вздрогнул и неловко попытался выпрямить ноги, но они, негнущиеся и немного ватные, подкосились. Лайон сел на холодном полу и махнул рукой.

– Сэнвелл… Хватит. Так. Пугать!.. Да и какая разница, сколько я вчера выпил?

– Чтобы мне понимать, как реагировать на то, что вы бегаете по дому в чём мать родила и, по возможности, предотвратить подобное.

– Дело не в алкоголе, - дворецкий помог Лайону принять позу человека прямоходящего. – Вернее, в его комбинации с таблетками от головы.

– Лайон, ты в своём уме?! – дворецкий подхватил парня под руки. Вместе они дошли до комнаты. В дверях валялась простынь, которую Лайон впопыхах сбросил с себя. Одеяло и подушка тоже оказались на полу.

– Ничего не помню. Даже как добрался домой.

– Мне позвонил ваш друг, Скопски.

– Мак… Никогда не бросит в беде. Как и ты, Сэнвелл. Спасибо. Без тебя я бы пропал.

– Это моя работа.

– Да, я знаю, но далеко не каждый выдержит меня…

– Я слышу в вашем голосе раскаяние? Это точно Лайон Нейгард?

– Не подкалывай. Лучше принеси что-нибудь от головы.

– У вас сильная интоксикация, - Сэнвелл снова включил этот назидательный тон. – Вам нужно промыть желудок и день полежать в постели.

Лайон поморщился, усаживаясь в кресло, и накрылся по самую шею влажной простынёй, пока Сэнвелл менял постельное.

– Думаю, интоксикация – не самая большая моя проблема, ох! – Лайон скривился, ощупывая распухшую челюсть.

– Подрались в баре? – предположил дворецкий, закутывая подушку в свежую наволочку.

– Если бы, Сэнвелл! Так бы я хоть ответить мог.

– Это самое обидное в кулачных боях, - он подошёл к Лайону и аккуратно повернул его голову. – Удар хороший, не спорю, но вам повезло, господин Нейгард, что бивший – не профессионал. Если бы вас ударил боец из подпольного клуба, последствия были бы гораздо серьёзнее.

– Умеешь ты порадовать, Сэнвелл. Своеобразно и со вкусом, - Лайон снова поморщился и отдал простынь дворецкому. – Говоришь, бил не профи?

– Однозначно. Человек явно занимался, но сейчас уже растерял форму.

Он взмахнул свежей простынёй, обдав Лайона порывом прохладного воздуха.

– Научишь меня парочке приёмов, когда я закрою это дело?

– Дело?

– Сегодня должны объявить.

Внизу раздался телефонный звонок.

– Это капитан, - Сэнвелл не предполагал.

– Я же просил не отвечать…

– Он приезжал в поместье. Я же не могу не ответить на дверной звонок.

Лайон поморщился и подтащил кресло поближе к столу, где стоял телефон.

– Поместье Нейгардов, с кем вас соединить, - он попытался спародировать голос своего помощника, но у него никогда не получалось правдоподобно.

– Я знаю, что это ты, Лайон! Почему не отвечал на звонки? Где пропадал? – сорвался Слок, будто ждал его голоса последние пару недель.

– Работаю тут над одним делом…

– Так! Всё откладывай! У нас тут убийство года!

Лайон давненько не слышал Слока таким раздражённым. С другой стороны, оно и понятно – сейчас все в городе захотят контролировать капитана: мэрия, прокурор, эльфы, репортёры… каждому захочется помучить его расспросами, выдать несколько ценных указаний или просто подействовать на нервы.

– Прямо уж так?

– Приезжай в департамент. Расскажу всё здесь.

– Это может подождать, скажем, пару часов? Я сейчас не совсем в форме.

В трубке зашуршало на мгновение, а потом Слок с явным недовольством ответил:

– У тебя час. Не больше.

– Хорошо, капитан. Я вас понял.

Лайон положил трубку и потянулся в кресле.

– Господин Нейгард, я не могу вам запретить, но я бы на вашем месте отлежался, – дворецкий закончил с постельным и теперь стоял рядом.

– Нет времени отдыхать, Сэнвелл. Нет времени.

Лайон поднялся и всё ещё не слишком уверенной походкой зашагал в душ.

***

Психлечебница святой Марии находилась на берегу залива в районе Крайт, так что Лайону нужно было заложить гигантский крюк, чтобы успеть и увидеться с Лэнсберри, и поспеть в департамент к сроку. Хотя часа ему определённо не хватало, особенно учитывая, что полчаса из них он уже потратил на душ.

Лайон добрался до Крайта за двадцать восемь минут – пробки на Первой линии Рэдвина заставил его свернуть в переулки, заставленные машинами и заваленные мусором. Приходилось ориентироваться по солнцу, чтобы не затеряться в узких, петляющих улочках района Винслоу.

Он оставил машину на обочине, в тени раскидистых клёнов, и прошёл через центральные ворота.

Психиатрическая лечебница имени Марии Энкельман занимала старинный двухэтажный особняк с изящной лепниной, большими окнами и колоннами на входе. Такие строили ещё при монархии, двести лет назад. Раньше в нём располагалась школа для девушек, которую Мария, собственно, и закончила. Она стала выдающимся психиатром, вышла замуж за крупного промышленника, выкупила это здание и превратила его в психиатрическую лечебницу – первую подобную в Вэйрине.

В парке возле лечебницы гуляли люди. Кто-то в одиночестве, кто-то в сопровождении санитара в светло-зеленом халате. Лайон прошёл по гравийной дорожке и открыл тяжёлую дубовую дверь.

В холле было светло и прохладно. Гулкие шаги отдавались эхом от высоких потолков. Лайон был тут впервые и отметил, что здесь не пахнет лекарствами, как обычно это бывает в больницах. Он прошёл к кафедре регистрации. За ней сидела полная женщина лет пятидесяти и что-то усердно записывала в журнал.

– Доброе утро. Мне нужно увидеться с пациентом, - вежливо сказал Лайон.

– Назовите фамилию, - её голос был столь нудным и безэмоциональным, что Лайон непроизвольно подумал, а не является ли женщина психом этой больницы? Может быть, больница уже захвачена шизиками, и он сейчас попадёт в ловушку?

– Картер Лэнсберри, - из-за мыслей, его голос дрогнул.

Она вытащила два журнала и начала искать фамилию. Прошло не меньше минуты, прежде чем женщина произнесла:

– Боюсь, я не нахожу вашего человека в журналах. Значит, он находится в блоке «В», - она подняла на него глаза впервые с того момента, как он зашёл в здание. Белки были красные и уставшие, а под веками залегли большие свинцовые круги. Похоже, она просто была на ночном дежурстве и хотела спать.

– И?..

– В блоке «В» у нас находятся больные, которым противопоказаны посещения.

– А могу я поговорить с врачом Картера?

Женщина подняла журнал со стола и под прозрачным стеклом Лайон увидел листок, по всей видимости, с расписанием.

– Сейчас он на обходе, но вы можете подождать его возле кабинета. По коридору, - она указала направо от Лайона, - и по лестнице. Как подниметесь на второй этаж, сразу упрётесь в кабинет доктора.

Он не собирался ждать доктора, потому, поднявшись на второй этаж посмотрел на план здания. Блок «В» находился дальше по коридору, сразу за блоком «А». Немного странная последовательность букв Лайона смутила.

В коридоре никого не было. Ни прогуливающихся больных с отсутствующими выражениями лиц, ни медбратьев в зеленых халатах с масками на лицах, отчего видны только глаза, как правило, холодные и бесстрастные. В общем, ничего общего с теми психбольницами, которые Лайон видел в фильмах. Напротив, двери в палаты были открыты и оттуда на пол пятнами струился солнечный свет. Молодой человек заглянул в одну из таких палат – немолодой мужчина сидел на кровати и смотрел в окно. Он повернул голову в сторону Лайона и мягко улыбнулся, словно старому другу.

– Сплошь приятные люди, - сказал себе Лайон и пошёл дальше.

Между блоками не было ни дверей, ни перегородок. На стене была прочерчена сплошная, опоясывающая коридор, красная линия, а по бокам от неё синим и зелёным цветом нарисованы буквы «А» и «В». Лайон посчитал это логичным – работая в больнице день за днём ты быстро запомнишь, где заканчивается один блок и начнётся другой. Не очень удобно с точки зрения посетителя, но блок «В» и не рассчитан на него. С другой стороны, думал Лайон, очень странно, что в блок для особых больных так легко попасть… Он снова начал опасаться, что больница захвачена психами.

Впрочем, Нейгард почти сразу нашёл логичный ответ. На всех дверях в этом блоке стояли электромагнитные замки. Открыть их можно только специальным ключом и только из коридора. Лайон готов был поспорить на что угодно, что окна в этом блоке зарешёчены. Почти как тюрьма, только камеры одиночные и лекарства приносят по пять раз на дню.

Возле каждой двери были небольшие держатели под карты больных. Лайон успел пройти несколько «камер», пока в дверях одной из палат лоб в лоб не столкнулся с невысоким пожилым мужчиной в белом халате. У него были аккуратная седая бородка и необыкновенно голубые глаза. В руках он держал карточку с фамилией Лэнсберри.

– Извините, - Лайон отступил, подавляя разочарование.

– К господину Лэнсберри нельзя. Разве внизу вам не сказали? Это закрытый блок.

Доктор закрыл за собой дверь, давая Лайону понять, что в комнату пускать его не намерен.

– Простите… Я племянник дяди Картера. Меня зовут Шоун, - Лайон заговорил торопливо и попытался имитировать северный вэйринский акцент, будто бы прибыл издалека.

– Племянник? Мне не сообщали, что у Картера есть родные, - доктор нахмурил брови и не отводил взгляда от Лайона.

– Мы редко общаемся. Мой отец и дядя рассорились много лет назад, но я иногда звоню проведать дядю Картера. Когда я не смог дозвониться, то почувствовал неладное и сразу сел в поезд.

Доктор рукой приобнял Лайона за плечо, а другой предложил пройтись.

– Боюсь, что поговорить с дядей сейчас нет никакой возможности.

– Что случилось?

– Человеческий рассудок – вещь очень хрупкая. Никогда не знаешь, какой удар его повредит. Когда он поступил сюда, он всё твердил о том, что за ним следят, что его пытаются убить. Он постоянно говорил о каком-то заговоре. Нам пришлось ввести ему успокоительное.

«Ну да, безопаснее психушки – места нет» - сразу подумал Лайон.

Они прошли в рекреацию и присели на кожаный серый диван. Напротив них сидел темнокожий старик с тростью, но он находился здесь только физически – его разум гулял где-то в другом месте.

– Боюсь, что у господина Лэнсберри мания преследования. Это сложное нарушение функций мозга. Сейчас мы пытаемся подавить его тревожность, потому он почти всегда спит. Как только мы добьёмся желаемого, я проведу с ним несколько тестов, и мы назначим терапию. В этот момент ваш дядя будет готов к гостям. У вас есть, где остановиться?

– Я пока не знаю, - Лайон попытался имитировать смятение, немного смягчив речь. – Я оставил вещи в камере хранения на вокзале и сразу поспешил сюда.

– Могу порекомендовать вам неплохую гостиницу в Рэдвине, - он извлёк из кармана визитку.

– Можно взглянуть на него хоть одним глазком?

– На спящего? Какой в этом прок? Даю вам своё слово, с вашим дядей всё хорошо. Он получает самое лучшее лечение.

Лайон посмотрел внимательно на доктора. По его лицу было трудно что-то сказать. Он был учтив и любезен, но именно настолько, насколько этого требовала ситуация. Это была профессиональная привычка, годами выработанная в психлечебнице. Давить и требовать чего-либо Лайон не мог – доктор легко раскусит его лживую личину. Нужен был запасной план.

Лайон попрощался с доктором и пошёл по лестнице вниз. Он почти сразу услышал шум: кто-то ругался в холле, отчего звуки разносились по длинному коридору, отскакивая от высоких потолков. Когда Лайон вывернул из-за угла, он увидел у стойки регистрации знакомые темно-русые волосы.

– … позовите лечащего врача или я вызову сюда полицию! – повышала голос Саманта Вудард.

– Женщина, вы бы могли не кричать? Больные не любят громкого голоса, - ответила женщина на регистрации.

– Да плевать я хотела! Зовите сюда лечащего врача!

– В самом деле, девушка, - сказал отчётливо Лайон, - вы же не хотите, чтобы буйно помешанные окончательно сошли с ума?

В голосе Лайона уже не было торопливости и северного акцента – лишь высокомерие и ирония.

– Вы? – искренне удивилась адвокатесса. – Что вы здесь делаете?

Нейгард показал на дверь, предлагая прогуляться. Она мгновение поколебалась, но пошла за ним.

На улице стало прохладнее – солнце спряталось за внушительную фиолетовую тучу, которую пригнал с моря западный ветер. Лайон предположил, что скоро будет дождь, и Саманта Вудард запахнула плащ.

Они прошли по тропинке вдоль лечебницы и остановились у полукруглой площадки со статуей Марии Энкельман. Постояли немного в тишине. Лайон догадывался, что девушка будет вне себя, если он выложит все карты на стол. Но ему не впервой говорить половину правды. Пока же они просто смотрели на каменную женщину и собирались с мыслями.

Первой молчание прервала Саманта:

– Как-то в школе я читала её биографию, - сказал она, не сводя глаз со статуи женщины в докторском халате и с кипой историй болезни пациентов. Марии здесь было около пятидесяти, но скульптору удалось ухватить ускользающую красоту этой женщины и, несмотря на возраст, она получилась привлекательной. Лайон вдруг осознал, что она чем-то напоминает ему мать и внутри тут же хрустнуло. – Она первая выдвинула идею, что психические расстройства являются следствием нарушения химии организма. До неё считалось, что все болезни насылают боги.

– Да. Я тоже об этом читал.

– Так зачем мы пришли сюда?

– Вы не прорвётесь к Картеру. Доктор не пустил даже племянника.

– Что? У Лэнсберри есть племянник?

Лайон посмотрел на неё многозначительно.

– На что вы готовы пойти ради достижения своих целей, Лайон Нейгард?

– О! Вы запомнили моё имя! Это так мило! – Лайон улыбнулся до ушей.

– Мне по долгу службы приходится запоминать имена всех проходимцев, с которыми я общаюсь, - она сначала развернулась от него в пол оборота, выказывая безразличие, но потом не выдержала и спросила. – Вам-то Лэнсберри зачем?

– Скажем так, я не поверил в него и теперь хочу загладить вину, - Лайон неловко улыбнулся.

– Потом расскажете свою душещипательную историю. Сейчас нужно понять, как попасть к моему клиенту в палату.

– Доктор, вероятно, или в доле у мэра, или ничего не знает и верит в происходящее, как в единственно возможную истину. Второй вариант сомнителен – док не показался мне идиотом.

– Значит, вы тоже думаете, что Лэнсберри держат в психлечебнице насильно.

– В другом случае, меня бы здесь не было.

– И каков план?

– Я как раз над ним работаю.

– Работайте быстрее, мистер Нейгард. Иначе мы рискуем промокнуть под дождем, - поторопила Вудард, глядя на приближающуюся тучу.

– Этот дом был построен двести с лишним лет назад, так? – Саманта кивнула на его вопрос. – И он раньше был пансионом для девочек? Здесь должна быть чёрная лестница.

Лайон протянул Саманте руку.

– Мы не так близко знакомы, чтобы ходить под ручку, - фыркнула она. Лайон пожал плечами.

С обратной стороны, особняк не был таким ухоженным. Стены много лет не красили, кирпич кое-где обвалился и осыпался, а деревянные окна с черными мазками плесени, кажется, застали ещё монархию. На этой стороне было две двери: одна, будто заваренная, не подалась, а вот другая открылась. Тут же на них выскочил мальчишка лет девяти и завопил:

– Сюда нельзя! Нельзя-нельзя-нельзя! Обойдите больницу и зайдите с центрального входа, а сюда…

– Нельзя. Я понял уже, - Лайон присел на корточки. – Хочешь заработать себе на мороженое?

– Не люблю мороженое, - поморщился парнишка, но глаза его заблестели.

– А что ты любишь?

Он по-детски смешно задумался. Прямо-таки мыслитель.

– О-орешки люблю. Знаете, такие, в шоколаде.

– Арахис в шоколаде? Хороший выбор, дружище. Шоколад так и тает во рту, - Лайон показал движение пальцами, будто закладывает конфету себе в рот.

– Да-да. Молодой мистер знает…

Лайон лёгким движением вытащил из кармана купюру достоинством в пятьдесят филлингов и протянул мальчику.

– Иди и купи себе столько орешков, сколько сможешь съесть.

– Лайон, - окликнула его Саманта, но он покачал головой.

– Но если я уйду, кто-то плохой может зайти сюда. Мама говорит, что я должен охранять эту дверь, пока она разносит постельное для больных.

– Хочешь, я останусь здесь, пока ты не вернёшься? – предложил Лайон.

Мальчик с недоверием посмотрел на него, а потом на деньги в его руках.

– А вы точно будете здесь? Я не хочу получить тумаков от мамы…

– Не получишь. Мы с этой леди будем здесь, пока ты ходишь. Так ведь? – Лайон обернулся на Саманту, и та не слишком охотно кивнула.

Мальчишка взял у Лайона деньги, открыл дверь и на мгновение остановился.

– Вы точно не обманете меня?

– Не обманем. Беги.

Когда дверь за ним закрылась, Саманта недобро посмотрела на Лайона.

– Вы соврали ему.

– Какая жалость. Скорблю больше всех, - Лайон состроил грустную физиономию, но тут же снова стал серьёзным. – В этом мире принято лгать. Уж вам-то это должно быть известно, адвокат.

Она поджала губы.

Вместе они поднялись по крутой и узкой лестнице, вдоль обшарпанных стен. Под ногами хрустела извёстка и скрипела сухая земля. Похоже, уборкой здесь никогда не занимались.

– Если нас поймают, этот ребёнок получит нагоняй.

– Мы вознаградили его сладостями. Притом, наперёд. Я считаю, что это нивелирует нашу ложь, мисс Вудард. И кстати, прежде чем мы пойдём к Лэнсберри, нужно выкрасть ключ, - переводя разговор, сказал Лайон. – Здесь везде магнитные замки.

– Зараза. Почему всё так сложно? – выругалась Саманта, теряя терпение.

Дверь на второй этаж оказалась не запертой, а на вешалке рядом висел халат. Только один.

– Я должна пойти к нему, - сказала Саманта и взяла халат.

– Кто первый надел халат, тот и врач? – Лайон ухмыльнулся древней шутке. – И какой у вас план? Вы наденете халат, а что потом?

Он сложил руки на груди в предвкушении её истории.

– На ходу сочиню.

Они приоткрыли дверь и выглянули. В четырёх палатах от них полная женщина катила перед собой тележку с бельём. Вместе с ней ходил медбрат – крепкий молодой человек с медной кожей и бритой головой.

Саманта собралась уже идти, когда Лайон втянул её обратно на лестничную площадку.

– Что вы делаете? – в пол голоса прошипела на него адвокатесса.

– Не спорьте, просто запомните. Вам нужно убедить эту женщину и медбрата, что вы – один из стажёров больницы. Скажите, что вас отправил сюда док. Говорите просто, как будто всю свою жизнь прожили в рыбачьем посёлке Крайта, а не в рэдвинских многоэтажках.

– Как вы?..

– Не сыпьте терминами, но и не заискивайте. Вам просто нужно сойти за свою. Сможете?

– Не знаю, - Саманта была растеряна. Она вряд ли сможет и двух слов связать правильно. Лайон подумал, что по-хорошему он должен сейчас снять с неё халат всеми правдами и не правдами.

– Постарайтесь. Если вам удастся, передайте Картеру от меня сообщение. Скажите, что я верю ему. Пусть он расскажет вам всё, что знает о смерти Эллимайны Леендейл.

– Что-что?

– Всё расскажу после. Не теряйте времени, Саманта.

Он открыл дверь и вытолкнул её в коридор блока «В», мысленно понадеявшись, что она справится. Сам Лайон спустился вниз именно в тот момент, когда в двери запасного выхода вошёл сын прачки.

– Вы здесь! – он выглядел таким изумлённым, будто ему всегда только и делали, что врали. У мальчишки весь рот и пальцы были в шоколаде.

Лайон присел на корточки, а мальчик протянул ему целлофановый пакет с арахисом в шоколаде. Он взял пару орешков.

– А где та красивая мисс?

– Она наверху. Плохие люди не хотят, чтобы она помогала хорошему человеку. Хорошего человека держат здесь против его воли.

– Так разве бывает? – удивился мальчишка.

– Ещё как бывает.

Наверху послышались голоса. Лайон различил среди них голос Саманты, сбивчиво объясняющей что-то другому человеку, и поднялся. В коридоре блока медбрат держал адвокатессу за руки, а рядом стоял констебль в синей форме. Настало время вмешаться. Лайон толкнул дверь и вышел в коридор блока «В».

– Господа, что здесь происходит?

– А вы ещё кто такой? – спросил констебль, нахмурив брови. Я его не знал. Выправка явно военная – грудь колесом, спина прямая, будто шпагу проглотил. На форме нашивка местного крайтского отделения.

– Консультант департамента полиции Бёрка, - Лайон попытался придать голосу важности, но на полицейского это не подействовало. – Она со мной.

– Блок «В» закрыт для посещения. Ни для юристов, ни для родственников, ни для кого бы то ни было.

– Даже для представителей полиции города?

– Приказ мэра.

Лайон покачал головой. Доктор был в доле, полиция Крайта – тоже. Не слишком ли много заинтересованных лиц для частной территории?

– Пройдёмте со мной до выяснения всех обстоятельств? – просьба полицейского была аккуратной и уважительной. Видимо, сказывалось то, что Лайон представился консультантом департамента. В противном случае, констебль бы скрутил его без реверансов и книксенов.

Молодой полицейский подошёл, держа руки на поясе с пистолетом – не обычном восьмимиллиметровом полицейском, а увесистом револьвере. Такой проделал бы в Лайоне большую дырку, попробуй он бежать. Пришлось согласиться на его требовании и пожать плечами.

Из плюсов – теперь он точно попадёт к Слоку в кабинет.