Лазурный Нефрит. Испытания Трепетной струны.

14 глава «Третий осколок»

Шень Лун

Генерала Хуа, по воле Владыки и подписанному приглашению, забрали в Небесные чертоги. Все так, как он предполагал. С того момента, как была произнесена клятва учения Звездного Пути, он ждал младшую соученицу, которой проиграл, став Падшим. Она же заменила его на посту Генерала Северной равнины, став к тому же еще и единственным в учении мастером Звездного стиля.

Но у него есть шанс вернуть не только прежние способности и возможности, а также место Генерала, скинув Бай Лаохуа в ту же пропасть, в которой пришлось побывать и ему. В этом поможет осколок Лазурного Нефрита и текст легенды, предсказывающий судьбы всех пятерых держателей.

— Учитель, — обращается Яо, ставя передо мной чашку горячего, ароматного чая. — Последние новости о нашем статусе, — и протягивает небольшого размера листок, прибывший вороном от доверенного лица Западной равнины. Шпиона среди светлых, став для нас с Гун-эром глазами, ушами и достоверным источником информации.

Доклад гласил о том, что награда, выставленная Советом Старейшин, за мою и А-Яо головы, после недавнего инцидента, увеличилась втрое. Так же, от лица мастера Шин-сяньшеня, Великой Восьмерке и главам сект Альянса выдвинута личная просьба: «Брать только живыми!». Это личная месть за убитого Тен-эром Озерного главу. Убил демон, а охотятся на нас с Яо. А всё из-за личной мести Шин Лина мне.

— Шин Лин, надо отдать тебе должное, союзников выбирать умеешь, как и вязать словесные кружева, — широко и обворожительно улыбаясь, говорю я, вспоминая нашу с ним последнюю встречу.

Было это не так давно. Всего за несколько десятилетий до моего падения и дурной славы нас, как выкормышей тьмы. Мы с Тен-эром, в год турнира, уже принели побратимскую клятву и основали секту Черного Полумесяца. Заслужили признание старших и получили имя достойных мастеров и глав среди молодого поколения. Как и заведено сектами и учениями, школами и кланами, раз в тридцать лет происходил турнир среди мастеров облачного и небсного уровня за звание "Поднебесный". Главами кланов, сект и школ выставлялись на почтенные мастера и наставники, лучшие из лучших, гении своего возраста. От Полумесяца выступал я, а от учения Лепестков Сливы тот самый, цвета фуксии Шин Лин, мне в финальном бою проигравший.

Надо отдать его стилю и умениям владеть мечом должное. Он и правда гений секты «Сливового Цвета». Заставил меня раскрыть часть сил, показать личные техники, а не учения нашей с демоном секты. Лепестки Сливы, ведомые его внутренней энергией и мысленным приказам, не уступали в скорости моим нефритовым клинкам, материализующимся по желанию и воле внутреннего источника.

Сталкиваясь в воздушных потоках, оставляли лишь искры и вспышки. Применяя технику Сливовый Покров, заполняя всю арену нежно-розовыми лепестками, мастер Шин пытался захватить поле боя, чтобы перенять инициативу, окружить меня и нанести множественные удары разом. Но увы.

Если бы не стихия молний, дарованная предками рода, а также техники, передаваемые в нашей семье, мы с Шин Лином и правда были бы примерно на одном уровне. И нам пришлось бы сражаться за титул Поднебесного куда дольше. Этот бой был бы боем насмерть. Но, нефритовые мечи, ускоренные стихией предков, окутанные трещащими и жгучими змейками, склонили чашу весов в мою сторону. Зеленые искры молний, слетающих с лезвия, обращали в пепел лепестки сливы, разрушая и саму технику Пурпурного Мастера. Итог для Шин Лина был очевиден — приставленный к шее клинок с разрядами молний, танцующих по острой кромке лезвия и поражение.

— Вы проиграли, мастер Шин.

— Проиграл, — процедив сквозь зубы, ответил Шин-сяньшень, окончательно отзывая технику Сливового Покрова. Но при этом обещая: — не радуйся, Шень-сяньшень, — ухмылка и полный ненависти взгляд, — не пройдет и тридцати лет, как тебя настигнет участь куда хуже моей, — а ему тогда грозила смерть. Позор и проигрыш в любой светлой секте или школе смывается только так — кровью. И не важно, что между нами была разница в уровнях. Проигрышь есть проигрышь. Отговорки не принимаются.

— Как в воду глядел, сволочь пурпурная, — сказал, поднося к губам чашку с чаем.

— Вспоминаешь тот день, Гэгэ? — раздался над самым ухом голос Тен-эра, появившегося в трактире города Женьшень под покровом позднего вечера. Лик спрятан в глубоком капюшоне, энергия и фон темного существа скрыт артефактом рода Гун, как и парные короткие клинки, висящие на поясе.

— Вспоминаю, — ответил, отставляя чашку в сторону, — что тебя привело в Женьшень, Тен-эр? — спрашиваю, смотря на друга, взгляд которого хитрый, лису подобный.

Явно он что-то задумал. Грандиозное, помпезное, с размахом. Полное горького послевкусия и гадкого осадка на глотках тех, кто посмел выставить нас в веках выродками и ублюдками мира Поднебесной. Этот взгляд, подобный водной глади, затягивающий на самое дно, и широкая лишь одними губами улыбка, означали, что кому-то в ближайшее время будет худо. Друга я знаю долго, поэтому ошибиться не мог.

— Ты что-то задумал? — интересуюсь, наливая демону чай, смотря прямо в бездоно-черные глаза. Ведь с него станется и нашего мастера в светлую секту Альянса заслать шпионом.

— Ничего конкретного. Принес только новости, Гэгэ, очень важные для нас и нашей секты новости. Прямо из секты Душистой Хризантемы. От небезызвестной тебе леди, — подмигнул мне Тен-Эр, намекая на ту самую должницу жизни, спасенную на окраине наших владений много десятилетий назад.

Дева Хризантем, в год нашей встречи, была лишь мастером-лекарем высокого уровня освоениея внутренней энергии. Гибким лезвием пронзающим облака владела на таком же уровне. Теперь же цветочная Сян Чин - глава душистого учения с земным уровнем внутренней энергии. В Альянсе же Сян-сяоцзе наши с Тен-эром глаза и уши.

— Что же сиятельная дева рассказала? — задаю вопрос, протягивая еще одну чашку чая, при этом также, как и он улыбаясь, уже предвкушая грандиозный, масштабный план пурпурного гада, мечтающего отправить меня в Черные пески, как и моего друга, с учеником впридачу.

— Сволочь цвета фуксии созвал Альянс светлых сект, в который вошли: Чень Синь, Ри Чу, Сян Чин, Нин Фей-фей, Лао Гао. К тому же, он написал прошение Совету Старейшин. Запрос старые идиоты одобрили, и на наши поиски, в помощь Цветочку, своего гения отправили. И знаешь кого? — спрашивает друг. Я отрицательно качаю головой, а он, залпом выпивая стакан с чаем, оглушительно ставя его на стол, все с такой же пылающей восторгом улыбкой, отвечает: — Цзинь Сюаня!

— Небесное Копье Ветра! — удивленно назвал по титулу молодого старейшину вошедший в самый нужный момент Генерал Хуа. — Опасный и непредсказуемый противник, — констатировал он факт, так как воинов, способных с ним справиться немного, даже пальцев на одной руке будет слишком. Из всех ныне мастеров с титулами Поднебесный или Божественный, осталось только трое, и я не в счет, так как калека, а не мастер.

— Ри Чу против него не пойдет. Этот паршивец лишь на полпути к небесному уровню, к тому же вхож в Альянс, — начал перечислять Тен-эр возможных противников, — Шун Мо — глава секты Огненного Феникса давно не при делах Восточной равнин, не вхож в Альянс и не пускает туда же наставников и мастеров. Фень Сун — Поднебесный мастер и личный ученик главы секты Песчаных миражей, вот уже двадцать лет в глубокой медитации. Он готовится вознестись и стать небожителем. Ему тем более не до дел земных. Мне же, как Поднебесному мастеру Ядовитого покрова до Копья Ветров дела нет, сражаться с ним не буду, пока острие его оружия не будет направлено в грудь, — закончил друг свои изыскания, скидывая таки с головы капюшон, смотря на Сяо Хуа.

— Гун-эр! — удивился Махаон, как только внимательнее рассмотрел брата. — Я ведь не брежу? — задается вопросом генерал Севера, подходя ближе к демону, ухмыляющегося и отводящего взгляд в сторону. И не глядя на Махаона, друг, подперев ладонью подбородок, смотря в окно, на алый закат, отвечает:

— Нет, Сяо-гэ, не бредишь…

Сяо Хуа

— Увидимся, Хуа-шисюн! — сказала мне Бай-сяоцзе, перед тем, как я переступил двери портала, ведущего в мир смертных.

Оказался я, что странно, не у главных ворот города Женьшень, как просил, а за несколько десятков километром раньше. Скорее всего Бай-сяоцзе сделала это специально, но не суть. Дойти пешком до города мне не составит труда. Путь я знаю, как и служащих привратников, занимающих свой пост уже десятки лет. С ними я не вожу дружбы, но вежливо общаюсь и прощаюсь, желая тихой и мирной службы. Как и в этот раз, проходя пост досмотра уже ближе к вечеру. Со мной поздоровались, пропустили без лишних слов, и даже подсказали, в каком трактире остановились черноволосый юноша и заклинатель в светлых одеждах.

Поблагодарив, пошел в указанную сторону. А в дверях, видя Шень-сяньшеня за столом в компании Яо-Эра и еще одного путника, закутанного в черный балахон с глубоким капюшоном, направился к ним. Дракон, наливающий чай своему собеседнику, широко улыбался. А смотрел на путника таким темным и бездонным взглядом, словно планировал, как минимум мир захватить, а максимум место Владыки на небесах занять. Естественно, он этого не планировал, но взгляд, этот взгляд не предвещал его врагам мирной и безболезненной смерти. Лишь пучина боли и страданий, которая будет преследовать их до самого конца.

— Цзинь Сюань! — услышал я знакомое мне имя мастера, носящего титул Поднебесного, а также получившего в юном возрасте пост Старейшины Светлого пути. В кругах мастеров известен как:

— Небесное копье Ветра. Опасный и непредсказуемый противник! — сказал я дракону, коту и его спутнику, который со мной согласился. Как и с тем, что с Цзинь Сюанем почти никто не справиться.

Мало кому по силам его одолеть. Лишь некоторые могут поспорить со старейшиной за звание Непобедимого. Одним из них был собеседник Шень-сяньшеня, оказавшийся Гун-эром. Его я не видел с тех пор, как потерял божественное начало, став Падшим. Как и не нашел никакой информации о мастере, которого изгнали из клана «Ядовитый Туман». Я много лет искал его, имея на руках лишь размытое описание юноши, да примерные техники, которые успел узнать, испробовав их на себе, но не нашел. Все потому, что большую часть времени был в беспамятстве. Искал хоть что-то о молодом мастере, специализирующимся на пути ядов и противоядий. Но тщетно. А тут, спустя сорок с лишним лет, я его нашел. А он оказался никем иным, как:

— Тен-эр, вы знакомы с генералом Хуа? — не понимал мою реакцию на Тен Гуна и его обращение ко мне. Ведь абы кого братом называть не станут. А я был в шоке.

Юноша, за которого я принял в тот год Гун-эра, оказался не просто почтенным наставником темного пути, а вторым главой секты и побратимом Нефритового дракона, к тому же демоном-вороном. Представителем одного из опаснейших кланов демонов, славящегося беспощадностью к врагам, как и к тем, кто мозолит глаза и стоит на их пути. Также клан воронов известен любовью к мукам, страдания, болезненным видениям, которые враг должен испытать перед смертью. Погрузить в пучину нескончаемых терзаний, сводящих с ума - вот пик наслаждения для пернатого рода.

— Знакомы, Гэгэ. — С широкой, открытой улыбкой ответил демон, приглашая меня к ним за стол присоединиться, двигаясь и освобождая место рядом. А предлагая чай, протягивает кружку со словами: — вот, Сяо-гэ, — посмотрев тепло, приветливо, добавил: — не думал, что спутником брата окажешься ты. Рад, что Гэгэ встретил тебя, а не кого-то другого, — я на эти словах не знал что сказать, лишь кивнул и принял чай, делая первый глоток.

— Мир тесен, — вот и все, что дракон сказал, подводя черту под темой, которую мы с Тен Гуном не планировали развивать.

Несомненно, я был благодарен ему за спасение моей жизни. Без его техник, основанных на ядовитом пути, с помощью которых он вывел большую часть разрушающей мои каналы энергии, я бы лишился даже тех крупиц сил, которыми располагаю сейчас. Остался бы полностью беспомощным, но бессмертным. Словно кристаллизованной бабочкой. Но тему проведенных под одной крышей недель, среди снегов и метелей, а также о нашем тесном общении, мы с ним решили не поднимать. А о том, что было тогда — забыть. Перейти непосредственно к причине, по которой демон решил к нашему походу присоединиться. И это не Альянс или Старейшина Цзинь, а:

— Третий осколок Лазурного Нефрита!

— А? — не понял Яо-эр, уточняя: — это тот, который наигранный и ложный? — демон же кивнул, подтверждая и рассказывая, где он о нем услышал.

Оказалось, в землях Южной равнины, во владениях людей и тварей песков, под правлением Падишахов Пустыни, где и сект мастеров-то по пальцам руки можно пересчитать, есть одна древняя школа светлого пути, которая, если верть слухам и рассказам караванщиков, владеет этим самым осколком с тех самых пор, как артефакт раскололся. Хранителем осколка, вот уже пять лет, является мастер пути Миражей, из старого клана Огненных Саламндр. Он получил титул главы школы, а с ним и осколок, с которым не расстается ни на миг.

— Но здесь что-то не так… — задумался А-Яо, помнящий дословно текст пророчества, — раз про осколок говорится что он наигранный и ложный, значит… — но кот не закончил свои рассуждения и вытекающие из этого предположения, так как резко, распахнув дверь, в трактир, пышущая гневом, метая искры и утробно рыча, вошла она: — Дева Бай!