Ледария. Кровь и клятва

Глава 10. Чужак

Кэларьян проснулся, в ужасе подскочив на кровати. Уже не первый месяц загадочный темный силуэт неотступно следовал за ним из одного сновидения в другое. Сегодня он стоял так близко, что старик испугался, как бы тот не прикоснулся к его ощущениям. Холод, олений мех, запах горящего жира – умного человека такие вещи могут навести на мысли о крайнем севере. Но глупец и не смог бы последовать за ним так далеко, правда? Поэтому Кэларьян вырвал себя из сна так резко, что в первое мгновение сам не понял, где находится, и еще несколько минут пытался унять бешено стучащее сердце и избавиться от радужных кругов перед глазами.

Он лежал под низким меховым пологом, согретый собственным дыханием и висящей над головой лампой. В маленькой палатке из шкур было так тепло, что одна мысль о привычной городской кровати приводила Кэларьяна в ужас. Глорпы принесли кочевые порядки в дома южан, дав шанс на выживание своим неудавшимся захватчикам, поглотив их и превратив в северян. Торп потерял свою колонию и не собирался тратить силы на ее возвращение. Глорпы позволили части торпийцев уйти обратно на юг, но нетрудно догадаться, что сталось с людьми, ушедшими в снега без должной подготовки.

Кэларьян потянулся в тепле мехов и приподнял полог, чтобы взглянуть на окно. Поток ледяного воздуха тут же ворвался в его маленькую каморку, и любопытство того не стоило – натянутая в оконной раме кожа оставалась темной. Было еще слишком рано, а солнце в это время года поднималось всего на несколько часов. Холод пробирался под одежду, и Кэларьян решил поскорей развести огонь и подождать в постели, пока дом не прогреется. Сунув ноги в большие меховые сапоги, он пробежал в другой конец комнаты и завозился на полу с растопкой.

Карланта тихо двигалась по гребню холма, за которым были разбросаны домики ее селения. Она искала лунки, где могли ночевать туорху – глупые птицы, бегающие по земле и прячущиеся в снег от охотника. Кэларьян называл их куропатками, но это слово было уж очень смешным. Полчаса назад с холма раздавалось их кликанье и, наконец, в уходящем свете луны нашелся узорчатый след, ведущий в сторону редколесья на самой верхушке. Отвлекаться было нельзя, птицы могли выпорхнуть из-под ног в любой момент, но Карланта время от времени бросала взгляд на поселок.

Темные дома уже проступали во мраке - до рассвета оставалось не больше часа - кое-где тускло светились маленькие окошки и над крышами угадывался дым очагов. В одном окне увидеть свет Карланта не ожидала - это был дом Кэларьяна, а старик нечасто хозяйничал без нее. Карланта нахмурилась, и в этот момент прямо из-под ее сапога взмыли вверх куропатки. Она ругнулась, вскинула лук, но второпях промазала.

Стрела с черным оперением описала низкую дугу и вонзилась в снег в тридцати локтях впереди, а птицы опустились на землю ниже по склону. Больше не отвлекаясь, Карланта сделала петлю и, подобравшись как можно ближе, подбила самую жирную куропатку. Стая снова взлетела, но Карланта упорно преследовала их, пока на поясе не набралось с десяток тушек. Силки на мелких зверей уже второй день оставались пусты, и она не хотела возвращаться домой без дичи.

Удовлетворенная хорошей добычей, Карланта позволила себе снова взглянуть на долину. За прошедший час картина словно бы не поменялась, только скинул с себя тьму силуэт Хорна, и замерцали новые огоньки. Сердце нежно сжалось при мысли о Кэларьяне, сидящем у очага с книгой. Но в следующий момент оно ухнуло в пятки – цепь глубоких следов, свежих и абсолютно незнакомых, вела к деревне из-за склона холма.

Это был явно не человек, а четвероногое, но не олень, так как зимой они далеко на юге, и не собака, так как следы были слишком большими. И разве охотники, взявшие собак, ушли не в другом направлении? Издалека это было похоже на следы огромного, в десять раз тяжелее обычного, волка, и, пока Карланта со всех ног бежала к деревне наперерез следу, в ее голове вихрем проносились догадки одна страшнее другой.

Это мог быть Снежный демон, которым пугали маленьких детей, или Дух пустоши - олень, топчущий шатры кочевников во время урагана. В существование первого она старалась не верить, а для второго погода была совсем не та, да и что делать ему здесь, среди деревянных домов? А вдруг это был дракон? Ящер с длинным хвостом и огнедышащей пастью?

Карланта судорожно вдыхала морозный воздух, впиваясь взглядом в далекие силуэты домов, но кто бы ни прятался между ними, отсюда его было не разглядеть. Ноги глубоко утопали в снегу, птицы на поясе болтались тяжелым грузом, а колчан бил по левому бедру, производя слишком много шума. Еще через двести мучительных шагов она выскочила на тропу из следов незнакомца. Дракон оставил бы между отпечатками лап полосу от тянущегося по земле хвоста. Или он выглядит совсем не так, как в книгах Кэларьяна?

Изо всех сил спеша в деревню, Карланта осматривала след, остерегаясь наступать в отпечатки. В деревне раздался одинокий вой, тут же подхваченный другими собаками. Очевидно, кто-то обходил селение кругом и теперь появился у его дальнего конца. Если бы она осталась на вершине, то даже в слабом утреннем свете смогла бы узнать любого хищника на севере.

Но тогда я не успела бы помочь, подумала Карланта, ускоряясь. Вой перешел в утробный гул и эти собачьи голоса, словно зовущие на помощь, разом отрезвили голову. Паника уступила место злости и решимости. Тогда же, с исчезновением страха, она вдруг поняла, кто мог оставить такие следы - память укололо давнее воспоминание, мутное, как сон: ей четыре года, в Глорпас приехал Кэларьян, посреди деревни стоят неуклюжие волокуши с грузом и единственная выжившая лошадь.

Эти следы должны принадлежать лошади.

Уже пробегая мимо первого дома на окраине, Карланта увидела его на другом конце короткой улицы - высокий, непривычный силуэт всадника. На фоне темного неба он был всего лишь еще одним неровным пятном, но она знала, что ищет, и без труда различила вытянутую лошадиную морду, длинные ноги, висящий метелкой хвост. Человек, сидящий верхом, был закутан в плащ и, похоже, ничего не знал о том, как правильно одеваться зимой. Объемный тюк был привязано позади седла, а высоко посаженная, гладкая, как камень, голова не покрыта капюшоном. Заинтригованная, Карланта остановилась у стены дома Блавера, не прячась, но и не выдавая себя. В большом волнении она подбирала слова, чтобы обратиться к страннику, но как будто напрочь забыла южный всеобщий — так страшно было поначалу. Мех на воротнике заиндевел от дыхания, и она нервно гладила его рукой, собираясь с мыслями.

Кем был незнакомец? Таким же искателем приключений, как Кэларьян? А может, его другом? Или он привез на продажу товары, которые были так нужны ее племени? Железные ножи, крючки или иглы. Карланта была бы не прочь заполучить самые лучшие. Она почти решилась выйти на открытое место, но ответ был дан ей быстрее. Собака из дома напротив - это была серая с подпалинами Пурга - выбралась из своего загона и ринулась на чужака, глухо рыча. Она мигом преодолела расстояние, отделяющее ее от пришельца, но тот успел вскинуть руку и, когда собака прыгнула, что-то сухо щелкнуло между ними - и серое тельце упало на землю. Рычания больше не было слышно. Незнакомец поднял оружие и Карланта - онемевшая, раздавленная случившимся - увидела большой неровный крест. Мозг ее лихорадочно работал. Арбалет.

Снег предательски хрустел, когда она бежала задворками к своему дому, но расчищенная тропинка была слишком открытой. Когда она миновала уже шесть или семь жилищ, стала слышна поступь лошади, тихая и мерная. Карланта замерла, выглядывая из-за угла на тропинку. Всадник неторопливо двигался в ее сторону. Вдруг в одном из домиков шевельнулась дверь - свет луны скользнул по ней и погас. Незнакомец тоже заметил это, натянул поводья и развернул коня. Карланта напряглась, готовая к любому повороту событий. Она положила стрелу на тетиву лука и подняла его на уровень глаз. Страшней всего было ошибиться — кем бы ни был чужак, он вряд ли понимал, какую ценность представляли собаки и что каждая из них была для глорпа, как член семьи. Это была непростительная ошибка, но смерть - слишком суровое искупление.

Боясь, как бы прерывистое дыхание не выдало ее, Карланта уткнулась носом в рукав, на секунду зажмурившись. Она молила Илгота, чтобы он пробудил ее ото сна, пока тот не превратился в кошмар. Послышался какой-то звук, и она распахнула глаза. Незнакомец вытянул из поклажи странной формы топор на длинной ручке. Взяв его за самый конец, он замахнулся и ударил обухом в дверь.

- Туо? - хрипло бросил человек.

Карланта не знала, на каком языке он говорил. Внутри дома что-то стукнуло и упало, но никто не ответил. Это было жилище Карда, а он, как и другие мужчины, ушел на охоту еще вчера утром, и вернется не раньше завтрашнего вечера. Во всем селении не набралось бы и дюжины мужчин, все они ночевали за Синим ручьем.

В доме было тихо и всадник двинулся дальше. Проезжая дома один за другим, он бил топором в каждую дверь, но уже не так резко. Карланта не смела на это надеяться, но казалось, что он был сильно измотан своим путешествием.

- Вар де са корси?! - пролаял человек, ударив в дверь дома Харана. Лошадь под ним заржала и забила копытом.

Карланте не нравился этот голос. Севший от холода, усталый, он все равно был очень грубым и жестким. Всадник что-то прошипел и стал осматривать жилище. На уровне его плеча в стене находилось окно. Как и все окна в этих старых торпийских постройках, оно было почти полностью заложено камнем, только сверху оставалась узкая полоска рамы с туго натянутой кожей — глорпам полюбился свет в домах с тех пор, как они поселились у Руин.

Тронув коня пятками, человек подъехал к окошку и вдруг, без всякого предупреждения, ударил по тонкой коже лезвием топора, в щепки разрубая дощечки рамы. Теперь изнутри донесся приглушенный визг — мать прятала детей. Человек наклонился к проему, но хоть небо за прошедшие полчаса и посветлело, в доме было темно, как под землей.

- Я ищу корсийца! - прокричал человек на всеобщем. - Где он?

Поток глорпской речи был ему ответом, мольбы и просьбы уйти, но незнакомец не понял ни слова. Он ругнулся и легкой рысью поскакал в конец улицы.

Карланта замерла, еще секунду или две целясь в то место, где он стоял. Корсиец? Он сказал корсиец?

Новый голос вывел ее из оцепенения – это кричал угрозы младший сын Харега, друга ее отца. Пришелец подхватил с седла арбалет.

“Хок! Иствиг хок!” – закричала девушка из своего укрытия, «быстро прячься!».

Всадник выпустил стрелу в сторону убегавшего мальчика, но тот успел скрыться.

Он сделал это не задумываясь, так же легко, как стрелял в собаку. И Карланта больше не сомневалась. Этого человека нужно было убить, как паршивого волка.

Она решилась, когда незнакомец уже разворачивался на ее крик, удерживая в одной руке топор и поводья, а другой натягивая тетиву арбалета, зацепив его за носок сапога. Похоже, он не ждал серьезного отпора. Карланта задержала дыхание и выстрелила ему между лопаток. Раздался звук удара - слишком звонкий для попадания в тело - и она достала новую стрелу, обегая дом, чтобы выглянуть с другой стороны. Всадник, невредимый и с заряженным арбалетом, двинул лошадь шагом к тому месту, откуда она стреляла. Длинная глорпская стрела висела, застряв в ткани плаща у него за спиной. Не веря своим глазам, Карланта натянула тетиву сильнее, до уха, и выпустила еще одну стрелу ему в грудь. Та отскочила и человек рывком обернулся в ее сторону. Его голова блестела холодным рассеянным светом. Железо. То, что она приняла за высокую голову, было шлемом. На нем доспехи!

В отчаянии Карланта чуть не бросила третью стрелу на землю и снова спряталась. Дыхание ее участилось, страх накрыл новой волной. Она прокралась вдоль стены, слушая тяжелые шаги лошади с другой стороны. Нужно было уйти отсюда и двигаться быстрее, если она хотела предупредить семью. Карланта отделилась от стены и пробежала наискосок к другому дому, а от него дальше по улице, оставаясь вне поля зрения всадника. За спиной она слышала глухие удары и новые окрики:

- Где корсиец? Где Кэларьян?!

Карланта бежала, утопая в снегу и прячась за домами, пока не достигла своего жилища. Она прижалась к дверной щели, быстро шепча:

- Ирбег! Сагран! Быстро укрепите окно, заложите камнями из очага! Никому не открывайте!

За дверью раздался голос матери и звук открываемого засова, но Карланта решительно прижала дверь к косяку.

- Нет! Я соберу подмогу!

Последнее было не совсем правдой - первым делом она собиралась увезти Кэларьяна.

Убедившись, что дверь снова закрыли, она бросилась на задний двор к загону для собак. Внутри волновались и выли ездовые, самую тихую - охотничью Лису – забрал Кард. Карланта упала на колени, сгребая собак в охапку и сжимая их пасти, чтобы они успокоились и перестали выть. Сорвав со стены короткую упряжь на пять собак, она стала быстро впрягать их одну за другой.

Первый - вожак Одноухий, матерый черно-белый пес, самый старый и самый умный. За вожаком Ветер и Снежинка, за ними их щенки, Стужа и Быстрый. Пальцы двигались быстро и ловко, постромки обхватывали крутые бока, опутывая собак сетью кожаных ремней. Эта пятерка была самой быстрой и не раз приносила ей победу в гонках. Карланта потянула за полоз легкую гоночную нарту и с досадой обнаружила, что так и не перетянула кожаное сиденье для пассажира, откладывая все на последний момент. В забег она отправлялась одна, но на тренировки всегда напрашивался кто-то из младших и она давно обещала починить нарту.

Теперь она смотрела на оборванные ремешки, не представляя, как повезет Кэларьяна. Грузовая нарта не подходила для быстрой езды, она была тяжела и неповоротлива. Неужели это будет стоить ему жизни? «Больше никогда ничего не отложу ни на день!», - шепотом поклялась Карланта, наскоро обвязывая сиденье длинными ремнями от второй сбруи, крепкой, но слишком дорогой для такого использования. Чтобы старику было на что опираться, она бросила к дуге, за которую будет держатся, стоя сзади на полозьях, две задубевшие, еще невыделанные оленьи шкуры, устроив спинку, как у кресла.

Кэларьян снова проснулся от неясного шума на улице. Звуки доносились глухо, как из-под воды, и он осторожно отогнул край полога, впуская внутрь согретый огнем очага воздух. Незнакомый голос кричал среди птичьих выкликов глорпского языка.

Птичьи выклики? Разве за десять лет он не привык к этому языку, как к родному, чтобы не замечать его странности? Еще минуту он обалдело смотрел на длинные шерстинки меха перед глазами, когда вдруг понял, что чужак говорил на всеобщем.

Кэларьян выскочил из постели, как ошпаренный, и, не обращая внимания на все еще холодный пол, босиком подбежал к окну. Во тьме ничего не было видно, но он разобрал слова «ищу», «корсиец» и свое имя на всеобщем. На глорпском – проклятия, выкрикиваемые детскими голосами, и мольбы о пощаде - женскими. Среди последних также выделялись два слова: он там.

Он там, он там!

Опасность обострила все чувства, Кэларьян стал поспешно одеваться, прислушиваясь к звукам снаружи. «Криков боли нет. Голоса приглушенные. Глорпы в домах под защитой стен». Он на секунду остановился. Не лучше ли остаться внутри? «Но все может измениться. Могут пострадать дети». Он снова принялся лихорадочно натягивать тяжелую куртку, не попадая в рукава. «Бежать к реке, исполнить Перемещение. Увести этого человека за собой». Хватит ли ему времени, чтобы приготовиться к Перемещению? Он не делал этого много лет, он будет задыхаться от ходьбы по снегу, он испуган и застигнут врасплох. Что если все пойдет не так? Что если он не сможет сосредоточиться и переместить свое тело даже на несколько миль, и его плоть рассеется в пространстве, как туман? «Несколько миль. Глупый старик. Что ты будешь делать один за несколько миль от жилья: без еды, топлива и укрытия?» Кэларьян разозлился. Время утекало в бесполезных метаниях, а выбора все равно не было.

Он бросал в сумку самые необходимые вещи, когда среди слабых выкриков «там, туда!», сливающихся в один неясный хор, послышалось четкое «он здесь» на всеобщем. Кричала Карланта, но где-то очень далеко от его дома. Голос девушки испугал Кэларьяна больше, чем все, о чем он думал прежде. Какой жертвой может обернуться его побег! Негнущимися пальцами он копался в замке, когда в дверь неожиданно застучали.

- Дедушка!

- Господи, девочка! Беги домой! - закричал он сквозь дверь.

Когда замок подался, и дверь распахнулась, он обнаружил у порога Карланту на нарте; собаки оборачивались на него, щурясь и водя носами по воздуху.

- Быстро! - не дав опомниться, она толкнула Кэларьяна, и он плюхнулся на узкое длинное сиденье.

- Хаш рут!

Собаки легко взяли разбег и потрусили в сторону реки, к краю поселка. Девушка встала сзади на полозья, отталкиваясь одной ногой от земли и постоянно оглядываясь.

- Я обманула его! Дедушка, мы должны спрятаться и дождаться охотников, но его не убить, у него доспехи! Я не смогла его застрелить!

Кэларьяна неуклюже задрал голову, глядя на нее снизу вверх. Небо уже посветлело настолько, что он мог различить ее темные глаза на обветренном лице. Эта девчушка выступила против врага, которого опасался сам Кэларьян! «Но она ведь не знает всей угрозы, правда?» Это мог быть такой же искушенный в тайных знаниях мастер, как он сам, или, что гораздо вероятнее, очень хороший боец, - в любом случае попытка одолеть его могла стоить жизни. План, который он приберегал для своего спасения, теперь должен был спасти их обоих. Кэларьян зажмурился и начал подготовку к тонкой работе мысли, которой требует Перемещение. Он заглушил голос страха и перестал воспринимать окружающую действительность, хотя кочки нещадно подбрасывали нарту вверх, а неудобное сиденье грозило в любой момент выкинуть его на снег.

Кэларьян затих и сжался в комок на своем насесте. Карланта перевела дух. Нарта выдержала, это была работа ее отца - добротная и честная - так что, если потребуется, они смогут преодолеть на ней десятки миль. Последний дом мелькнул справа, когда сзади раздался свист и злобный окрик чужака, заметившего упряжку. Всадник ударил пятками бока лошади и бил до тех пор, пока та не взяла медленный неуклюжий галоп по следу полозьев и собачьих лап. Карланта, в свою очередь, прикрикнула на Одноухого, но он и так блестяще выполнял свою работу, мчась вперед во всю прыть.

Что-то засвистело в воздухе и щелкнуло рядом с правой ногой. Не сбавляя ход, Карланта наклонилась и увидела торчащую из мерзлой шкуры маленькую арбалетную стрелу. В ужасе она перегнулась за дуговой шест и просунула руку между шкурами и спиной Кэларьяна. Стрела вышла с противоположной стороны на полпальца, но не причинила старику никакого вреда. Карланта спрыгнула в снег, судорожно выкрикивая команды собакам и толкая нарту под прикрытие нескольких невысоких сугробов, но все равно еще одна стрела чуть не расколола опору левого полоза, а другая застряла в рукаве ее куртки, оцарапав кожу у левого плеча. Внутренности скрутило в тугой узел, но было во всем это что-то, что примешивалось к страху и даже превосходило его — замедление времени и острота чувств. Она замечала каждую кочку, каждый камень и каждый занесенный снегом куст в стороне от дороги, и слышала вой оставшихся в деревне собак так же хорошо, как будто они были на расстоянии не больше двадцати локтей.

Оценив ровный участок пути, Карланта вскочила обратно на полозья и решилась обернуться. Всадник был далеко, но продолжал погоню. Стрелять он перестал: либо берег стрелы, либо израсходовал все, что были. Карланта не знала, сможет ли он догнать их, но, очевидно, преследователь был в этом уверен. А если нет, он легко может вернуться в селение и начать убивать глорпов, принуждая найти и выдать Кэларьяна. На то, что они помогут ему, Карланта никогда не рассчитывала, но постаралась унять горькую обиду на то, как быстро поняли женщины ее племени, что нужно чужаку, и как пытались указать ему, где искать старика. Конечно, они защищали детей и не были ему ничем обязаны, но Карланту задевало, что большинство глорпов судьба ездовой собаки волновала больше, чем судьба такого человека, как Кэларьян. Из всего селения, пожалуй, только она могла оценить его жизнь выше собственной.

Карланта скомандовала Одноухому, и он стал заворачивать налево, к ложбине меж двух холмов. Преследователь был еще далеко, и она рискнула сбавить ход, чтобы заманить его как можно дальше. Лошади было трудно скакать по глубокому снегу, от нее валил пар. Тюка за седлом уже не было, видимо, чужак скинул его, намереваясь догнать их во что бы то ни стало. До озера оставалось не больше мили, на льду они смогут оторваться и выехать на другой берег у кромки редкого ельника. Две накатанные дороги вели оттуда на север и восток: одна вокруг долины, другая к Синему ручью. Казалось, что проще всего выйти к стоянке охотников - они будут там к ночи - но Карланта знала, что последует за схваткой с невиданным железным врагом на чудной животине. Изгнание. Ни один глорп не вступится за Кэларьяна, достаточно и того, что произошло в деревне.

Карланта направила собак к изогнутому дереву, - рядом с ним был достаточно пологий спуск, где можно съехать на лед и не разбить нарту. Соскочив на землю перед тем, как нарта слетела с невидимого под снегом берега – Кэларьяна в этом месте сильно тряхнуло – она придержала ее за дугу и легко вскочила обратно. Отсюда уже было видно развилку на другом берегу. Что если пуститься на север? Они не уйдут далеко от деревни, но путь вокруг долины займет два-три дня. За это время чужак остановится, должен же он спать, как все люди? Лошадь устанет, он устроит привал и, может быть, потратит свои незаметные в снегу стрелы на попытки охотиться. Карланта посмотрела на свой лук, притороченный к нарте. Она сделает крюк и выйдет на его стоянку. Пусть только снимет железо - хотя бы с головы - попасть в него будет не сложней, чем в куропатку. И если он сгинет, никому не попав на глаза, ей удастся отговорить Старейших от наказания.

Одноухий уверенно обходил торосы и Карланта позволила себе обернуться. Теперь, в ровном свете восходящего солнца, она могла рассмотреть всадника получше. Гладкий шлем без забрала защищал его голову, руки и ноги были закрыты металлическими пластинами, с правой стороны седла висел арбалет, с левой – длинный топор. На груди, под разметавшемся на галопе плащом, девушка заметила какой-то белый знак, но не смогла его рассмотреть, как и лицо чужака - белое, светлобородое, остающееся загадкой. Не видно было его глаз, в которых она могла бы прочесть злобу, желание мести или безразличие к выполняемому приказу, чтобы хоть как-то понять своего врага. Человек сидел в седле, как влитой, лошадь под ним мотала головой из стороны в сторону, храпела и фыркала, когда он бил ее по бокам, но упорно месила снег сильными ногами, нагоняя упряжку. С тяжелым сердцем Карланта отметила, что расстояние между ними уже заметно сократилось.

С чего она решила, что всадник не догонит их? Собаки продержатся до ночи и с двойным грузом, но потом им будет нужна передышка. Может ли лошадь бежать все сутки, как волк? Что рассказывал о лошадях дедушка? Карланта взглянула на сгорбленную спину Кэларьяна. И что будет с ним? Он не выдержит эту гонку. Мысли путались. На кону стояла их жизнь, рисковать было глупо.

В тот момент, когда она осознала это, Карланта вдруг увидела впереди несколько слепленных из снега шаров, и перед внутренним взором тут же вспыхнуло воспоминание: Праздник Взросления, игры, снежки, - все это казалось теперь событиями из другой жизни. Она решительно приказала себе не отчаиваться потому, что уже не понимает, было ли это на самом деле, и направила упряжку к шарам.

Кэларьян целиком погрузился в себя и не ощущал даже самой сильной тряски, когда нарта скользила по неровному льду. Он уже унял суматоху разума, готовясь к воспроизведению нужной формулы, когда Карланта прокричала над самым ухом:

- Прорубь еще не застыла!

Кэларьян встрепенулся, ничего не понимая, и огляделся вокруг. Они выехали через западную окраину деревни и мчались по озеру. Неделю назад там действительно вырубили лед для Праздника Взросления и юные глорпы окунались в ледяную воду, визжа от восторга. Карланта участвовала в этом каждый год, а Кэларьян ворчал, что все вокруг сошли с ума, и проводил время на берегу, готовый оказать лекарскую помощь. Еще свежи были воспоминания о том, как в Мирванде, когда на улицах уже лежал снег, он отбивался на мосту от карманника и упал в грязную воду Оклорны. Холод железным кулаком сдавил грудь, руки и ноги онемели, легкие не могли набрать воздух. Это было не самое страшное переживание в жизни, но оно проходило очень близко от края, от самой смерти. Повторять такое по собственной воле казалось самоубийством, хотя, надо признаться, глорпам еще ни разу не потребовалась его помощь.

Но что хотела сказать этим Карланта? Она заведет туда всадника? Ученый беспокойно вертел головой, но потерял равновесие и чуть не упал. Тогда он крепче вцепился в деревянную раму и, щурясь, стал смотреть только вперед, где маячили светлые хвосты собак, в два ряда бегущих друг за другом в упряжке.

Оставленная прорубь не была ничем отмечена и Карланте пришлось потрудиться, чтобы понять, где та находится. Вон там она лепила большой снежный шар, а потом пробежала несколько шагов в сторону, где оставила одежду перед прыжком в воду. На другом берегу был куст, похожий на оленя, а ее братья, еще слишком маленькие для купания, штурмовали небольшой торос в десяти шагах от воды. Все эти воспоминания промчались в голове в одно мгновение и Карланта спешно закричала «хо! хо!», что означало «налево», и всем весом налегла на левый полоз, разворачивая нарту. Собаки сменили курс, и девушка крепче вцепилась в высокую дугу у плеча Кэларьяна.

- Что ты делаешь? – крикнул старик неожиданно высоким голосом, ощущая свою беспомощность. – Это опасно!

Но Карланта не обратила на него внимания - сейчас любые сомнения привели бы к срыву ее блестящего плана. Она высматривала границы проруби на льду и, наконец, увидела их в пятидесяти шагах впереди. Замедляя ход, чтобы всадник сел им на хвост и уже не свернул со следа, Карланта направила упряжку так, чтобы проехать по краю тонкого льда. Она хотела бы проскочить напрямую - лихая удаль, бравшая ее всякий раз, когда среди друзей спорили о том, можно ли перепрыгнуть пропасть между стен в Руинах, или о том, легко ли поймать летящую стрелу; подсказывала, что так было бы лучше, но страх за жизнь Кэларьяна заставил принять голос разума. Между тем, всадник приближался. Оглянувшись в последний раз, Карланта увидела, что он достал топор и держит его на отлете, готовый через сотню-другую шагов настигнуть их и нанести удар. Она соскочила с полозьев перед самым краем проруби, когда запряженные по левую сторону собаки уже пробежали по наросшей корке льда. Карланта придержала сани, чтобы те не провалились, но левый полоз все же наехал на свежий лед. Тот не издал ни звука и на мгновение глорпку охватила паника, ведь она уже подпустила врага так близко, а что если лед не проломится даже под лошадью? «Хо!» - Крикнула она собакам и встала на полозья лицом к преследователю. Упряжка забирала влево, и всадник, чтобы оставаться прямо за ними, срезал поворот, направляясь теперь в самый центр проруби. Сердце Карланты бешено стучало, она следила за каждым ударом копыт, взметавшим маленькие снежные фонтанчики. Издали не было видно, миновал ли наемник опасное место, но приметный куст на противоположном берегу и снежные шары уже остались позади. Карланту бросило в жар, она была готова признать свое безрассудство, когда вдруг после очередного сильного прыжка под правым копытом лошади что-то оглушительно треснуло, а когда земли коснулись задние ноги, лед под тяжелым крупом провалился. Животное издало протяжное ржание, а всадник потерял равновесие. В это же мгновение новый ужасающий треск раздался под ними, и тело лошади наполовину ушло под воду, лед под округлым брюхом раскрошился, и она беспомощно забила передними ногами в поисках опоры. Закованные в железо ноги всадника тоже оказались в воде, он отбросил топор в сторону и, хватаясь за гриву коня, попытался вылезти наверх. Карланта, увидев это, закричала: «Тог! Тог!» - что означало «стой», и с силой воткнула в лед острый конец палки-тормоза. Нарта резко остановилась, развернувшись на пол-оборота; Карланта оставила ее и помчалась к проруби. Кэларьян что-то кричал вслед и тоже неловко побежал по льду, но она уже ничего не слышала.

Когда она подбежала к воде, лошадь все еще билась на поверхности, ее огромное тело едва помещалось в небольшом квадратном отверстии и, погружаясь все ниже, крутыми плечами она прижимала тонущего человека ко льду. Всадник одной рукой грубо держался за ее гриву, а другую опустил в воду, пытаясь, очевидно, высвободить застрявшую ногу. Карланта на мгновение застыла рядом с ним, испуганно глядя в ожесточенные глаза человека, борющегося за жизнь. Кэларьян любил приговаривать, когда что-то не ладилось: «врагу не пожелаешь», - но сейчас она по-настоящему поняла смысл этих слов. Ледяная вода причиняет боль, железо тянет вниз, - выбраться из такого положения уже невозможно.

Лошадь сделала отчаянный рывок и приподнялась над водой, но в следующий момент соскользнула и ударила обхватившего ее за шею седока о твердый лед. Руки наемника разжались, он ушел под воду вместе с лошадиной головой, но тут же вынырнул, хватая ртом воздух и царапая лед железными перчатками – пальцы его уже не гнулись, задеревенев на морозе. Не до конца сознавая, что делает, Карланта вдруг протянула ему руку, не в силах наблюдать за смертью. Лицо, которое она не могла рассмотреть, оказалось мужественным и даже красивым. Борьба за жизнь оставила на нем след ярости, никак не связанной с ней или Кэларьяном, он бился, как раненный зверь; только зверей Карланта добивала, а человека нужно было спасти. Наемник поднял руку в ответ, но подоспевший Кэларьян сгреб Карланту в охапку, как будто этот полумертвый человек мог выскочить из воды и задушить их. В руках старик держал наизготовку тяжелый тормоз с нарты. Карланта, опешив, не вырывалась, но не могла отвести взгляд от незнакомца. Когда рядом встал Кэларьян, он схватил того за сапог и потянул. Старик чуть не упал, но с легкостью вырвался из ослабевшей хватки. Даже спасая свою жизнь, незнакомец пытался забрать чужую! Карланта слепо шарила за спиной, пытаясь взять у Кэларьяна палку, но тот отстранился и сам ударил наемника по цеплявшейся за лед руке, и толкнул в грудь, чтобы сбросить с края проруби. Черная вода сомкнулась над его головой, и тишина вновь окутала реку.

Карланта не сразу поняла, что дедушка твердит ей что-то и трясет за плечо. Когда она наконец отвела взгляд от воды, то услышала его голос.

- Спасены! Спасены! Девочка, что с тобой, что делала?!

- Я… Я просто… - Она запнулась, не зная, что сказать.

- Он убил бы нас обоих!

- Я видела… Да. Я видела это, - сказала она тверже, немного приходя в себя. – Он хотел утащить тебя за собой под лед. Сумасшедший!

- Нет. Надежный мастер своего дела, - поправил Кэларьян и, глядя на воду, поверхность которой еще вспухала от редких пузырей, разом поник. С отвращением обнаружив, что все еще держит палку, он бросил ее и медленно поплелся к нарте. Карланта несколько мгновений осмысливала сказанное, потом дрожащей рукой подняла тормоз и пошла следом. Это был рабочий инструмент, и она не могла оставить его даже после… убийства? Мурашки пробежали по коже, и она ускорилась, делая неровные шаги на ослабевших ногах.

- Дело этого мастера… убивать? – спросила она, чтобы как-то заполнить тишину, в которой ей все еще чудились крики лошади и плеск воды.

- Да. Но ты, - старик обернулся, - смогла остановить его. Это очень смелый поступок. - Кэларьян сделал паузу и погрустнел еще больше. - Он многое изменит в твоей жизни.

Карланта ответила ему лишь пространным взглядом. Она еще не подозревала, как часто будет видеть во сне тонущего человека и бьющую копытами лошадь, и сейчас чувствовала какое-то животное торжество, как будто сама была зверем и впервые обороняла свою стаю от хищника.

Кэларьян по-другому истолковал ее вид и застонал, схватившись за голову:

- Боже, прости! Я втянул тебя в неприятности! И подверг опасности всю деревню! Это не должно повториться…

- Да как такое может повториться? – неестественно усмехнулась Карланта, не совсем владея чувствами. Слова повисли в воздухе и остались без ответа, в этот момент они подошли к взволнованным собакам, и она помогла Кэларьяну устроиться на расшатанном сидении.

- Хаш! – она подтолкнула нарту и встала на полозья. Огромный выброс сил, обостренное восприятие, - все постепенно покидало ее, оставляя легкую дрожь в ногах, но на место быстрых, не терпящих раздумий решений не приходило никакое объяснение случившегося.

- Я ничего не понимаю, - проговорила Карланта, когда упряжка уже неслась обратно к поселку. – Зачем он приехал? Кому ты мог сделать что-то плохое, дедушка?

- Мои знания не дают покоя многим людям, - уклончиво ответил тот, вглядываясь в силуэты домов с неприкрытым волнением. – Одни хотят их обрести, другие – уничтожить. И те, и другие способны на все. Кто это был, я не знаю… Но, девочка, ты все сделала правильно! – воскликнул он вдруг, пытаясь обернуться за спину. Карланта кивнула ему, успокаивая. Конечно, она все сделала правильно, им грозила верная смерть, а теперь они были в безопасности. Но внутри она чувствовала себя растерянной и обескураженной, как рыба, выброшенная на лед. Кэларьян еще что-то говорил, но его слабый голос уносил ветер, а все внимание занимал осмотр окрестностей. Однако, было похоже, что всадник приехал один и постепенно Карланта погрузилась в отупелое состояние, вновь и вновь прокручивая в голове случившиеся события. Ветер усиливался и, занятая мыслями, она не услышала последние слова старика, когда они въезжали в деревню. «Я должен позаботиться о том, чтобы подобное не повторилось… Я должен уехать…».