Ледария. Кровь и клятва

Глава 19. Часть 2. Финал

Симель схватилась за край одного из матрасов и вылезла из-под кровати. В коридоре и на лестнице слышался отдаленный шум, нужно было бежать, пока весь этаж не заполонили гвардейцы. Вилиам дышал часто и неглубоко, глаза его были закрыты, дрожащие руки сжимались в кулаки. Симель взяла ладонь короля, прижав губы к холодной сухой коже. Ее долгом было рассказать о том, что здесь произошло. Но кому верить? Кто осмелится пойти против Сейтера?

Король открыл глаза и собирался что-то сказать, но тут знакомый леденящий душу звук ворвался в сознание, заставив позабыть обо всем на свете — на лестнице лязгали шаги Дора Гранджа. В следующее мгновение с площадки донеслось приглушенное лопотание Ремигия, потом вскрик и мягкий шелест падающего тела. Отдавая на ходу приказы, Грандж бежал к королевской спальне, ему отвечало несколько голосов.

Был ли шанс спрятаться за дверью и броситься на капитана со спины? Возможно. Оставался ли при этом шанс попасть ему ножом в шею и успеть взрезать горло? Очень малый. И еще меньший, что король простит ее, не услышав от своего слуги, что тот сам привел в замок Сейтера.

Бросив на короля беспомощный взгляд, Симель забилась обратно под кровать. Грандж вошел в комнату и быстрым, решительным шагом прошел к изголовью, с хрустом давя осколки лекарских сосудов.

— Дор… — прошептал Вилиам.

Капитан ничего не ответил, молча стоя над королем. Наконец, он заговорил, и в голосе его не было обычной покорности:

— Ты постарел, Вилиам. И совсем потерял хватку. О чем ты думал, защищая перед своим сыном Годрика, этот мешок с дерьмом? Я не узнаю тебя. Где тот король, которому я поклялся служить? Мне тошно, когда я понимаю, что видел, как он умирал, превращаясь в эту слабую тень.

Вилиам хватал ртом воздух, его глубокие вздохи походили на рыдания.

— Ты… — выговорил он с трудом. — И ты… с ним?..

— Служить ему — это честь. Он напомнил мне те времена, когда ты сам беспощадно крушил врагов.

— Я… не был… трусом… Обман… это… позор…

— Видит Единый, я и сам люблю честную драку. Ты не обманывал врагов, ты купал эту землю в крови. Сейтер достоин твоей славы, и все это у него впереди.

— Я… выстроил мир… А впереди… войны… смерть… — Вилиам как будто не мог поверить в то, что слышал, и Симель чувствовала, что он надеется переубедить старого слугу. Это была пустая трата времени.

— Я не боюсь смерти. Но я боюсь умереть так, как ты — немощным, едва способным пошевелить рукой. Годы берут свое, но моей могилой станет поле битвы. Я пойду за твоим сыном так же, как шел за тобой. А ты не хочешь признать, как он силен.

Даже в тихом, едва слышном голосе Вилиама чувствовался сильный гнев:

— Так... силен… что послал тебя… поносить умирающего…

Капитан хмыкнул, и Симель не была уверена, что слышала это — звук, похожий на звон выходящего из ножен оружия.

— Нет, Сейтер меня не посылал. У нас нет времени, и я хочу ему помочь. Ты отжил свое, а будущее принадлежит ему. Покойся с миром.

Симель схватилась за днище кровати, не веря свои ушам. Грандж сделал шаг, и мягкая перина прогнулась, принимая его тяжелый удар. Реи скрипнули прямо над лицом Симели, а король издал короткий хрип и умолк.

Симель смотрела, как разворачиваются к двери кованые сапоги, и не верила в то, что слышала. Перехватив свой нож, она дернулась вылезти, но в дверях раздался новый голос:

— Грандж, ты закончил?

Капитан не удостоил спрашивающего ответом, и тот раздраженно продолжил:

— Ты уверен, что он мертв?

— Кто хоть раз убивал, тот легко отличит живого от мертвого. Пройдите и посмотрите, если сможете.

Еще один голос оскорбленно воскликнул:

— Как ты с нами говоришь!

— Да будь вы хоть принцы и герцоги, мне все равно. Я ухожу, у меня есть работа. Занимайтесь своей.

Приглушенно ругаясь, двое людей подошли к постели короля. Один остановился ближе другого.

— Он мертв. Что ж, теперь наш ход.

— Мы слишком рискуем, — взволнованно отозвался второй.

— Мы рискуем, если ничего не сделаем, — ответил первый. Оба развернулись и пошли прочь из комнаты.

Симель замерла, слезы текли вниз по вискам. В горле набух такой ком, что стало трудно дышать. Нужно было что-то делать: двигаться, бежать, — чтобы не провалиться в бездну отчаяния, но в коридоре все еще шумели солдаты, кто-то спорил и кричал. Хватило бы и нескольких мгновений затишья, чтобы добежать до черной лесенки, но гомон не стихал.

Симель ждала.

В тронном зале топили оба камина и вокруг них группками собирались люди. Вызов принца тревожил тех, кто ничего не знал о заговоре, а те, кто знал, молчали и тревожились еще больше. Некоторые лорды еще только входили в зал — с ними Сейтер говорил с глазу на глаз и теперь, не оставив времени на размышления, сам привел на совет.

Стоявший в дверном проеме Леонард, увидев его, подошел и шепнул на ухо:

— Хеймдал и его люди где-то в замке. Здесь их нет.

Нахмурившись, Сейтер окинул взглядом собрание — испытывать терпение толпы опасно, но отсутствие главных союзников грозило еще большей опасностью.

— Нужно их найти. Немедленно! Прикажи охранять лошадей, пусть сейчас же проверят конюшни. Если Хеймдал вздумал бежать, он дорого за это заплатит! Гранджу, - он указал на капитана в центре зала, - быть здесь и держать всех в узде!

В этот миг капитан заметил его и поднял руку, но разговоры могли подождать. Сейтер подозвал нескольких латников и легкой рысью побежал к черной лестнице. Это были мечники из охраны Бренельда, которых тот ленился муштровать и распустил до крайности. «Трусливые скотины, — выругался Сейтер, взбираясь вверх по ступеням и понимая, что они держатся позади, как будто это он должен прикрывать их своим телом, а не наоборот. Эти люди его нервировали, но именно поэтому своих, проверенных и надежных, он оставил охранять брата.

Выйдя в пустой коридор, он раздраженно махнул им, чтобы недотепы поторопились, как вдруг краем глаза заметил, что один потянул руку к поясу. Что за дрянь?

Не думая, Сейтер выхватил из ножен кинжал, с разворота вонзил клинок латнику прямо в горло и тут же приставил окровавленное лезвие к шее второго. Солдат вжался в стену, держа одну руку за спиной и выставив вперед другую, губы его безмолвно шевелились, а кадык ходил вверх-вниз под острым клинком.

Голос Сейтера осип от нахлынувшей ярости.

— Что у тебя в руке? — прохрипел он и, не получив ответа, заревел: — Что у тебя в руке?!

Лицо воина сложилось в маску отчаянной решимости, и Сейтер тут же полоснул его кинжалом по шее. Короткий обнаженный клинок выпал из обмякшей руки латника, и он с грохотом упал на пол.

Первый солдат еще шевелился, пытаясь отползти вглубь коридора, но обессилил от потери крови и с трудом подтягивал на локте закованное в доспехи тело. Сейтер подошел к нему и ногой перевернул на спину.

— Кому на самом деле ты служишь?

Человек хрипел что-то невнятное, и он наклонился ближе:

— Что ты должен был делать дальше? Отвечай!

Солдат пытался что-то сказать, как будто оправдываясь; Сейтер улавливал лишь отдельные ничего не значившие слова. Но кое-что вдруг заставило его похолодеть.

— Что?! — рявкнул он в лицо воина, поднимая его за латный ворот.

«Сир… Сир Бре... нельд», — повторил тот. Сейтер выпрямился. Кто бы за этим ни стоял, они хотели убить не только его, но и взяться за Бренельда. Он бросился вперед и, выскочив за угол, увидел в конце коридора своих мертвых стражников. Руки сжались в кулаки, и за те мгновения, что потребовались, чтобы добежать до тел, в голове уже возник жестокий план мести, однако, ворвавшись в комнату, тела Бренельда он внутри не нашел.

После того, как они побывали в комнате Вилиама, граф Хеймдал и барон Видгар поспешили к гостевым покоям. Видгар заметно нервничал, и Хеймдал торопился, чтобы тот не передумал.

— Финал уже близко, теперь мы должны вытащить младшего из его берлоги.

Барон, послушно шагая следом, пробормотал:

— Не нравится мне это…

— А что нравится? Тебя не впечатлила резня в Венброге?

— Весьма! — воскликнул Видгар, и Хеймдал на него зашикал:

— Тихо! А я, кроме того, сделал выводы. Если мы не будем нужны Сейтеру, он от нас избавится и глазом не моргнет. Я хочу видеть на троне боле податливого короля, а ты?

— И я. Но Ганахан тоже упрям.

— Мысли шире.

— Бренельд? - Видгар даже встал на месте. — Но как?

— Не всем приятен сын изменника на троне, - Хеймдал подтолкнул барона. — Но это дело следующее. Сейчас наша проблема - Сейтер.

— И как ты от него избавишься? В Венброге он уложил троих разом!

Граф фыркнул, спускаясь по ступеням:

— Как будто нам самим придется это делать.

— Ты потеряешь много людей.

— Оно того стоит. И нам поможет сам Бренельд, он почти готов.

Видгар даже не скрывал сомнений:

— Он ничего не сделает — это трус, каких поискать.

— Даже если так, неважно! — отмахнулся Хеймдал, а барон развел руками:

— Не понимаю.

— Да Сейтер с ума сойдет, когда не обнаружит братца! Понял?

— Допустим. Что дальше, шантаж?

— Возможно. Но, держу пари, он потеряет над собой контроль и совершит ошибку. Взбесится, кого-нибудь убьет, ты же знаешь, как это на него находит. Тогда уже никто не будет против покончить с ним навсегда. Теперь тихо, — оказавшись на площадке третьего этажа, Хеймдал приложил к губам палец. — Заходим в мою комнату, молча.

Они вышли в коридор и с самым невинным видом прошли к дверям из украшенного резьбой бука. В двадцати локтях от них у дверей комнаты Бренельда стояли стражники Сейтера, хмуро глядя на лордов. Хеймдал широко им улыбнулся и вошел в свою комнату. Там на полу вокруг камина сидела дюжина арбалетчиков, а их десятник, развалившийся в кресле у огня, мигом вскочил на ноги.

— Готовы? — спросил граф. — На выход. Цель в конце коридора, убейте всех и возьмите под охрану лестницу.

Солдаты поднялись с пола и стали взводить тяжелые арбалеты, натягивая тетивы лебедками с двумя рычагами.

— Страшные штуки, — заметил Видгар, отходя в сторону, чтобы дать место арбалетчикам построиться в три ряда перед выходом.

— Еще бы. Я рад, что тот, кто прислал их Сейтеру, на нашей стороне.

По команде десятника солдаты выскочили наружу и дали подряд несколько залпов, перебегая за спины друг друга, чтобы перезарядить арбалеты. Четверо из стражей Сейтера тоже были вооружены арбалетами, но они не могли противостоять такому натиску. За считанные мгновения все было кончено, и Хеймдал помчался к комнате Бренельда.

— Подыграй мне! — крикнул он Видгару, и тот побежал следом.

— Ваше высочество! — закричал Хеймдал, барабаня в дверь, закрытую изнутри на засов. — Ваше высочество, вы в большой опасности!

Дверь отворилась, и их взгляду предстал перепуганный шумом принц: одной рукой он пытался застегнуть ремни лат, в другой сжимал оголенный меч.

— Это вы, граф! Что случилось?

— Мы едва успели! — кричал Хеймдал, изображая панику. — Мои люди убиты, Сейтер в ярости и грозит нам расправой! Он велел этим стражам, — граф указал на трупы солдат, — тащить вас во двор, но я успел им помешать. Скорее, нужно бежать отсюда, мы держим этаж, но это ненадолго!

Ошарашенный, Бренельд отступил назад, а Видгар проговорил с мягким укором:

— Ваше высочество, о чем вы только думали… Ведь граф предупреждал вас, и я удивлен, что вы все еще живы.

Бренельд замотал головой:

— Я не знаю, что вы не поделили с Сейтером… Он сказал мне ждать здесь… Я поговорю с ним и…

Хеймдал поднял глаза к небу, раздражаясь все пуще. Ну, что за упрямец! То, чуть что — и в кусты, то не верит, что надоел всем до смерти. Да будь это его собственный брат, давно бы прибил! Он попытался действовать иначе.

— Совет по передаче власти не состоялся. Кто-то выдал наши планы королю, лорды взялись за оружие.

Глаза Бренельда расширились. Отлично, в эту чепуху он верит. Хеймдал нажал дальше:

— Сейтер обвиняет нас троих. — Он указал на себя с Видгаром и на Бренельда, и у того в глазах мелькнула обида. — Мы еле спаслись, а он с боем отступает из замка. Может, он вас и не убьет. Но заставит сражаться. Не думали же вы, что останетесь ни при чем, если он проиграет?

Вот оно. Страх исказил лицо Бренельда. Думал ли он, что придется платить за ошибки брата? Едва ли!

— Вы знаете, как отсюда выбраться?

Хеймдал кивнул и бросился застегивать ремни лат принца.

— Молитесь Единому, чтобы не попасться ему на глаза, — заворчал он, дергая Бренельда за ворот акетона, чтобы расправить складку под броней. Принц с благодарностью принял помощь, подхватил со стола шлем и уставился на графа, готовый бежать за ним куда угодно.

Незаметно подмигнув Видгару, Хеймдал потянул его наружу, аккуратно ступая между трупов.

— Туда! — скомандовал он и побежал к черной лестнице, давая за спиной Бренельда знак арбалетчикам следовать на расстоянии. Десятнику он шепнул: «Скажи стрелкам направить Сейтера во двор с садом». Там, в саду, ждали его люди, а также люди из охраны Бренельда. Подговорить их было просто — перспектива служить королю Бренельду была лучшей платой, а за то, как обращался с ними Сейтер, они его люто ненавидели.

Дорога к нужному дворику была короткой, но граф где-то свернул не туда — когда он был в Хаубере в последний раз, то еще не планировал погубить Сейтера, а чтобы запомнить все переходы в замке, потребовался бы целый день, желательно без убийств и погонь. Так что теперь они сделали крюк и бежали по левому флигелю, пытаясь не выходить на стены. Но даже эта ошибка пошла на пользу дела — арбалетчики, бегущие позади в отдалении, изрядно напугали Бренельда, и его уже не требовалось убеждать, что за ним кто-то гонится.

Когда они выскочили на галерею на крыше флигеля, Бренельд уже порядком запыхался, но ноги несли его вперед без усилий — надо было убраться отсюда и переждать, пока Сейтер не остынет. Хеймдал указал на черное пространство внизу — кажется, они были над садиком королевы. Это был не лучший путь к западным воротам, но, если Сейтер отступает прямо от тронного зала, он ринется к главным — так они не встретятся. Обида снова шевельнулась в груди. Как брат мог подумать, что Бренельд его выдал? Да он не знал и половины плана! Отец бы его все равно не простил, хоть кого выдай. И, что главное, не простил бы сам Сейтер. Что ж ему потом, бежать к варварам и прятаться там, пока они с отцом не сожрут друг друга по его доносу? Вот же глупость!

«Быстрее!» — крикнул Хеймдал и помчался к деревянной лестнице. С шумом и лязгом он принялся спускаться, но страшнее был шум за спиной — преследователи уже были на галерее. Граф сказал, что это Гвардия гонит изменников. Бренельд обернулся. Не могут же королевские солдаты убить принца! Но здесь было слишком темно, кто бежал за ними, не было видно. Что если они нападут и не заметят красный герб со львом и птицей? Бренельд припустил вперед и запрыгал через две ступеньки — он часто бегал так дома — и оказался на земле вровень с Хеймдалом. Деревья закрывали небо, во дворике стояла тьма, только один фонарь качался на другом конце сада. Что ему освещать, кроме двери? Бренельд кинулся туда, сминая цветы латными ботинками. «Стой!» — закричал сзади Хеймдал. Да что он медлит? Гвардейцы догоняют!

Какой-то звук отвлек его — хрип и стук железа о камень, в правом конце двора мелькнул факел. Бренельд резко развернулся, прижав к груди шлем, и различил нескольких латников под широким стволом дуба — они лежали без движения. Факел шипел в траве рядом, освещая красную накидку, на ней была вышита птица. Бренельд запнулся и чуть не упал. Его люди!

Из-за ствола вышел человек в доспехах. Он отряхнул меч — на лице одного из мертвецов появилась дорожка из брызг крови — и шагнул в круг света. Это был Сейтер.

— Ты жив! — крикнул он, увидев Бренельда. Голос его был севшим и грубым, как всегда после драки.

Сердце пропустило удар и забухало в груди, живот подвело — брат убил его стражу! Бренельд резко сдал назад, поскользнулся на мокрой траве и едва удержал равновесие.

— Пожалуйста! — завопил он, видя, что Сейтер кинулся к нему через двор. — Я уеду на север! Я не выдал тебя! Клянусь! Просто дай мне уйти!

Он не успел сделать и двух шагов, как брат нагнал его.

— Сюда! — Сейтер сгреб его в охапку и потянул прочь от лестницы, по которой уже сыпали вниз арбалетчики. Отчаянно лягнув брата по голени, Бренельд чуть не вырвался, но грубая рука скользнула по броне и захватила шею.

— А ну! — рявкнул Сейтер, прижимая его к своему боку. Голову зажало между наручем и панцирем, как в кузнечных тисках, тело согнулось крючком, и, кроме своих ног, Бренельд уже ничего не видел.

— Хеймдал! — сдавленно завизжал он, уронив шлем и судорожно хватаясь за локоть брата — было нечем дышать. Люди заполняли двор, Сейтер попятился, встряхнул его и ударил кулаком с мечом:

— Сдурел?!

Бренельд в ужасе вскрикнул, когда стальная полоса мелькнула рядом. Неужели ранил? Он ничего не чувствовал, кроме диких спазмов в горле. Сейтер потащил его к фонарю, Бренельд неуклюже уперся в землю, срезая шпорами траву, но не смог устоять.

— Отпусти меня! — захрипел он, царапая бархатную покрышку лат Сейтера и чувствуя, как скрытые под ней пластинки впиваются в щеку. — Отпусти!

Сзади вдруг раздался какой-то звук, и под фонарем появилось еще несколько человек — их окружили. Сейтер вытянул руку с мечом и закрутился на месте, чтобы видеть всех нападающих. Извиваясь всем телом, Бренельд делал широкие, неуклюжие шаги вслед за ним. Два человека вышли из тени. Сейтер не закричал — зарычал:

— Ублюдки! Как посмели! Вам мало того, что я дал?!

Люди не ответили, и Бренельд услышал, как выходят клинки из ножен.

На них насели сразу четверо, замелькала сталь, Бренельда ударило по наплечнику и бедру. Он судорожно зашарил по поясу, но меча в ножнах не было — клинок валялся там, где его схватил Сейтер — а до кинжала он, скрюченный под рукой брата, не мог дотянуться.

Он выхватил охотничий нож и наотмашь ударил за спину — лезвие бесполезно прошило воздух. Латники давили Бренельд уже ничего не разбирал, он снова замахнулся, и тут его руку, безвольную, слабую от панической борьбы, кто-то поймал и заломил вверх. Он лягнул нападавшего, дернулся, но нож застрял. Не понимая, что происходит, Бренельд извернулся, поднял глаза и с леденящим душу ужасом увидел, что его клинок торчит из шеи брата, а пальцы покрываются кровью, бегущей из раны.

Хватка Сейтера ослабла. Думая, что пропустил врага со спины, он попытался повернуть голову, но не смог. Тогда он весь неловко развернулся, держась за плечо Бренельда. Их глаза встретились, и Бренельд наконец осознал, что он видит.

Он закричал, пытаясь отпустить нож и бежать что есть духу, но не смог даже пошевелиться. Горячая кровь бежала по руке, затекая глубоко под наруч, по всему телу пошла дрожь, волосы встали дыбом. Дыхание сбилось, лихорадочно набирая воздух и совсем не выпуская. Ноги Сейтера подкосились, он навалился на Бренельда, оседая вниз. Бренельд выпустил наконец окровавленную рукоятку и подхватил брата. Не понимая, как подставился, Сейтер озирался и хрипел, пытаясь что-то сказать. «Помоги», — различил Бренельд в булькающем стоне и, истошно завопив, разжал руки.

Сейтер тяжело упал на колени. Залитая кровью ладонь оказалась перед его лицом, Сейтер скосил глаза и увидел резную рукоять ножа у себя под ухом. «Т-т… Ты?» — больше угадал Бренельд, чем услышал, так как Сейтер уже не издавал никаких звуков, кроме захлебывающихся вздохов. Медленно, очень медленно глаза его закатились, он отяжелел и стал падать набок. Бренельд думал, что снова закричит, но из горла вырвалось лишь сиплое рыдание, и без чувств он рухнул на землю вместе с братом.

Фронадан нещадно гнал гарнизонную лошадку по улицам ночного Плагарда. Замок возвышался наверху на скале, такой близкий и такой недоступный, если их не захотят впускать. Все узкие оконца горели теплым светом - обитатели Хаубера не спали, хотя время было заполночь. Плохо, очень плохо.

Копыта грохотали по брусчатке, горожане жались к домам, заслышав окрики передовых. В свете факелов на их лицах мелькали тревога и смятение, у верхних городских ворот, ведущих к стенам замка, уже собиралась толпа. Отряды, промчавшиеся здесь часом раньше, всполошили весь Плагард.

- Дорогу!

Валленийцы высыпали из города и проскакали наверх, к внешней стене Хаубера. Отсюда уже не был виден сам внутренний замок, только кольца мощных стен и флюгер на самой высокой башне. Сворки ворот были закрыты.

- Эй! - Стерлис подъехал под самую стену. Меж зубцов виднелись бледные караульные. - Откройте господину Валлении, графу Фронадану!

Дрейгельд сделал нетерпеливый знак Ригмину, чтобы тот подал факел. Пламя осветило лицо графа и синий налатник с золотой лилией.

- Приказано никого не пускать, - раздался голос в ответ.

Лошадь под Дрейгельдом всхрапнула и забила копытом, чуя гнев седока.

- В замке изменники! Открывай!

- Приказано…

- Зови капитана! - рявкнул Фронадан. - Живо!

Солдат помедлил, но скрылся в надвратной башенке.

Фронадан ударил бока своей лошади и проехал вдоль участка стены. Наверху виднелись еще несколько караульных.

- Его величеству угрожает опасность! Вы в силах этому помешать!

Силуэты солдат исчезли за зубцами. Как заставить нарушить приказ тех, чья святая обязанность - выполнять приказы?

Он вернулся к своим людям и окликнул ближайшего:

- Знаешь кого из Гвардии? Эй! - позвал он и остальных, - кто-то знает?

- Мелора из третьего десятка, - подал голос Ригмин.

- Близко?

- Пили как-то, - ответил оруженосец, стараясь не смотреть на брата.

- Объезжай стену. Зови. Сули что угодно: деньги, дворянство, - лишь бы открыл.

Ригмин рысцой поехал вдоль стены на том малом участке, что оставался доступным перед скальным обрывом. Только чудо могло помочь этому плану.

Фронадан подозвал одного из своих латников.

- Добудь лестницы. Быстро.

Глаза воина расширились, но вместо расспросов он свистнул нескольким товарищам и они помчались обратно в город. Все ответы он успел прочесть в одном взгляде, который говорил, что да, они, как самые отъявленные изменники, будут штурмовать ворота. А дальше, как положит Девин Айст.

Время шло, ускользало. Призывы к гвардейцам оставались без ответа, капитан не приходил.

Проклятье!

Фронадан отъехал подальше от взволнованных валенийцев, прислушиваясь к малейшим звукам сверху, из-за трех колец стен. Ему чудился какой-то гомон, а может, это был только ветер. Что-то кратко звякало: мечи или молотки кузнеца. Он продолжал прислушиваться.

Нечто изменилось в слабом фоне звуков. Нарастали голоса, громкие, тревожные. Клацали по камню латные ботинки. Караульные окликнули прибывших, но ответа не последовало, затем наверху завязалась какая-то возня, звякнуло оружие, и - Фронадан не поверил своим глазам - створки ворот стали открываться. Не раздумывая, он бросился в образовавшуюся щель, увлекая за собой валленийцев. Ловушка или нет - все лучше, чем бесплодно царапаться в двери, за которыми остался наедине с Сейтером король. Честный бой решит, чья возьмет, даже если их ждет засада.

Но во дворе за воротами никого не было. Фронадан оглянулся на стену посмотреть, кто помог им - в темноте мелькали лишь красные накидки Гвардии, один из гвардейцев отсалютовал ему. Что ж, кто-то еще верен королю, а не изменнику!

Лошадка получила шпор и понеслась к воротам в средний двор, одна их створка была приоткрыта и заклинена сломанной в петле алебардой. Фронадан соскочил с седла, рядом спрыгивали латники, устремляясь к тесному проему.

Впереди отчетливо слышался звон металла о металл и крики, Фронадан налег на створку и ворвался до двор первым. Дрейгельд и Фартегард едва поспели хоть как-то прикрыть его с двух сторон.

В другом конце двора, у самых ступеней замка, солдаты в белых налатниках Тагара смешались в бою с воинами в красных накидках. Стервятники Хеймдала!

Фронадан кинулся бегом через двор, за ним стеной сомкнулись валленийцы. Они бы так и врезались в белый отряд, если бы из гущи боя не выскочил вдруг сам граф Хеймдал. В заляпанной кровью белой накидке он рубил налево и направо, рыча: “Предатели!”, а увидев Фронадана, поднял забрало и воскликнул:

- Валлени! Слава Единому, это вы!

Латник в красном, хрипя, упал к его ногам, пронзенный мечом между ключиц, и Фронадан различил на львином налатнике золотую звезду Сейтера.

Что, демон побери, здесь происходит?

Он вскинул руку, не дав Дрейгельду с наскока проткнуть Хеймдалу горло, остальные его люди налетели на тагарцев, смешав синие цвета с красно-белыми в полный хаос. Звон накрыл двор плотным шумом.

- Назад! - крикнул Фронадан своим валленийцам, отчетливо видя вблизи звезды на красных налатниках. Все это были люди Сейтера, изменники, а Хеймдал — демон-Хеймдал! — убивал их своими руками.

Один из бойцов со звездой врезался в Эвана, считавшего, что их враги — люди в белом, и черканул кинжалом его бок, целясь в открытую подмышку. Фронадан свалил его ударом ноги на землю и рассек открывшееся бедро.

- Красных! - закричал он, - дави бойцов Сейтера!

Хеймдал сверкнул улыбкой на грязном от пота и крови лице, и бросился туда, где двое в красном насели на Стерлиса. Услышав господина, валленийцы спешно разворачивались, но пропущенных мгновений хватило, чтобы потерять троих убитыми и получить немало раненых. Фронадан примкнул к своим латникам, теснящим людей Сейтера, проклиная все на свете и одновременно благодаря Хеймдала. Тагарцы бились рядом, нервируя белыми накидками, которые граф, как разъяренный бык, уже наметил как цели, но они наносили удары по изменникам, и защищали его так же, как своего господина. Мир перевернулся.

Красный отряд был наконец разбит. Стерлис, Эван и Фартегард окружили Фронадана, не доверяя тагарцам, не понимая, что происходит, готовые к любому повороту. Фронадан понимал. Хеймдал вовремя поменял сторону.

- Скорее! - Граф взбежал по ступеням к закрытым дверям замка.

Хеймдал встал рядом:

- Нас вытеснили, но внутри должны быть мои люди! - Он заколотил рукоятью меча по обитой железом двери. - Эй! Эй! Видгар!

Никто не ответил. На лице тагарца впервые отразилась неподдельная тревога. Фронадан оглядел двор в поисках какого-нибудь тарана.

- Тащите скамьи из церкви. И найдите в кузне зубило с кувалдой для этого. - Он указал на железные полосы оковки дверей.

Хеймдал продолжал стучать, и Фронадан молил Единого, чтобы его сообщники, какими бы стервятниками ни были, находились в добром здравии и открыли дверь.

Симель прислушивалась. Шум стихал, солдаты перемещались ниже, на этом этаже все было кончено. “Нужна подмога!” - крикнули снизу, несколько человек протопали к лестнице, но кто-то задержался на пороге спальни.

- Проп… пусти… пусти меня! - Это был голос Ольмерта, но слова произносил как будто пьяница из-под забора.

- Сир, позвольте, я вас уведу.

- Я… иду!

Раздался грохот падающего тела в доспехах. “Вот надрался”, - зашептал раздраженно один голос. “Командир!” - издевательски добавил второй.

Симель видела из-под простыни латные колени и ладони, упершиеся в пол. Сира Ольмерта не брала никакая выпивка, временный командир Гвардии не мог надраться. Он мог быть только отравлен.

- Сам! Сам…

Колени со скрежетом двинулись к кровати, руки схватились на одеяла.

- Боже! Боже… Эно! - Ватный голос едва не рыдал. - Где… Где?

Неужели этот шут работал на Эно? Впрочем, чему удивляться — трезвый среди пьяных слышит много лишнего. А Эно мог бы ей помочь. Симель протянула было руку к стальному колену, но остановилась. Как отдаться под защиту того, кто не защитит сейчас и мухи?

В дверях раздалось торопливое шарканье, зазвенел старческий голос:

— Ольмерт! Глупец! Какого демона опустили мост? Где ты был?

Эно!

- Мастер, - окликнул его грубый голос.

- Не сейчас! Олли! - Пара стоптанных туфель встала за рыцарем. Симель задержала дыхание. Он был слишком далеко! - Олли, мальчик, что с тобой?

- Мастер, ваш ищет принц Сейтер. Сейчас. - В комнате забряцало железо доспехов, зовущие не намерены были ждать. Подол длинного одеяния Эно качнулся, как от толчка, он нехотя направился к выходу.

- Доставьте сира Ольмерта в мою комнату, - было последнее, что он сказал, выходя.

- Ну все, - те, кто привел сюда рыцаря, встали рядом. - Позвольте. - Ольмерта потащили вверх.

- Эно… Я говорил! Я должен был… - Ноги рыцаря нетвердо распрямились. Неясно было, понимал он, что Эно был здесь, или говорил сам с собой. - В Берению… сам… - Его поволокли наружу. - Не тут… с кучкой дам… пусти…

Симель прикрыла веки. Ни Ольмерт, ни Эно не спрячут ее от Сейтера и Дора Гранджа, если те поймут, что она слышала. Пустые надежды. Она должна спасаться одна.

Шаги постепенно затихли. Внизу еще гудели голоса, а с улицы доносились крики, но этаж был свободен, а значит, появился шанс бежать. Симель выбралась из-под кровати, быстро вскочила на ноги, и, боясь того, что увидит, взглянула на короля. Голова Вилиама откинулась назад, рот был слегка приоткрыт, а руки лежали на груди поверх мокрой от крови рубашки. Красное пятно расползлось от шеи до живота и уже проявлялось на простыни.

Одного взгляда было достаточно, чтобы эта картина навсегда осталась в памяти, но слезы исчезли. Нужно было спасти свою жизнь и придать огласке случившееся, так что Симель запретила себе чувствовать что-либо, кроме ярости. Она уже бросилась к выходу, как вдруг остановилась, пораженная внезапной мыслью.

Корона Саврайсов, столько лет переходившая в королевской семье от отца к старшему сыну, теперь достанется Сейтеру. Неужели и измена, и убийство будут прощены и преданы забвению, когда Верховный Отец Церкви возложит золотой венец на голову изменника? Все ожидания Вилиама, все его надежды будут высмеяны этой двуличной тварью!

Симель посмотрела на сундук, в котором лежали бумаги, королевская печать, ключ от сокровищницы, кувшин корсийского красного, — все самое необходимое, до чего король уже не мог дойти сам. Корона тоже была в сундуке. Симель видела, как камердинер достал ее оттуда в день выступления войск и вечером положил обратно, в квадратную шкатулку из слоновой кости. Корона нужна Сейтеру. Да будь все проклято, если он ее получит!

Симель принялась потрошить сундук, переворачивая содержимое вверх дном. Она обнаружила шкатулку под целой грудой пергамента, золотой венец покоился внутри на бархатной подушке. Чувствуя себя так, словно богохульствует в церкви, Симель спрятала корону под платьем, где плотная шнуровка надежно прижала ее к животу. «Пусть это будет последним неподобающим обращением с тобой», — прошептала она, накрывая ладонью выступающий под тканью овал.

Кто-то поднимался по лестнице, и пора было бежать, что есть духу — в ее комнате хранились вещи, которые нельзя оставлять, а судьба и так была слишком благосклонна. Симель бросила последний взгляд на тело Вилиама, клянясь себе, что Грандж не уйдет от возмездия, и выскочила вон из комнаты.

В тот же миг с лестницы в коридор выбежал человек в доспехах, и они встали, как вкопанные, глядя друг на друга. Симель сразу узнала графа Фронадана и, пожалуй, после Эно он был единственным, кому можно довериться. Но не успела она и слово вымолвить, как рядом с графом возник гвардейский десятник, голос которого Симель не спутала бы ни с чьим другим, даже если бы хотела — он штурмовал покои короля вместе с Сейтером.

— Стоять! — заорал гвардеец и, не успело эхо отразить его крик, как все трое сорвались с места. Путаясь в тяжелом подоле платья, Симель кинулась в другой конец коридора к лестнице для слуг. Граф был ближе, чем десятник, и за несколько широких прыжков чуть не догнал ее, но, поравнявшись с королевской спальней, споткнулся и замер на месте.

— Держи ее! — махнул он рукой в сторону Симели и ступил в комнату, но гвардейцу не требовался приказ — как хорошая борзая, он был готов схватить любого, кто был на королевском этаже лишним. Симель притормозила у лестничного колодца и скользнула в темный проем. Она была не так хрупка, как служанки, но привыкла к этой тесноте и быстро сбежала на два этажа, десятник же обивал все косяки и притолоки, двигаясь боком, чтобы поместиться в узком проходе. На первом этаже рядом с кухнями была еще одна черная лесенка, ведущая к парадным залам наверх, а вниз — в полуподвал, к комнатам прислуги. Двери на пути туда надежно запирались, разделяя на случай штурма караульные помещения, оружейную и склады, так что здесь была надежда оторваться от погони.

Без оглядки бросилась Симель к складам, подбирая длинные юбки и слыша, как приближается стук сапог позади — на прямой ее опять догоняли. Сердце прыгало прямо в горле, она проскочила в дверь, захлопнула створку, и десятник со всего размаху влетел в нее плечом. Засов, успевший опуститься в скобу едва ли на полпальца, сдержал удар, но подскочил вверх. Симель резко грохнула его обратно и бросилась дальше по коридору. Отсюда можно было попасть сразу в несколько мест, и за то время, пока гвардеец найдет другой путь, она уже исчезнет.

Гул, стоявший в замке, был слышен даже в подвальных комнатах, слуги не спали, но боялись выходить наружу. В общих спальнях одни женщины молились, другие молча сидели на кроватях, завернувшись в одеяла. Мужчины стояли у входа в свои спальни, прислушиваясь к малейшим шорохам наверху. Поэтому, когда Симель с грохотом скатилась по ступеням и вывалилась в тесный коридорчик, ее встретили уже наглухо закрытые двери. Что ж, свидетели были ни к чему, а те, кто услышат за стеной возню в ее комнате, еще не скоро поделятся этим с другими, так что можно считать, что побег останется в тайне.

Симель распотрошила свои тайники и вытащила на свет кинжал, золотые монеты, письма и бросила все это в разложенный на кровати плащ. Туда же отправились сушеные травы и мешочки с целебными порошками. Все настойки и зелья, хранившиеся в бутылках, придется оставить, чтобы не греметь, как старьевщик.

Гребни, перчатки, несколько полосок вяленого мяса, — на другое уже не хватало времени. Оставив большую часть вещей разбросанными по полу, Симель скатала плащ, связала его концы и перебросила через плечо, как поступали с походными одеялами солдаты и паломники. Набросив сверху меховую накидку и спрятав кинжал подмышкой, она вскользнула из комнаты и на цыпочках побежала наверх. Если выйти во двор через кухню, вдоль стены можно незаметно проскочить к воротам и надеяться, что стража не будет ловить умирающую со страху прислугу. Этот трюк может сработать и дальше, если только в нижнем дворе не поднят мост через ров, но об этом она подумает, когда доберется туда живой. Оглядываясь по сторонам, Симель выскочила на улицу и побежала к воротам, скрываясь в тени.

Как она и ожидала, рыдающую служанку, бегущую с корзинами, найденными на кухне, караульные не остановили, а лишь прикрикнули, чтобы поскорее убиралась с дороги.

В среднем дворе было полно лошадей, привязанных у конюшен и стреноженных под тенью деревьев. На мосту, ведущем в нижний двор, тоже слышался стук копыт — может, удастся проскочить незамеченной вместе с конюхами? Когда люди с факелами отошли достаточно далеко, Симель вышла из тени и побежала в сторону ворот, чавкая в размытой дождем грязи. Но не успела она проделать и половины пути, как вдруг из темноты между хозяйственными постройками раздался голос:

— Стой, Хеймдал! Если думал, что сможешь…

Готовая играть свою роль и рыдать перед каждым гвардейцем, Симель уже начала причитать, но замерла, пригвожденная к месту этим голосом — под лунный свет вышел тот, кого она боялась встретить больше всего. Дор Грандж тоже замолчал, опешив от неожиданности, а Симель поняла, что попалась. Все солдаты подчинялись капитану Гвардии, и приказ поймать ее разлетится быстрее, чем она бежит.

Она рванулась было обратно — бежать в замок и искать графа Фронадана, но в воротах верхнего двора стояли гвардейцы. Один окрик Гранджа — и ловушка захлопнется.

Капитан снялся с места — молча, быстро и тихо. Он не станет никого звать. Конечно. Он понял, что она могла что-то слышать, и не будет устраивать сцен из поимки. Просто прикончит сам, надежно и без шума. Из преданного слуги ее превратят в изменника и мародера. Каким позором покроет она себя и свой род!

Симель оскальзнулась, попятилась и бросилась к конюшням через гущу лошадей, надеясь, что Грандж увязнет между их телами. Но капитан легко распихивал животных, а один-два удара копытами принял, даже не пошатнувшись. Двери конюшни были открыты, мальчики-грумы тащили внутрь упряжь. В другом конце была еще одна дверь, и если ее вовремя захлопнуть, появятся мгновения выигрыша. Что дальше? Внешние ворота наверняка закрыты. Не только нож, но еще и кинжал был теперь у Симели — достать и затаиться сбоку у выхода, а потом…

Она нырнула в двери и понеслась между стойлами. В узком проходе вели коня, тусклый свет пары ламп освещал помещение, сеновал наверху тонул во мраке. Сено. Вилы. Можно влезть наверх и встретить врага с преимуществом.

Симель протиснулась между конским крупом и стойлом. Все мысли были заняты подсчетом шансов на атаку — одну единственную, на большее не положиться, — глаза искали лестницу наверх.

Чья-то рука поймала ее за талию с силищей, достойной Гранджа. Симель выбилась из чужих рук прежде, чем поняла, что перед ней стоит Кормак.

— Постой! В замке неладное, пережди здесь.

В этот миг в дверях конюшни грохнуло, взвизгнули мальчишки и полетела на пол лампа. Свет луны закрыли широченные плечи.

Кормак потеснил ее в стойло, высматривая двери из-за крупа коня.

- Не бойся. Мы здесь никому не нужны. Это дела господ.

- Это Грандж, - проговорила Симель без всякого выражения, потому что одного имени было достаточно. Это гигант, который поймал ее в западню, как горный тролль из сказки о малыше Соре, только у Сора не было помощников, а у Симель появился.

Уже понимая, что скажет дальше, она вгляделась в лицо Кормака, которое, оказывается, совсем не знала. Они порой вступались друг за друга перед прислугой, но ведь она всегда сторонилась его, считая себя непомерно выше, так? А теперь попросит его рисковать своей жизнью. Если бы он только знал, какому делу послужит! Чувствуя, как холодеет сердце, Симель сказала просто:

— Он меня убьет.

Огромная фигура надвигалась на них по проходу. Кормак все понял.

— Беги! — бросил он, доставая с пояса большой грубый нож и отгоняя с пути лошадь.

Грандж выхватил свой боевой топор, гремя коваными сапогами по полу. Симель коротко коснулась спины конюха, передавая то, что не успела сказать, и ринулась к выходу. В честной борьбе она поставила бы на Кормака — он немногим уступал Дору Гранджу в росте и весе, но что такое нож против топора?

Уже у двери Симель услышала рык, обернулась и увидела, как сцепились в узком проходе два великана и замелькала в воздухе сталь. Шепча невнятные слова молитвы, она выскользнула наружу и побежала к воротам в нижний двор.

Ее испуганное лицо не вызвало подозрений у наполнявших двор латников, их занимала только своя безопасность в кругу то ли врагов, то ли союзников, а Дор Грандж все не появлялся, и на какой-то миг Симель поверила, что он мог проиграть. Если так, это чудовище быстро получило по заслугам.

Стараясь больше не думать о Кормаке и капитане, она побежала к последним воротам, скрываясь в тени стен. Но они, конечно, были закрыты. Нервы Симели сдавали, ледяные руки сжимались в кулаки, оставляя на ладонях следы ногтей. Прятаться в замке, где ищут заговорщиков, было равносильно смерти, выбраться наружу не представлялось возможным. Симель оглядела стены и вдруг вспомнила весенний солнечный день, Исидора и его маленьких учеников. Среди них был мальчик, который лазал по стенам.

Какую стену он перелез? Западную? В каком дворе это было? Чувствуя нарастающую панику, Симель кинулась бегом вдоль стены, задрав вверх голову. Лунный свет выхватывал из тьмы щели и неровности в кладке, но понять, где она смогла бы добраться до верха, было сложно. Добежав до участка, где снаружи за стенами начинался скальный обрыв, она остановилась. Не было смысла искать лучшее место для того, чтобы, перебравшись, рухнуть со скал. Караульные на стене переговаривались довольно далеко, и она больше не медлила.

Старые сараи в этой части замка занимали каждый свободный клочок земли и тесно лепились к стенам. Забравшись на один из них, Симель провела рукой по серой кладке. Пожалуй, здесь было за что зацепиться, а между камнями можно воткнуть нож. Сбросив накидку и подвернув под пояс юбку, она полезла наверх. Стены вблизи обрыва были невысокими, но дюжина локтей, отделявших от свободы, казались бесконечными. Даже находя большие выступы и удобно опираясь на нож, она чувствовала, как уже деревенеют руки, а мышцы ног дрожат от напряжения. Только в детстве такие вещи кажутся игрой.

Задыхаясь от усталости, Симель схватилась наконец за верхний край стены и из последних сил подтянулась, царапая деревянный настил. "Отяжелела и размякла. Отец бы тебя выпорол", — грубо сказала она сама себе. Караульные стояли за изгибом стены, и их взгляды были прикованы к воинам во дворе, поэтому Симель быстро вылезла на стену и спряталась за широким зубцом, переводя дух. Нужно было спускаться, пока ее никто не заметил.

Не глядя вниз, она легла на холодный камень и спустила ноги за внешний край стены, морщась от боли, с которой впилась в живот корона. Найти вслепую подходящую выбоину для ноги, перенести на нее вес и искать опору для рук оказалось невероятно сложно. Наконец проделав это после нескольких неудачных попыток, Симель поняла, что спускаться в разы сложнее, чем лезть наверх.

Взглянув вниз в надежде, что земля уже близко, она вдруг почувствовала, как груз в плаще перевешивает назад, а пальцы не могут удержаться за выступ размером с монетку. Успев плотно сжать зубы, чтобы не закричать, она заскользила вниз, ломая ногти и судорожно пытаясь за что-нибудь схватиться, как вдруг ударилась обо что-то и покатилась вниз. Все стены снаружи были до половины наклонными для сброса бревен и камней, и этот высокий скат спас ее от прямого удара о землю. Не сумев остановится на его краю, она упала на узкую полоску земли между стеной и обрывом. Эти глухие звуки потонули в шуме за стеной, и караульные, кажется, ничего не заметили.

Чувствуя, что еще немного, и слезы вновь брызнут из глаз, лишая последних сил, Симель поднялась и, не обращая внимания на отбитые ребра и сорванные ногти, заставила себя пуститься бегом вниз с холма к Плагарду. Нужно предупредить связного короля, чтобы он сменил жилье, не передавал больше Марскеллские письма в замок, но следил за весточками от Адемара. Если чудо случится, и он узнает, что принц жив, он должен будет написать об этом ей. А если сейчас у него найдется лошадь и сухая одежда, Симель не пожалела бы всего золота, что вынесла из своих комнат, а за кусок мяса и кувшин вина, казалось, отдала бы полжизни.

Удаляясь от замка, она больше не оглядывалась. Дни в Хаубере навсегда остались в прошлом, а то, что произошло там сегодня, останется с ней на всю жизнь.