Леди Босс

28

Лаки закурила сигарету. Когда-то, давным-давно, она давала себе слово бросить курить. Ничего не вышло. Слишком уж втянулась. Кроме того, она получала удовольствие от самого процесса. Прикурить, затянуться, лениво выпустить дым.

Боджи не курил. Ел овсянку, пшеничные хлопья, коричневый рис и другие крупы. Тщательно следил за здоровьем и неодобрительно относился к ее манере залпом пить крепкий черный кофе, разумеется, с кофеином, и есть толстый, сочный бифштекс на ужин.

Субботнее утро – и впереди куча дел. Выбраться в Лондон не удастся. Можно было бы на денек слетать в Акапулько, но ведь предполагалось, что она в Японии.

Черт бы все побрал! Ей так нужен Ленни.

Она долго колебалась, прежде чем позвонить ему. Судя по его вчерашнему разговору с Микки, настроение у него было не из лучших. Так оно и оказалось.

– Где ты? – первый вопрос его, заданный весьма агрессивным тоном.

– Непрерывно кланяюсь и пью чай, – спокойно ответила она.

С каждой минутой он становился все воинственнее.

– Ты в курсе, что на тебя работают исключительные идиоты?

– Как и на всех.

– Ладно, Лаки, мне надоела вся эта хреновина. Твои служащие в конторе или недоумки, или у них вовсе крыша съехала.

С кем же он говорил?

– Почему ты так решил? – поинтересовалась она с беспокойством. Только не хватало, чтобы сейчас все открылось.

– Потому что последние сутки я только тем и занят, что пытаюсь выяснить, где именно в Японии ты находишься. Номер телефона, адрес, что-нибудь. «Не имеем представления, мистер Голден», – говорят они мне. Нашли дурачка.

Всего две недели прошло, а она уже по уши в дерьме.

– Да не знают они, где я, – объяснила она. – Сама не знаю, где я. Мистер Тагасваки человек очень странный, даже эксцентричный, он и свои дела ведет по-особому.

– Ты что это мне мозги пудришь? – возмутился Ленни.

– Трудно все объяснить, – быстро проговорила она. – Уж такая сделка. Он немножко сумасшедший. Я скоро возвращаюсь.

Но Ленни трудно было успокоить.

– Ты что, спишь с этим японским хреном? – завелся он.

– Не будь смешным.

– Нет, Лаки, это ты не будь смешной.

Пришла ее очередь рассердиться.

– Я работаю над сделкой. Разве я учу тебя, как надо работать?

– Постоянно.

О Господи! Ей вовсе не хотелось, чтобы их разговор превратился в настоящую ссору.

– Пожалуйста, пойми, Ленни, – убеждала она мягко. Один только раз.

– Не понимаю. Давай, приезжай.

Его обвинительный тон начинал действовать ей на нервы.

– Ленни, – заметила она осторожно, – я делаю, что я хочу.

– Что ж, продолжай в том же духе, милочка, и тебе придется делать это в одиночестве.

«Милочка!» Он разозлился по-настоящему.

– Сделка очень важная. Почему бы мне не покончить с ней так, как я считаю нужным, а потом я буду полностью в твоем распоряжении. Не двинемся с места все лето. Будемсидеть в Малибу на пляже и строить замки из песка. – Голос снова стал мягким. – Хорошо, малыш?

Он успокоился.

– Я собирался увидеть тебя в выходные.

– Как насчет фильма?

– Пошел он к едрене фене, этот фильм. Я сказал Микки Столли, что, если он не избавится от Злючки, я ухожу.

– Я готовлю тебе большой сюрприз.

– Что именно?

– Потерпи.

Он не сдавался.

– Когда это я умел терпеть? Какой твой номер телефона?

– У меня нет телефона.

– Откуда же ты звонишь, с улицы?

– Из гостиницы.

Он потерял всякое терпение.

– Не знаю, в какие игры ты играешь, Лаки. Сделай мне и себе одолжение и возвращайся. Ты мне нужна.

– Я приеду раньше, чем ты думаешь.

Не самый приятный получился телефонный разговор. Как долго будет он верить ее сомнительным объяснениям?

Затем она позвонила Бобби в Лондон. Тот недавно смотрел фильм о Джеймсе Бонде и не успокоился, пока не рассказал весь сюжет. Она терпеливо выслушала, сказала, что любит его, и повесила трубку.

Все в твоей жизни пошло наперекосяк, Сантанджело.

Но только временно.

На студию она вернулась в понедельник, зная куда больше, чем когда уходила в пятницу с дипломатом, наполненным папками с бумагами и контрактами из закрытого шкафа Микки Столли. У нее хватило времени в выходные тщательно все изучить. Создавалось впечатление, что Микки снимал сливки, с чего только можно. Главный администратор тоже наверняка в доле.

Микки немного припозднился и, вбежав, щелкнул пальцами.

– Срочно соедините меня с Зеппо Уайтом. Отмените встречу на девять с Эдди Кейном. Пусть Тедди Лауден задержится после совещания. И сделайте мне свежий грейпфрутовый сок. Быстро, быстро, шевелитесь.

Лаки не верила своим глазам. А где «доброе утро» и хотя бы капля вежливости?

Она прошла за ним в кабинет. Он уже снимал с себя рубашку, в которой играл в теннис, обнажив ужасно волосатую грудь. Если он начнет снимать шорты, только он ее и видел.

Микки протопал в свою персональную ванную комнату, звучно помочился, не прикрыв двери, и принялся диктовать сердитый факс Злючке Фрипорту:

НЕДОВОЛЬНЫЕ АКТЕРЫ – ГОЛОВНАЯ БОЛЬ. МНЕ ЭТО НЕ НРАВИТСЯ. ТЕБЯ МОЖНО ЗАМЕНИТЬ, ЗВЕЗД – НЕТ.

СДЕЛАЕМ ТАК, ЧТОБЫ ВСЕ БЫЛИ ДОВОЛЬНЫ.

Затем он продиктовал почти такой же факс Неду Магнусу, продюсеру фильма, в котором снимался Ленни. Лаки добавила от себя:

ВСЯЧЕСКИ УБЛАЖАЙ ЛЕННИ ГОЛДЕНА. ПУСТЬ ВНОСИТ ЛЮБЫЕ ПОПРАВКИ.

Микки скрылся под душем, а она отправилась звонить по телефону.

Выйдя из душа, он заорал, требуя сок.

Лаки рванулась в сверкающую нержавейкой кухню, разрезала грейпфрут на две половинки, едва не отхватив себе при этом палец, и швырнула их в соковыжималку.

Внезапно ее охватил приступ смеха. Какое-то безумие. На хрен ей все это сдалось?

Из любви к приключениям.

Ради студии.

Ради Ленни.

Эдди Кейн нервничал. Ему срочно надо переговорить с Микки, а этот козел от него прячется.

За десять минут до начала совещания, проводимого по понедельникам с участием всех главных действующих лиц, он выкурил косячок в мужском туалете. Эдди предпочел бы кокаинчик, но его запасы кончились, а Ле Поль всегда приходит после обеда.

Косячок немного снял напряжение. Слегка. Не совсем.

Мать твою! Он был взвинчен до предела. Настоятельно требуется обговорить с Микки все дела.

Разглядывая себя в зеркале в туалете, он заметил, что у него один глаз дергается. Чуть-чуть, еле заметно. Надо внимательно присматриваться.

А кто станет присматриваться, черт побери?

Эдди Кейн – Дергунчик. Когда-то ребенок-кинозвезда. До сих пор еще на виду из-за того, чем он занимается.

А занимался Эдди порнофильмами.

Распространял их.

Прятал среди легальной продукции студии «Пантер».

Неплохо зарабатывал.

Срывал иногда солидный куш.

Он долго разглядывал себя в зеркале.

«У кого еще есть такая жена, как Лесли? – подумал он. – Она красивее любой кинозвезды. И сексапильнее».

Он бы все отдал, чтобы увидеть ее по самое причинное место в бриллиантах. Она это заслужила. И с голой попкой. Вот это зрелище!

– Доброе утро, Эдди.

То был Зев Лоренцо, глава вновь созданного телевизионного отдела, элегантный мужчина лет пятидесяти, с тоненькими усиками, редеющими волосами и стройной фигурой. Если бы его спросили, Эдди бы сказал, что Зев, пожалуй, единственный на студии, кто не использует ее в своих собственных корыстных целях.

– Салют, Зев.

Лоренцо кивнул и подошел к писсуару.

«Тайный гомик», – промелькнуло в голове у Эдди. Кто-то ему об этом говорил. Хотя, хоть убей, Эдди не понимал, почему в восемьдесят пятом году надо делать из этого тайну.

– Как делишки? – спросил он, приглаживая длинные волосы.

– Прекрасно, – ответил Зев. Он любил такие слова, как «превосходный», «первосортный» и «великолепный». Эдди никогда не слышал, чтобы он матерился. Даже «мать твою»никогда не говорил.

– Чудесно, чудесно, – пробормотал Эдди. – Послушайте, я думаю, вам надо как-нибудь познакомиться с моей женой.

– Я слышал, она потрясающе красива. – Зев застегнул молнию на ширинке и вышел. Даже руки не помыл.

У Эдди снова задергался глаз. Чувствовал он себя паршиво. Дерьмово он себя чувствовал. И выглядел дерьмово. Даже Зев испугался.

– Мне нужно идти с вами на совещание, мистер Столли? – спросила Лаки.

– Да, да. Записывать. Все записывать. Вы ведь умеете стенографировать?

Она утвердительно кивнула.

– Что это у вас с волосами?

– Хм…

– Забудьте. Идите за мной и не открывайте рта.

Она прошла за ним в конференц-зал, держась на три шага позади. Как послушная гейша.

Мальчики уже собрались. Без девочек.

Позор.

Это же Голливуд.

Заняв место сзади и приготовив блокнот (стенография – единственная полезная вещь, которой ее обучили в швейцарской школе), она огляделась по сторонам, молча пытаясь определить, кто есть кто, вспоминая глянцевые фотографии в годовом финансовом отчете студии «Пантер».

Форд Верн, начальник производства, подтянут и неотразим в костюме от Армани и пятисотдолларовых очках. Ему около пятидесяти, но выглядит он очень хорошо.

Тедди Т. Лауден, администратор, полная ему противоположность. Худой, невзрачный, суровый с виду.

Зев Лоренцо, возглавляющий отдел телевизионных фильмов, безукоризнен и очарователен.

Зато Эдди Кейн, мистер Распространение, мистер Наркоман, выглядит так, как будто в любую минуту может развалиться на части. Жалкий, и это еще мягко сказано. По-своему красивый, но, вне всякого сомнения, по уши в дерьме.

Оставались еще двое. Грант Уенделл, вице-президент по зарубежным связям, молодой и остроглазый, в брюках с пузырями на коленях и застегнутой доверху рубашке, и Бак Грэхем – маркетинг, полный, жизнерадостный и краснощекий, с угодливой улыбкой.

В среднем всем где-то слегка за сорок.

Потому и не было среди них женщин. Эти парни обошлись без матерей-феминисток. Что те могли знать?

Лаки усмехнулась про себя. В ужасном парике и очках, одежде, скрывающей ее фигуру, она стала невидимкой для этих мужиков-шовинистов.

Появились две девушки с чашками кофе и чая. Одна из них Бренда, чернокожая секретарша Эдди Кейна. По этому случаю напялившая на себя розовое узкое кожаное платье, едва прикрывавшее то, что необходимо прикрыть. На ногах потрясающие сетчатые колготки, скорее бы подошедшие для ночной охотницы за приключениями, чем для делового совещания, и красные туфли на очень высоких каблуках.

Бренда суетилась вокруг мужчин, называя каждого по имени, и разливала кофе, ухватившись за ручку кофейника пальцами с длинными золотыми ногтями.

Вторая – блондинка с волосами, затянутыми в пучок на затылке, – тоже в мини-юбке. Принадлежала она, судя по всему, Гранту Уенделлу.

Мужчины не обращали на них никакого внимания, хотя Лаки заметила, что Эдди Кейн успел запустить руку под юбку секретарши Гранта, когда та проходила мимо.

– Ладно, девушки, вон отсюда, – приказал Микки Столли, мистер Очарование. – У нас тут не ресторан.

Бренда бросила на Лаки завистливый взгляд, как бы желая сказать: «А ты какого черта здесь делаешь?» Создавалось впечатление, что любая из девиц охотно бы согласилась занять ее место.

Совещание началось.

Микки имел мозги, устроенные на манер пулемета: выстреливал вопросами, быстро говорил. Он хотел знать все, что происходило на студии «Пантер», до мельчайших подробностей, а также все, что происходило в мире, если это касалось студии.

Форд Верн, поправив свои авиаторские очки, заговорил о сценарии ценой в миллион долларов, который им следовало купить.

Грант Уенделл посвятил всех в свое намерение заключить с Мадонной или Шер долгосрочный контракт.

Зев Лоренцо похвастался рейтингом двух его телевизионных шоу и сообщил, что якобы ведет переговоры о покупке телевизионных прав на книгу Нормана Мейлера.

– Мы сделаем много мини-серий, вроде как по роману «Богач, бедняк…» Ирвина Шоу.

– Слишком высокий класс, – перебил его Микки. – Нам требуется что-нибудь с клубничкой. Кстати, о клубничке. Нам следует заполучить эту бывшую семнадцатилетнююпорнозвезду, которая сейчас завязала. Она очень натуральна.

– Натуральна в каком смысле, Микки? – спросил Бак Рэхем со смешком, больше подходящим для пивного бара.

– Видел я ее в «Под стеклом», – неожиданно пробудившись, вступил в разговор Тедди Лауден. – Ей тогда шестнадцать было. Какое тело!

– Плевать на тело, а играть она умеет? – спросил Грант.

– А на хрен это нужно? – поинтересовался Микки. – Мы на ней заработаем кучу бабок. Кусок молодого мяса. Да они в очереди в кассу удавятся. Купер дает ей пару реплик в своем фильме.

«Вот что значит быть среди настоящих мужчин, – подумала Лаки. – Ну и сборище».

После совещания Эдди загнал ее в угол. Он был натянут как струна.

– Эй, эй, вы, как вас.

– Меня зовут Люс.

– Ладно, Люс. Надо, чтобы вы мне помогли.

– В чем дело?

– Кончайте отменять мои встречи с Микки. Мне его видеть требуется. Сегодня. Срочное дело.

Она заметила, что у него дергается глаз. С трудом отвела взор.

– Не я отменяю ваши встречи, мистер Кейн, а сам мистер Столли. Я просто выполняю указание.

Мрак Божий! Да она уже и говорить начала, как Олив.

– Понятно. Так вот, когда он велит вам еще раз отменить встречу, забудьте. Я и приду. Я ясно выражаюсь?

– Зачем это мне, мистер Кейн?

– Потом поймете. С Микки иначе нельзя. Он со всеми так. Олив вам скажет. Когда она возвращается?

– Завтра.

– Мне надо видеть его сегодня. Устройте мне встречу.

– Попытаюсь.

– Молодчина.

– Меня зовут Люс.

– На вашем месте я бы сменил имя.

В офисе уже скопилась целая груда посланий. Микки Столли был популярным человеком.

Она полистала его календарь. Весь месяц заполнен. Аккуратным почерком Олив туда вносились все детали.

Постучав в дверь и дождавшись привычного «да», она вошла в кабинет.

– Мистер Кейн хотел бы договориться о встрече, – по-деловому начала она.

– Не могу видеть этого подонка, – заявил Микки.

– Так на какое время мне его назначить? Он говорит – дело срочное.

– В сортир сбегать, когда приспичит, вот это срочно. Эдди подождет.

– Вы уверены?

– Не приставайте. Что дальше?

– У вас обед с Фрэнки Ломбардо и Арни Блэквудом. Затем в три – встреча с Мартином Свенсоном.

– Отмените обед. Я должен кое-куда поехать.

– Могу я спросить куда?

– Нет.

– Благодарю вас, мистер Столли.

Боджи, предупрежденный Лаки, уже ждал около студии, когда Микки выехал из ворот. Он проследовал за ним до скромного жилого здания в Западном Голливуде, где Микки припарковал свой «порше» на месте, отведенном для квартиры номер четыре.

Сверившись со списком жильцов у подъезда, Боджи выяснил, что квартира четыре принадлежит Уорнер Франклин.

Микки навещает подружку среди бела дня?

Судя по всему, так.

Боджи позвонил Лаки из машины и рассказал, что успел узнать.

– Ты уверен? – спросила она.

– Да вроде.

– Поболтайся там. Может, они вместе выйдут.

– Сомневаюсь. Вряд ли они захотят появляться на публике.

– Как сказать. Умом Микки не блещет.

– Посмотрю, что можно узнать.

– Никто лучше тебя этого не сделает.

Подстегнутый похвалой Лаки, Боджи разузнал практически все. Разговорчивый почтальон, любопытный сосед и скучающий девятилетний мальчишка, оставшийся дома из-за болезни, рассказали ему кучу разной всячины.

Факты: Уорнер Франклин, черная женщина, служит в полиции.

Боджи подумал, что Микки от чего-то откупается.