Леди Босс

34

Все в семье Нонны Уэбстер были сумасшедшими. Бриджит никогда не приходилось встречаться с подобными людьми. Эффи, мать Нонны, выглядела как нечто из ряда вон выходящее. Маленькая, не больше пяти футов ростом, худая как щепка. Она устраивала из своих волос, еще рыжее, чем у дочери, странное гнездо, а одну прядь спереди красила в ярко-зеленый цвет. Красилась также ярче, чем принято, а одеяниями своими давала всем понять, что ей наплевать на условности.

С другой стороны, Юл Уэбстер, муж Эффи, выглядел вполне пристойно. Высокий и внушительный, он носил костюмы, купленные у «Сэвила Роу», шелковые рубашки и сделанные на заказ туфли. Его единственной уступкой невероятным вкусам жены были галстуки, которые Эффи сама придумывала и делала специально для него. На галстуках Юла резвились нарисованные вручную голые женщины, летали птицы и приземлялись самолеты – в зависимости от того, что приходило Эффи в голову. Он носил их щегольски.

– Мои родители странноватые, – предупредила Нонна по дороге в Нью-Йорк, что оказалось весьма мягким определением.

Странноватые или нет, но вот дружелюбные и приветливые они точно. Встретили Бриджит, как члена их семьи.

– Родители употребляют наркотики, – призналась Нонна смущенно. – Я научилась не обращать внимания. Вообще-то они не слишком усердствуют, немного кокаина времяот времени для поднятия настроения. Еще травку курят. Знаешь, как это бывает, они вроде застряли в этих шестидесятых. Делай вид, что не замечаешь, а если предложат что-нибудь тебе – откажись.

Бриджит поняла ее правильно.

– Я через эти наркотики прошла, когда мне было четырнадцать.

Нонна кивнула.

– Еще одно совпадение. И я тоже.

– Судьба.

– Точно. – Нонна взяла подружку за руку. – Знаешь, я очень уютно себя с тобой чувствую, – призналась она. – Мы так похожи.

– Похожие, но разные.

– Я знаю, о чем ты, – сказала Нонна.

Квартира Уэбстеров в Нью-Йорке на верхнем этаже здания поражала каждого входящего своим многоцветьем.

Обставлена самой фантастической современной мебелью. Стены выкрашены в черный цвет, а на них развешаны модернистские картины. Контраст получался поразительный.

Каждую неделю они устраивали шумные вечеринки, на которые приглашалась целая толпа интересных и талантливых людей.

– Несколько месяцев назад здесь была Венера Мария, – похвасталась Нонна. – Она – лучше всех. Я весь вечер глаз от нее не могла отвести.

На Бриджит это произвело должное впечатление!

– Надо же! – воскликнула она.

– Представляешь, – согласилась Нонна, – я ужасно люблю встречаться со знаменитостями, а ты?

– А где твой брат? – спросила Бриджит с любопытством.

– Не волнуйся, объявится. Как только деньги понадобятся, он тут как тут. – Нонна задумчиво покачала головой. – Любимое его занятие – выкачивать деньги, где только можно.

– Как его зовут?

– Поль, – ответила Нонна. – Видно, они пребывали в нормальном состоянии, когда давали ему имя.

Бриджит заметила фотографию в рамке на рояле и принялась рассматривать ее.

– Это он? – поинтересовалась она.

– Красивый, правда? – спросила Нонна.

– Недурен, – соврала Бриджит. Ей он показался сногсшибательным. – Чем он занимается?

– Художник. Неудавшийся. Пишет чертовски громадные полотна с голыми людьми. Если попросит тебя позировать, откажись.

– Конечно, как же иначе?

– У нас будет замечательное лето. – Нонна счастливо вздохнула. – Я это чувствую, а ты?

Бриджит кивнула.

Дина Свенсон и Эффи Уэбстер были лучшими подругами. Странное сочетание, но они прекрасно ладили. Дружили уже много лет, с тех пор как Дина приехала в Америку. Познакомились они, когда Дина еще работала в мебельном салоне, а Эффи пришла туда, чтобы подобрать мебель.

Когда Дина начала встречаться с Мартином Свенсоном, Эффи сразу посоветовала ей подумать всерьез о том, чтобы женить его на себе.

– Дорогая, этот человек далеко пойдет, – уверила Эффи Дину. – И, я думаю, ты должна быть рядом.

Долго уговаривать Дину не пришлось. Она находила Мартина привлекательным и чрезвычайно умным. Определенно, он достигнет высот.

Мартин и Юл друг друга недолюбливали. Юл считал Мартина скучным.

– У этого человека самомнение размером с Эмпайр стейт билдинг, – говорил он Эффи.

– Хорошо, что только самомнение, – игриво отвечала Эффи.

Когда Мартин начал таскаться по бабам, первым человеком, кому Дина в этом призналась, стала Эффи.

– Что мне делать? – простонала она.

– Не обращай внимания, – посоветовала Эффи. – Большинство мужиков гуляют, они так самоутверждаются, черт бы их побрал. Если не делать из этого трагедии, то им скоро надоедает и они бегут назад к мамочке. В конце концов, любовь приходит и уходит, а жена – единственная и на всю жизнь. Одна только мысль об алиментах возвращает их прямиком в наши объятия.

– А что Юл? – поинтересовалась Дина.

– А мне наплевать, и знать не хочу, – решительно заявила Эффи. – Главное – он приходит домой.

– Но ведь ты бы беспокоилась, если бы это угрожало вашему браку.

На что Эффи твердо ответила:

– Ничто никогда не будет угрожать нашему браку!

Судя по всему, Эффи обожала дочь. Она возила ее и Бриджит к Саксу и в другие магазины, где они накупали столько всего, что едва могли унести пакеты.

Что бы Нонна ни попросила, мать ей покупала.

– Говорила я тебе, – прошептала Нонна на ухо Бриджит – Они тратят все, что зарабатывают. Сумасшедшие!

После беготни по магазинам Эффи повела их в «Русскую чайную», где им посчастливилось увидеть Рудольфа Нуриева и Пола Ньюмена, обедавших за разными столиками.

– Чем ты занимаешься, когда живешь у бабушки? – спросила Нонна, с аппетитом поедая вкусные блины.

Бриджит сделала гримасу.

– Шарлотта ужасно скучная. Никогда меня никуда не водит.

– А какой была твоя мама?

– Ну, – медленно начала Бриджит, призадумавшись. – Она была довольно веселой. По крайней мере, мы что-то делали. Часто летали к дедушке на остров. Или на показы мод в Париж. Путешествовали по всему миру. Интересно.

– Тебе ее, верно, не хватает, – с сочувствием заметила Нонна, касаясь руки подруги.

Бриджит печально кивнула.

– Очень, – согласилась она, впервые осознав, что ей действительно очень не хватает Олимпии.

Брат Нонны Поль появился в воскресенье в драных джинсах, черной майке и кожаной мотоциклетной безрукавке. Худой и сосредоточенный, единственный в семье с темными волосами, которые он затягивал в тугой хвостик на затылке, а глаза прикрывал темными очками.

Нонна радостно его приветствовала.

– Я за деньгами, – объявил он.

– Как обычно, – вздохнула Нонна. – Может, сначала поздороваешься? Поцелуешь? Обнимешь? Хоть что-нибудь?

– Если у тебя есть бабки, тогда обниму.

– Благодарю покорно! Так приятно испытать всю силу братской любви.

Поль повалился в кресло, снял темные очки и уставился на Бриджит.

– А это кто? – грубо поинтересовался он.

– Единственная девушка, от которой ты не в состоянии отказаться.

– Слишком молода, – заявил Поль.

– Ну-ну, – покачала головой Нонна. – Не торопись, пока не узнаешь, что у нее есть именно то, что тебе нужно.

– Слишком молода, – повторил Поль.

Бриджит не могла сказать, что она получает удовольствие от подобного разговора. Что этот идиот о себе воображает?

– Моя лучшая подруга Бриджит, – наконец представила ее Нонна.

– Салют, Бриджит, – безразлично отозвался Поль.

– Станислопулос, – добавила Нонна.

Поль поднял брови.

– Из тех самых? – спросил он, воодушевляясь.

Нонна торжествующе ухмыльнулась.

– Правильно.

Поль еще внимательней присмотрелся к Бриджит.

– Покорнейше прошу вашей руки, – промолвил он, не сводя с нее глаз.

Она решила подыграть ему.

– Слишком поздно. Вы для меня староваты.

Нонна расхохоталась.

– Может, разрешите мне надеяться? – умолял Поль.

– Ну что я говорила! – торжествовала Нонна. – Деньги! Ни о чем другом этот поганец не думает. У него касса вместо сердца.

– Как и у большинства, – заметил Поль, все еще глядя на Бриджит.

В комнату вошла Эффи, одетая с ног до головы в оранжевое.

– Ты похожа на скворца, испуганного до поноса, – заметил Поль. – Что это за одеяние?

Эффи улыбнулась. Судя по всему, Уэбстеры к Полю привыкли и внимания на его грубость не обращали.

– Ну кто же так просит деньги? – укорила она, грозя ему пальцем. – Ах, какой скверный мальчик!

– Что же это такое? – пожаловался Поль. – Все думают, что я сюда только за деньгами являюсь.

– Потому что так оно и есть, – вмешалась Нонна.

Наблюдая эту семейную сцену, Бриджит пришла к выводу, что, каким бы грубым ни был Поль Уэбстер, вне сомнения, он самый красивый молодой человек, какого ей только приходилось видеть.

Но Бриджит уже знала цену красоты. В ней таилась опасность, душевные волнения и еще раз опасность.

Бриджит поумнела достаточно, чтобы держаться от всего этого подальше.

В жизни каждого человека бывают периоды, когда ему необходимо побыть одному. Ленни снял квартирку в Гринвич-Виллидже и забыл про весь белый свет. Для счастья ему хватало растворимого кофе, бутылки виски и нескольких чистых блокнотов.

То, что он бросил сниматься в фильме, было самым умным поступком в его жизни. Компромиссы не для Ленни Голдена. Он хотел работать творчески, а груз звездной ответственности гасил его творческие порывы.

Не говоря уже о Лаки, сгинувшей где-то в Японии.

Хватит с него роли звезды в плохом фильме, пора приниматься за настоящую работу.

Ему пришло в голову, что если он хочет сняться в хорошем фильме, то лучше всего сесть и самому написать сценарий. А для этого надо побыть одному.

Ленни понимал, что его агент и менеджер сейчас, вероятно, всюду ищут его. Но он также знал, что не хочет, чтобы его беспокоили, поэтому замел следы, сняв сразу крупную сумму со счета в банке, и не выписывал больше чеков.

Единственный человек, кому он позвонил, была Джесс.

– Слушай, – сказал он ей, – я должен немного побыть один. Если Лаки позвонит, скажи ей, что со мной все в порядке, и больше ничего.

Джесс заметила, что они оба до сих пор еще играют в игры и пора бы повзрослеть.

– Да я вовсе не пытаюсь с ней сквитаться, – терпеливо пояснил он. – Лаки в Японии. Когда вернется, мы встретимся. Пока же она не хочет, чтобы я ей звонил. Я и не буду. Никаких игр.

– Ладно тебе, – с отвращением заметила Джесс. – Вы хуже детей, ей-богу.

– Думай, как хочешь, – ответил он. – Позвоню через неделю. – И повесил трубку.

Ленни устраивало его одиночное заключение. Оно давало столь необходимую свободу. С раннего утра до позднего вечера он сидел за большим письменным столом у окна и писал. Сам процесс ему нравился. Чувствовал, как спадает напряжение.

Когда он не писал, то думал о Лаки и о том, что происходит между ними. Она работала в Нью-Йорке, он – в Лос-Анджелесе. И виделись они только изредка.

Разумеется, в постели им здорово. Почему бы и нет? Но ведь секс далеко не все. Ему хотелось большего.

Ленни все больше склонялся к мысли взять отпуск на год. Если поступить не так – их браку конец. Не этого он хотел.

Он продолжал писать, и постепенно сценарий превращался в историю его собственной жизни.

Пока Ленни не знал, чем закончится эта история. Но надеялся, что конец будет счастливым.