Летописи еврейского народа

Заключение. ЧТО ЖДЕТ ЕВРЕЕВ?

Жизнь евреев в наше время во многих отношени­ях лучше, чем когда бы то ни было, начиная с античности. Проблема изгнания, которая веками определяла собой еврейскую историю и характер иудаизма, решена. По сути дела, еврейский вопрос получил не один, а два ответа.

Наконец существует еврейское государство. Пер­вый раз с 70-го года каждый еврей может определить свою национальную принадлежность по принципу гражданства, отведя религии статус одного из мно­гих других аспектов национальной культуры. Будучи израильтянином, он может пользоваться нацио­нальным языком, отмечать национальные праздни­ки, жить среди материальных реликвий отдаленного еврейского прошлого в окружении сограждан, име­ющих сходное историческое происхождение. Он мо­жет следовать иудаистской религиозной практике, если этого хочет, а может и не следовать, как это делают большинство израильтян.

Для евреев диаспоры сегодня легче и гораздо при­емлемей быть еврейскими гражданами нееврейского государства, чем это было на протяжении всей ев­рейской истории. Европейские демократии, а тем более Соединенные Штаты гарантируют равные пра­ва всем гражданам независимо от их религии. Анти­семитизм на бытовом уровне не ликвидирован, офи­циальные лица не всегда защищают права мень­шинств в соответствии с лучшими официальными принципами, и все же в западных демократиях ев­реи — полноценные граждане со всей полнотой гражданских прав. Во многих странах они хорошо организованы и процветают. Там, где они выбирают путь сохранения своих традиционных общинных структур, они могут сделать это без особого труда.

Но проблема еврейства диаспоры в том и состоит, что многие евреи этот путь не выбирают. Евреи так хорошо вливаются в американское общество, что большинство из них, не задумываясь, сливается с ним. Иудаизм в Америке всегда имел тенденцию те­рять характер национальной и исторической принад­лежности и самоопределяться скорее как религия. Но религия и сама теряет в своей значимости для аме­риканского общества в целом на всем протяжении двадцатого столетия; как пустеют церкви, так же пу­стеют и синагоги — и вот у большинства американ­ских евреев от всех их традиций остались лишь неко­торые пристрастия в еде да еврейские фамилии.

Параллельно подъему религиозности в Америке в целом идет и подъем религиозности среди евреев. Невозможно предугадать, куда приведет это разви­тие. Пятьдесят лет назад все были уверены, что ор­тодоксия не уживется с современностью, однако се­годня она бурно цветет. Не то чтобы массы евреев становились членами ортодоксальных синагог; нет, но дело в том, что те немногие, кто ими становится, делаются глубоко преданными их членами и создают большие, многодетные семьи, дают своим детям ос­новательное иудаистское образование. Тогда как по­давляющему большинству американских евреев суж­дено, похоже, раствориться в основной массе насе­ления, как это сделали уже столь многие до них, очевидно также и то, что останется некая сердцеви­на, страстно приверженная своему еврейскому на­следию, ведущая при всем том образ жизни, по внешнему виду мало отличающийся от образа жизни их соседей-неевреев.

Пятьдесят лет назад европейское еврейство было обращено в дым и пепел, и во всем мире не нашлось бы места, где беженцу гарантировали бы право ук­рытия. Чаша весов американского еврейства при всей его многочисленности склонялась к ассимиляции. Что могло тогда предложить еврейское национальное са­мосознание, кроме ностальгии по ушедшему древне­му миру? А сегодня есть Израиль, жизнеспособное еврейское государство; оно продуктивно в культур­ном и интеллектуальном отношении и формирует в наши дни новый вид национального самосознания. И в Америке тоже есть мощные еврейские институ­ты; вопросы, касающиеся еврейства, регулярно при­влекают внимание общественности, а еврейское об­разование проникает уже в обычные, секулярные университеты. И нам надлежит не оплакивать свои потери и свое горькое прошлое, а с надеждой смот­реть вперед на те прекрасные возможности, которые сулит и непременно принесет нам будущее.