Либерия

ГЛАВА 10

Мой самолет плыл сквозь хлопья белых облаков. Подперев подбородок кулаком, я задумчиво глядел в иллюминатор на безбрежное море из сверкающей на солнце белоснежной ваты и чувствовал удивительную легкость и душевный покой.

Вдруг о стекло прямо перед моим лицом с размаху ударилась черная ворона, сразу превратившись в кровавый мякиш и разбрызгав вокруг себя паутину из красных капель. Вскрикнув, я испуганно отпрянул в сторону.

В этот момент самолет сильно тряхнуло, потом еще и еще, с каждым разом все сильнее и сильнее. Затем где-то рядом раздался взрыв, и самолет стал с оглушительным ревом падать вниз.

Оглянувшись по сторонам, я с ужасом увидел, что в креслах вокруг меня сидели только трупы на разных стадиях разложения. Некоторые умерли совсем недавно, и лишь восковой цвет кожи и неподвижные глаза свидетельствовали об их смерти. У других кожа уже начала расползаться, открывая взгляду гниющую плоть, полную копошащихся червей. Третьи давно превратились в гладкие, изящные скелеты; от тряски самолета их белые кости болтались и падали на пол с глухим стуком, как сухие ветви деревьев.

Эта сцена была настолько жуткой, что мне захотелось, чтобы наш самолет скорее столкнулся с землей. Но он все падал и падал, и это длилось целую вечность. Наконец я почувствовал сильный удар, корпус самолета стал ломаться и плющиться, как картонная коробка, и я проснулся.

Стоя прямо под моим окном, Шимон громко бранил директора охранного агентства, молотя кулаком по жестяному подоконнику.

— Ты — самый настоящий, конченый негодяй! — кричал он на Чарльза. — В военное время за такую организацию охраны тебя отдали бы под трибунал!

В моей памяти всплыли события предыдущего вечера: вернувшись из церкви, я снова долго и безрезультатно стучал в закрытые ворота. Отчаявшись, я стал подбирать с дороги камни и бросать их через ограду, надеясь попасть в спящих охранников. Проходившие мимо прихожане церкви милосердно вызвались мне помочь; к ним с готовностью подключились стоявшие неподалеку девушки. Все вместе мы стали с азартом швырять камни за забор. В охранников мы так и не попали, зато разбили окно в комнате Шимона.

— Сотрудники, которые преступным образом впали в сонливость минувшей ночью, понесут суровое наказание, — запинаясь, говорил Чарльз. — Они лишатся части своей зарплаты...

— Мне все равно, сколько ты себе положишь денег в карман из их зарплаты, — перебил его Шимон. — Мне нужно, чтобы этот дом был под надежной охраной!

— У меня есть один охранник, — медленно и торжественно произнес Чарльз, — который никогда не спит на работе! Он несет службу на вилле одной очень-очень большой иностранной компании, которая недавно заключила со мной контракт. Учитывая нашу дружбу, я переведу его сюда. Сегодня ночью он будет работать у вас!

— Ладно, посмотрим на твоего супермена, — скептически сказал Шимон. — Даю тебе последний шанс. Или я расторгну контракт и не заплачу тебе ни копейки! Адьес, дружище!

Раздался громкий звук распахнувшейся двери, и Шимон вошел в дом, крича:

— Гена! Евгени! Поднимайтесь! У нас сейчас будет важная встреча! Если все пойдет как надо, то очень скоро наша компания покроется толстым слоем шоколада!

Охранник наносил воды из колодца, и я наконец-то смог смыть с себя вчерашнюю грязь и пот.

Прохладный утренний воздух вливался в открытое окно ванной комнаты. Я с наслаждением сделал глубокий вдох и почему-то подумал: "Неужели все это когда-то закончится?" Мне вдруг стало очень жалко себя, всех людей и вообще все живое, захотелось лечь на пол, обнять руками колени и тихо оплакивать неминуемую гибель всего сущего: живых организмов, планеты Земля, Вселенной. И написать об этом трагичную песню, полную надломов и диссонансов — которая заставит всех, кто ее услышит, сотрясаться в рыданиях...

Намыливаясь, я прислушивался к парящим в пространстве звукам своей новой песни. И не сразу услышал громкий стук в дверь ванной.

— Евгени, ты тут? — кричал Шимон, дергая ручку двери. — Ты в порядке?

— Да, да! — торопливо ответил я, поливая себя водой из ковша. — Конечно! Я скоро!

— Я извиняюсь, что отвлекаю тебя от принятия душа, но гости уже здесь, и нам очень нужен переводчик. Крайне важно, чтобы Гена понял суть разговора. Мы тебя очень ждем!

*******

В гостиной на диване сидели двое мужчин и женщина. Все трое были почтенного возраста и полного телосложения, что в Либерии говорило об определенном достатке. Они были одеты в традиционную африканскую одежду — пестрые просторные рубашки. Мужчина, который сидел посередине, носил странный головной убор, похожий на цветастую пилотку. Низкий и мягкий диван изрядно просел под внушительным весом гостей, и над столом виднелись только их плечи и головы.

Я, как обычно, растерялся при виде незнакомых людей. Смущенно кивнув гостям, я споткнулся о собственную ногу и чуть не повалился на пол.

Меня ждало еще одно испытание: стульев было несколько, и было непросто определиться, на какой из них мне было правильнее сесть. Помешкав, я отказался от массивных стульев из красного дерева в пользу плетеного табурета.

Трое гостей, не говоря ни слова, буравили меня пристальными взглядами. Я нервно заерзал на своем табурете, который при этом громко и тревожно заскрипел.

— Там, откуда ты приехал, при встрече не говорят "здравствуйте"? — спросила у меня женщина с суровым видом.

— Ах да, конечно! — засуетился я, приподнимаясь с места. — Здравствуйте!

Трое гостей сдержанно, с достоинством кивнули.

В гостиную ввалился Гена, зевая, как крокодил. Он был одет в короткие шорты и расстегнутую на груди рубашку. Неспешно прошлепав сланцами по полу, он безо всяких колебаний развалился на массивном стуле, бережно положив свою волосатую ногу на край дивана. Затем Гена закурил, почесал мясистой пятерней шевелюру, еще раз широко зевнул и только после этого равнодушно посмотрел на гостей из-под полуоткрытых век.

Те смотрели на него с окаменевшими лицами.

В этот момент в комнату почти бегом вошел Шимон, быстро пожимая всем руки и говоря на ходу:

— Доброе утро! Я — Шимон, директор компании "Металл Либерия". Это — Гена, представитель акционеров компании. Это Евгени, переводчик. Прошу вас говорить медленно и четко, чтобы Евгени успевал переводить Гене ваши слова. Что ж, начнем?

Сидевший посередине мужчина откашлялся и начал говорить серьезно и торжественно, как диктор, комментирующий военный парад в День Победы. При этом он не мигая смотрел Шимону прямо в глаза, будто пытаясь его загипнотизировать.

— Перед вами — суперинтендант округа Мэриленд, Джонатан Барни, — сказал мужчина, очевидно, имея в виду себя. — Справа от меня — мой заместитель Мелинда Сенгбе. Слева — уважаемый в нашем округе бизнесмен Апрель Стронгман. Это он рассказал мне о вас и организовал эту встречу. Как я понимаю, вы с ним уже знакомы. Мы пришли, чтобы приветствовать и поблагодарить вас. Как вы знаете, в Либерии недавно закончилась долгая гражданская война. Наша экономика сейчас — в руинах. Я имею в виду, что она была полностью разрушена во время войны. Мы безмерно рады вашему приезду, потому что вы несете с собой развитие и прогресс для нашей страны. Спасибо!

— Уважаемый мистер Барни! — сказал Шимон с широкой улыбкой. — Я благодарю вас за ваш любезный визит. Мы, конечно же, хотим принять участие в восстановлении экономики вашей страны, в строительстве новой Либерии. Именно поэтому мы здесь. Как вы, возможно, знаете, мы уже начали пилить на металлолом горно-обогатительный комплекс в Бонге...

— Дорогой Шимон, — перебил его Барни, наклоняясь вперед и ударяя ладонью по столу при каждом слове, — у меня в округе очень много металлолома!

— Очень-очень много! — воскликнула Мелинда, при этом так сильно вытаращив глаза, что сразу стало понятно, что в Мэриленде его действительно огромное количество.

— Бонг Майнс находится слишком далеко от ближайшего порта, — проговорил Барни, привстав с места и еще ближе нагибаясь к Шимону. — А Харпер, столица Мэриленда, — прямо на берегу океана!

— Прямо на берегу, — подтвердила Мелинда.

— Металлолом у нас, в Мэриленде, повсюду валяется прямо на земле! — продолжал Барни, почти распластавшись на столе в попытке донести до Шимона свою мысль. — Не нужно пилить огромные железные конструкции — просто собирай куски металла с земли, и все!

— И все, — добавила Мелинда, выразительно взглянув на меня из-под густых черных бровей.

— Да, но мы уже полным ходом пилим в Бонге, — задумчиво сказал Шимон, глядя в стол прямо перед собой. — Наши основные силы брошены туда. Когда мы закончим проект в Бонг Майнс — тогда, возможно, придем в Мэриленд.

— Дорогой Шимон, — со вздохом сказал Барни, опускаясь обратно на диван. — Когда вы закончите работать в Бонге, будет уже слишком поздно. Забрать мой металл хотят и индусы, и ливанцы. Они каждый день сидят в моем офисе, везде ходят за мной по пятам и повторяют: "Дай нам контракт! Дай нам контракт!" Предлагают мне большие деньги. Но я не хочу работать с индусами. Мне не нравятся индусы. И знаешь почему?

Барни прищурился и презрительно скривил рот:

— Они очень-очень жадные. Они много говорят и много обещают, а когда приходит время платить — придумывают все новые и новые отговорки. А здесь, в Африке, пока не заплатишь коню, твоя телега будет стоять на месте.

И трое гостей рассмеялись, заговорщицки переглядываясь друг с другом.

— И даже сейчас, — посерьезнев, продолжил Барни, постепенно повышая голос, гневно сдвигая брови, — хотя я не дал индусам контракт, они ходят по моему округу и потихоньку собирают металл... Покупают его у людей, у которых он лежит во дворе. Но они не имеют права его продавать, потому что весь металл в округе Мэриленд принадлежит государству, то есть мне!

Барни достал из кармана платок и вытер им испарину, выступившую на лбу от этой вспышки праведного гнева. Скорбно вздохнув, он продолжил:

— А потом эти мошенники везут мой металл в Кот-д'Ивуар. Подкупают таможню и... Ты же знаешь, Шимон, сейчас в Либерии можно купить кого угодно. Дело в том, что в этой стране недавно закончилась многолетняя гражданская война...

— Да, я знаю, — вежливо прервал его Шимон.

— Поэтому я и хочу работать с вами, — быстро переключился на деловой тон Барни, — и когда Стронгман рассказал мне о вас, я сразу решил посетить ваш офис вместе со своим заместителем. Итак, главное, что вы должны понять по поводу металла в Мэриленде, — действовать нужно прямо сейчас или будет слишком поздно. А я со своей стороны сделаю так, что весь — весь! — металлолом Мэриленда станет вашим.

И Барни откинулся на спинку дивана, глядя на Шимона с торжествующим видом.

— Ну, хорошо, — сказал Шимон, внимательно глядя на суперинтенданта, — а по какой цене вы хотите продать ваш металлолом?

— Цена... Знаете что, сначала приезжайте к нам и посмотрите на товар, — Барни многозначительно прижал подушечку указательного пальца к нижнему веку и слегка потянул его вниз, обнажая скрытые доселе ярко-красные окраины своего правого глаза, который смотрел на Шимона выразительно и таинственно, — а уж потом мы поговорим о цене.

— Прежде чем ехать и смотреть товар, мне нужно узнать цену, — сказал Шимон. — А вдруг цена такая, что и ехать не стоит?

— Поверьте, вам понравится наша цена, — рассмеялся Барни. — Ну... По какой цене вы берете металл в Бонге?

— Вообще-то это коммерческая тайна, но... — Шимон почесал рукой голову, изображая мучительные сомнения. — Ну хорошо. Мы платим в Бонге... двадцать.

— Двадцать чего? — подались вперед Барни и Мелинда.

— Двадцать долларов, — сказал Шимон, непринужденно рисуя каракули на листе бумаги.

— Двадцать долларов за что? — спросил Барни.

— За что? — повторила Мелинда.

— За тонну, — сказал Шимон, глядя в потолок.

— За тонну... Ага... Понятно. Хорошо, я продам вам металл по пятнадцать долларов за тонну. Но платить вы будете напрямую мне, — поспешно добавил Барни.

— Что ж, это хорошее предложение, — спокойно сказал Шимон, — но нам нужно все обдумать, посчитать. И увидеть товар своими глазами. Я завтра же отправлю к вам экспертную комиссию. После того как мои люди изучат ситуацию на месте, я приму окончательное решение.

— Об этом я и говорил, — торжествующе воскликнул Барни. — Сначала посмотрите товар, а уж потом поговорим о цене!

— Вам понравится то, что вы увидите в Мэриленде, — сказала Мелинда, энергично кивая. — У нас там столько металлолома! Повсюду, везде!

— Вот и отлично, — сказал Шимон, вставая с места. — Может быть, хотите чего-нибудь выпить? Чай, кофе, кока-кола?

— А может быть, у вас есть что-нибудь покрепче? — спросил Барни. — Например, пиво.

— Да, пиво должно быть, — ответил Шимон после секундного замешательства.

Через минуту Шимон вернулся в гостиную, держа в руках три "хайнекена" и открывалку. Барни и Стронгман взяли бутылки из рук Шимона и, пренебрежительно отмахнувшись от предложенной открывалки со словами "Не надо! Это — Африка!", откупорили крышки зубами и стали пить.

Выпив полбутылки и громкую отрыгнув, Барни спросил Шимона, смотревшего на него с озадаченным видом:

— Ты не пьешь пиво?

— Пью, но не в семь часов утра.

— Почему? — искренне удивился Барни. — Пиво очень полезно для здоровья! Оно убивает разные инфекции, придает силы, поднимает настроение. Либерийцы очень любят пиво. Поэтому единственное работающее производство в нашей стране — это пивоваренный завод.

Барни и Стронгман переглянулись с озорным видом и весело рассмеялись.

Шимон спросил Мелинду, молча державшую в руке свою бутылку:

— Вам открыть?

— Нет, спасибо, — ответила она с застенчивой улыбкой. — Я заберу пиво с собой — как сувенир.

*******

На прощание Шимон сунул в руку Барни маленький рулончик из долларов. Тот молча кивнул, попрощался и вышел. Мелинда последовала за ним.

Стронгман, пожимая руку Шимону, спросил:

— Значит, выезжаем завтра?

— Да, приходи сюда в семь утра.

В дверях Стронгман столкнулся с Мохаммедами. Те подозрительно на него посмотрели и вошли в дом; при этом Омар грубо толкнул его плечом. Стронгман поморщился, но вышел за дверь, не сказав ни слова.

Мохаммеды встали у дверей с каменными лицами, не здороваясь.

— Шимон, кто эти люди? — проскрипел достопочтенный Корома.

Узнав, кто к нам приходил и о чем шел разговор, Мохаммеды взорвались от возмущения. Они кричали что-то друг другу на своем языке и махали кулаками в воздухе.

Наконец достопочтенный Корома обратился к Шимону:

— Друг мой! Если ты сам толкаешь себя в руки мошенников, то я ничем не могу тебе помочь!

И обиженно повернулся спиной к Шимону, будто бы собираясь уходить — но почему-то остался стоять у двери.

— Достопочтенный Корома, послушай меня, — сказал Шимон. — Ты — неотъемлемая часть нашей компании. Если компания выиграет, то выиграешь и ты. Тебе это прекрасно известно. Эта сегодняшняя встреча — на благо компании! Когда ты узнаешь все детали, то сразу поймешь, что я все сделал правильно. И расцелуешь меня так же, как я тебя сейчас расцелую!

Растопырив руки, Шимон шагнул к достопочтенному Короме и заключил его в объятия. Тот пытался высвободиться, кряхтя и чертыхаясь. Корома-младший и Омар наблюдали за этой сценой с неуверенными улыбками.

Наконец достопочтенный Корома со смехом оттолкнул от себя Шимона и сказал, пытаясь отдышаться:

— Что это на тебя нашло?

— Это чтобы ты понял, как я к тебе отношусь, — сказал Шимон, — и больше не подозревал, что я могу оставить тебя в стороне.

— Но почему нас не пригласили на эту встречу? — нахмурился Корома-старший. — Я уже подумал, что ты хочешь остановить проект в Бонге и перебраться в Харпер...

— Ни в коем случае! — воскликнул Шимон. — Я не пригласил вас по той причине, что не хотел спугнуть наших гостей из Мэриленда. Ближайшее время мы будем продолжать действовать таким образом — пока не заключим контракт с ними. Вы, друзья мои, должны пока что оставаться за кадром. Хорошо?

— Ладно, Шимон, — неохотно сказал Корома-старший, — я соглашаюсь. Но только по одной единственной причине: я знаю, что если ты принял решение, то бесполезно пытаться тебя переубедить!

— Ты прав, достопочтенный! — кивнул Шимон. — Упрямство — моя отличительная черта. Но я буду держать тебя в курсе и советоваться с тобой по всем вопросам. Договорились?

— Мой совет тебе такой. Не ограничивайся только договоренностью с суперинтендантом — он глава исполнительной власти округа, и его в любой момент могут снять по приказу из центра. Важно договориться с представителями законодательной власти, сенаторами округа; эти будут занимать свои должности до следующих выборов, а рычагов влияния у них не меньше. Я знаком с ними и могу организовать встречу.

— Спасибо за совет! — кивнул Шимон. — Я сегодня же с ними переговорю, еще до отъезда в Мэриленд наших разведчиков.

— А когда они едут? — спросил Корома-старший.

— Завтра утром, — ответил Шимон.

Достопочтенный Корома посерьезнел, подошел к Шимону вплотную и заговорил тревожным шепотом:

— Шимон! В этой стране только что закончилась гражданская война. У нынешних либерийцев психология военного времени. Здесь каждый сам за себя, и никому нельзя доверять. Моя задача, как твоего старшего брата, уберечь тебя от бесчестных людей, которые хотят взять твои деньги и скрыться с ними, а тебе предоставить расхлебывать последствия.

— Спасибо за заботу, достопочтенный, — сказал Шимон. — Я очень рад приобрести в твоем лице старшего брата, которого у меня никогда не было.

— Мое требование к тебе, Шимон, да и вообще условие моей поддержки, — продолжил Корома-старший, кашлянув в кулак, — это чтобы проектом в Мэриленде также занимались мои сыновья, Мохаммед Корома и Мохаммед Омар.

— А разве они ваши сыновья? — спросил я.

Мохаммеды, Шимон и Гена повернулись ко мне и некоторое время недоуменно на меня смотрели, как будто пытаясь вспомнить, кто я такой и что здесь делаю. Затем Корома-старший сказал с добродушной усмешкой:

— В Африке, мой юный друг, мы все друг другу — отцы, сыновья и братья.

— Только если ты не тупой "грэбо", — добавил Омар.

— Или деревенщина "кру", — сказал Корома-младший, и оба рассмеялись.

Достопочтенный Корома грозно сдвинул брови и цыкнул на них; те притихли.

— Не обращай внимания на их глупые шутки, Шимон, — сказал Корома-старший. — Они думают, что, обрюхатив своих подруг и отрастив усы, они уже стали взрослыми мужчинами. Но мы-то с тобой знаем, что в свои тридцать пять они всего лишь шаловливые мальчишки. Так что ты скажешь насчет моего предложения?

Шимон похлопал достопочтенного Корому по плечу:

— Раз я доверяю тебе, значит, доверяю и твоим людям. Твое предложение принимается.

— Тебе обязательно нужно познакомиться с двумя сенаторами округа Мэриленд и заручиться их поддержкой, — сказал Корома-старший после краткого раздумья. — Я договорюсь с ними о встрече.

— Спасибо, достопочтенный! — ответил Шимон. — Но, как уже было сказано, я хотел бы, чтобы на данной стадии вы оставались за кадром. Так что вам не стоит беспокоиться — я сам свяжусь с ними и обо всем договорюсь. Апрель Стронгман поможет мне в этом. А вечером я приглашаю вас всех на ужин — там я и расскажу, о чем мы с ними договорились. Окей?

— У нас говорят: "Когда идешь по джунглям, не пытайся обогнать самого себя", — сказал Корома-старший, поджав губы. — Подумай об этом, Шимон.

Попрощавшись с нами, Мохаммеды ушли.

*******

Когда охранник закрыл за ними ворота, Шимон дал волю чувствам.

— Пятнадцать долларов! Ты только подумай! — взволнованно говорил он, меряя гостиную широкими шагами. — В четыре раза дешевле, чем в Бонге! Это же золотая жила! Конечно, Бонг Майнс на этой стадии бросать тоже нельзя, но мы вполне можем потянуть оба проекта одновременно. Конечно, нам понадобятся еще деньги...

И Шимон многозначительно покосился на Гену.

Тот достал из пачки сигарету, закурил и сказал с глубокомысленным видом:

— Хорошо, я позвоню папе. После завтрака. Кстати, сколько ты дал этому суперу-пуперу... Как там его?

— Четыреста долларов, — сказал Шимон. — Двести — суперинтенданту, и по сто — двум другим. Ты видел, как эта тетка обнимала бутылку пива? Она так растрогалась, что готова была меня усыновить. А получив от меня четыреста долларов, мой дорогой друг, они готовы будут по моему приказу спрыгнуть в пропасть. Поверь, Гена, не зря я говорил тебе, что Африка — это место, где малыми средствами можно достигать больших целей...

— А где он, этот Мэриленд? — перебил я его, разглядывая карту Либерии на стене.

— Женя! Ну какая тебе разница, где Мэриленд? — протянул Гена с недовольным видом. — Почему ты все время задаешь глупые вопросы?

— Как ты сказал? Женья? — воскликнул Шимон. — У нас во дворе жила семья русских евреев, и эта женщина все время высовывалась в окно и кричала: "Женья, иди домой!" До сих пор она у меня перед глазами стоит... Они долго жили в Израиле, но так и не научились толком говорить на иврите. По вечерам к ним приходили соотечественники, и они пили водку и пели унылые песни. М-м-м, м-м...

И Шимон промычал мелодию, отдаленно напоминавшую песню про черного ворона.

— Так вот, Женья, — сказал Шимон, подходя ко мне, — Мэриленд... Мэриленд, Мэриленд...

С полминуты поблуждав взглядом по карте, он, наконец, ткнул пальцем в крайний правый угол:

— Здесь!

Я медленно смерил взглядом расстояние от Монровии до Харпера. Ничего себе! Это были практически разные концы страны.

"Впрочем, сколько той Либерии? От силы пол-Беларуси!" — тут же успокоил я себя. К тому же и Монровия, и Харпер находились на побережье. Скорее всего, мы будем ехать вдоль океана — и, возможно, где-то в процессе я все-таки смогу искупаться.

Выйдя на кухню, я увидел Лаки, которая мыла пол, прыгая на тряпке обеими ногами.

— Лаки, послушай, я вчера не нашел свои носки на бельевой веревке во дворе...

— Да-да! Я отнесла твои носки домой, чтобы получше их отстирать! — сказала она, продолжая прыгать из стороны в сторону.

— Получше отстирать?

— К тому же на веревке больше не было места! — добавила Лаки, остановившись.

— Не было места для пары носков?

— Ефгьени! — раздраженно сказала Лаки, упирая мускулистые руки в свои крепкие бока. — Не волнуйся! С твоими носками все в порядке. Сегодня ты получишь их обратно.

Постеснявшись продолжать расспросы о таком тривиальном предмете, как мои носки, я молча повернулся и ушел в свою комнату.

*******

Обед в ресторане со старшим сенатором округа Мериленд Робертом Аббасом вселил в Шимона и Гену еще больше энтузиазма. Это был мулат с обаятельной улыбкой и светскими манерами, одетый в стильный костюм европейского покроя.

— Либерийцы — хорошие люди, честные и миролюбивые. Но война испортила наш народ. Племена стали ненавидеть друг друга... Разве можно ненавидеть другого человека лишь потому, что он из другого племени? Кстати, вы знаете, я по происхождению — наполовину палестинец. Наверное, я должен был бы ненавидеть вас, евреев. Но я — образованный, культурный человек. Мы с вами понимаем, что это удел черни — убивать друг друга из-за каких-то глупых предубеждений. А мы будем сотрудничать.

Сенатор Аббас пообещал нам помощь и защиту:

— Округ Мэриленд принадлежит мне. Так что можете не волноваться — если за вами буду стоять я, то вам никто не посмеет перейти дорогу.

Когда Аббас отлучился в уборную, Гена спросил у Шимона:

— А где второй сенатор? Их ведь, кажется, должно было быть двое...

— Я говорил с ней по телефону, — ответил Шимон, пожимая плечами. — Сначала она согласилась прийти. Но услышав, что на встрече будет Аббас, повесила трубку. В любом случае она ведь младший сенатор. Гораздо важнее, что ее вышестоящий коллега нас поддерживает.

И Шимон красноречиво похлопал ладонью по карману рубашки, где уже лежал приготовленный для сенатора конвертик.

В компании красноречивого политика время летело незаметно, да и Шимон был не против поболтать с образованным человеком... Мы приехали домой, когда на улице уже начало темнеть.

Поскольку Принцу никак не удавалось починить генератор, перед отъездом Шимон дал ему деньги на покупку небольшого бензинового генератора, чтобы в доме был хоть какой-то источник электричества.

— Пока мы сидим на запасном генераторе, нужно ограничить пользование электроприборами, — говорил Шимон по дороге из ресторана, крутя руль. — Хочешь включить электрочайник — выключи холодильник. В доме не должно работать больше двух кондиционеров единовременно. Лампы, прожектора — это без проблем. Гена, ты меня слышишь?

Однако, когда мы приехали домой, дом оказался погруженным во мрак... Малый генератор не работал. Точнее, после запуска он работал несколько секунд, а потом сразу глох.

— Наверное, ты что-то делаешь не так, — сказал Принцу Шимон. — Давай-ка я попробую.

Они вдвоем склонились над генератором, освещая мобильными телефонами переплетения разноцветных проводов. Гена пошел к себе в комнату. Я остался на крыльце покурить, подумать, посмотреть по сторонам. Окрестности были заполнены влажной тропической темнотой, кое-где поблескивавшей углями жаровен и огоньками сигарет.

Когда Шимон повернул рубильник, генератор оглушительно затарахтел и крыльцо залил яркий свет лампы.

— Ну вот, все работает! — торжествующе сказал Шимон, перекрикивая шум мотора.

В этот момент генератор закашлялся, вздрогнул пару раз и грустно замолчал.

— Гена, ты включил кондиционер? — заорал Шимон в наступившей тишине. — Ты что-нибудь сделал?

— Нет! — отозвался Гена из дома. — Не успел!

— Странное дело, — сказал я. — Когда у нас включился генератор, в соседних домах тоже загорелся свет.

— Ты ничего не путаешь? — переспросил Шимон. — А ну-ка давай проверим!

Он запустил генератор и стал рядом со мной на крыльце. В темных окрестных кварталах сразу же зажглись десятки, если не сотни лампочек. В нескольких местах заиграла музыка, а в соседнем доме, кажется, даже включился телевизор. Затем генератор снова заглох, и вокруг сразу же наступила темнота.

— Невероятно... — изумленно пробормотал Шимон. — Мы снабжаем электричеством целый район!

*******

В этот момент во двор, сверкая фарами и громко рыча, въехал здоровенный белый джип. Из окон выглядывали Мохаммеды, приветливо улыбаясь.

Полуголый Гена вышел на крыльцо и с любопытством рассматривал машину.

— Что это за тачка? — спросил он у Шимона.

— Ты думал, я отправлю тебя на край земли на какой-то развалине? — сказал Шимон. — Этот вездеход без проблем довезет вас до самого Харпера.

— А кондиционер в нем работает?

— Все работает! — воскликнул Корома-младший. — Даже GPS-навигатор.

— Осталось только договориться с хозяином машины, — сказал Корома-старший, многозначительно кивая в сторону щуплого африканца, пытавшегося выбраться из обширного водительского кресла.

— Этот Nissan Patrol — из автопарка Чарльза Тейлора, — сказал Омар. — А он в своем гараже плохих машин не держал.

— Почему у вас нет света? — спросил Корома-старший, вертя головой. — Солярка закончилась?

Узнав, что случилось, Мохаммеды стали осыпать Принца ругательствами.

— Мошенник! — кричал Омар. — Кто, кроме тебя, мог подсоединить дополнительные провода?

— Видит бог, я только чинил генератор! — пятясь, отвечал Принц. — Я ничего не знаю ни про какие провода.

— Ты же сантехник! Мы тебя позвали, чтобы ты поставил насос в колодец, — кричал Корома-младший. — С каких это пор ты стал механиком?

— Бог дал мне много талантов, брат мой! — пожал плечами Принц, продолжая пятиться назад.

— Бог дал тебе слишком много жадности! — передразнил его Корома-младший. — И не смей называть меня братом...

— Что-что, мандинго? Ты не брат мне? — воскликнул Принц. — Разве мы оба не африканцы? Вот из-за вашей гордыни бог и покарал эту страну гражданской войной!

— Спокойно, спокойно! — встал между ними достопочтенный Корома. — Хватит шуметь! Давайте вместо пустых споров лучше вместе поищем, в каком месте соседи присоединили свои провода, а когда найдем, оборвем их — и дело с концом!

Достопочтенный Корома, Корома-младший, Принц, Шимон и владелец джипа из гаража Тейлора вместе отправились осматривать забор. Я хотел пойти с ними, но Омар отозвал меня в сторону:

— Крепко возьмись руками за парапет и смотри в оба! Сейчас ты увидишь красотку, которую не забудешь никогда.

Он посветил фонариком на белый джип и издал громкий звук: "П-с-с! П-с-с!" Из двери вынырнула полная барышня и пошла в мою сторону, виляя бедрами. Черные лоснящиеся груди грозили вот-вот вывалиться из глубокого выреза цветастого платья.

Где-то рядом раздался приглушенный вздох восхищения. Это был охранник Эби; облизнувшись, он с чувственным придыханием произнес:

— Эй, малышка! Кажется, я тебя видел во сне сегодня ночью...

— А ну заткнись! — прикрикнул на него Омар. — Я боссману свою сестру привел, а не тебе, голодранец.

Девушка смотрела на меня так, как будто прямо сейчас готова была лечь передо мной с раздвинутыми ногами на голой земле. Я почему-то почувствовал головокружение и тошноту.

— Знаешь, Омар, — сказал я. — Я что-то устал сегодня. Неважно себя чувствую.

— Никаких проблем! — усмехнулся Омар, хлопая меня по плечу. — Она тебе массаж сделает, обслужит тебя. Поверь мне, Игини, после джиги-джиги с этой киской вся твоя усталость исчезнет без следа. Иди сюда, сестренка! Приласкай своего белого жеребца.

Я понимал, что надо было красиво выйти из положения — отшутиться как-то, что ли. Но в голову ничего путного не приходило, а промедление явно грозило трагическими последствиями. В общем, оставалось только спасаться позорным бегством без всяких объяснений.

— Нет-нет, спасибо! Прошу прощения! — сказал я гораздо громче, чем было необходимо, повернулся спиной к Омару и торопливо скрылся в доме.

Здесь было совершенно темно, и я остановился где-то между кухней и гостиной, дыша тяжелым спертым воздухом.

На крыльце тем временем собрался консилиум: Мохаммед Омар, его "сестра" и Эби пытались найти объяснение моему загадочному поведению. В полной тишине их голоса были оглушительно громкими, как будто звучали у меня в голове.

— У него какие-то проблемы? — волновалась девушка.

— Все в порядке! Не переживай, я с ним поговорю, — успокаивал ее Омар.

— Вообще-то он немного странный, — сказал охранник.

— Может быть, он чем-то болен? — спросила девушка.

— С ним все нормально! — настаивал Омар. — Говорю тебе, ты ему понравилась! Просто он немного устал с дороги.

— Может, он и устал, — сказал Эби, — но он всегда такой странный. То сам с собой разговаривает на крыльце, то пешком на пляж ходит...

— У этого белого мальчика проблемы, — убежденно сказала девушка. — Ему нужно...

В этот момент во дворе затарахтел генератор, в доме загорелся свет, и я увидел себя в зеркале — худого, с красной кожей, в висящей мешком огромной майке, с длинными слипшимися волосами, дрожащими губами и яростно сжатыми кулаками. Вид у меня был настолько нелепый, что я невольно расхохотался. Тут дверь распахнулась, и в дом стремительно вошел Шимон.

— Эти негодяи сделали подкоп! Протянули провода под забором! — воскликнул он. — Представляешь, Евгени, если бы мы не купили малый генератор, мы бы могли это никогда не обнаружить. Неудивительно, что этот малыш не справлялся! Спасибо тебе за внимательность... Завтра проведем следствие и найдем виновных.

— А что с этой белой машиной? — спросил Гена, выглядывая из своей комнаты. — У нас денег-то на нее нет.

— Подпишем вексель, вот и все! — беззаботно махнул рукой Шимон, возбужденно шагая по гостиной из стороны в сторону. — Когда отправим корабль, денег у нас будет навалом, тогда и рассчитаемся. Сейчас нам нельзя тратить драгоценное время на несущественные детали. Нам нельзя сбавлять темп. Только вперед!

Тут генератор захлебнулся, несколько раз дернулся и заглох. Свет в доме снова погас.

— Vaffanculo! — возмущенно заорал Шимон. — Что это за хрень?!

— Ваш генератор заглох, — флегматично констатировал Принц, заглядывая в дом через окно.

— Гена! — закричал Шимон. — Ты что-нибудь включал?

— Ну, кондиционер, — отозвался Гена из свой комнаты.

— Только кондиционер? Или еще что-нибудь?

— Ну, фен, — сказал Гена, зевая.

— Я же тебя предупреждал! На кой черт тебе понадобился фен?

— Мы же в ресторан идем? Прическу нужно было сделать, — ответил Гена.

Судя по исходившим из его комнаты звукам, он в этот момент брызгался туалетной водой.

— Начальник, — сказал механик через открытое окно, — ваш генератор не заводится. Наверное, воздух засосал.

— О... — простонал Шимон, обхватывая голову руками и опускаясь на диван.

— Я есть хочу. Скоро поедем? — спросил Гена, выходя из своей комнаты с торчащим чубчиком на голове. В одной руке он держал телефон, в другой — пачку сигарет.

— Ладно, поехали! — сказал Шимон, вставая с дивана. — Там и обсудим наш план действий. Все приглашены, включая Мохаммедов. Нам многое нужно обговорить. Нельзя терять ни минуты! Vaffanculo!