Лига запуганных мужчин

10

Вульф не произнес ни слова. Я стоял позади нее и ждал, готовый подхватить ее, если бы она стала терять сознание и ее голова упала бы на грудь, так как не знал, насколько сильно при этом могли разойтись ее раны. Вульф сидел неподвижно. Он уткнул в нее щелочки почти целиком закрытых глаз, вытягивая губы вперед и снова втягивая их внутрь, и снова — вперед и внутрь.

Она продолжала:

— У него опять был припадок. Один из его приступов ярости.

— Я и не знал, что мистер Чейпин страдает эпилепсией, — вежливо ответил Вульф. — Пощупай у нее пульс.

Я протянул руку, взял ее за запястье и пальцем нащупал пульс. Пока я считал, она снова заговорила:

— Если говорить точно, то это не эпилепсия, просто у него в глазах появляется какое-то такое особенное выражение. Я всегда его боюсь, а когда вижу этот взгляд, меня просто ужас охватывает. Раньше он никогда мне ничего не делал. А сегодня утром, когда в его глазах опять появилось это выражение, я сказала ему одну вещь, которую мне не следовало говорить… Вот, посмотрите.

Она вырвала у меня руку, залезла в свою большую сумку и вытащила из нее что-то, завернутое в газетную бумагу. Развернув газету, она подняла кухонный нож, весь в крови, еще не высохшей и красной.

— Я даже не знала, что этот нож у него с собой. Видимо, он приготовил его для меня еще тогда, когда выходил на кухню.

Я взял у нее нож, положил его на письменный стол на газету и сообщил Вульфу:

— Пульс немного учащенный, но в остальном все в порядке.

Вульф оперся руками на подлокотники кресла и встал, предупредив ее:

— Прошу вас не двигаться, миссис Чейпин.

Он обошел ее сзади и, низко наклонившись, так что его глаза оказались у самой ее шеи, начал осматривать раны. Давненько, чуть ли не целый месяц, а то и больше, я не видел его таким оживленным и деятельным. Он осмотрел резаные раны и попросил ее:

— Пожалуйста, нагните голову немного вперед, а потом снова обратно.

Она сделала так, как он просил, и кровь опять выступила на шее, а в одном месте струйка чуть не брызнула на него. Вульф выпрямился.

— В самом деле. Вызови врача, Арчи.

Она попыталась обернуться к нему, но я ее остановил. Она протестовала:

— Никакого доктора мне не нужно. Я добралась до вас, доберусь и обратно. Я хотела лишь показаться вам и попросить вас…

— Конечно, дорогая миссис, однако сейчас в счет идет мое мнение… Если позволите.

Я уже набирал номер. В трубке раздался женский голос, и я попросил соединить меня с доктором Волмером. Секретарша ответила, что его нет, он только что ушел. Возможно, ей удастся остановить его перед домом, разумеется, если дело срочное. Я уже готов был попросить ее сделать это, однако тут мне пришло в голову, что сам я могу сделать это быстрее, поэтому я положил трубку и выбежал из дома. Фриц вытирал в холле пыль, и я велел ему подождать здесь. Перепрыгивая через ступеньки крыльца, я увидел, что у тротуара стоит такси, видимо, в ожидании нашей посетительницы. Чуть дальше стоял синий кабриолет доктора Волмера, а сам он как раз садился в машину. Я его окликнул, К счастью, он меня услышал, и когда я добежал до него, он уже снова стоял на тротуаре. Я рассказал ему о приключившемся у нас несчастье, он вынул из машины свой чемоданчик и пошел со мной.

В своей профессии я уже сто раз убеждался, что никогда не следует оставлять любопытство в ящике своего письменного стола. Когда мы повернули к нашему дому, я снова взглянул на ожидавшее такси и на секунду чуть не потерял весь свой лоск, потому что шофер посмотрел прямо на меня и подморгнул мне одним глазом.

Я повел доктора дальше. В холле стоял Фриц, который сообщил мне, что мистер Вульф ушел на кухню и вернется только после того, как доктор все закончит. Я заставил Фрица поклясться, что он ни за что на свете не допустит, чтобы Вульф сел есть, и отвел Волмера в кабинет. Дора Чейпин все еще сидела в кресле. Я познакомил их, доктор поставил чемоданчик на письменный стол и начал ее осматривать. Он немного там покопался и заявил, что придется наложить несколько швов, но точнее он сможет сказать только после того, как промоет ей раны. Я показал ему ванную и объяснил, где найти перевязочный материал, йод и прочее, а затем предложил ему:

— Я позову Фрица помочь вам. Мне нужно кое-что сделать перед домом. Если я вам понадоблюсь, я буду там.

Он согласился, и я прошел в холл, чтобы объяснить Фрицу его новые обязанности. Затем я вышел на тротуар.

Такси все еще стояло у крыльца. Таксист больше мне не подмигивал, он просто смотрел на меня. Я сказал ему:

— Здорово.

Он ответил:

— Я редко когда столько разговариваю.

— Сколько столько?

— Столько, чтобы сказать «здорово» или вообще «привет».

— Я вас не осуждаю. Можно к вам заглянуть?

Я распахнул дверцу и всунул голову в машину настолько, чтобы как следует рассмотреть фотографию водителя в рамке, которая вместе с его фамилией была прикреплена на приборной доске. Это была ничем не обоснованная догадка, однако я подумал, что, если бы вдруг мне повезло, мы могли бы сэкономить время. Затем я вылез обратно из машины, поставил ногу на подножку и улыбнулся ему.

— Я слышал, что вы неплохой инженер.

С минуту он удивленно смотрел на меня, потом засмеялся.

— Это было, когда я еще играл комика. Теперь я уже играю другие роли. Господи, да не стройте вы мне свои гримасы, у меня от них голова болит.

Я стер с лица улыбку:

— А почему вы мне подмигнули, когда я проходил мимо?

— А почему бы мне не мигать?

— Не знаю. Черт возьми, не изображайте из себя этакого умника. Я же вас нормально спросил. Что означало ваше подмигивание?

Он покачал головой:

— Я человек с характером. Я же сказал, что у меня голова болит. Неплохо было бы, если бы мы придумали, куда бы я мог вас отвезти. Ведь вас зовут Ниро Вульф?

— Нет. Зато вас зовут Питни Скотт. Я составил некий список и включил вас в него с суммой пять долларов.

— Слыхал про этот список.

— Да? А от кого?

— Ну, знаете… От людей. Можете меня вычеркнуть. За последнюю неделю я заработал восемнадцать долларов и двадцать центов.

— А вам известно, о чем идет речь?

Он кивнул:

— И это я знаю. Вы хотите сохранить мне жизнь. Так вот что, дорогой мой друг. Требовать пять долларов за сохранение моей жизни — это просто грабеж. Это чрезмерная цена, поверьте. Чистой воды ростовщичество. — Он захохотал. — Я уверен, что все имеет свой конец. Отрицательных величин не существует, разве что в математике. Вы даже понятия не имеете, насколько спокойней и уверенней чувствует себя человек, когда он это знает. У вас дома найдется что выпить?

— А как насчет двух долларов? Мы сделаем это и за два.

— Вы все еще меня переоцениваете.

— Тогда ровно один доллар.

— Послушайте. Вы ростовщик. — Для ноября было здорово холодно и дул резкий ветер, однако он был без перчаток и руки у него были красные и потрескавшиеся. Закоченевшими пальцами он полез в карман, вытащил какую-то мелочь, выловил из нее одну монету и сунул ее мне. — Я заплачу наличными, чтобы больше не морочить себе этим голову. Ну а теперь, когда мы в расчете и я больше ничего вам не должен, не найдется ли у вас что-нибудь выпить?

— А что вас устроит?

— Ну… если бы нашлась приличная хлебная водка. — Он наклонился ко мне, и его глаза оживились. Потом вдруг он отстранился, голос его погрубел и звучал отнюдь не дружелюбно. — Вы что, шуток не понимаете? За рулем я не пью. А эта женщина сильно поранена?

— Думаю, что нет, голова еще держится. Доктор ее починит. А вы часто ее возите? Или ее мужа?

Он все еще выглядел раздраженным.

— Я подвожу ее, когда она мне звонит. И ее мужа тоже. Я ведь таксист. Они дают мне при случае подзаработать, по старой памяти. А мистер Пол Чейпин? Пару раз он позволял мне у них как следует наесться. Он любит, когда я сытый, да и о выпивке всегда позаботится. — Он улыбнулся, и все его раздражение исчезло. — Знаете, если взглянуть на это дело с разных сторон, то трудно даже представить себе лучшую шутку. Я должен оставаться трезвым, чтобы ничего из этого не пропустить. А подмигнул я вам потому, что вы теперь тоже занимаетесь этим делом и можете веселиться точно так же, как и все остальные.

— Это меня не… со мной всю дорогу случается что-нибудь забавное. А Чейпин тоже с вами выпивает?

— Нет, не выпивает. Утверждает, что у него от этого болит нога.

— А вы знаете, что тот, кто найдет Эндрью Хиббарда, получит премию в пять тысяч долларов?

— Нет.

— Живого или мертвого.

Он посмотрел на меня так, как будто совершенно случайно нашел что-то важное. Выражение его лица изменилось, он выглядел удивленным, словно вдруг осознал что-то, что раньше не приходило ему в голову. Затем он процедил:

— Он, конечно, человек стоящий, но не так-то уж много за него предлагают. И все же Энди неплохой парень. А кто назначил эту премию?

— Его племянница. Завтра об этом сообщат в газетах.

— Очень мило с ее стороны, благослови ее Бог. — Он засмеялся. — Да уж, пять тысяч долларов чертовски больше, чем двадцать центов, — это неопровержимый факт. Что скажете? Сигареты у вас есть?

Я вынул пачку и прикурил для нас обоих. Пальцы его заметно дрожали, и мне даже стало его немного жаль. Тогда я сказал:

— Вы только представьте себе, Хиббард живет на Юниверсити Хайтс. Если бы вы поехали куда-нибудь в центр города — ну, скажем, в район Перри-стрит, я не имею в виду какой-то конкретный адрес, — а оттуда дальше до Сто шестнадцатой улицы, сколько бы вы обычно могли за это получить? Подождите-ка. Две мили… восемь миль… в сумме вышло бы где-то полтора доллара. А если бы вы ехали из города и случайно везли своего бывшего однокашника Эндрью Хиббарда, или же его труп, или даже часть его, скажем, голову или руку, вы бы получили вместо полутора долларов пять штук. Так что, как видите, все зависит от того, что вы везете.

Я выдыхал дым уголком рта, чтобы лучше его видеть. Конечно, разыгрывать человека, который ужасно хочет выпить и никак не может получить эту выпивку — это то же самое, что отнять у слепого его белую палку, но мне можно не напоминать, что в любви и бизнесе все дозволено. С подобными принципами нужно родиться или же наоборот — не родиться.

Однако он неплохо держал себя в руках, даже рта не раскрыл. Смотрел на свои трясущиеся пальцы и дрожащую сигарету до тех пор, пока я тоже не начал на них смотреть. Наконец он опустил руки ка колени, посмотрел на меня и, рассмеявшись, спросил:

— Разве я вам не говорил, что вы тоже будете смешным? — Голос его снова стал резким. — Слушайте, катитесь отсюда! Отваливайте, да поскорей. Бегите домой, а то простудитесь!

Я сказал:

— Ладно. А как же ваша выпивка?

Но он уже успокоился. Я попробовал еще нажать на него, но он онемел и закоченел. Мне пришло в голову, что я мог бы принести немного ржаной водки и дать ему понюхать, но я решил, что в результате это еще больше заткнет ему рот. Я сказал ему: «Ладно, придет и мое время» — и оставил его.

Прежде чем пойти домой, я обошел его машину и записал номер.

Я направился на кухню. Вульф все еще сидел там в деревянном кресле с подлокотниками, в котором он обыкновенно сиживает, командуя Фрицем, или ест, когда на него нападает рецидив обжорства. Я сообщил ему:

— Перед домом стоит Питни Скотт. Тот самый таксист. Это он привез ее сюда. Заплатил мне двадцать центов в качестве своего взноса и утверждает, что большего он не стоит. Ему что-то известно об Эндрью Хиббарде.

— Что именно?

— Вы спрашиваете, что ему известно? Убей меня Бог, не знаю. Я рассказал ему о награде, которую установила мисс Хиббард, моя клиентка, а он шарахнулся, как будто увидел сатану. Он такой застенчивый, что с ним нужно обходиться осторожно. Думаю, что едва ли он точно знает, куда делся Хиббард или то, что от него осталось, но, пожалуй, он мог бы это выяснить. Еще месяцев семь и он будет регулярно видеть белых мышек, розовых змей и крокодильчиков. Я попытался зазвать его на стаканчик, но он и от этого отбивался. Так и не захотел зайти. Возможно, его и не удастся обработать сразу, но мне пришло в голову предложить вам выйти и взглянуть на него.

— Выйти? — Вульф поднял голову. — Выйти наружу и спуститься с крыльца вниз?

— Ну да, всего лишь на тротуар. Вам даже не придется выходить на проезжую часть. Он стоит совсем рядом.

Вульф прикрыл глаза:

— Не знаю, не знаю, Арчи. Не знаю, что это тебе пришло в голову, что ты так упорно пытаешься заставить меня нестись как оглашенного. Выбрось это из головы. Это совершенно нереально. Он что, действительно, дал тебе одну монету?

— Ага. Но разве вы сможете чего-то добиться, если пренебрегаете парнем, который работает таксистом, да к тому же еще и пьяница, хотя и учился в Гарварде? Честное слово, сэр, иногда вы все делаете шиворот-навыворот.

— Хватит! Достаточно! Иди посмотри, удалось ли им привести миссис Чейпин в приемлемое состояние.

Я пошел и обнаружил, что доктор Волмер уже закончил свою работу в ванной, возвратился со своей пациенткой в кабинет и снова усадил ее в кресло. Шея у нее была забинтована так, что ей волей-неволей приходилось держать голову прямо. Он давал ей советы, как себя вести, а Фриц убирал таз, тряпки и все прочее. Я подождал, пока доктор закончит, а затем отвел его на кухню. Волмер констатировал:

— Совершенно новый метод покушения, мистер Вульф. Абсолютно оригинальный способ — резать ее сзади. Он порезал одну из мышц на задней поверхности шеи. Мне пришлось немного сбрить ей волосы.

— Порезал? Он?

Доктор кивнул:

— Она объяснила мне, что ее порезал муж, за которого она вышла три года назад. Если она будет вести себя достаточно осторожно, а именно это я ей и советовал, через пару дней все будет в порядке. Я наложил четырнадцать швов. Ее муж, по всей видимости, довольно необычный, неординарный человек. Да и она по-своему человек необычный, что-то вроде спартанского типа. Пока я накладывал ей швы на шее, она даже кулаки не сжала, пальцы ее были совершенно расслаблены.

— В самом деле? Вам ведь понадобятся ее фамилия и адрес для истории болезни?

— Спасибо. Они у меня уже есть. Она мне написала.

— Я благодарю вас, доктор.

Волмер удалился. Вульф встал, одернул жилетку, предприняв еще одну безнадежную попытку закрыть полоску канареечно-желтой рубашки, обтягивающей его великолепное чрево, и, опередив меня, отправился в кабинет. Я задержался, чтобы попросить Фрица почистить с внутренней стороны меховой воротник, насколько это возможно. Когда я присоединился к ним, Вульф снова возвышался в своем кресле, а она сидела напротив него. Он как раз говорил ей:

— Я рад, что все обошлось, миссис Чейпин. Доктор сказал, что вам придется несколько дней поберечься, чтобы швы не разошлись от какого-то резкого движения. Кстати, вы ему заплатили?

— Да. Пять долларов.

— Хорошо. Думаю, что это подходящая сумма. Мистер Гудвин сообщил мне, что вас ждет такси. Скажите шоферу, чтобы ехал помедленней. Тряска всегда противна, а в вашем нынешнем состоянии она могла бы стать просто опасной. Думаю, что нет нужды больше вас задерживать.

Она опять не сводила с него глаз. Умытая и забинтованная, она отнюдь не стала красивей. Она втянула носом воздух и выдохнула так, что слышно было даже мне.

Наконец она заговорила:

— А разве вы не хотите, чтобы я вам рассказала, как все это произошло? Я ведь должна сообщить вам, что он сделал.

Голова Вульфа качнулась влево и вправо:

— В этом нет необходимости, миссис Чейпин. Вам следует поехать домой и отдохнуть. В полицию я сообщу сам. Я вполне понимаю ваше нежелание и сомнения. Выдать собственного мужа после трех лет замужества… я сделаю это за вас.

— Я не желаю никакой полиции. — Эта женщина вполне способна была просверлить дырку взглядом. — Вы что, думаете, я хочу, чтобы моего мужа посадили? С его положением и реноме… и газеты поднимут шум… думаете, я этого хочу? Я пришла к вам для того, чтобы… чтобы сообщить вам об этом.

— Но, миссис Чейпин, — Вульф погрозил ей пальцем. — Знаете, вы обратились не по адресу. На ваше несчастье вы обратились к единственному человеку во всем Нью-Йорке, к единственному человеку во всем мире, который сразу же понял, что в действительности произошло сегодня утром у вас дома. У вас не было другого выхода, как мне кажется, потому что именно этого человека — то есть меня — требовалось обмануть. Фокус — разумеется, с вашей точки зрения — фокус в том, что я терпеть не могу, когда меня обманывают. Так что давайте оставим это. После такого нервного потрясения и потери крови вы действительно нуждаетесь в отдыхе и покое. Спокойно отправляйтесь домой.

Понятное дело, у меня опять поезд ушел, как уже пару раз перед этим. Я пытался догнать его галопом, но напрасно. С минуту мне казалось, что Дора Чейпин встанет и выйдет. Она даже начала собираться, но затем снова села и напряженно на него уставилась, а затем заявила:

— Я замужняя женщина, мистер Вульф. Я была прислугой и не стыжусь этого, но. я получила образование. Вы стараетесь говорить так, чтобы я вас не поняла, но я понимаю.

— Прекрасно, значит, нет необходимости…

Вдруг она яростно заверещала:

— Ах ты жирный, подлый псих!

Вульф покачал головой:

— То, что я жирный, это очевидно, хотя сам я отдаю предпочтение сравнению с Гаргантюа. Ну а псих я скорее в широком смысле слова, в рамках общей характеристики рода человеческого. Однако это совсем неблагодарно с вашей стороны, миссис Чейпин, тыкать мне в лицо мою полноту, поскольку я о вашей ненормальности говорил лишь в общем плане и отнюдь не пытался выставить ее напоказ. Но сейчас я это сделаю. — Он указал пальцем на нож, все еще лежащий на письменном столе на газете.

— Арчи, почисть, пожалуйста, это домашнее оружие.

Я ничего не понимал, я подумал, что он блефует. Я взял нож и стоял с ним, переводя глаза с одного на другого.

— Вымыть corpus delicti?[8]

— Будь так добр.

Я отнес нож в ванную, открыл кран, стер кровь куском марли и протер его досуха. Через открытую дверь ко мне не долетало никаких звуков. Я вернулся в кабинет.

— А теперь, — давал мне указания Вульф, — одной рукой крепко возьмись за рукоятку. Подойди поближе к письменному столу, чтобы миссис Чейпин могла тебя лучше видеть, повернись к ней спиной. Так. Подними руку и проведи по шее поперек, только внимательно следи за тем, чтобы касаться шеи задним, тупым краем лезвия, не стоит заходить слишком далеко с этой демонстрацией. Ты обратил внимание на длину и направление резаных ран у миссис Чейпин? Попытайся сделать на себе не́что подобное. Да-да, совершенно правильно. Одну немного повыше. Вторую чуть ниже. Осторожней, внимательней. Видите, миссис Чейпин? Он сделал это совсем неплохо, вы не считаете? Едва ли вы могли ожидать от меня, что я подумаю, будто на выбранном вами месте никто не сможет сам нанести себе раны. Я совсем не хочу поставить тем самым под сомнение ваш ум. По всей вероятности, вы избрали это место просто из соображений безопасности, вы ведь знаете, что спереди, совсем близко, расположена шейная артерия, кото….

Он замолчал, ибо ему уже не с кем было говорить. Разве что со мной. Она начала подниматься с кресла еще тогда, когда я поворачивался после своего представления. Высоко подняв голову и крепко сжав губы, она встала и, не сказав ни одного слова, вышла. Она даже не подумала взглянуть на Вульфа своими маленькими стеклянными глазками.

Он этого не заметил и продолжал говорить до тех пор, пока она не открыла дверь кабинета и не ушла. Я обратил внимание, что она забыла нож, но подумал, что мы с таким же успехом можем оставить его в нашей коллекции случайных вещей. И тут я бегом помчался в холл.

— Эй, мэм, подождите секунду. Ваши меха!

Я заскочил за ними к Фрицу, догнал нашу посетительницу в дверях дома и набросил ей мех на плечи. Питни Скотт вылез из такси, чтобы помочь ей, а я вернулся в дом.

Вульф мельком просмотрел письмо от фирмы Хён и Ко, которое пришло с утренней почтой. Кончив читать, он заткнул его под пресс-папье — кусок окаменелого дерева, которым когда-то воспользовались, чтобы проломить голову одному парню, — и заявил:

— Просто невероятно, чего только не выдумают женщины. Когда-то в Венгрии я знавал одну женщину, муж которой страдал головными болями. Она имела обыкновение оказывать ему помощь, прикладывая холодный компресс. Однажды ей пришло в голову примешать в воду, в которую она окунала компрессы, большое количество zда, действующего через кожу. Яд она сама добыла из трав, и результат вполне ее удовлетворял. Тот мужчина, на котором она экспериментировала, был я сам. А эта женщина…

Так-так, значит он просто отвлекал мое внимание, чтобы я не приставал к нему с работой. Я прервал его:

— Да, я знаю. Эта женщина была колдунья, которую вы застали, когда она летала на скелете или на закрученном поросячьем хвостике. Тем не менее пора немного подстегнуть то дело, которым мы сейчас занимаемся. Могли бы вы дать мне толчок, подробно объяснив, как вы узнали, что Дора Чейпин сама себя разукрасила?

Вульф покачал головой:

— Боюсь, что небольшого толчка было бы недостаточно. Я не хочу этим заниматься и напомню тебе только одно: я прочел все романы Пола Чейпина. Дора Чейпин была героиней двух из них. Сам же он появляется во всех. Женщина, которая вышла замуж за доктора Бертона, отвергнув любовь Пола Чейпина, фигурирует, по-моему, в четырех романах из пяти. Я не смог ее найти только в самом последнем. Прочти эти книга, и тогда я буду более склонен обсуждать с тобой те выводы, к которым они меня привели. Конечно, я не буду даже пытаться заставить тебя смотреть на вещи моими глазами. В некотором смысле Бог создал тебя и меня совершенно разными, и напрасно было бы вмешиваться в созданный им порядок.

Фриц вошел в кабинет и сообщил, что ленч на столе.