Лихачев

1

Каждый день — завод, о заводе, нужно заводу… Все интересы Лихачева были связаны с заводом, словно у них была общая кровеносная система.

Летом на даче, где, казалось бы, можно было отдохнуть от заводских дел, он начинал день привычно «с распределения работ».

— Ты будешь убирать листья, — говорил он Вале, — а ты, Нюра, привезешь торф и просеешь его вместе с компостом.

— А ты что будешь делать? Руководить? — спрашивала жена не без ехидства.

— Я буду подстригать розы. Давно пора. Он не любил копаться в земле.

Валя с восторгом кидалась за лопатой. Грабли, лопаты, секаторы и ножи находились в ведении Ивана Алексеевича.

Он выдавал их сам, после того как намечал «объекты деятельности» каждого члена семьи.

Мать смеялась:

— Почему бы тебе, Иван Алексеевич, по ведомости пам инструмент не выдавать?

— И буду! — говорил он, также смеясь. — А то и премии лишу, а будете возражать, заменю роботами.

Роботы интересовали его с тех пор, как на заводе появились автоматические линии. В 1949 году на заводе было уже шесть автоматических линий.

— А я вот не подчинюсь, — заявляла Валя. — И ничего ты со мной не сделаешь.

И все смеялись, потому что помнили рассказ самого Ивана Алексеевича о таком неподчинившемся роботе.

Роботу дали команду поднять болванку, нажали какую-то кнопку, а он вместо того, чтобы подхватить тяжесть и положить ее на ленту конвейера, ведущего к кузнице, начал махать своей клешней и махал до тех пор, пока его не выключили. Неподчинившийся робот стал «притчей во языцех» во всех семьях и даже школах Симоновки, где старались осуществить политехническое воспитание.

— Это не робот, а какой-то Чингисхан, — смеялась мать, намекая на решительный характер внучки.

— Ну ладно, ладно. Нечего махать клешнями. Принимайтесь за дело, — говорил Иван Алексеевич.

Несколько часов спустя Валя бежала к нему:

— Папа… Все готово…

— Бывает, что готово, да бестолково, — усмехался он. Однако шел и придирчиво проверял. И если находил работу хорошей, выдавал премии — маленькие шоколадки, заготовленные им заранее. Это было весело и интересно. Если он не приезжал на дачу в субботу и воскресенье, все ходили как в воду опущенные.

В праздники за стол садились вся семья и многочисленные гости.

Иван Алексеевич с его живой и острой реакцией был всегда центром притяжения. Он играл в городки, в домино, в шахматы.

Конечно, он любил читать, особенно детективы, поэтому иногда жена, а то и Валя подкладывали ему на стол интересную книгу или журнал.

2

В послевоенные годы Московский автомобильный завод прочно решил проблему, над которой бился когда-то Иван Алексеевич Лихачев, — как организовать дело так, чтобы получать штамповки, поковки, различные агрегаты точно в срок от смежников или филиалов, включая их в ритм головного предприятия, верней, его главного конвейера.

До войны промышленность Советского Союза не могла еще обеспечить ритм. Но после войны все изменилось. Там, где выросли, поднялись из снега зимой 19'Н года дочерние предприятия Московского автомобильного завода, работали самостоятельные автомобильные заводы: в Миассе — Уральский автомобильный, в Шадринске — автоагрегатный, в Ульяновске — тоже автомобильный, в Челябинске — кузнечно-прессовый, а Московский автомобильный завод наращивал мощности за счет своих филиалов.

Задача, решение которой вызывало у Лихачева наибольшие опасения, о чем говорилось на партийных и партийно-хозяйственных активах, состояла в освоении молодежью, работавшей на конвейере, новых приемов и навыков труда.

Нужно было научиться работать на новых станках с такой же точностью и высокой производительностью, как работали на старых, и научиться этому «на ходу», «не останавливаясь».

Конечно, можно научиться «не останавливаясь» и на капиталистических предприятиях, но принцип этот социалистический.

Изобретательность самих рабочих — хозяев завода, помноженная на общую заинтересованность и энтузиазм, давала возможность бригадам создавать обычно задел к концу месяца на три-четыре дня, чтобы освободить время для освоения новых станков.

Лихачев приходил в цех рано утром, чтобы увидеть, как это происходит, как один станок за другим включается в поток, делая новые детали.

Это совершается так тихо и незаметно, что на заводе не все знают об этом.

Ворота открыты, сюда только что въехали два грузовика, груженные деревянной торцовой шашкой. Завод имеет свою небольшую фабрику, изготовляющую шашку.

Почти повсюду на заводе торцовые полы. Специальные машины стругают их так, что они блестят не хуже паркетных.

Шашки сгружают и тут же укладывают. В соседнем пролете они уже уложены, а девушка в голубом комбинезоне, техник-строитель, с большим белым треугольником в руке размечает пол, от которого еще пахнет смолой.

Она проводит линии, соответствующие размерам станка, и ставит номер.

Следующий пролет размечен, монтажники ставят там силовую установку.

В одном пролете станки ужо установлены. Нет, они еще не включены в технологическую линию, хотя проводка к ним смонтирована. Их только проверяют. Комиссия должна принять станки через час. Рабочие, которые работают на этих станках, сегодня выходные: так было раньше рассчитано. Завтра они придут в цех, начнут работать и давать продукцию на новом месте.

Остановить цех для того, чтобы провести всю эту работу по переезду, нельзя! Конвейер не может ждать деталей. Страна не может ждать автомобилей. Нельзя останавливаться ни на минуту.