Линии высоковольтных проводов

ГЛАВА 14

Под вечер Дрейзер с семьей отправился на какое-то светское мероприятие. Кейси тоже шла с ними, и Ларион предполагал, что останется предоставлен самому себе. Собственно, особых развлечений для праздношатающихся гостей здесь не было, так что он думал просто осмотреть территорию.

Однако, стоило ему расслабиться, как телефон пиликнул и, взглянув на экран, Ларион увидел сообщение от Доусона: "Будьте готовы".

Со вздохом Костен вернулся в номер и стал ждать.

Ни телевизора, ни ноутбука тут не было, а гитару ему взять никто, конечно же, не позволил, так что Ларион принял душ, привел в порядок собственное тело… Поколебался, одеваться ли снова, и в конце концов, вспомнив последние слова Дрейзера, решил надеть костюм.

Покончив с туалетом, он сел в кресло у окна и стал смотреть на парк. Иногда он и дома подолгу сидел так, глядя, как проносятся внизу машины. Далеко на горизонте из его квартиры была видна железная дорога, и поезда с их горящими теплым светом окнами навевали на него странную тоску — как будто там, в замкнутом пространстве вагонов, находился другой мир, в который ему попасть было не суждено.

Сейчас пространство за окном оставалось неподвижным. Только вдалеке, как и в городе, горели огни. Но Ларион вовсе не был уверен, что хочет оказаться там, на освещенной террасе, где сейчас собралось множество состоятельных людей. Потому он отвернулся и стал смотреть на пруд, а через какое-то время задремал.

Проснулся Ларион от того, что ощутил, как горячие сильные руки ползут по его плечам, сминая белый воротничок. Он сразу понял свою оплошность и вскинулся.

Прямо над ним нависло лицо Дрейзера.

Несколько мгновений они смотрели друг на друга. В серых глазах Джонатана застыло нечто незнакомое, но совсем не чужое. Предназначенное только Лариону.

А в следующую секунду Дрейзер обошел кресло и, подхватив Лариона за талию, рывком поднял на ноги.

Костен оказался плотно прижат к его сильному телу. Сердце пустилось вскачь, плоть мгновенно затвердела, стоило только губам Дрейзера мазнуть по его шее.

Ларион склонил голову вбок, подставляясь под новую ласку. Обвил Джона руками, напрочь забыв обо всяких предосторожностях, разрешениях и запретах.

Дрейзер прикусил кожу у самого уха Лариона, и тот застонал.

Рука Джонатана вклинилась между их телами и принялась быстрыми грубыми движениями расстегивать костюм. Ларион хотел было спросить, не зря ли он оделся, но все слова вылетели из головы, когда, покончив с застежками, Дрейзер опустился на колени и принялся покрывать поцелуями его грудь и живот.

Ларион на мгновение растерялся, а потом отдался на волю течения, уносящего его прочь. Коснулся висков Джона и провел пальцами вниз, к затылку, намереваясь исследовать короткий ежик волос.

Каково же было его удивление, когда вместо колючих кончиков руки нащупали небольшую шишечку, стянутую резинкой. Ларион не посмел ни повернуть Дрейзера лицом к себе, ни задать вопрос, а уже через мгновение тот убрал его ладони в сторону и плавно поднялся в полный рост.

— Разденься, — приказал он, отступая на шаг назад.

Снимать оставалось немного, и Лариона мало интересовала целостность одежды. Он позволил пиджаку и рубашке сползти на пол. Взялся за ремень брюк и отправил их следом. Пока он избавлялся от ботинок и носков, Дрейзер неторопливыми четкими рывками распускал галстук.

Джонатан не стал раздеваться до конца. Ему хватило терпения лишь расстегнуть пиджак и рубашку. Затем Ларион шагнул вперед, в невольном порыве прикасаясь к груди кончиками пальцев.

Дрейзер рвано выдохнул и накрыл его кисть своей ладонью, прижимая плотней. Ларион провел по его животу вниз. Шагнул еще ближе, когда понял, чего от него хотят, и, одной рукой скользнув под пиджак, придержал Дрейзера за поясницу, пока другая расстегивала ремень.

Все это время Джонатан пристально, почти испытующе смотрел на него, а едва Ларион справился со своей задачей и стал опускаться на колени, чтобы приступить к знакомому делу, подхватил его под мышки и толкнул на кровать.

Лариону не потребовалось много времени, чтобы сообразить, что происходит, но он все равно не поверил своим чувствам, когда тяжелое мощное тело Дрейзера накрыло его, придавило к матрасу. Костен только и успел развести колени. Руки снова нащупали спину Джонатана и принялись скользить по ней вверх-вниз судорожными изучающими движениями. В первый раз тот позволял трогать себя.

Без слов Дрейзер направил себя внутрь Лариона и вошел одним долгим толчком.

Костен задохнулся. Он готовился, но все равно не ожидал, что боль будет такой сильной.

Дрейзер не собирался его щадить. На мгновение Лариону показалось, что этой ночью Джон вообще ничего не соображал. С первого же движения он взял жесткий ритмичный темп, и от каждого толчка по телу Лариона разбегались волны боли и наслаждения.

В первые минуты он мог лишь судорожно цепляться за спину любовника и тонул в незнакомых ощущениях, которые заставляли дрожать пальцы. Все смешалось перед глазами, мысли напрочь выветрились из головы.

Он кончил первым, но Дрейзер продолжал свои мощные толчки. Пальцы его опустились на обмякший член Лариона, пытаясь заново вызвать желание. Тогда-то сознание Костена немного прояснилось, и, позволяя Дрейзеру дальше играть с собой, он улучил момент и снова вернулся к изучению его волос. Провел одной рукой по щеке, незаметно скользнул вдоль шеи и, нащупав тот самый узелок на затылке, рванул за него.

Длинные густые пряди темно-русых волос рассыпались по плечам Джона. Тот глухо застонал — то ли от ярости, то ли от наслаждения.

Прежде чем Джон успел разозлиться по-настоящему, Ларион притянул его к себе за затылок и поцеловал, глубоко проникая языком между губ любовника и нарушая последние запреты.

Не отрываясь от его губ, Дрейзер толкнулся в последний раз и с протяжным стоном обмяк.

Теперь, когда он больше не удерживал себя на руках, вес его тела основательно придавил Лариона, но тот лишь продолжил гладить любовника по спине — теперь уже поверх пиджака.

Дрейзер лежал, уткнувшись лицом Лариону в плечо.

Потом, наконец, собрался с силами, вышел из него и скатился вбок. Тут же прижал любовника спиной к своей груди и обнял.

Дрейзер все еще молчал, и Ларион тоже не решался первым нарушить тишину.

— Тебе не следовало этого знать, — наконец произнес Джон.

— Теперь я умру? — спросил Ларион, нащупывая ладонь Дрейзера у себя на груди и прижимая плотней. Ему было так хорошо, что, в принципе, он согласился бы и умереть.

Дрейзер снова замолк. Он не знал. Он просто не хотел подпускать этого случайного знакомого настолько близко, чтобы тот сумел его разгадать. Не хотел — и в то же время мучительно нуждался в этом.

Мысли о том, что он платит Лариону за то, чтобы тот проводил с ним время, еще пульсировали на краю сознания, но Дрейзеру никак не удавалось сосредоточиться на них. Он думал о том, как хорошо было в этом юном и гибком теле. Как это правильно — прижимать Лариона к груди сейчас. Как хочется раствориться в нем и полностью раскрыться, забыв про осторожность.

Ларион аккуратно развернулся в его руках и провел кончиками пальцев по прядям рассыпавшихся волос.

— Не вижу в этом ничего криминального, — задумчиво сказал он. Пальцы прижали волосы Дрейзера к его шее, забрались под них, изучая затылок.

Джон закрыл глаза и выгнулся, поддаваясь ласке.

Ларион потянулся к нему и снова накрыл губы поцелуем.

В этот раз Дрейзер быстро перехватил контроль.

— Я влюбился в тебя, Джон, — тихонько сказал Ларион, когда у него опять появилась возможность говорить. Дрейзер с удивлением посмотрел на него, и Ларион добавил: — Это правда. Я сам удивлен.

Дрейзер стиснул зубы и отвел взгляд.

Костен с отчаянием ощутил, что теряет контакт.

Джонатан в самом деле оставался неподвижен еще несколько мгновений, а потом высвободился из объятий и встал. Он молча заправил рубашку и начал застегивать пуговицы. Уже у самой двери, не оборачиваясь, произнес:

— Я скажу Доусону, чтобы доплатил… за энтузиазм.

А потом, не дожидаясь ответа, вышел в коридор.

Ларион лежал, глядя перед собой, и пытался понять — больно ему или нет.

По всему выходило, что нет. Он чувствовал себя покинутым и непонятым. Он хотел еще, потому что тело пылало, не насытившись угощением. Собственное бессилие, невозможность побежать за Дрейзером и выяснить, как все это понимать, сводили его с ума.

Он лежал неподвижно еще несколько минут, а потом заставил себя встать и направиться в душ.