Линии высоковольтных проводов

ГЛАВА 18

"Ну и подавись, сэр Дрейзер", — повторял Ларион самому себе остаток дня, чувствуя, как выходные стремительно теряют для него смысл.

Группа, в которой он играл, была по-прежнему не настолько крута, чтобы выпускать ее на сцену в пятницу и субботу. Если хватало денег, они сами в эти дни обычно ходили на концерт — отдохнуть и зарядиться впечатлениями. Однако в последние недели Ларион заметно выпал из общественной жизни и теперь сидел на кухне, не зная куда податься.

Он попытался найти себе занятие, но не придумал ничего лучше, чем забраться в телефон. Тут же попал на сообщение о поступлении денежных средств — от Дрейзера, само собой.

Лариону в один момент стало тошно, и он с размаху отшвырнул телефон. Обнял себя руками и замер так.

Он почти ничего не потратил из того, что Дрейзер ему дал. Сначала потому, что витал в облаках и сам не знал, чего бы хотел. Теперь потому, что не хотел ничего. На деньги, полученные от Дрейзера, было противно смотреть и Костен, возможно, отправил бы их назад — если бы только знал как.

Ларион уронил лицо на ладони и застонал.

"Все, — сказал он себе. — Все, больше он тебя не позовет. А если позовет… ты сам не пойдешь. Ты же этого хотел?"

Ларион прислушался к себе. Ни хрена он не хотел от слова вообще. И уж тем более не хотел торчать дома без Дрейзера все три следующих дня.

Вздохнув в последний раз, Ларион подобрал телефон и стал звонить Тому.

Проблемы на восточном фронте навалились неожиданно, и Дрейзер мог только скрипеть зубами. Застарелая конкуренция разгорелась с новой силой, и пришлось срочно менять планы и ехать на место решать проблему самостоятельно.

Дрейзер сжимал челюсти и злился, но на три долгих дня намеченная встреча напрочь вылетела у него из головы. Когда же Доусон спросил его: "Что делать с яхтой, сэр?" — стояло уже воскресенье. И хотя Дрейзер обещал себе послать всех и поговорить с Ларионом, расставить точки над "и" и объяснить, чего действительно хочет от него, были вещи, которые он отменить не мог. Кейси, например.

Дрейзер скрипел зубами и молчал.

— Перенеси, — сказал он наконец, — на следующие выходные. В пятницу вечером привези его в порт.

Доусон хотел заикнуться о том, что у Лариона в среду заканчивается контракт, но не решился произнести этого вслух. Тем более, что намерения мистера Дрейзера были достаточно ясны и он предпочитал, чтобы формальности улаживали без него.

Соревнования прошли хорошо. Потом Кейси отправилась праздновать успех в компании друзей. А Дрейзер стоял, смотрел ей вслед и чувствовал себя так, как будто на его горле сжимается мертвая хватка удавки.

Нечем было дышать. Сам воздух давил на него, заставляя идти вперед и вперед, по проложенной кем-то другим колее.

Все в этой жизни давно уже было решено за него, а ему оставалось в нужное время передвигать ноги в безумном танце, стараясь успеть до того, как загорится красная лампочка и ударит гонг.

Дрейзер чуть ослабил галстук и подумал, что это очень, очень хорошо, что он не поедет к Лариону прямо сейчас. Иначе он сорвался бы, как всегда, и поговорить им бы так и не удалось.

Он посмотрел на синее небо и золотистый круг солнца. Пронзительно яркие лучи заливали улицу города, и Дрейзер с удивлением обнаружил, что действительно здесь живет. Несмотря на все перелеты и все командировки, это место стало пристанью, от которой он не мог отплыть далеко.

Горло сдавило еще сильней. Он зажмурился, пытаясь прогнать неприятное чувство.

Затем открыл глаза, качнул головой и двинулся к машине.

Звонок от Доусона в этот раз раздался во вторник, и хотя Ларион помнил дату, все равно оказался не готов. Он какое-то время тупо таращился на телефон. Соблазн вообще не брать трубку был велик, но Ларион плохо представлял, какие последствия это будет иметь.

"Он же не пришлет за мной штурмовиков…" — палец осторожно подбирался к кнопке "отбой" и застывал. Ларион вовсе не был уверен, что нет.

— Алло, — наконец решившись, произнес он.

Кровь застучала в висках, когда в ответ прозвучал спокойный голос Доусона:

— Мистер Костен, мне нужно, чтобы вы подъехали через час и переподписали контракт.

Ларион молчал. Доусон, будучи умелым переговорщиком, ставил вопрос так, как будто согласие подразумевалось само собой. Лариону действительно было трудно произнести "нет" уже поэтому. А еще труднее потому, что он сам хотел, чтобы Дрейзер вызвал его еще раз. При мысли о руках Дрейзера снова начинали трястись коленки.

— Нет, — твердо сказал он.

В трубке воцарилась тишина.

— Мистер Костен, — угрожающе-ласково произнес Доусон после продолжительной паузы, — вы, возможно, хотели сказать, что не успеете добраться за час?

— Н-нет, — менее уверенно повторил Ларион.

Доусон помолчал.

— Мистер Костен, стоит ли мне говорить о том, сколь недальновидно ваше решение? Зная мистера Дрейзера, вы действительно хотите…

— Прекратите мне угрожать, — рявкнул Ларион, чувствуя, как страх стремительно сменяется гневом. — Если мистер Дрейзер чего-то хочет от меня — пусть приедет и скажет об этом сам. Я не хочу и не буду подписывать контракт. Пусть попробует подать на меня в суд за то, что я отказываюсь подставлять ему зад — мне давно уже нечего терять.

Закончив, Ларион дрожащим пальцем кликнул отбой и отшвырнул телефон. Коленки тряслись, ноги стали ватными. Он осел на пол и вместо того, чтобы завыть от наслаждения, тихонько заскулил. Обнял себя руками, изо всех сил стараясь не мечтать о том, чтобы это были руки Дрейзера. Стиснул зубы и замер так, ненавидя себя за минутную слабость, Доусона — за звонок, а Дрейзера за то, что тот вообще существует на земле.

Дрейзер узнал о случившемся в пятницу. Утром он долго выбирал галстук, потому что помимо очевидного статусного значения вдруг придумал этому предмету несколько иное применение.

"Если взять шелковый, — думал он, — это очень подойдет к его рукам".

Дрейзер представлял себе, как будет смотреться полоска синей ткани на белых запястьях Лариона. Как тот будет судорожно сжимать пальцы в бесполезной попытке ее развязать.

"Он никогда не сопротивлялся… — подумал Дрейзер и от этой мысли самого себя ощутил потерянным, как будто у него отняли то, что должно было служить ему опорой в его злости. — Но в этот раз я заставлю его вырываться. Я заставлю его умолять…"

— Доусон, яхта готова?

Доусон, стоявший с планшетом в десяти шагах от шефа, заледенел.

— Эм… Да… сэр.

Дрейзер молча кивнул. Он был выше того, чтобы высказывать похвалу. Джонатан уже собирался повернуться и направиться к двери, когда его догнал смущенный полушепот Доусона.

— Вынужден вам сообщить сэр, что срок контракта истек…

Джонатан нахмурился, не понимая до конца, о каком контракте идет речь, но чувствуя, что за Доусоном какой-то косяк.

— Так продли его, — обернувшись через плечо, бросил он.

Доусон кашлянул.

— Видите ли… сэр… — Доусон инстинктивно отступил на шаг назад под прицелом пристального взгляда карих глаз. — Наш… партнер… Костен… отказался его продлевать.

— Костен… — в недоумении повторил Дрейзер, пытаясь вспомнить, с кем по фамилии Костен мог подписывать контракт и кто решил так не вовремя подложить ему свинью.

— Ларион Костен, сэр, — подсказал Доусон совсем тихо.

Дрейзер неподвижным взглядом смотрел на секретаря. До него, наконец, дошло.

— Как… отказался продлевать?.. — растерянно повторил он.

— Категорически, сэр… Я уже ищу кого-то, кто сможет его заменить, — торопливо добавил Доусон.

Взгляд Дрейзера ни на градус не потеплел.

— Предложите ему больше денег, — коротко бросил он. — Я сам отправлю ему аванс.

Дрейзер метнулся к столу, намереваясь выписать чек.

— Он не берет трубку, сэр.

— Пошлите к нему… пошлите к нему людей… — уже заканчивая фразу, Дрейзер бессильно осел на стул. Его стремительно затягивало в туннель, из которого на него шесть лет назад смотрели серые глаза. Глаза, которые он ненавидел так же сильно, как и любил.

— Хорошо, сэр, — с облегчением согласился Доусон и занес палец над планшетом, приготовившись записывать. — Хотите, чтобы его связали и привезли к вам на яхту?

— Связали и привезли на яхту… — растерянно повторил Дрейзер, — чтобы его обнаженное тело извивалось под полной луной…

— Хорошо, сэр…

Доусон поклонился и чувствуя, что шеф все еще не в себе, торопливо ретировался за дверь.

Дрейзер остался сидеть. Он не слышал собственного голоса за шумом крови в ушах и не помнил сказанных слов.

Лицо Лестера расплывалось перед его глазами.

"Ты не стоишь тех денег, которые пытаешься мне впихнуть".

Смех. Звонкий и яростный смех.

— Я ненавижу тебя, — прошептал Дрейзер. — Ненавижу и когда-нибудь перестану любить… Тогда я тебя убью. А пока…

Он качнул головой, разгоняя охвативший мысли туман, и направился к двери.

Ларион спал. Он с самого утра пятницы не мог успокоиться и заставить себя не думать о том, чего не надо ждать.

Вообще-то, ждать он начал еще в среду — как идиот, с утра до вечера думал о том, что Дрейзер придет и сам постучится в его дверь.

"Ага, вместе с женой", — пытался он посмеяться над собой, но без особого успеха. Хотелось не смеяться, а стонать.

"Ненавижу тебя, — стал он думать в четверг. — Ты не имел права втягивать меня в…" Во что, Ларион не знал, зато, откровенно говоря, отлично понимал, что Дрейзер ни в чем не нарушал его права. Все, что Ларион сделал, он сделал, потому что хотел этого сам.

В пятницу поняв, что справиться с собой не может, Ларион уже в половине второго дня отправился за пивом. Вернувшись домой, сгрузил упаковку в холодильник и стал пить, по одной доставая бутылки, и уже через полчаса отправляя их в мусорное ведро.

Ларион не заметил, когда уснул. Он вообще понял, что спал, только потому, что услышал звонок в дверь. Звонок надрывался, видимо, уже довольно долго, потому что теперь создавалось ощущение, что кто-то просто лег на него и ждет, пока Ларион откроет дверь.

Костен икнул и встал. Ему было вообще все равно, кто пришел. Он твердо решил, что если это будет мужчина, то без разговоров врежет ему по лицу.

По мере того, как Ларион приближался к двери, ему все больше не терпелось осуществить свой план, так что под конец вертушка замка все время выскальзывала из торопливых и непослушных пальцев.

Дверь открылась, и Ларион замер, поняв, что бить все-таки будет не он. Бить, видимо, будут его.