Лионель Линкольн, или Осада Бостона

Глава XV

Ліонель провелъ ночь въ тяжеломъ снѣ, наполненномъ фантастическими видѣніями. Когда онъ проснулся, въ спальню уже врывался утренній воздухъ чрезъ неплотно занавѣшенныя окна, и первые лучи уже золотили верхи городскихъ колоколенъ. Ліонель всталъ съ постели, все еще находясь подъ вліяніемъ видѣнныхъ сновъ, и сталъ ходить по комнатѣ изъ угла въ уголъ, чтобы все это съ себя стряхнугь. Вдругъ до его слуха донесся какой-то протяжный и глухой гулъ. Ухо военнаго не могло ошибиться: Ліонель сразу же узналъ знакомый гулъ артиллерійскихъ орудій.

— A мнѣ все снилась буря и удары грома! — сказалъ онъ про себя. — Такъ вотъ это какой громъ! Я, значитъ, грезилъ только наполовину! Сонъ почти въ руку оказывается!

Онъ отворилъ окно и сталъ глядѣть кругомъ. Что это могло быть? Гэджъ еще не поіучилъ всѣхъ ожидаемыхъ подкрѣпленій, а безъ нихъ онъ не сталъ бы предпринимать ничего рѣпгательнаго. Неужели мятежники начали наступленіе? Но вѣдь у нихъ далеко еще не все готово и не все организовано. изъ окна онъ спросилъ трехъ или четырехъ прохожихъ, что такое случилось, но тѣ только взглянули на окно испуганнымъ взглядомъ и прошли мимо, не отвѣчая. Тогда онъ одѣлся и вышелъ на улицу самъ. Мимо дома какъ разъ бѣжалъ полуодѣтый артиллеристъ, на-бѣгу застегиваясь одной рукой, а въ другой держа нѣкоторые атрибуты своего спеціальнаго рода оружія.

— По какому случаю стрѣляютъ изъ орудій, унтеръ-офицеръ? — спросидъ Ліонель. — И куда это вы бѣжите съ фитилемъ въ рукѣ?

— Мятежники наступаютъ, ваше высокоблагородіе, — не останавливаясь, а только повернувъ голову, крикнулъ солдатъ. — Бѣгу къ своему орудію.

— Мятежники? Чего же намъ ихъ бояться на нашей позиціи? — проговорилъ про себя Ліонель, когда солдатъ уже убѣжалъ. — Этотъ солдатъ, должно быть, проспалъ, опоздалъ, боится наказанія и вотъ болтаетъ, что первое въ голову пришло.

Ліонель отправилса на Биконъ-Гилль вмѣстѣ съ другими зрителями, которыхъ тоже разбудила и переполошила пушечная пальба. Ліонель смотрѣлъ съ холма и долго не могъ понять, откуда стрѣляютъ. Онъ видѣлъ только дымъ, окутывавшій бухту, и стоявшіе въ ней корабли. Съ кораблей отвѣчали на выстрѣлы.

Но вотъ дѣло объяснилось. Взглядъ зрителей остановился на Бридсъ-Гилльскомъ холмѣ. Тамъ оказался выстроеннымъ за ночь земляной редутъ, господствовавшій надъ всѣмъ бостонскимъ портомъ и надъ частью города. Ліонель сразу понялъ, что приближается кризисъ. Вмѣстѣ съ тѣмъ онъ догадался, что слышанный имъ вчера ночью съ Коппсъ-Гилльскаго холма шумъ производили американцы, строившіе на сосѣднемъ холмѣ редутъ. Догадался онъ и о томъ, что Джобъ зналъ еще вчера обо всемъ и обманывалъ Ліонеля, отвлекая его вниманіе, когда они были съ нимъ вмѣстѣ на Коппсъ-Гиллѣ.

Ліонель поспѣшно вернулся къ себѣ домой, заперся въ своей комнаткѣ и нѣсколько часовъ провелъ въ писаніи писемъ. Одно письмо онъ рвалъ и переписывалъ вновь разъ шесть, наконецъ, съ рѣшимостью запечаталъ его своей печатью, надписалъ адресъ и поручилъ Меритону разнести всѣ письма по адресамъ. Послѣ того онъ закусилъ на скорую руку, взялъ шляпу и пошелъ въ центръ города.

По мостовой съ грохотомъ катилась арталлерія съ офицерами впереди каждаго орудія. По улицамъ скакали адъютанты, мчались во всѣ сгороны курьеры, шли офицеры, спѣшившіе изъ квартиръ къ своимъ частямъ. По временамъ играла музыка, и по узкимъ улицамъ проходили отдѣльныя части войскъ.

Когда проходили гренадеры, Ліонель остановился на поворотѣ улицы, залюбовавшись ихъ великолѣпной выправкой и идеально-правильнымъ шагомъ. Впереди одной изъ ротъ шелъ Мэкъ-Фюзъ, котораго Ліонель сразу узналъ по его колоссальному росту и сложенію. Недалеко отъ ирландца шелъ Джобъ Прэй, стараясь идти въ ногу съ солдатами и глазѣя на нихъ съ глупѣйшимъ восторгомъ. Видимо, на него сильнѣйшимъ образомъ дѣйствовала военная музыка, игравшая увлекательные, бодрящіе марши. За этимъ батальономъ шелъ другой, въ которомъ Ліонель узналъ людей своего полка. Передъ однимъ взводомъ шелъ Польвартъ. Увидавъ своего друга, онъ весело крикнулъ ему:

— Слава Богу, Ліонель! Идемъ, наконецъ, драться, а не бѣгать ищеіками!

Тутъ заиграла музыка, и Ліонель не успѣлъ ничего отвѣтить. Но встрѣча съ товарищами возбудила его, и онъ сейчасъ же отправился къ главнокомандующему.

Въ дверяхъ общественнаго дома Массачусетской провинціи толпились офицеры. Одни входили, другіе выходили съ озабоченнымъ видомъ. О Линкольнѣ доложили не въ очередь, и адъютантъ сейчасъ же повелъ его къ главнокомандующему, возбуждая ропотъ другихъ офицеровъ, пришедшихъ раньше и уже давно дожидавшихся.

Въ залѣ, наполненной офицерами высшаго ранга, стоялъ Гэджъ, одѣтый до крайносги просто. Увидавъ Ліонеля, онъ сейчасъ же съ обычной своей простотой и непритязательностью пошелъ къ нему навстрѣчу.

— Чѣмъ я могу служить маіору Линкольну? — сказажъ онъ, ласково беря молодого офицера за руку.

— Сейчасъ прошелъ мимо меня полкъ Вольфа, и я осмѣлился явиться къ вашему превосходительству за приказаніемъ: не слѣдуетъ ли маіору этого полка присоединиться къ своимъ товарищамъ?

Генералъ подумалъ съ минуту и отвѣтилъ съ благосклонной улыбкой:

— Предстоитъ незначительное аванпостное дѣло. Оно скоро кончится. Я и такъ уже разрѣшилъ очень большому числу молодыхъ людей принять въ немъ участіе. Многіе изъ нихъ могутъ быть убиты, и тогда занятіе какого-то тамъ несчастнаго редута обойдется намъ черезчуръ ужь дорого.

— Позволю оебѣ замѣтить, что я мѣстный уроженецъ и что мнѣ слѣдуетъ подавать примѣръ другимъ.

— Лояльный элемежтъ здѣшней провинціи представленъ въ войскахъ въ достаточномъ количѣствѣ, такъ что вами я могу и не рисковать. Мои совѣтъ уже назначилъ, какимъ офицерамъ идти въ дѣло, и мнѣ очень жаль, что въ этомъ спискѣ нѣтъ имени маіора Линкольна, такъ какъ ему, повидимому, это очень бы хотѣлось; но я не могу безъ особенной надобности подвергать опасности его драгоцѣнную жизнь.

Ліонель почтительно поклонился, поговорилъ еще немного съ генераломъ и собрался уже уходить, какъ вдругъ къ нему подошелъ другой генералъ, улыбаясь его разочарованному виду, фамильярно и развязно подхватилъ его подъ руку и повелъ изъ залы.

— Намъ съ вами сегодня одна участь, Линкольнъ, — сказалъ молодой генералъ, когда они вышли въ переднюю:- ни я, ни вы не назначены въ бой. Командовать будетъ Гоу. Впрочемъ, дѣло предстоитъ неинтересное. Отправимтесь съ вами на Коппсъ-Гилль и будемте тамъ хоть простыми зрителями сего комическаго «дѣйства», коль скоро намъ не позволяютъ быть его участниками.

— Извините меня, генералъ Бергойнъ, — отвѣчалъ Линкольнь, — но, по моему, вы напрасно такъ легко смотрите на предстоящее дѣло. Я вашего взгляда безусловно не раздѣляю. Оно гораздо серьезнѣе, чѣмъ вы думаете.

— Ахъ, я и забылъ, что вы были съ Перси на Лексингстонской охотѣ. Ну, не комическое, скажемъ, трагическое «дѣйство», если вамъ такъ больше нравится. A мнѣ, Линкольнъ, по правдѣ сказать, ужъ и надоѣло торчать въ Бостонѣ и видѣть однѣ эти узкія, извилистыя улицы, эти сумрачные дома. Хочется въ пустынныя равнины… A вотъ и Клинтонъ къ намъ подходитъ. Мы и его возьмемъ съ собой на Коппсъ-Гилль и будемъ всѣ вмѣстѣ учиться у милѣйшаго Гоу, какъ нужно маневрировать.

Къ нимъ подошелъ военный среднихъ лѣтъ. Онъ не былъ такъ ловокъ и развязанъ, какъ Бергойнъ, но имѣлъ видъ воинственньй и серьезный, въ прямую противоположность съ добродушной, миролюбивой наружностью Гэджа. Всѣ трое вмѣстѣ вышли изъ дома губернатора и отправились на Коппсъ-Гилль.

На улицѣ Бергойнъ выпустилъ руку Ліонеля и содидно пошелъ рядомъ съ другимъ генераломъ. Ліонель съ удовольствіемъ воспользовался возможностью отстать немного отъ своихъ начальниковъ и сталъ приглядываться къ настроенію бостонцевъ. Изъ всѣхъ оконъ смотрѣли блѣдныя, встревоженныя лица женщинъ. Зрители посмѣлѣе и полюбопытнѣе усѣяли крыши домовъ и колокольни церквей. Барабанный бой умолкъ, но со стороны моря временами слышны были рѣзкіе звуки рожковъ, означавшіе, что войска переправляются на другой полуостровъ. Все это, впрочемъ, покрывалось грохотомъ артиллеріи, съ утра не перестававшей палить.

Нижняя часть города оказалась покинутою жителями. Убѣгали такъ поспѣшно, что у домовъ остались отворенными двери и окна. Это запустѣніе произвело все-таки нѣкоторое впечатлѣніе на обоихъ гевераловъ. Они ускорили шагъ и скоро вмѣстѣ съ Ліонелемъ пришли на Коппсъ-Гилль.

Передъ ними развернулась вся панорама. Почти какъ разъ напротивъ находилось селеніе Чарльстоунъ, покинутое всѣми жителями. На юго0востокѣ полуострова уже собрались солдаты въ красныхъ мундирахъ. Оружіе ихъ ярко блестѣло на солнцѣ. За селеніемъ возвышался холмъ, на которомъ былъ построенъ американскій редутъ.

Надъ ужасающе-безмолвнымъ Бостономъ возвышался холмъ Биконъ-Гилль, точно отромная пирамида; вершина его была усѣяна тысячами людей, смотрѣвшихъ на роковое мѣсто; другіе зрители взобрались на мачты и реи кораблеи, на карнизы, на купола и колокольни, иногда даже съ опасностью для жизни. Военныя суда продвинудись далеко впередъ по узкимъ рукавамъ, образующимъ полуостровъ, и не переставая обстрѣливали узкую полосу земли, представлявшую единственный путь сообщенія между храбрыми американцами, занимавшими холмъ, и ихъ далекими согражданами на материкѣ. Войска въ красныхъ мунднрахъ высаживались, отрядъ за отрядомъ, на равнину, а съ Коппсъ-Гилля и съ кораблей на американскій редутъ сыпались тучи черныхъ дымящихся бомбъ. Эти бомбы взлетали надъ холмомъ и, казалось, не сразу падали на него, а сначала какъ будто выбирали себѣ мѣсто, гдѣ упасть.

Но неустрашимые поселяне все утро держались на занятой позиціи не только не думали уходить, но спѣшно доканчивали земляныя работы по укрѣпленію редута. Какъ ни въ чемъ ни бывало трудились поселяне подъ оглушительной канонадой. Не зная никакихъ блестящихъ мундировъ, никакихъ нашивокъ, петличекъ и украшеній, одѣтые въ свои обычные простые и грубые костюмы, они держались непоколебимо на своемъ посту, не имѣя другого оружія, кромѣ случайно оказавшагося у каждаго въ домѣ и снятаго со стѣны своей фермы. Впослѣдствіи узналось, что у нихъ въ это время даже и пищи почти не было, и что они, въ довершеніе всего, съ самаго начала терпѣли недоѣданіе, если не полный голодъ.

Наступилъ рѣшающій моментъ. Подъѣхали къ берегу лодки съ остальными войсками. Офицеры перебѣгали отъ полка къ полку, передавая приказанія начальства. Началось общее движеніе англійскихъ батальоновъ. Въ это время на Бенкеръ-Гиллѣ появился американскій отрядъ и, несмотря на артиллерійскій обстрѣлъ, прошелъ по полуострову, занявъ позицію на лугу слѣва отъ редута. За этимъ отрядомъ прошло еще нѣсколько другихъ. Тотда англійскій генералъ отдалъ приказъ своимъ войскамъ готовиться къ атакѣ по всей линіи.