Литературная Газета 6417 ( № 22 2013)

Зеркальный портрет деградации

Самая ожидаемая премьера в обновлённом Театре имени Ермоловой "Портрет Дориана Грея" бесконечно откладывалась и переносилась, подогревая таким образом интерес публики к самому эстетскому произведению Оскара Уайльда, где красота возведена в абсолют, и выше её ничего нет. Ну а если учесть, что в спектакле играет Олег Меньшиков, осваивающий новую роль худрука, то поток зрителей будет как к мавзолею, который в двух шагах от театра.

За вкусы тех, кто жаждет высокого и чистого, я ручаться не могу, но в данном случае этим людям придётся пересмотреть свои взгляды на прекрасное, ибо параметры прекрасного, по мнению режиссёра Александра Созонова, за последнее время претерпели большие изменения, и то, что раньше считалось уродливым, непристойным, сегодня возведено в модный абсолют. Хотя по этому вопросу можно и поспорить с ним, ведь те же международные подиумы придерживаются одних стандартов, где по-прежнему ценятся осиные талии, ноги от ушей, красивые мордашки. В одном он прав: наши актёры разучились играть светское общество, графы и князья давно в России истреблены, а их потомки перебрались в Париж, поэтому не надо было напрягаться и создавать картонных лордов, уж лучше изобразить наших эстетствующих маргиналов, сливающихся с рыночной толпой Черкизона. И рисовать портрет красавца Дориана в традиционной манере «передвижников», которых продают за миллионы долларов за рубежом, тоже не надо, - лучше с помощью светящих красок сконструировать что-то невнятное, к примеру, абрис лунного существа, а там воображение зрителей пусть подсказывает, насколько прекрасен сам оригинал.

Потому что наделавший много шума в гостиных Оскара Уайльда Дориан Грей у ермоловцев отнюдь не красавец. Более того, режиссёр с художниками как бы специально изуродовали Сергея Кемпо, вписав в молодёжную тусовку с модным прикидом в виде спущенных джинсов, отчего ноги кажутся короткими, в вязаной шапке, натянутой до бровей, и, конечно, в рваных кроссовках. Тогда непонятно, почему лорд Генри в исполнении Олега Меньшикова пытается отбить молодого человека у художника, влюблённого в стройного юношу и не знающего, как закончить магический портрет? Такому бы мальчишке только на скейтборде кататься, тискать девчонок в подъезде и баловаться «травкой», а не влюбляться в молоденькую актрису, играющую Джульетту, рассуждать о Шекспире и ловить каждое умное слово концептуалиста Генри...

Олег Меньшиков переиграл множество разноплановых ролей, но такой у него ещё не было, точнее он не выступал в роли дирижёра чужой судьбы, эдакого чёрного мага, презирающего толпу и с холодным сердцем наблюдающего, как наивный юноша превращается в монстра. Казалось бы, эта тема могла стать лейтмотивом всего спектакля, поскольку циничное поколение не может родить романтиков, а красота уже не может защищать себя, ведь она тоже продаётся. Но, увы, этого не произошло, слабо пробивающаяся мысль тонула в механических инновациях спектакля.

Если раньше элементы перформанса служили выражению художественного замысла режиссёра, то теперь инсталляции напрочь затмили артистов, лицедеи превратились не просто в говорящие знаки, а стали их обслуживающим персоналом. Именно это направление в современном театре, как ни странно, считается самым продуктивным и интересным. Я уже не говорю о том, что киноэкраны заменили живое действие на сцене, будто мы решили похоронить все наши прежние достижения в области психологического перевоплощения. Впрочем, о чём это я?.. Ведь замусорить сцену разными предметами в виде спортивной беговой дорожки, металлической рамки для прохода неблагонадёжных граждан – раз плюнуть. Тут большой фантазии не надо, можно также заставить Дориана бежать по дорожке, никуда не двигаясь, и вот вам символ остановившегося времени. Пропускать безликую массу, среди которой попадаются известные актёры, через металлоискатель, и видеть в этом двойной смысл. К сожалению, доступный только режиссёру, оставляя за зрителем главное преимущество – ориентироваться в пространстве, одновременно наблюдая, что происходит на первом плане и какие картинки мелькают на экране. Тут уж не до перевоплощения, дай бог вовремя текст сказать, послать его в зал с помощью мини-микрофонов. Почему, зачем? Непонятно. Неужели и сюда прокралась эстрада с её спасительными штучками и недоверием к поставленным голосам драматических артистов? Всё возможно. В конце представления я уже как-то смирилась с убойной силой технических приспособлений, оглушённая «мегатонным» драйвом. И только один вопрос продолжал мучить меня: ну зачем для этого артхаусного эксперимента избрали философский роман «Портрет Дориана Грея», сделали свою инсценировку, а потом всё самое ценное выбросили на свалку и даже на афише не написали: по мотивам Оскара Уайльда.