Лос Анжелес Таймс

ГЛАВА 48

Майкл почти что закончил завтракать на террасе с видом на Тихий океан, когда из дома для гостей появился Томми. На нем были пижама и шелковый халат.

— Доброе утро, Винни, — поздоровался он.

— С добрым утром, Томми.

Появился буфетчик, и Томми заказал завтрак. Когда буфетчик удалился, Майкл положил ладонь на руку друга.

— Мне нужна твоя помощь.

— Нет вопросов. В любое время. Что тебе нужно?

— Две вещи. Мне нужно алиби на то время, когда я вчера вернулся домой примерно около полуночи и до пол третьего утра. Как насчет того, что вы с Шейлой пришли домой, скажем, в двенадцать тридцать, и мы общались до двух тридцати, а после разошлись по своим спальням.

Томми покачал головой. — Не стоит ввязывать в это меня. Копам достаточно услышать мое имя, и ты у них в руках. Он задумался на минуту. — Так будет лучше. Твоими гостями были Шейла Смит и Дон Тэннер из Нью-Йорка. А все остальное произошло, так как ты сказал.

— Кто такой Дон Тэннер?

— Нормальный мужик, каким его и считают копы. Работает на меня в легальном бизнесе. Не волнуйся, он подыграет.

— Хорошо. Меня это устраивает.

— Что еще?

— Можешь передать сообщение Винфелду из банка Кенсингтон Траст, но так, чтобы об этом не прознали ребята из ФБР?

— Могу. Что надо передать?

— Передай ему следующее. Я положил на счет три четверти миллиона два года назад, а потом забрал их в апреле этого года. Попроси его снять все, что у меня накопилось от «уличных» инвестиций и перевести по телеграфу в его отделение на Каймановых островах.

— Считай, что это уже сделано. Да, кстати, Винни, вчера я говорил тебе кое-что насчет наших дел с японцами?

— Было дело.

— Все сводится к одному: как ты отнесся бы к идее возглавить главную студию?

— Центурион?

— Да, именно ее.

— Томми, это очень занятная мысль.

— Ну, вот что, ты именно тот, кого я имел в виду. С Академической наградой за пазухой и с твоими способностями снижать издержки по кинопроизводству я могу смело рекомендовать тебя японцам.

— Ну, а как насчет контрольного пакета акций в руках у Лео?

— Дело обстоит следующим образом: лично Голдмэн владеет менее, чем десятью процентами акций. Ключевая фигура — его жена. Она — наследница. Ее покойный отец владел практически всем и незадолго до смерти все перевел на ее имя. Ее доля составляет сорок пять процентов от пакета акций Центурион.

— Согласен, но его контролирует Лео.

— Вот в том-то и штука, что имеются три доверенных лица, осуществляющих контроль за пакетом акций миссис Голдмэн. Они назначают представителя, который заседает в совете директоров и обладает правом голоса. Сама миссис Голдмэн обладает решающим голосом. Поэтому Лео Голдмэн является ее полномочным представителем.

Майкл кивнул. — Продолжай!

— Человека, который является главным уполномоченным, зовут Норман Гелдолф. Он — глава инвестиционного банка и когда-то был другом отца миссис Голдмэн. И, самое главное, он в некоторой степени завязан с нами.

— Каким образом?

— Не имеет значения. Все вполне легально. Гелдолф — целиком законопослушный человек. Дело в том, что мы вложили много денег в его банк, и, таким образом, у нас имеется рычаг влияния, и, если я сумею доказать ему, что капитал миссис Голдмэн принесет ему больше выгоды от перехода студии в другие руки, тогда, считай, что Центурион у нас в кармане.

— Но разве он не прислушается к мнению Аманды Голдмэн? Разве он не посчитается с ее интересами?

— Вот в этом-то и загвоздка. Она должна прозреть и увидеть мир в нужном нам свете. Томми улыбнулся и развел руками.

— Майкл моргнул. — Ты хочешь сказать, что я должен уговорить Аманду голосовать против Лео?

— Это могло бы здорово нам помочь.

Майкл покачал головой. — Слушай, Томми, кажется, ты пытаешься добиться невозможного.

— Невозможного? И это с твоим-то талантом в отношении женщин. Господи, Винни, с твоими способностями обольщать дам, я бы крайне удивился, если бы ты уже не задурил ей мозги.

— Это не имеет к делу никакого отношения, — быстро проговорил Майкл. — А известно ли тебе, что совет директоров на стороне Лео? Это прочная корпорация. И если траст владеет сорока пятью процентами пакета, значит, Лео вместе с остальными членами совета контролирует большую часть, и Лео лично отбирал каждого из них.

— Позволь мне позаботиться об этом, — заметил Томми. — Твоя задача — перетянуть на нашу сторону Аманду и начать вызывать сомнения окружающих, в верном ли направлении ведет их Лео. Пусть небольшие сомнения. Если тебе удастся завоевать ее доверие, то, если до этого уж дойдет, мы сместим Лео Голдмэна с его поста, и тогда главной фигурой в игре окажешься ты сам.

Майкл пристально посмотрел на друга. — Постой, постой. Лео Голдмэн принял во мне самое большое участие. И я не собираюсь залить его ноги цементом, чтобы ты утопил его в Тихом океане.

— Полегче, парень, — ответил Томми. — До этого никогда не дойдет. Но ты должен кое-что помнить. Лео Голдмэн — еврей. Он не наш человек, он — сам по себе. И единственная причина, почему он так приблизил тебя, это то, что он прекрасно знает, что ты зарабатываешь ему деньги. Люди этой породы похожи на нас. Они заботятся только о своем. Что тут поделаешь, это — человеческая натура.

— Я не хочу, чтобы с Лео что-нибудь случилось.

— В таком случае, просвети его.

Майкл опустил на стол чашку кофе. — Мне надо ехать в офис. Я жду звонка от федералов.

— Да?

— Думаю, что-то в связи с банком.

— Тогда скажи им, что тебя послал туда Дон Тэннер, поскольку компания, в которой он работает, имеет с банком легальный бизнес. Он приехал в город на церемонию академических наград.

— Расскажи мне о нем подробней, на случай, если меня спросят.

— Он — корпоративный консультант компании по дистрибуции фильмов, компании, о которой ты лично ничего не знаешь, но можешь рассказать агентам, как вы познакомились. Он взял со стола блокнот и ручку и написал адрес Тэннера и номер его телефона в Лос Анжелесе.

— Мы увидимся сегодня вечером?

Томми отрицательно мотнул головой. — Нет, у меня была запланирована только одна ночевка. Я должен утром заняться делами. Мы улетаем самолетом в полдень.

Мужчины поднялись и обнялись на прощание.