Луна с неба

Глава 16

После долгого дня и большой драки мы сидели за обеденным столом и пили горячий шоколад. Думаю, Айс пытался сделать вид, что с нами не разговаривает. Время от времени он бросал на нас укоризненные взгляды, качал головой и снова принимался за шоколад. Честно говоря, мне было довольно неуютно.

— Как ваша рука? — спросил я.

— Нормально.

— А как челюсть? — спросила Крыса.

— Нормально.

Крыса посмотрела на меня, а потом снова на Айса:

— А тебе понравилось с ними драться?

Айс ответил ей мрачным взглядом:

— Нет, не понравилось!

— Они были такие злобные и опасные, — пролепетала Крыса и отпила шоколада, глядя на Айса поверх чашки. — Тебе точно-точно не понравилось? Потому что со стороны выглядело так, будто очень даже.

Айс очень хотел удержать улыбку, но не смог.

— А ты совсем не испугался, Айс. Повел себя так классно. Я знала, что ты храбрый. И это был хороший бой, правда же? Ты так здорово уложил двоих одним ударом! Это моя любимая часть!

Айс рассмеялся:

— У тебя уже есть любимая часть?

— Конечно! Жаль, что никто не снял этого на видео. Можно было бы смотреть снова и снова.

— А друзья к вам приходят? — спросил я.

— Приходят, когда Миа устраивает вечеринку. Но я не люблю гостей.

— А почему?

— Потому что те, кто приходят в мой дом, всегда чего-то от меня требуют.

— Мы от тебя ничего не требуем, — сказал Крыса.

— Это потому, что вы настоящие друзья. Но бывает, люди только притворяются друзьями. Я столько раз выручал этих так называемых друзей, что уже и счет потерял. Они уверены, что я обязан им во всем помогать. А если отказаться выполнять их просьбу, они вопят: «Предатель!» — и бегут к журналистам плести про меня всякую чепуху. Ей-богу, я уже не знаю, кто мне друг, а кто враг!

Тут мордочка Крысы приняла серьезное выражение.

— Айс, хочешь, я расскажу тебе индейскую легенду про медведя и вендиго?

Только этого Айсу и не хватало! Он и так ошарашен, а Крыса своими легендами собирается ошарашить его еще больше.

— Что за вендиго?

— Так вот слушай, Айс. Вендиго — это чудовище. Говорят, что в вендиго превращается тот, кто заблудился в снегах, озверел и стал каннибалом. Вендиго вырастают огромные, как дом, глаза у них делаются кроваво-красные, а пальцы становятся когтями. — Крыса скрючила пальцы, чтобы показать, как это выглядит. — Они жить не могут без человечины, а больше всего любят пожирать маленьких детей, потому что у них нежное мясо. Как-то вендиго повадился ходить в индейскую деревню. Одной ночью он напал и уволок сразу пятерых детей. Наутро индейцы собрали пожитки и ушли куда глаза глядят. Вендиго остался без любимой еды и в ярости стал убивать зверей в лесу. Некоторых он пожирал, а с некоторыми расправлялся, просто чтобы утолить свою жажду крови. Он ломал рога оленям, давил белочек и сдирал мех с живых кроликов. Вендиго вообще очень злобные и жестокие. В отчаянии звери пошли к огромному медведю гризли. «Ты спасешь нас, о великий медведь гризли?» — взмолился пушистый кролик. «Нам так нужна твоя помощь!» — вторил ему бобер. «Вендиго давно не ел человечьего мяса и вымещает свой гнев на нас!» — сказала белочка. «Если ты убьешь вендиго, мы будем твоими друзьями на всю жизнь!» — пообещала сова, и остальные звери закивали. «Да-да, на всю жизнь», — говорили они. И медведь гризли решил им помочь. На другой день вместе с прочими зверями он спустился с горы на бой с вендиго. Они вышли на поляну попить воды из ручья и тут услышали рев. Над вершинами деревьев показалась голова вендиго. Все звери в страхе попрятались. «Удачи тебе, медведь гризли!» — прокричали они, убегая кто куда. Вендиго испустил чудовищный вопль и набросился на медведя гризли. Но медведь не отступил, хотя вендиго вцепился ему в загривок и метил когтями прямо в глаза. Потом он схватил медведя за горло и стал душить! И вдруг медведь перебросил его через плечо и вырвал ему глотку острыми зубами. Кровь полилась в ручей. Вендиго был мертв. Лесные звери собрались над его трупом, радовались и благодарили медведя гризли за свое избавление. «Мы будем твоими друзьями на всю жизнь», — повторяли они. Но медведь гризли не радовался, он страдал от жестокой раны, которую получил в бою. «Я ранен, — сказал он зверям. — Я не смогу добывать себе пропитание. Станете ли вы кормить меня?» — «Конечно!» — воскликнули звери. Но поздно ночью они собрались в лесу и стали совещаться. «Мы и сами могли бы убить этого вендиго, — говорили они. — Обошлись бы и без треклятого медведя. А теперь он хочет, чтобы мы его кормили! Пусть сам ищет себе еду. Нам и без него забот хватает». И до конца лета медведь гризли голодал. Потом пришла зима, и он впал в спячку, а когда проснулся весной, его рана зажила. Он съел много лосося и набрался сил. Однажды он купался в реке и вдруг увидел бегущих к нему зверей. «Спаси нас! В наш лес пришел другой вендиго, и он так ужасен!» — умоляли они. «Помоги нам!» — просил бобер. «Помоги нам!» — вторили ему пушистые кролики. «Мы будем твоими друзьями на всю жизнь!» — обещала сова.

Айс выпрямился:

— И что же ответил медведь гризли?

— Он ответил: «Валите отсюда на пип! Валите, пока я на пип не вышиб ваши злопипучие мозги!» Вот что он ответил, Айс! А знаешь, какая мораль у этой истории?

Но Айс уже не слушал ее, он хохотал во все горло.

— Какой смысл слушать легенду, если тебе не интересна ее мораль? — строго сказала Крыса.

Айс попытался взять себя в руки:

— Извини, Мари-Клэр. Я думаю, что мораль этой легенды мне уже понятна.

— Я тебя рассмешила. Теперь ты должен сделать кое-что для меня.

— Что?

— Спой мне песенку.

Айс снова захохотал:

— Ох, наверное, Миа права! Нам надо завести детей!

Крыса уставилась на него фирменным взглядом жуткенькой девочки из фильма ужасов.

Айс перестал смеяться:

— Ты что, серьезно? Я же… того… больше по рэпу. Ты хочешь, чтобы я читал рэп?

— Нет, спой мне, будь любезен.

Айс сделал мрачное лицо:

— Ну ладно, как скажешь. — Он встал и подключил ноутбук к стереосистеме. — Что тебе спеть?

— Спой мне что-нибудь из единственного и неповторимого Фрэнка Синатры.

— У меня тысячи песен в караоке, но среди них всего одна песня Синатры. — Айс щелкнул кнопками ноутбука и взял микрофон: — Ну, поехали.

Мы с Крысой сели на диван. Из колонок полилась музыка, а на экране ноутбука стали появляться слова.

— Я попался в сети черной магии… — запел Айс.

Ничего смешнее я в жизни не слышал. Звезда рэпа Айс не мог попасть ни в одну ноту! Я ржал так, что у меня слезы выступили. Айс так старался, с таким серьезным видом выводил рулады! Мне было его немного жалко, но от этого стало еще смешнее.

Крыса схватила второй микрофон и запела с Айсом дуэтом. Потом я тоже вскочил с дивана, встал рядом с Крысой и принялся подпевать. Мы спели всю песню до конца, а потом сами себе всласть поаплодировали.

— Уф! Я сто лет так не смеялся!

— Почему? — спросила Крыса.

— Наверное, потому, что я не чувствую себя счастливым.

— Ты что, никогда не был счастлив, Айс?

— Был. Когда жил с мамой. Она была чудесная женщина, сильная и умная. Она никогда не позволяла мне болтаться на улице. По воскресеньям церковь, по субботам футбол, три раза в неделю бокс. Моим образованием она тоже занималась. Каждые две недели давала мне читать очередную книгу, а потом я должен был написать сочинение о прочитанном и не сделать ни одной ошибки. Когда мне исполнилось четырнадцать, я уже прочел все книги, которые написала Майя Ангелу[15]. Я, помнится, говорил маме: когда-нибудь я стану большим человеком и увезу тебя из этого района. Но когда мне было четырнадцать, у нее нашли рак. Через год она умерла. А я вот живу, как живу. — Айс обвел глазами свою роскошную гостиную. — Эту квартиру я полностью выкуплю, когда поступит в продажу очередной диск. Я купил себе «рейнж-ровер», о котором всегда мечтал. У меня куча побрякушек — золотые цепи, бриллиантовые кольца, часы «Ролекс». Мне они не нужны. Но Миа придает вещам очень большое значение. Она считает, если у тебя есть вещи, ты не пустое место. Странное дело, самое счастливое время в моей жизни было, когда я жил с мамой в районе многоэтажек, это было социальное жилье. Я бы с радостью вернулся туда, если мог бы быть так же счастлив.

Сказав это, Айс опустил голову.

— Не грусти, Айс!

Крыса вскочила и обняла его. Она иногда имеет обыкновение бурно выражать свои чувства.

Айс просветлел:

— Извините, что я тут перед вами разнылся, детишки. Сам не знаю, что на меня нашло.

— Все в порядке, Айс, — успокоил его я.

— Уже поздно. Идите-ка вы готовьтесь ко сну. Я загляну пожелать спокойной ночи, когда вы устроитесь.

Мы пошли в спальню и закрыли за собой дверь.

— Айсу одиноко, — сказала Крыса. — Но теперь мы его друзья, и ему станет веселей.

— Ему и без нас друзей хватает.

— Таких, как мы, у него нет, — уверенно заявила Крыса и удалилась в ванную.

Она вышла оттуда в спортивном костюме и нырнула в постель.

— Все одеты? — Айс постучал в дверь и вошел. — Слушайте, я тут подумал… Завтра начну искать вашего дядю. Пока не знаю как, но я что-нибудь придумаю. Найму частного детектива, если придется.

— Ты к нам слишком добр, Айс, — сказала Крыса.

— Я поступаю правильно, Мари-Клэр. Если поступать правильно, все будет хорошо. Вы уже помолились?

— Конечно, Айс, — отвечала Крыса. — И я помолилась о тебе — о том, чтобы ты снова стал счастливым.

— Спасибо, Мари-Клэр. Один из самых лучших подарков, которые только можно сделать человеку, — это помолиться за него. Ну ладно, спокойной ночи, дети. Увидимся утром.

Свет погас. Мы с Крысой лежали в мягкой постели, уставясь в потолок.

— Тут уютно, — сказала Крыса. — Но конечно, это не наше логово, сам понимаешь.

— Только не говори мне, что хочешь вернуться в свое треклятое логово!

Крыса натянула на голову одеяло и расхохоталась. Она нарочно меня провоцировала.

Было, наверное, раннее утро, когда мне в глаза ударил свет из гостиной. Я сделал вид, что сплю, и сквозь приоткрытые веки разглядел в дверях силуэт женщины.

— Ты издеваешься?!

— Миа, ты их разбудишь!

Айс закрыл дверь, и снова стало темно. Я вскочил с кровати и растолкал Крысу.

— Что, уже утро?

— Нет, вернулась Миа, и она очень недовольна!

Мы подкрались к двери и приоткрыли маленькую щелку. Миа и Айс сидели на диване.

— Ты рехнулся? Подобрал двух белых малолетних бродяжек и приволок их в дом! Что люди скажут? Что они подумают?! А что, если пронюхают журналисты?

— Я брал их с собой на интервью. Журналистам сказал, что это мои крестники.

— А если люди узнают, что это не так? Айс, ты должен от них избавиться! Они загубят твою карьеру! Все, над чем ты работал! Все, над чем я работала!

— Вот ведь пи-ип! — не выдержала Крыса.

— Тс-с!

— У них в Нью-Йорке дядя. Завтра возьмусь за его поиски.

— Делай что хочешь, но от детей избавься. Вызови полицию, Айс. Я скажу, что нашла их спящими в парке и привела домой. Тогда это хоть не будет смотреться так неприглядно!

— Да плевал я, как это смотрится! Я поступил правильно!

— Я понимаю, ты хотел как лучше, милый. У тебя доброе сердце. Но ты не думаешь о последствиях. Журналисты в это сразу вцепятся!

— И в чем они меня обвинят? В том, что я приютил двух детишек, чтобы им не пришлось спать на улице? Как мне после смерти мамы?

Миа взяла его за руку:

— Они не станут ни в чем тебя обвинять, Айс. Они просто изложат факты, умело подобрав выражения, и ты всю жизнь будешь отмываться от позора. Ты хороший человек, Айс, но какой же ты наивный. Я должна защитить тебя. Надо вызвать полицию. Пусть этих детишек заберут куда следует.

— Только не надо их сейчас будить, — грустно сказал Айс. — Пусть поспят, они устали. Утром я первым делом позвоню в полицию.

— Имей в виду, Айс, если не позвонишь, это сделаю я.

— Да позвоню я. Идем спать.

Я закрыл дверь. Крыса включила ночник и села на постель. Вид у нее был такой же печальный, как у Айса.

— Надо собираться, Боб. Они отправят нас в приют. Мне нельзя в приют.

Уходить из квартиры на улицу было страшно, но другого выхода не оставалось. Без лишних слов мы начали собирать пожитки. Крыса собрала наши вещи из ванной, я убрал телефоны, а потом мы побросали одежду в рюкзаки, стараясь не шуметь.

Крыса написала Айсу прощальную записку и шепотом прочла ее мне:

— «Дорогой Айс. Спасибо тебе за гостеприимство. Нам было у тебя очень хорошо. Мы заглянем к тебе, когда отыщем дядю. С любовью, Боб и Мари-Клэр Де Билье». Что скажешь?

— Нормально. Пошли отсюда.

Мы надели рюкзаки, открыли дверь спальни и прислушались. Было тихо.

— Стоило написать про эту Миа все, что думаю, — пробурчала Крыса. — Мне она никогда не нравилась. И она вовсе не такая красотка, как привыкла о себе думать!

— Тихо ты! Пошли.

Мы пытались как можно тише прокрасться через гостиную, но одежда, как назло, предательски шуршала. Удивительное дело, сколько шороха и скрипа могут издавать вещи, когда изо всех сил пытаешься не шуметь. Крыса отперла входную дверь, и мы выскользнули в ярко освещенный коридор. Мы прикрыли за собой дверь, прошмыгнули к лифту и нажали на кнопку. Я все время оглядывался, не выйдет ли за нами Айс. К счастью, он не заметил нашего ухода. Потом пришел лифт, и мы поехали вниз, и тут Крыса воскликнула:

— Швейцар!

— Черт…

Когда лифт открылся, мы потихоньку выглянули из-за угла. Швейцар сидел за столом у двери.

— Заснул, — прошептала Крыса. — Даже слышно, как похрапывает.

Мы прокрались мимо швейцара и потянули стеклянную дверь, но она не сдвинулась с места.

— Вот засада, — выдохнул я и тут заметил кнопку на стене.

Крыса нажала на нее, и дверь открылась. Мы выбежали на улицу и направились в этот жуткий парк.

— В логово теперь нельзя, — заметил я. — Айс будет искать нас именно там.

Мы перебежали через парковую дорожку, перелезли через невысокую ограду и пошли к большому дереву. Я сел на землю, прислонившись к стволу, и Крыса села рядышком.

— Из парка в пентхаус и обратно в парк, — сказала она, глядя на квартиру Айса. — Ну не пипец?!

Прогремел гром, и с неба опять полило.

— В этом городе вообще когда-нибудь прекращается дождь?! — не выдержал я.

Мы надели дождевики и бейсболки, завернулись в спальные мешки и съежились под деревом. Дождь стекал по веткам и барабанил по листьям, но у самого ствола было относительно сухо. Уже за это стоило поблагодарить судьбу. Вдруг мы заметили ярко сверкающие фары полицейской машины, медленно едущей по парковой дорожке. Мы настороженно следили за ней, готовясь в любую минуту кинуться наутек, но машина проехала стороной и скрылась из виду.

— Лучше посидеть здесь, пока не рассветет, — сказал я. — С дороги нас не видно, и никакой психопат не станет тут разгуливать в такую погоду.

— А все эта Миа, тупая звезда! — бурчала Крыса, трясясь от холода. — Вот бы он ее бросил!

Она с жалким видом ругалась себе под нос по-французски. Я тоже чувствовал себя брошенным и несчастным. Вокруг было темно и мокро, в воздухе висела мелкая водяная пыль, ореолом окружающая уличные фонари. После квартиры Айса парк казался особенно неуютным. А еще мне было страшно. Терпеть не могу, когда мне страшно!

— А я как раз видела такой чудесный сон! — не унималась Крыса.

— Вот и попробуй его досмотреть. А я посторожу. Вдруг тот жуткий придурок опять явится.

— Да пип с ним! Он наверняка уже сидит в уютной камере!

Она положила голову мне на плечо, закрыла глаза и вскоре заснула. Мне сделалось совсем уж страшно и одиноко. Я глядел в темноту и молча молился о том, чтобы с нами ничего не случилось.

— Все будет хорошо, — шептал я себе.

Но страх сделал свое дело — я начал себя жалеть. Мне так отчаянно хотелось, чтобы скорее взошло солнце! Я полез за телефоном, узнать который час, и обнаружил сообщение от Малыша Джо: «Мисс Габриэла Фелипе Мендес видела вас с Мари-Клэр по телевизору с Айсменом! Весь город только об этом и говорит!»

До утра оставалось еще долго. Дождь по-прежнему лил, и мне по-прежнему было страшно. Но мысль о том, что Габриэла и все наши друзья видели нас по телевизору, так согрела меня. Я отчего-то почувствовал, что не одинок.