Луна с неба

Глава 17

Я открыл глаза, щурясь от солнца. Крыса стояла ко мне спиной.

— Сколько времени? — спросил я.

Она не ответила.

— Эй, я к тебе обращаюсь! Ладно, как хочешь. У меня есть кое-какие новости, а тебе я их не скажу.

Ее вдруг повело в сторону, ноги у нее подкосились, и она упала затылком прямо на землю. Я вскочил и сгреб ее в охапку. Ее начало сильно трясти.

— Не бойся, я с тобой!

Она стиснула зубы, изо рта у нее текла слюна.

— Ты должна быть храброй!

Руки у нее сжались в кулаки, ноги молотили по земле. Спазмы становились сильнее. Она закатила глаза и застонала от боли.

— Помогите! — закричал я.

Но вокруг никого не было. Ее лицо сначала побелело, потом посинело.

— Дыши! Дыши! — кричал я.

Но она не могла дышать, и ее трясло не переставая. Я крепче прижал ее к груди:

— Давай, надо дышать! А как же папарацци и прерии? Мисс Маунтшафт и балет? Как же Айс и драматическая карьера?

Подумай о Томми, о Гарольде, о Бегущей Лосихе, которую ты терпеть не можешь! Подумай о нашем потерянном дяде! О папе, о том, какой он был хороший! И как он нас любил! И как было бы здорово, если бы он сейчас был рядом!

Конвульсии чуть ослабели. Крыса перестала стонать, и с ее лица сошла жуткая мертвенная синева. Наконец спазмы перешли в небольшую дрожь, а потом и вовсе стихли.

Я держал Крысу в объятиях до тех пор, пока она не смогла разжать зубы, а потом еще немного. Дыхание еще вырывалось из ее груди со свистом, но припадок был уже позади. Я вытер сестренке слюну с подбородка и слезы со щек, погладил ладонью по лицу, а когда она открыла глаза, прижался лбом к ее виску:

— Если хочешь моккочино, мой мелкий грызун, просто скажи, и я тебе его куплю. Не надо больше устраивать таких представлений.

Я подложил свою куртку ей под голову и огляделся. Вокруг не было ни души. Несколько минут Крыса лежала тихо, а потом забормотала что-то. Сначала я ничего не мог разобрать, но потом она сумела выговорить:

— Увези меня домой, Боб! Иначе случится что-то плохое!

— Что?

— Не знаю! Я боюсь!

— Да ладно, ты же смелая.

— Ты меня бросишь, Боб!

— Я никогда тебя не брошу! Никогда!

Она попыталась приподняться. Я помог ей сесть и устроился у нее за спиной, чтобы она могла на меня опереться. Она обвела парк осоловевшими глазами.

— Мы сбежали из квартиры Айса, потому что вернулась Миа, — напомнил я. — Слушай, сейчас я напишу Джоуи, что ты нездорова, и попрошу приезжать скорее. Он все равно собирался. И Томми напишу. Они наши друзья, они помогут найти дядю Джерома. Поищем два дня, и если не найдем — вернемся домой. Как тебе такая идея?

Мы немного посидели молча, а потом Крыса выпрямилась и попробовала встать. Я помог ей. Она вроде уже держалась на ногах, поэтому я свернул спальники и собрал рюкзаки.

— Обещай мне, что не бросишь меня. Ты мой брат. Ты должен обо мне заботиться, даже если меня не любишь!

— Люблю! И буду! — Я перепугался насмерть. — И я тебя не брошу! Кто, кроме тебя, будет мне мозг выносить?!

Она не ответила, и это напугало меня еще больше. Я смахнул сухой лист с ее волос, обнял ее за плечи и повел из парка.

Мы нашли кофейню на Ист-Сайде, я усадил Крысу в мягкое кресло и потратил последние свои деньги на чашку моккочино. Потом написал Джоуи сообщение о том, что у нее был припадок. Спросил его, когда он вернется в Нью-Йорк. Потом написал Томми, что мы уже не у Айса. Потом посмотрел на Крысу. Удивительное дело, что с ней может сотворить какой-то там моккочино. На лице у нее снова заиграл румянец, и она уже рассматривала посетителей, оценивая их внешний вид.

— Поищем еще пару дней, — сказал я. — А потом вернемся домой, если хочешь.

— Ты что, шутишь? Нет, если придется, будем искать, пока снег не выпадет. Не смей разводить нюни, Боб!

Я просто ушам не поверил! Как будто у нее и не было никакого припадка! И тут мой телефон впервые зазвонил.

— Алло, — сказал я в трубку.

Крыса уже тут как тут — приложила свое острое ухо с другой стороны.

— Вы упустили Айса?! Он что, сквозь пальцы у вас ушел? Вот дети, ни на минуту от вас не отвернешься! Жду вас в закусочной «Дэйвз Дайнер» на углу Третьей и Семидесятой!

И звонивший повесил трубку. Мы с Крысой переглянулись, и тут телефон зазвонил у нее.

— Алло, Мари-Клэр у аппарата. Йоу, Джоуи! Как жизнь, чувак? Нормально… Ерунда… Он преувеличил. Он всегда преувеличивает… Сладкая Сандра говорит, мы не явились? Так мы нашли местечко подешевле. Каэшна. Ладно, дядя Джоуи, увидимся. Пока… Короче, Джоуи вернется из Атлантик-Сити около шести. Подхватит нас на той стороне Бруклинского моста, там же, где нас оставил. И мы можем пожить у него. Пошли, нас ждет Томми.

До закусочной «Дэйвз Дайнер» пришлось идти кварталов десять. Томми сидел там и читал газету. Увидев нас, он скорчил сердитую мину:

— Небось завтракать хотите? Вы не заслужили завтрак. — Он укоризненно посмотрел на Крысу и вопросил: — Вот какой из тебя жулик после этого?!

Крыса улыбнулась, скрестив руки на груди:

— Он хотел звонить копам, Томми. Что нам оставалось делать?

У Томми тут же забегали глаза.

— На этой истории можно подзаработать! Под личиной нью-йоркского рэпера скрывается полицейский осведомитель!

— Нет, ничего такого мы делать не будем, — оборвала его Крыса. — Айс наш друг. Он хотел как лучше для нас. Правда же, Боб?

— Да бросьте вы! — отмахнулся Томми. — Он хотел как лучше для своей карьеры.

— Сами-то вы как, Томми? — спросил я.

Вместо ответа он протянул мне свежий номер «Нью-Йорк пост». Заголовок на первой полосе гласил: «Айсмен спас престарелого от грабителей». Ниже красовалась фотография Томми в обнимку с Айсом, а в левый угол кадра попала Крыса. Она схватила газету и стала любоваться ею, держа перед собой на вытянутых руках:

— Вот она, слава!

— Да, так бывает, когда водишь дружбу с Томми «Маэстро» Маттолой, — назидательно сказал Томми и вытащил из кармана пачку банкнот. — «Нью-Йорк пост» всегда платит. Вуаля, две штуки баксов. А когда я выставлю им иск, заплатят еще.

— Иск? За что?

— За моральный ущерб! Читать умеешь? Они назвали меня престарелым! Престарелым! Да мне пятьдесят едва стукнуло! Конечно, они не захотят доводить до суда, решим все миром. Еще тысяча, не меньше.

— Нас еще по телику показывали, — вдруг вспомнил я.

Крыса уронила газету на стол.

— Мне вчера написал Малыш Джо. Мисс Габриэла Фелипе Мендес видела нас по телевизору с Айсом. Наверное, когда мы входили в «Мариотт».

Крыса осела в кресле с ошарашенным видом:

— С ума сойти! И по телику тоже!

К нам подошел официант.

— Ладно, я угощаю, — великодушно провозгласил Томми.

— Нам два американских завтрака, — сказала Крыса.

— Томми, вы знаете Джерома Де Билье? — спросил я.

Томми сдвинул брови:

— Джером Де Билье… Хм… знакомое какое-то имя…

— Он наш дядя. Поможете нам его отыскать?

— Да не вопрос. Но сейчас у нас другая задача — вы должны опять сойтись с Айсом. Вот где нас ждут большие деньги! Всегда надо идти туда, где деньги!

Мы с Крысой вернулись в логово за великами и вытащили их через кусты.

— В шесть мы встречаемся с нашим другом Джоуи на другой стороне Бруклинского моста, — сказала Крыса Томми. — Но до вечера можем побыть с тобой.

— Секундочку! — перебил Томми. — Какой еще, к черту, Джоуи? Не было таких персонажей в сценарии.

— Он подбросил нас до Нью-Йорка, — сказал я. — И разрешил пожить у него, пока мы ищем дядю. Он итальянец, Томми, ваш земляк.

— Я сицилиец, — поправил Томми, — в нас больше породы, чем в этих плебеях с материка. И поскольку идти мне некуда и дел никаких нет, я вполне могу поболтаться с вами, детишки. За вами лучше приглядеть, сами понимаете. В этом городе полно сомнительных типов.

Мы купили три картонных стаканчика с чаем в парковом кафе и сели под старым деревом. Я отдал Томми свой рюкзак. Жулик подложил его под спину, устроился удобно и завел светскую беседу:

— Ну, и кем же ты хочешь стать, когда вырастешь, Мари-Клэр?

— Актрисой. Я буду самой великой в мире актрисой!

— В таком случае, не забудь о своем дядюшке Томми. Помни, что я учил тебя зарабатывать деньги на Таймс-сквер и кормил тебя, когда ты была голодна. Такие вещи нельзя забывать. А ты, Боб?

— Я хочу стать журналистом. В каком-нибудь серьезном издании.

— Благородная профессия. Я и сам подумываю когда-нибудь взяться за перо.

— А вы правда были юристом? — спросил я.

— А то! Первоклассным. Но однажды взялся защищать не тех людей и связался не с той компанией, улавливаешь мою мысль? Меня обвинили в подкупе присяжных, и дальше все пошло псу под хвост. Жена ушла, дети перестали со мной общаться.

— У тебя есть дети, Томми? — удивилась Крыса.

— Да, три дочки. Разумеется, она их против меня настроила. Не стоило вообще на ней жениться. Она чавкала за едой и смеялась, как пулемет… Да ну их всех к черту! Однажды я вернусь на Сицилию и куплю маленькую ферму на берегу моря. И знаете что? — Он выпрямился. — Теперь у меня нет в этом никаких сомнений! Не знаю уж почему, то ли после встречи с Айсом, то ли с вами, ребята, но я чувствую, скоро мне повезет! Мой корабль вот-вот подойдет к пристани, и, если будете хорошо вести себя, я возьму вас на борт! В жизни Томми Маттолы грядут большие перемены, да, сэр, большие!

Тут у него зазвонил мобильник.

— Алло… Понял. Хорошо, я приду. Сонни, я сказал, что приду, и это значит — приду! — Томми убрал телефон и поднялся на ноги: — Ну, пошли, ребята.

— Куда идем? — спросила Крыса, вскакивая.

— На Вест-Сайд. В район, именуемый Адовой кухней.

Вслед за Томми мы прошли через парк, выбрались на Централ-Парк-Вест и стали ловить такси. Первый таксист отказался брать велосипеды, второй тоже. Но третий — человек с тюрбаном на голове — не только согласился везти нас, но и сам положил велики в багажник. Крыса плюхнулась на переднее сиденье и спросила через армированное стекло, отделяющее пассажирские места:

— А в Адовой кухне правда кухня?

— Нет.

— Тогда почему ее зовут кухней?

Томми не ответил, только пробурчал что-то и отвернулся к окну. У него внезапно испортилось настроение. Тогда Крыса переключила внимание на таксиста:

— Вы сикх?

— Да.

— А вам нравится быть сикхом?

— Да. Я нахожу в этом большое моральное удовлетворение.

— Мы иногда ходим в церковь, и я разделяю индейские верования. И еще немножко буддизм.

— Богу не важно, возносят ему молитвы у реки или на вершине горы. И наверняка Ему не важно, молишься ли ты в буддийском или христианском храме. — Таксист улыбнулся Крысе. — Важно то, сможешь ли ты установить связь. Это как ловить волну на радиоприемнике. Надо найти религию, которая гарантирует самый надежный прием.

— А если твое радио вообще ничего не ловит? — спросила Крыса.

— Ну… — покачал головой таксист.

Так мы и ехали, слушая их теологический диспут. Слава богу, ехать было недалеко. Вскоре мы остановились у бара на Вест-Сайде, вытащили велики из багажника и пристегнули к фонарному столбу.

— Прощай, малышка, — сказал сикх. — Живи счастливо.

— Постараюсь! — ответила Крыса и помахала ему вслед. — Я думаю, он ангел.

— Я тоже так думаю, — согласился Томми. — Первый таксист на моей памяти, который не взял с меня денег. Так, детишки, ждите меня здесь. Я на минутку.

Мы заглянули в окно. В баре было уныло и пусто — ни одного клиента. Только бармен за стойкой протирал бокалы.

— Пить хочу! — заявила Крыса и направилась внутрь.

— Тебе туда нельзя! — крикнул я, но Крыса уже исчезла в дверях, и мне пришлось идти за ней.

— Томми, можно мне колу? — спросила Крыса, садясь рядом с Томми.

— Вы что, считаете, что мне денег некуда девать? — вдруг заорал тот. — У меня проблемы, не ясно? — Он нервно заломил руки и посмотрел на Крысу: — Извини, Мари-Клэр. Мне не стоило на тебя кричать.

Из комнаты за баром вышел здоровенный лысеющий тип в татуировках до локтя и сел за наш столик. Он смерил взглядом нас с Крысой и открыл маленькую черную книжечку.

— Он примет тебя через минуту, — произнес он. — У тебя вся сумма?

— У меня одна тысяча девятьсот тридцать долларов, — сказал Томми, протягивая пачку банкнот.

Тип в татуировках сверился с книжечкой:

— Не хватает тысячи семидесяти долларов.

— Сонни, за эти годы вы стрясли с меня столько денег! И ты будешь устраивать скандал из-за какой-то тысячи баксов?

— А что ты хотел? Это игорный бизнес! — ответил Сонни. — Послушай теперь меня, Томми Маттола! Мы с тобой из одного района. Ты дружил с моим стариком. Я всегда считал тебя своим. Но Большому Фрэнку ты не нравишься. Он ждал три недели, потому что я очень его просил. Когда он увидит, что ты принес не всю сумму, тебе придется иметь дело с его парнями!

Томми так и осел на стуле:

— Неужто все так плохо, Сонни?

— Боюсь, что да.

Сонни встал и скрылся в комнате за баром.

— Знаете, ребята, езжайте-ка вы обратно в парк.

— Томми, что с вами будет? — спросил я.

Он попытался улыбнуться:

— Ничего страшного. Маленькое недоразумение. Вы погуляйте, а я вам потом позвоню.

— Томми! — Сонни показался в дверях.

Томми поднялся со стула.

— Я с тобой! — сказала ему Крыса, вставая рядом. — На удачу!

Томми посмотрел на нее сверху вниз, в глазах у него блестели слезы.

— Ты меня убиваешь, малышка! Вот ей-богу! — Он повернулся ко мне: — Боб, уведи свою сестру!

Томми ушел туда, куда его позвал Сонни. Крыса посмотрела на меня и стремглав метнулась за ним следом. Ну конечно, мне пришлось бежать за ней!

— А ну выметайтесь! — рявкнул Сонни.

— Нет! — заорала Крыса. — Мы уйдем только вместе с Томми!

В комнате сидели четыре дядьки очень злобного вида. Самый здоровенный развалился за письменным столом. У него были густые кудрявые волосы и большое плоское лицо.

— Как это понимать, Томми? — спросил он. — Решил притащить своих детей, чтобы меня разжалобить? Смотреть противно!

— Деньги будут у тебя через пару дней, Фрэнк, — сказал Томми. — Есть одно дельце.

— Ты мелкий жулик, который ухитрился пролезть в передовицу «Нью-Йорк пост» вместе с Айсменом. Так ты добыл почти две тысячи. Но почти двух тысяч недостаточно.

Он говорил спокойно, но в его голосе было что-то пугающее. Это был очень страшный человек.

— Сколько можно поскальзываться в супермаркетах и попадать под машину? Ни одного человека в Нью-Йорке не сбивали столько раз, сколько тебя, Маттола. Больше тебе не заплатит ни одна страховая компания. Откуда ты достанешь мои деньги? Станешь танцевать чечетку на Таймс-сквер?

— Тебе-то какая печаль, Фрэнк? — огрызнулся Томми. — В конце концов, я всегда плачу тебе!

— Это правда. Но то, что какой-то мелкий жулик заставляет меня ждать, — это оскорбление. И ты оскорблял меня так много раз. Я сломаю тебе руку, Томми. Для твоего же блага. Ну-ка несите сюда кувалду. И уберите детей!

Двое громил скрутили Томми. Я с ужасом понял, что ему действительно собираются сломать руку! Он же старый человек!

Сонни схватил нас с Крысой и поволок к двери.

— Пусти! — заверещала Крыса.

Я оглянулся. Они положили руку Томми на стол, и Большой Фрэнк уже заносил кувалду.

— Не надо!

— А-а-а! — завопил Сонни и посмотрел на свою руку.

Крыса укусила его за палец! И, вырвавшись, помчалась назад в комнату:

— Не смейте его трогать! У нас есть друзья в центре!

Все замерли.

Ну, вот и все. На этот раз Крыса своего добилась — теперь нам точно конец! Мне захотелось тряхнуть ее и заорать, что мы толком не знаем, где в этом городе центр!

Большой Фрэнк наклонился к ней через стол:

— Например, кто, девочка?

— Например, Айсмен! Он наш крестный отец!

Фрэнк посмотрел на первую полосу газеты:

— Да, ты там рядом с ним… Ну, предположим, он твой крестный отец. Он готов заплатить мне долг Маттолы сегодня?

— Нет, но он заплатит Томми пять тысяч долларов за поиски нашего давно потерянного дяди Джерома Де Билье. А в случае успеха — еще пять тысяч.

— Кто-нибудь знает этого Джерома Де Билье? — спросил Фрэнк.

— Слыхал это имя, — сказал Сонни.

— А ты не пытаешься выгородить своего приятеля, Сонни?

— Выгораживать его мне уже надоело. Я действительно слыхал это имя. Просто не помню где.

Большой Фрэнк смотрел на Крысу. Крыса сложила руки на груди и, не отрываясь, смотрела на Фрэнка. А я вспоминал свою прожитую жизнь, которая не столько проносилась перед глазами, сколько ускользала и таяла.

— Даже если ты не лжешь, деньги я все равно не получил, — произнес наконец Фрэнк и повернулся к Томми. — Я решил для себя, что проявлю снисхождение, если ты сегодня заплатишь две тысячи. Тогда я дам тебе еще два дня.

— У меня нет двух тысяч, Фрэнк.

— Велосипеды! — сказал я.

Мы с Крысой метнулись на улицу и приволокли велосипеды.

— Это самые лучшие велики, которые только можно купить! — заверил я. — Каждый стоит пятьсот долларов! Они с лихвой возместят недостающие семьдесят баксов!

Большой Фрэнк посмотрел на велосипеды:

— Ладно, сойдут для моих мальчишек. Ну вот что, Жулик, через два дня принесешь мне тысячу и проценты — по сто баксов за день. Тысячу двести долларов через два дня, а не то сломаю тебе обе руки. А теперь убирайся с глаз моих долой! А ты, малявка… позволь дать тебе совет. Никогда не подставляйся за других. Особенно за таких мошенников, как этот!

— Томми наш друг! И в его жизни грядут большие перемены! Еще увидите!

Я схватил сестренку за руку и выволок на улицу. Страшно хотелось дать ей пинка пониже спины за это выступление. Хотя это не возымело бы никакого действия, потому что она явно была довольна собой.

— Ну, Томми, мы вытащили тебя из очередной ямы!

Томми приуныл:

— Нехорошо получилось с велосипедами, ребятки. Я вам все возмещу.

— Это ерунда, Томми, — заверила его Крыса. — Ты, главное, не забудь, что обещал взять нас на борт своего корабля.

— Не забуду. Ну, пошли. На ту сторону Бруклинского моста придется долго топать.

Мне было не жалко отдать велосипеды, чтобы Томми не ломали руку, но без них Нью-Йорк сразу стал значительно больше. И Томми ни капли не шутил, говоря, что топать придется долго. Мы шли так долго, что я даже вспоминать не хочу! И у нас не было денег хотя бы водички купить. Но наконец, после нескольких часов пути, мы добрались до моста и потащились по пешеходной дорожке. На середине моста Томми уже начал хромать. Не придуриваться, чтобы разжалобить лопухов, а по-настоящему хромать. Поэтому мы сели на скамейку и стали смотреть на воду.

— Когда мы только приехали с Сицилии, мы жили вон там. — Томми указал в сторону Бруклина. — Сейчас те дома уже снесли. Мы жили под самой крышей, и у нас с братом была комната наверху, с круглым чердачным окном. Я помню, что мы иногда лежали ночью без сна и смотрели на этот мост.

— У вас есть брат, Томми? — спросил я, — Теперь уже нет. Он ловил рыбу на реке, и мальчишки спросили, умеет ли он плавать. Он сказал: «Конечно!», и они бросили его в воду. Он не умел плавать. Они, как выяснилось, тоже. И он утонул. А ему было всего одиннадцать. Иногда я думаю, как сложилась бы наша жизнь, если бы он не погиб. Если бы у меня был старший брат, который бы за мной присматривал. Я помню, как он играл на скрипке. Он играл «Трех слепых мышей» снова и снова. Думаю, больше он ничего и не умел играть. Может, однажды он стал бы знаменитым скрипачом, а вместо этого утонул. Вот такая штука жизнь. Мы бредем по ней, как слепые мыши, и пытаемся найти то, что ищем. Мыши и несчастные люди… от детских стишков до смертного одра мы все ищем и ищем чего-то… Почему нельзя просто жить?

— Как ты себя чувствуешь, Томми? — сочувственно поинтересовалась ближайшая родственница мыши.

— Нормально. Устал просто. Пошли, ребята. Нас ждет персонаж по имени Джоуи.

И три слепые мыши побрели дальше по Бруклинскому мосту туда, где Джоуи оставил нас — кажется, целую тысячу лет назад.

— Вот он! — закричала Крыса.

Джоуи притормозил у обочины и выскочил из машины:

— Ух ты! Да это же Эм-Си собственной персоной! — Он обнял сначала Крысу, потом меня. — Привет, Бобби! Ну, как вы тут без меня? — Он заметил Томми, и улыбка сползла с его лица. — А это кто?

— Томми Маттола с Манхэттена.

— И чем мы можем тебе помочь, Томми? — спросил Джоуи с озадаченным видом.

Ясно было, что Томми ему не понравился, и я попытался все уладить:

— Томми наш друг. Он накормил нас завтраком, потому что у нас кончились деньги. Ему некуда идти.

— Мне всего-то нужно местечко, куда повесить шляпу… на пару дней, не больше. Очень скоро у меня будет много денег.

— Слушайте, я живу в трейлере у реки. У меня нет места для этого типа!

— Я тебя ничуть не стесню, парень, — сказал Томми. — Ты меня даже не заметишь.

— Поверь мне, я замечу!

— Ну, в таком случае, детишек одних я с тобой не отпущу. В конце концов, мы едва тебя знаем.

— Слышь, папаша! Ты бы последил за языком, а не то…

Крыса выхватила у Томми из кармана газету и сунула ее Джоуи.

— Это кто, Айсмен? — спросил Джоуи. — Ого! Ты тут с Айсменом, Эм-Си! — Он посмотрел на Томми и снова на газету. — Кто, говоришь, ты такой?

— Томми наш друг, Джоуи, — ответила за Томми Крыса. — Он остался без крыши над головой. Но я ему сказала: «Джоуи тебе поможет! Он такой хороший!»

И она заглянула Джоуи в лицо своими огромными голубыми глазами.

Джоуи повернулся к Томми:

— Ну, ладно. Если готов спать под открытым небом, у меня есть раскладушка.

— Отлично! — воскликнул Томми и сел в машину.

Джоуи покачал головой:

— Вот ни на минуту не оставишь вас без присмотра. Ладно, поехали в супермаркет. Куплю мяса для барбекю. Потом расскажете, как вы ухитрились подцепить этого жалкого пройдоху и оказаться на первой странице «Нью-Йорк пост» с самым модным рэпером — и все за то недолгое время, что я отсутствовал!