Любовь может все

Глава 3

Селия медленно положила трубку. Некоторое облегчение приносила мысль о том, что, когда наступит утро, Марка здесь уже не будет.

Она не стала передавать Марку свой разговор со служащей аэропорта, но по его усмешке поняла, что он обо всем догадался.

— Не беспокойся. — Он взял телефонную книгу из ее рук.

Пролистав страницы, он нашел телефоны отелей. Сделав несколько звонков, Марк взглянул на нее и пожал плечами:

— Нигде нет мест. Очевидно, я не единственный, кто оказался без крыши над головой в Бостоне сегодня вечером. Очень жаль, что причиняю тебе беспокойство, но не могла бы ты приютить меня на одну ночь?

Он совсем не выглядел огорченным. Его дерзкая улыбка заставила ее сердце забиться сильнее.

Внезапно Селии пришла в голову абсурдная мысль, что он специально выбрал для приезда такую погоду, чтобы остаться у нее. Ну, уж этого совсем не может быть! Ничего не стоит отослать его в «Ритц-Карлтон», где ее семья всегда резервировала несколько роскошных номеров на случай неожиданного приезда деловых партнеров.

Но, поразмыслив, она решила, что это не лучшая мысль. Если Марк поедет в «Ритц», это сразу станет известно всем членам семейства, и ей придется объяснять причину появления этого человека. Ведь никто, кроме Шеннон, не знал о помолвке и ее расторжении.

— У меня нет комнат для гостей. Но ты можешь воспользоваться диваном.

Тут она сообразила, что диван по крайней мере на полфута короче, чем требовалось Марку.

— Интересно, о чем думала Шеннон, когда пригласила тебя остановиться здесь?

— Я совсем не хочу причинять тебе неудобства. Просто я подумал, что в таком большом доме должны быть комнаты для гостей.

— Они были, но Шеннон заняла одну, а другую мы переделали под офис. — Если здесь неудобно, я могу позвонить еще в несколько отелей, — предложила она. — В Бостоне много отелей.

— Так же много, как знатных и богатых семейств.

— Что ты имеешь в виду?

— Шеннон сказала мне, что ты никого не поставила в известность о нашей помолвке. Никаких объявлений в газетах. Наверняка бостонским сплетницам было бы интересно узнать, за кого Сесилия Харгрейв Мейсон согласилась выйти замуж. Или отказалась.

— Газеты не публикуют сообщений о несостоявшихся помолвках.

«Кроме бульварных газет», — мысленно поправилась она. Богатая наследница разбивает сердце моряка. Она съежилась, представив себе этот заголовок. Интересно, что еще могла рассказать ему Шеннон. Болтливая Шеннон.

— Пока мы не сменили тему, не мог бы ты удовлетворить мое любопытство? Что еще поведала Шеннон о моей жизни?

— Надо подумать. — Нагнувшись, Марк перебирал кипу журналов, лежащих на кофейном столике, пока не нашел то, Что хотел. — Она показала статью о тебе, помещенную в самом респектабельном журнале для богатых незамужних женщин.

Интересно, когда же Шеннон успела собрать вещи? Судя по тому, сколько она выболтала ему, у нее совсем не должно было остаться на это времени.

— Шеннон забыла упомянуть, что эта статья была опубликована, чтобы привлечь внимание публики к благотворительному аукциону, проводимому Исследовательским центром социальной реабилитации.

Марк смотрел, как она закутывала ноги шерстяным пледом и устраивалась на диване. Потом он снова взглянул на страницу журнала, где была изображена Селия на церемонии получения звания адвоката.

— Она еще сказала мне, что твои предки приплыли сюда на «Мейфлауэре»[2].

— Но предки всех жителей нашей страны откуда-нибудь да эмигрировали.

— Но потомки «всех жителей» не владеют половиной собственности в Бостоне.

— Ну, ты преувеличиваешь.

— Ты не должна испытывать неловкости за то, что богата.

— Конечно, нет. Я не сказала тебе о своем положении, потому что… — Она замолчала. — Просто хотя бы раз мне захотелось побыть такой же, как все.

— Но ничего не вышло. Ты выделялась среди всех, как больной палец на ноге, и твое богатство здесь совсем ни при чем.

Если это лесть, то слишком прямолинейная. Селия принужденно рассмеялась.

— Это из-за моей ауры, вероятно.

— Ты можешь придвинуться ко мне ближе.

«Будь осторожнее», — сказала она себе, чувствуя, что от него исходит магнетическое обаяние, которое покорило ее во время круиза, обаяние, которому она может успешно противостоять у себя дома.

— Мне и здесь удобно.

— Не холодно?

С отвращением к себе она ощутила, как от его легкого смеха слабеет ее решимость.

— Надеюсь, ты не истолковал неправильно приглашение здесь переночевать. Я имела в виду только то, что сказала.

— Конечно.

— А этот поцелуи в прихожей ничего не значит… Ну, ты понимаешь, что я имею в виду, — покраснев, закончила она, мысленно проклиная Марка за то, что он ставит ее в такое неловкое положение.

— Ты хочешь сказать, что твой поцелуй пять минут назад не имеет никакого значения.

— Абсолютно.

— Так же, как не имеет значения неделя, проведенная нами на теплоходе?

Как глупо поднимать вопрос, который был уже решен. Селия независимо вздернула подбородок, стараясь, чтобы голос не выдал внутреннего волнения.

— Зачем ты так говоришь? Поездка была просто удивительной, но это все совсем другое… Мы оба должны забыть о ней… Это был просто…

— Антракт?

Она вздрогнула.

— Я никогда раньше не попадала в подобную ситуацию и уверена, что и впредь этого не произойдет.

Марк сидел, молча устремив на Селию взгляд, значения которого она не могла понять. Когда молчание стало невыносимым, она вновь заговорила:

— Через несколько месяцев мы бы надоели друг другу и начали искать выход из положения. Для нас обоих лучше покончить с этим сейчас.

— Откуда ты можешь знать, что лучше для меня?

Внезапно на Селию нахлынул гнев, которого она так боялась. У него есть тайные намерения, которые он до поры скрывает, нужно сказать ему, что время уезжать, что он прекрасно может провести ночь в аэропорту.

Но сейчас праздники, билеты на все рейсы уже раскуплены, и он может встретить Рождество в зале ожидания в обществе других несчастных пассажиров. Она вдруг с удивлением услышала собственный голос:

— Если ты действительно хочешь осмотреть Бостон, можешь остаться здесь на несколько дней.

Откинувшись на спинку дивана, Марк обдумывал это предложение.

— Я не хочу обременять тебя.

— Ты и не будешь. Большую часть времени я провожу на работе. Ты получишь ключ от дома и сможешь уходить и приходить, когда захочешь. Я попрошу только об одной вещи — ты никому не должен говорить, что мы были помолвлены.

— А когда будет бал, о котором говорила Вера?

— Ты не ответил. Я хочу, чтобы ты дал мне обещание не говорить о нашей помолвке.

— Клянусь. — От его белозубой улыбки у нее мучительно вздрогнуло сердце. — А теперь скажи мне, когда будет этот бал?

— Завтра вечером.

— Я взял с собой только одну рубашку. Здесь есть поблизости прачечная?

— На бал можно попасть только по приглашениям.

— У тебя уже есть сопровождающий?

Селии не хотелось признаваться, что у нее никого нет, но врать она тоже не привыкла. Она попыталась замять этот вопрос.

— Мне кажется, это не имеет ничего общего с…

— Да, не имеет. Мне просто интересно узнать, кто теперь на моем месте. Что это за парень?

— На твоем месте никого нет. Ты не идешь потому, что не приглашен.

— Почему бы тебе не пригласить меня?

Наверное, он не понимает, о чем просит. Как его представить бабушке, не нажив при этом неприятностей?

— Дело в том, что я выступлю в роли хозяйки этого бала. Было бы невежливо пригласить тебя, а потом бросить на произвол судьбы на целый вечер — ведь у хозяйки столько обязанностей.

Он с интересом слушал. Она привела еще более сильный довод:

— Кроме того, список гостей составляла сама бабушка.

— Шеннон говорила о ней с благоговением. Ты ее побаиваешься?

Селия встала.

— Мне нужно закончить кое-какую работу, которую я взяла домой. Если хочешь, можешь посмотреть телевизор.

Она села на ковер и разложила бумаги вокруг себя. Работать на полу гостиной вошло у нее в привычку, хотя наверху был роскошный письменный стол.

Селия чувствовала его взгляд, раскрывая первую папку и пытаясь углубиться в бумаги.

Много лет назад она научилась сосредоточиваться в самой шумной обстановке, сегодня, однако, она поймала себя на том, что перечитывает одну и ту же фразу по нескольку раз.

Час спустя она сложила бумаги и засунула их обратно в портфель. Обычно за такое время она делала значительный объем работы, а сегодня не сделала и десятой ее части. Марк был в этом не виноват, ведь пока она работала, он не произнес ни слова. Ей стало интересно, о чем думает Марк, тихо сидя на диване, но по непроницаемому лицу и легкой улыбке невозможно было понять, что у него на уме.

Селия взглянула на часы.

— Я постелю тебе в комнате Шеннон.

Встав, Марк погасил верхний свет и стал подниматься за ней по лестнице. В одной руке он держал походный рюкзак, а в другой — фланелевые простыни, которые Селия вынула из стенного шкафа в холле.

Когда они оказались перед дверью гостиной, она сказала:

— Еда в шкафу и холодильнике.

Марк кивнул, но остался стоять, загораживая дорогу, и Селия спросила:

— Тебе нужно что-нибудь еще?

— Как насчет прощального поцелуя на ночь?

В доме девять комнат, она может устроиться так, чтобы быть от него подальше. Но рядом с ним она чувствовала себя так, словно выпила несколько рюмок коньяка.

— Мне нужно идти.

Он придвинулся ближе.

— На улице так холодно.

— Если будет холодно, то есть электроодеяло.

— А если снежная буря порвет провода и не будет электричества?

— В моей комнате есть камин.

— Отблеск пламени из камина не хуже лунного света в Карибском море, — тихо проговорил Марк, и она не нашлась что ответить.

Селия понимала, что преимущество на его стороне и если он сейчас прикоснется к ней, то она пропала.

— Где здесь комната Шеннон?

Марк должен был повторить вопрос, прежде чем она кивком указала на дверь рядом со своей.

— Спокойной ночи, Селия. — Он коснулся губами ее лба и пошел прочь.

Услышав, как дверь спальни Селии закрылась, он опустился на кровать и достал из кармана листок бумаги. Прощай его намерение поговорить о телеграмме сегодня вечером. Подходящего момента так и не представилось. Селия столь решительно дала понять, что ей нужно закончить работу, что он просто сидел и смотрел, как она склоняется над бумагами, и на всякий случай повторял про себя слова, которые приготовил для нее. Когда все было отрепетировано, Селия сказала, что пора спать, и он не посмел возразить.

Утром за завтраком он скажет ей все. Он встанет рано, может быть, приготовит омлет по рецепту своей матери — с луком и соусом чили. А потом начнет разговор, хотя вряд ли он в состоянии изменить те обстоятельства, о которых узнал, приехав в Бостон. На борту теплохода он чувствовал, что обязан рассказать ей все о себе, включая и расторгнутые помолвки. Их было пять за двадцать лет, и все женщины были очень хорошими.

Долгие морские походы, постоянная смена мест назначения — все это портит отношения с женщинами, хотя и не является явным препятствием для брака. Бабушка говорила, что жизнь его изменится, как только он найдет предназначенную только ему женщину. В ту минуту, когда появилась Селия, он понял, что бабушка была права.

Может быть, Селия первая решила разорвать отношения, потому что боялась, что это сделает он? Марк был почти уверен, что, если бы он сейчас вошел к Селии, она бы не прогнала его. Он хотел видеть в ее глазах не только огонь желания, но и огонь любви. На борту теплохода Селия шла туда, куда вела рука судьбы. И она завела девушку в его объятия. И теперь нужно убедить Селию, что судьба велит ей оставаться в них всю жизнь, а не одну неделю.

В соседней комнате скрипнула половица. Потом, простонав, открылась и закрылась дверь шкафа.

Сейчас он на ее территории, поэтому нужно действовать осторожно.

Он постелил чистое белье. Взгляд отметил множество безделушек и беспорядок, делающий спальню Шеннон похожей на комнату старлетки. Куча брошюр на полке в дальнем углу комнаты соседствовала с коллекцией кукол.

Он заглянул в спальню Селии утром, когда поднимался наверх. Комната показалась ему строгой и опрятной, где каждая вещь находилась на своем месте. Не помешает украсить это строгое царство рождественскими игрушками, решил он, засовывая телеграмму в карман рюкзака.

Теперь за дверью соседней комнаты стояла тишина. Вероятно, она уже спит. Он тихонько стукнул в стену.

— Счастливых снов.

Селия не ответила. Вернувшись из круиза, она каждую ночь видела сны, но они не были счастливыми. Одни были полны тоски, в других же снилась жизнь, которой она никогда не жила. Она часто видела себя вместе с Марком, их окружали темноволосые голубоглазые дети, похожие на него.

Она не была виновата, что ей снились такие сны. Но Селия не могла себе простить того, о чем невольно думала днем. Завтра она скажет Марку обо всем прямо: то, что свело их вместе, было не любовью, а просто сочетанием лунного света, вина, музыки и морского воздуха, которое на берегу очень быстро рассеялось.

Она расскажет, что все началось с того момента, когда Шеннон посоветовала ей поехать в круиз, чтобы отдохнуть от работы. Бабушка пришла в ужас от этой идеи.

«Мы в свое время никогда такого не делали», — сурово произнесла старая леди, и именно эти слова почему-то подтолкнули Селию к тому, чтобы пойти и купить билет. В круизе она обнаружила, что делает совершенно невероятные вещи. Например, смотрит на звезды, прижавшись к груди Марка. Пьет шардонне прямо из бутылки. Строит планы на будущее, которого никогда не будет.

Теперь пора спускаться на землю, хотя тогда, на теплоходе, все казалось естественным. Так же, как и спонтанное решение принять предложение Марка выйти за него замуж после того, как он в последний раз вернется из плавания. Она согласилась, не взвесив все «за» и «против». Словом, вела себя не так, как должна была поступить настоящая Харгрейв.

И теперь этот единственный безрассудный поступок в ее жизни приносил свои результаты.

Предположим, она вышла бы за Марка под влиянием минуты и закончила тем, что превратилась бы в одну из тусклых, слезливых жен, которые теснятся на пристани, провожая военный корабль.

Она понимала, что понадобится нечто большее, чем простая телеграмма, чтобы разорвать их отношения.

Выключая душ, Селия услышала, как зазвонил телефон. Она скользнула в халат, затянув пояс, затем соорудила из полотенца тюрбан на влажных волосах и поспешила вниз.

— А вот и она сама, — приветливо улыбнулся Марк.

Селия выхватила трубку.

— Алло!

— Селия, с тобой все в порядке? — В голосе бабушки Грейс слышалось беспокойство.

— Конечно. — Селия бросила взгляд на Марка, который прислушивался к разговору.

— Когда этот человек подошел к телефону, я подумала… — Голос бабушки прервался, будто она была не в силах высказать свое предположение.

— Со мной все в порядке, бабушка. Как ты?

— Вся в делах. Порядок рассаживания гостей придется изменить. Только что мне позвонил конгрессмен Коффи и сообщил, что приедет. Я приказала добавить еще одно место за главным столом рядом с тобой, если ты не возражаешь.

Этот телефонный звонок был всего лишь формальностью. Бабушка просто соблюдала светские приличия, но решала все сама.

— Прекрасно. Увидимся на балу, бабушка.

Не давая ей возможности задать вопрос о Марке, Селия положила трубку.

Прислонившись к стене, он смотрел на нее, скрестив на груди руки. Джинсы плотно облегали его стройные бедра. Одетый по-домашнему, он выглядел таким же неотразимым, как и вчера в своем парадном костюме.

— Почему ты так смотришь на меня? Что-то не так? — с улыбкой спросил он.

— Нет, все в порядке. Бабушка хочет внести кое-какие изменения в сегодняшний вечер.

— Ах да, большой рождественский бал. — Он приблизился к ней так осторожно, что она не сразу разгадала его намерения. — Если он откладывается, может быть, ты найдешь время показать мне город?

— Он не откладывается. — Она инстинктивно сделала шаг назад. — Бабушка хочет посадить Чарли Коффи рядом со мной во время обеда.

— Конгрессмена Чарли Коффи? — Марк присвистнул. — Между прочим, каковы твои политические взгляды?

Сквозь расстегнутый ворот рубашки виднелись темные завитки волос на его груди. Селия вспомнила, как они щекотали щеку, когда ночью в постели она клала голову ему на грудь.

Она быстро перевела взгляд на его лицо.

— Какая разница?

— Я думал, что ты демократка, а Коффи, если мне не изменяет память, республиканец.

Она смотрела на его губы и вслушивалась в теплые нотки голоса. Чтобы привести себя в норму, она направилась в кухню.

— Мы постараемся говорить на нейтральные темы, — бросила она через плечо, — все равно тон будет задавать бабушка.

— У меня не было возможности побеседовать с твоей бабушкой, но я догадался, что она не похожа на старую кумушку, которая сплетничает на террасе, сидя в кресле-качалке.

— Когда ей не было и двадцати, она уже активно участвовала в движении за право женщин голосовать.

Войдя в кухню, Селия бросила удивленный взгляд на стол, накрытый на двоих.

— Что это такое?

— Пришло время тебе попробовать знаменитый фирменный омлет Эдвардсов.

— Мне уже пора одеваться на работу. Если ты собираешься делать омлет, то нет яиц.

С огорченным видом Марк закрыл дверцу холодильника.

— Сегодня суббота, — напомнил он ей, — неужели ты не можешь выкроить несколько часов, чтобы показать мне город?

Она не могла побороть смутного чувства вины. Разве она имеет право так огорчить его накануне Рождества?

— Но дела и проблемы не исчезают просто так по воскресным дням. Центр открыт триста шестьдесят пять дней в году двадцать четыре часа в сутки, и сегодня я дежурю. Если хочешь посмотреть город, возьми мою машину. На работу я хожу пешком.

Он нахмурился.

— Но сейчас холодно, должно быть, около нуля. Я подвезу тебя.

— Я всегда хожу пешком. Для меня это единственный шанс размяться.

Он взял протянутые ключи от машины и дома.

— Но ведь тебе понадобится машина, не так ли? К какому времени мне нужно вернуться?

— Не беспокойся. Бабушка пошлет за мной своего шофера. Она не пережила бы мысли о том, что мой «субари» припаркован рядом с ее «бентли».

— Во сколько тебя ждать?

— Я думаю, бал кончится после полуночи. Постараюсь не будить тебя, когда приду.

Пробегая глазами меню, Марк почувствовал, как кто-то тронул его за плечо.

— Это меню для обычных посетителей, — сообщила Вера, беря листок из его рук, — скажите мне, чего вы хотите, и я приготовлю.

— Чем это так пахнет?

— Булочками с корицей. Я только что вынула их из духовки.

— Держу пари, что они не хуже тех, которые печет моя мама.

— Сейчас принесу вам несколько на пробу. А где Селия?

— На работе.

— Как она могла оставить вас одного?

— Я уже большой мальчик. — Марк усмехнулся. — Она дала мне свою машину, чтобы я смог осмотреть город.

— Здесь много интересных мест, которые стоит посмотреть. Вы давно знакомы с Селией?

— Мы познакомились некоторое время назад в круизе.

Вера нахмурилась:

— Я думаю, аэропорт уже работает. Вы летите сегодня?

— Я решил ненадолго остаться.

— Прекрасно.

Она помолчала, крутя в пальцах угол передника.

— Дела идут неплохо, — наконец сказала она, — я это чувствую.

— Какие дела?

— Я заметила, как последние несколько недель некая молодая особа бродила, как неприкаянная. Только одна вещь заставляет взрослую женщину вести себя подобным образом.

Марк подумал, что хорошо бы заручиться поддержкой Веры, но он обещал Селии молчать об их помолвке.

— У вас найдется крепкий кофе к этим булочкам?

Окна во всю стену от пола до потолка были украшены гирляндами маленьких фонариков и занавешены красными бархатными гардинами. Хрустальная люстра бросала разноцветные огоньки, сиявшие в драгоценностях дам.

Селия взглянула на свое семейство, толпящееся вокруг разбрасывавшего каскады сверкающих струй фонтана в центре зала. «Ничто не изменилось с прошлого года», — подумала она. Каждый раз они спорили по поводу выточенного изо льда лебедя, поставить ли его в центр стола или рядом с фонтаном.

Но вот ее глаза встретились с пристальным взглядом бабушки. Селия поспешно подошла, и бабушка подставила ей для поцелуя покрытую пудрой морщинистую щеку.

— Ты замечательно выглядишь, дорогая. Кэтрин ждет тебя.

Оглянувшись, Селия увидела мать.

— Здравствуй, мама, с Новым годом!

Кэтрин улыбнулась в ответ и посмотрела на часы.

— Мы уже собирались начать без тебя.

Сорок минут спустя Селия почувствовала, как болят руки и ноги. Она уже очень давно не носила колец, и каждое рукопожатие причиняло боль нежной коже. И бальные туфли на высоких каблуках были, конечно, очень красивы, но стоять в них столько времени — настоящее мучение.

Неужели, когда ей будет восемьдесят четыре, она будет стоять здесь так же, как сейчас бабушка? Прямая, демонстрируя фамильные драгоценности, которые во время войны за независимость были спрятаны в бочке с салом, бабушка никогда не опиралась на трость при встрече гостей.

Сто шесть. Такое количество гостей она уже успела поприветствовать. Селия встретила следующую группу и повела их здороваться с бабушкой. Хотя Грейс увеличила список до ста двадцати пяти, поток гостей, казалось, уже подходил к концу.

Селия приготовила улыбку для следующего гостя, подошедшего к ее матери.

— А этого молодого человека, я думаю, тебе представлять не обязательно, — произнесла Кэтрин.

— Селия, ты просто великолепна! — Конгрессмен Чарли Коффи сжал ее руки, потом наклонился и поцеловал ее.

— Спасибо, Чарли. Ты просто сама жизнерадостность. — Осторожно высвободив свои пальцы, она хотела проводить его к бабушке, но он не сдвинулся с места.

— Познакомься с моим хорошим другом, Селия.

Подняв глаза, она замерла в изумлении.

— Капитан Марк Эдвардс, — возвестил дворецкий, и Марк наклонился над дрогнувшей рукой Селии.