Любовь по завещанию

Глава 17

Сара

Три дня. Три долгих, бесконечных дня я была заперта на вилле, не имея возможности покинуть этот остров и вернуться домой, в Москву. Артур будто забыл обо мне. С тех пор как он уехал, не было даже звонка от него. Абсолютно ни-че-го. Просто взял и исчез, оставив меня одну в совершенно незнакомом месте, воплотил в жизнь один из моих самых больших кошмаров…

Признаться честно, временами я начинала беспокоиться о нём. Нет-нет, да какая-то тревога и волнение накатывали на меня, и всё начинало валиться из рук. Я словно впадала в транс, оказывалась в полном забытье. Одни и те же вопросы, то и дело, возникали в голове, не давая покоя. Где он? Как? Что с ним? А, вдруг, с ним что-то случилось или он попал в беду?

Единственный живой человек на всём острове, который был рядом — пожилая гречанка. Женщина приезжала на Гестию каждое утро и привозила из деревни свежие продукты с рыбой. Семья Элены Попадопулус, так её звали, — потомственные рыбаки, а сама она подрабатывала экономкой у Левантисов уже долгие-долгие годы. Кажется, ей была досконально известна история этого знатного рода. Она начала здесь работать, еще задолго до замужества, и знала не только родителей Артура, но и его бабушку с дедушкой.

Когда Кассиопея вышла замуж за армянина, всё на Гестии изменилось. После смерти её родителей, казалось, закончилась целая эпоха. Время от времени, когда Элена рассказывала о великом прошлом Левантисов, голубые, потускневшие, глаза женщины увлажлялись от слёз.

— Одному Богу известно, — повторяла она, шмыгая носом, — как бы сложилась жизнь моей драгоценной Касси, — так Элена называла свою воспитанницу, — будь её родители живы. Наверное, — женщина хмурилась, старательно выговаривая русские слова, — Константинос, ни за что, бы не позволил ей выйти замуж за такого человека, как Тигран Епремян. Да простит Господь мой грешный язык. Он был плохим человеком. Очень плохим человеком, деточка.

Только разговоры с ней и не давали мне совсем зачахнуть. Не знаю, что со мной было бы, не будь рядом Элены. Днём, пока миссис Попадопулус колдовала на кухне, обучая меня тайнам греческих кулинаров, я снова чувствовала себя живой и могла дышать полной грудью. Но, стоило ей покинуть Гестию, а сумеркам опуститься на райский островок, погружая его во мрак, как возвращались мои кошмары. Ужаснее всего то, что с каждой ночью они только усиливались, медленно, но верно, поглощая всё то светлое и чистое, что вложил в меня папа. Я, будто, снова возвращалась в далёкое прошлое, где не было места ничему, кроме тьмы. Холодной, заставляющий сжиматься от страха, убивающей…

На четвёртый день моего заточения я уже больше походила на ходячий труп. От недосыпа и постоянных побуждений посреди ночи, кожа моя стала совсем серой, потеряла здоровый вид и напоминала неудачную работу гримёра из фильма ужасов. Под глазами залегли тёмные круги, белки покраснели, меня, то и дело, клонило в сон.

Элена, заметив моё состояние, списала всё на смену климата и беспокойства за пропавшего мужа. Несколько раз она порывалась отправить меня наверх, поспать, но я отказывалась. Не хотела терять те крупицы живого общения, за которые, так отчаянно, цеплялось сознание.

— Сара, не волнуйся ты так, — улыбнулась женщина, нарезая сыр фету для салата. — Артур вырос здесь и прекрасно ориентируется. С ним ничего плохого не могло случиться…

Стоп. Артур вырос на острове? А мне всегда казалось, что его воспитывали Анна Александровна и Арсен Тигранович в Москве. Я точно помню, ведь его бабушка сама неоднократно говорила об этом, когда вела переговоры с моей семьёй по поводу предстоящей свадьбы. Неужели, очередная ложь? Кажется, я уже перестала этому удивляться…

— Ещё мальчишкой, — не заметив моего удивления, продолжила Элена, — он обожал кататься на лодке вместе с Константиносом — своим дедом. Да, — протянула она, с лёгкой грустью в голосе. — Хорошие были времена, жаль что ты не застала их с Афиной в живых, — смахнув слезинку, произнесла Элена. — Царство им небесное…

— Артур не говорил, что вырос здесь, — задумчиво протянула я, пригубив немного красного вина из бокала.

— Он вообще у нас очень скрытный парень, — улыбка расползлась по лицу женщины, морщинки вокруг глаз сгладились. Элена искренне любила его. Стоило только посмотреть на то, как она преображалась, когда речь заходила о нём, чтобы всё стало понятно. — Всегда был таким, — отмахнулась женщина. Было ясно, что она просто не хочет сболтнуть ничего лишнего. — Я поговорю со своим сыном. Ставрос собирается на соседний остров, чтобы договориться по поводу новых поставок. Он поищет там твоего ненаглядного, — пообещала Попадопулус, вновь погружаясь в работу и напевая какую-то греческую мелодию.

Первым моим желанием было отказаться. Сказать, что мне плевать, чем он там занимается и когда собирается появиться вновь. Я не буду против, если Артур вообще больше не появится на моём пути. Главное, чтобы через полгода дал мне развод, как мы и договорились. Но, пришлось прикусить язык, чтобы не сболтнуть ничего лишнего. Для пущего эффекта, сделала большой глоток алого напитка, от греха подальше, так сказать.

Этот брак нужен нам обоим. Я помогу Артуру выполнить условия завещания, а он — избавится от старых долговых обязательств моего отца перед «Ελλάδα International». После, когда дела будут улажены, мы навсегда забудем друг о друге. Будто и не было этих шести месяцев. Ничего не было…

Погрузившись в свои мысли, я и не заметила, как опустошила целый бокал. Красное вино из личной коллекции Левантисов-Епремянов было отменным. Терпкий виноградный вкус с лёгкой кислинкой оставлял на языке приятное послевкусие, согревая изнутри и даря ощущение лёгкости. Но, как и всегда, вместе с хмелем накатила и грусть. Липкая такая, противная, заставляющая чувствовать себя самым несчастным и одиноким человеком на планете.

В последние три дня мне жутко не хватало моей семьи. Особенно, хотелось чтобы рядом были папа и Тигран. А от тоски по Арчи готова была на стену лезть. Я ведь никогда раньше не оставляла его так надолго. Надеюсь, они хорошо о нём заботятся. Мой Арчи очень привязан ко мне, так же сильно, как и я к нему. Он — мой самый лучший и близкий друг…

Руки чесались от желания набрать, зученные наизусть, номера и поговорить. Просто, услышать любимые голоса и убедиться, что они в порядке. Мне это было нужно. Очень. Только вот, связь на острове не работала. Я пыталась уговорить Элену купить для меня греческую сим карту, но женщина отказалась. Её уверенность в том, что мужчина должен сам решать подобные вопросы, а жена не имеет права действовать у него за спиной, была непоколебима. Так что, мне оставалось только сидеть на необитаемом острове и ждать, когда мой благоверный соизволит вспомнить о моём существовании.

Опомнилась, когда рука потянулась к откупоринной бутылке за добавкой. И что я так пристрастилась к этому напитку? Раньше, никогда не пила, а сейчас уже третий день начинаю и заканчиваю с бокалом напитка для богов. Срочно нужно взять себя в руки и найти себе какое-нибудь занятие. Благо, опомнилась вовремя. Хватит с меня алкоголя. Нельзя раскисать. Папа всегда говорил: «Не бывает неразрешимых проблем, дочка. Возможно, ты просто смотришь на всё не с той стороны. Попробуй сменить ракурс».

Давай же, Сара, подгоняла сама себя. Ну и что, что ты никогда раньше не принимала самостоятельных решений, а делала лишь то, чем тебе говорили. То, что было нужно. Ты же справилась с управлением «Атлантида Групп», когда папа заболел. Смогла ведь организовать работу тысяч людей. Значит, и с жизнью своей справишься. Ну же, девочка! Не робей. У тебя всё получится.

— Элена, у меня есть к вам небольшая просьба, — поднявшись на ноги, начала я. — Вы не могли бы подыскать для меня какое-либо занятие на острове? К интернету я не могу подключиться, да и пользоваться кабинетом Артура не могу. В библиотеке вся литература исключительно на греческом языке, — безнадёжно развела руками. — А других развлечений у меня нет. Пожалуйста, Элена, — заметив на лице женщины нерешительность, решила давить на жалость. — Если так продолжится и дальше, я просто сойду с ума…

Некоторое время она задумчиво разглядывала меня, будто пытаясь понять, на что я способна. Проницательные голубые глаза с лёгкой дымкой на радужках, медленно сканировали каждый миллиметр моего тела. И, когда надежда начала покидать меня, Элена, наконец, кивнула и широко улыбнулась.

— Я постараюсь найти в деревне что-нибудь интересное, и завтра расскажу тебе… Странная ты, Сара. Пару месяцев назад Артур привозил сюда другую девушку, так она даже еду себе приготовить отказывалась! Мне приходилось каждый день просыпаться в пять утра, чтобы успеть приехать сюда и испечь для неё свежих круассанов!

Впервые в жизни я была готова повысить голос на человека старшего возраста. Ужасно захотелось накричать на эту болтливую старушку и сказать, что сплетничать за спиной своего работодателя — не лучшее решение. Но уважение к её возрасту не дало мне поддаться эмоциональному порыву и, пожелав ей доброй ночи, поспешила в комнату.

Хоть и знала, что нормального сна ждать и не стоит, но сил бодрововать уже совсем не было. Я была выжата, как лимон. Моральное истощение вкупе с физическим создали настоящую ядовитую смесь, которая методично разрушала меня изнутри. Если повезёт, выпитое вино окажет должное действие, и я просплю до рассвета. По крайней мере, надежда на это не умирала до последнего.

Из всех восьми спален, имеющихся в доме, мне только приглянулась одна, на втором этаже особняка.

Небольшая, по сравнению с другими, комната, которая разительно отличалась от всех остальных. В отличие от тех, выполненных в едином стиле, эта обладала яркой индивидуальностью, сравнимую, разве что, с неогранённым алмазом на фоне сияющих бриллиантов.

Светло — голубые стены с аккуратными узорами в виде нежных цветов, что поднимались до самого потолка и исчезали на границе с перистыми облаками, которыми был тот украшен. Пол из белого дерева без каких-либо ковров или напольных покрытий. Обычный, полированный до блеска так, что в него можно было смотреться как в зеркало. И широкое, почти на всю стену, окно в деревянной раме, выходящее на скалистый берег.

Простая отделка придавала этой спальне особенный шарм, а идеально подобранная мебель белого цвета, лишь дополняла общую картину, привнося уют, которого не хватало другим многочисленным помещениям в этом огромном доме.

Особенно, мне приглянулись картины, которыми были увешаны стены комнаты. Пейзажи и натюрморты из акварели, словно, излучали тёплый солнечный свет, согревая любого, кто на них посмотрит. В этих работах, таких неприметных на первый взгляд, было нечто особенное. Нечто таинственное и чарующее, что каждый раз притягивало к ним внимание, заставляя забывать о проблемах и думать лишь о хорошем…

Сбросив балетки — единственную обувь, которую я ношу дома, поплелась к кровати и устало плюхнулась на мягкий матрас.

Алкоголь, действительно, подействовал. Зарывшись руками под подушку, устроилась удобнее, и, уже через пару минут, я крепко уснула.

Артур

Пришлось приложить немало усилий, чтобы избавиться от назойливой дочери одного из местных рыбаков. Каллиста буквально вцепилась в меня и не хотела отпускать, пока не бросил ей несколько крупных купюр. Вот, почему женщины никак не поймут, что раз их пригласили на катер и провели с ними парй ночей, это не повод мечтать о продолжении?

Да, мне было хорошо с ней, и она умело доставляла мне удовольствие, но я ведь ничего не обещал этой девчонке. Скорее даже наоборот. Прежде чем трахнуть её в первый раз, несколько раз повторил, чтобы не устраивала мне сцен. Если поедешь со мной, значит, согласна на секс без обязательств. Только животный трах. Никаких эмоций и розовых соплей ждать не стоит. Не тот я человек, чтобы навязывать мне пуританскую позу и признания в вечной любви.

Стараясь выкинуть из головы образ Сары и её несчастный, полный сочувствия взгляд, я распалялся ещё больше. Хотелось крушить и уничтожать всё вокруг. А эта Каллиста вовремя оказалась рядом и помогла мне, хотя бы на время, избавиться от навязчивых мыслей.

Впервые в жизни трахался так безудержно, словно только недавно вырвался из многолетнего плена. Отымел девчонку во все щели, насаживая на свой кол до тех пор, пока она не начала выть и умолять дать ей кончить. Пока ебал Каллисту, представлял, будто подо мной находится не расписная шалава, а Сара. Моя, мать её, жена. Стоило подумать об этом, как член будто свинцом наливался, становясь в полную боевую готовность. Но, даже когда закрывал глаза, не мог дойти до пика. Не получалось. Не получалось, чёрт возьми! А всё потому, что это была НЕ ОНА.

В итоге, заплатил Каллисте и высадил там же, где подобрал несколькими ночами ранее. Возвращался на Гестию злой и уставший, как собака. Яйца гудели от неудовлетворённости, а мозг всячески пытался избавиться от назойливых образов мышки, стереть её из памяти и вернуть настройки к состоянию заводских.

Всю дорогу до острова, просидел с бутылкой добротного коньяка. Хлестал янтарную жидкость прямо с горла, позволяя ей увеличивать туман в голове, будто это могло мне помочь. Никогда раньше не страдал алкоголизмом, но на этот раз мечтал нажраться в стельку, чтобы ничего не понимать и не чувствовать. Так что, когда добрался до причала на задней части Гестии, уже едва мог стоять на ногах.

Заглушив мотор, пару минут походил по трюму в поисках своей рубашки, но так и не найдя её, плюнул на всё и решил остаться в одних штанах. С горем пополам удалось скинуть мини-трап и попытался спуститься на берег. Несколько раз пытался сфокусироваться на крохотной лестнице, чтобы не промахнуться, но получалось, честно говоря, не очень. Перед глазами всё кружилось, а желудок так и норовил избавиться от лишней дозы спирта в нём.

Победно преодолел трап и оказался на причале. Деревянные брусья, забросанные рыболовными снастями и креплениями лодок, раскачивались из стороны в сторону, как на подвесном мосту. Попытался сделать шаг вперёд, но зацепился ногой за трос и кубарем полетел вниз, по пути ругаясь матом сразу на трёх языках: армянском, русском и греческом.

Распластавшись среди всего этого мусора, тихо постанывал. Организм, и без того ослабленный, превратился в одно огромное желейное облако, но настолько тяжёлое, что поднять его казалось нереальной задачей.

Так, братец, соберись! Надо, всего лишь, встать и подняться к дому. Пройдёшь каких-то сто метров, поднимаешься на второй этаж, и всё.

Но блять, это не так уж и просто, когда дорожка перед глазами переливается всеми цветами радуги и болтается из стороны в сторону. Большую часть пути я двигался, можно сказать, наощупь. Ни черта не видел, плёлся по памяти, так как проделывал это уже не раз.

Мне было, наверное, лет тринадцать, когда мы со Ставросом впервые напились. Утащили из коллекции отца несколько дорогущих бутылок и расправились с ними на пару. А когда пришло время возвращаться домой, не смогли осилить подъём до подъездной дорожки. Завалились прямо тут, у причала, и проспали до обеда, где нас потом нашла Элена. Никогда не забуду её криков, когда она поняла, где бы были всю ночь…

— Ай! — простонал я, ударившись ногой о ступеньку и с трудом сохранив «равновесие».

Всего каких-то десять минут мучений и болезненных падений, и я стоял перед единственной дверью во всём этом чёртовом доме, за которой всегда любил находиться. Даже спустя столько лет, я запретил что-либо в ней менять… Всё должно оставаться как тогда, двадцать два года назад…

Повернув ручку, открыл дверь и оказался в своём родном уголке. Знакомый запах, который всегда действовал на меня успокаивающе, ударил в нос и коснулся кожи, будто лаская. На мгновение, позволить себе поверить в невозможное. Закрыл глаза и представил, что это она меня встречает своими заботливыми и любящими объятиями. Я прижимаюсь к родной груди, вдыхаю сладкий аромат её духов с привкусом ванили, и возвращаюсь туда, где всё закончилось. Будто и не было всех этих лет. Я — тот самый Арти, каким меня видела и знала лишь она одна…

Бледный свет луны осветил мечты, превращая их в жалкую пыль. Невесомые частицы прошлого растворились в тусклом бело-голубом освещении, заполняя собой комнату. Печать грусти, выжженая на обратной стороне моего сердца, отозвалась привычной болью, расползаясь невидимыми волнами по всему телу, опутывая его своей прозрачной паутиной.

Пошатываясь и грозясь расплостаться прямо в дверном проёме, с трудом избавился от обуви. Кожаные мокасины, измазанные в грязи, разлетелись по углам комнаты. В одних только штанах, полностью пропахших водорослями и рыбой, подошёл к кровати, аккуратно лёг на самый краешек и дёрнул на себя одеяло.

Всё, Арти. Пора баиньки.