Любовь под запретом

Глава 30

– Миледи, к нам пожаловал столичный гость. – Горничная немного помолчала для полноты эффекта. – Это лорд Стюарт Филдинг, миледи!

– Стюарт?!

Оторвавшись от деловых бумаг, которым она собиралась посвятить весь сегодняшний день, Виктория порывисто вскочила из-за стола. На какое-то время ей показалось, что служанка ошиблась. Что могло побудить Стюарта приехать в Джемисон-холл без всякого предупреждения, да еще в такой день? Сегодня, второго апреля, в Лондоне должны были давать первый бал в весеннем сезоне, и было естественно предположить, что Филдинг не пропустит такого события. Учитывая, что от Джемисон-холла до Лондона не менее четырех часов пути, он едва успевал добраться обратно, не опоздав. Стоило ли проделывать такой путь, чтобы провести в имении каких-то пару часов?

– Хорошо, Линда, передай лорду Филдингу, что я сейчас спущусь в гостиную, – сказала Виктория, торопливо поправляя небрежно сделанную прическу.

По тому, как Стюарт нетерпеливо расхаживал по комнате, заложив руки за спину, она сразу догадалась, что он чем-то разгневан. За те два месяца, что они провели в дороге из Риверсайда до Англии, Виктория достаточно хорошо изучила брата Реда. Недоуменно пожав плечами, девушка переступила порог гостиной и тут же встретилась с пылающим взглядом синих глаз своего несостоявшегося родственника.

– Какой неожиданный сюрприз, Стюарт. – Виктория приветливо улыбнулась, стараясь не замечать направленного на нее раздраженного взгляда. – Я очень рада вас видеть, хотя, признаюсь, немало удивлена, что вы приехали навестить меня именно сегодня. Разве вы не собираетесь быть на балу?

Он перестал расхаживать по комнате и встал напротив Виктории, скрестив руки на груди.

– Виктория, какого черта вы до сих пор сидите в этой глуши? – бесцеремонно спросил Филдинг, глядя на нее так, будто готов стереть в порошок. – Если вам прекрасно известно, что сегодня открывается новый светский сезон, то почему вы еще не в Лондоне?

– Стюарт…

– Я просто вне себя! Вы даже не представляете, в каком бешенстве я был сегодня утром, когда заехал к вашей тетушке, чтобы вызваться сопровождать вас на бал. Боже, да мне и в голову не могло прийти, что вы решите остаться в имении. Но теперь-то из вашей дурацкой затеи ничего не выйдет – вы немедленно собираетесь и едете со мной. Бал начинается в десятом. часу. Если вы соберетесь в течение часа, мы даже успеем к началу.

– Простите меня, Стюарт, но… это абсолютно невозможно. – Виктория взглянула на молодого человека с виноватой улыбкой и упрямо покачала головой. – Я не хочу ехать в столицу. Наверное, это покажется вам странным, но меня больше не прельщают светские удовольствия.

– Вот как!

– Да. Мне не интересны ни балы, ни театры, ни любые другие развлечения.

– А поклонники? Насколько я помню, в прошлом году вы просто купались во внимании мужчин и были этим весьма довольны. Разве сейчас что-то изменилось? Я говорил о вас с некоторыми из наших столичных щеголей и убедился, что ваш прошлогодний успех не забыт, а история с таинственным женихом и наследством лишь подогревает интерес мужчин к вашей особе.

Виктория замахала руками, словно защищаясь от этих слов.

– Прекратите, Стюарт, ради всего святого! Неужели вы не понимаете, что это просто жестоко? – жалобно взмолилась она, с упреком глядя ему в глаза.

– Жестоко? Боже мой, Виктория, но почему? – Он быстро шагнул к ней и взял за руку, не давая уйти. – Что случилось, дорогая моя? – он пытливо всматривался в ее лицо. – Почему мои слова вдруг так расстроили вас?

– А вы сами не понимаете? – Виктория всхлипнула, отводя взгляд от его вопрошающих глаз.

Стюарт ласково рассмеялся.

– Виктория, ну как же мне понять вас, если вы лишь молчите и грустно вздыхаете, не объясняя причины вашей печали? Впрочем, я не слепой болван, и мне уже и так все ясно… Тысяча чертей! – внезапно воскликнул он, резко отпустив ее руку и взглянув на часы. – Довольно разговоров, Виктория, собирайтесь. Я дал слово леди Сиддонс, что доставлю вас сегодня в Лондон, и намерен сдержать его, нравится вам это или нет.

– Но… – Виктория замялась, испуганная этой неожиданной переменой в его поведении. – Поймите же, Стюарт, я действительно не могу! Бог мой, да у меня даже нет подходящего платья, чтобы ехать на бал. Не могу же я появиться на первом балу сезона в прошлогодних обносках, давно вышедших из моды!

К ее непередаваемому удивлению, лицо Филдинга осветилось торжествующей улыбкой.

– Что ж, признаться, я предвидел нечто подобное, – произнес он, направляясь в сторону маленького столика, приютившегося в углу гостиной, – и поступил очень предусмотрительно, завернув по дороге сюда к нашей мудрой Георгине.

Виктория ахнула, только сейчас заметив огромную картонную коробку, перевязанную розовой шелковой лентой. Победно поглядывая на девушку, Стюарт развязал ленту, и перед взором Виктории предстало очередное творение искусной лондонской модистки.

– Боже мой, Стюарт, у меня просто нет слов, – пробормотала девушка, нетерпеливо извлекая из коробки пышное платье и прочие принадлежности бального туалета. – Ах, посмотрите! – вдруг вскрикнула она, слегка побледнев от волнения. – Это платье как две капли воды похоже на то, что я надевала в этот день год назад, на свой первый бал… Нет, небольшие отличия все же есть, но это неважно. Все равно я чувствую себя так, будто и в самом деле все происходит в первый раз…

Она смущенно остановилась, бросив на Филдинга испуганный взгляд. Не осудит ли он ее за эту легкомысленную радость, обидевшись за брата? Но лицо Стюарта оставалось по-прежнему доброжелательным и спокойным. Встретив взгляд Виктории, он подошел к ней и, улыбнувшись странной, какой-то загадочной улыбкой, сказал:

– Иногда бывает очень полезно начать все сначала, дорогая Виктория. Особенно когда мы твердо уверены, что не повторим прошлых ошибок.

Глубоко вздохнув, Виктория покачала головой и, велев горничной накормить гостя перед дорогой, убежала в свою комнату.

Аристократический район Лондона, как всегда в вечерние часы, был празднично оживлен и сверкал сотнями ярко горящих окон роскошных особняков. Поглядывая из кареты на нарядных, беспечно прогуливающихся по улицам людей, Виктория то и дело грустно вздыхала. Она думала о том, что, может быть, в это самое время Ред совершает поздний обход своих владений, падая с ног от усталости. С какой радостью она сейчас разделила бы его заботы! Но что толку теперь сожалеть об упущенных возможностях? Прошлого не вернешь, и Ред больше не нуждается ни в ее поддержке, ни в ней самой.

Карета остановилась у высокого крыльца светло-голубого особняка, украшенного ажурным чугунным балконом и легкой беломраморной колоннадой. Вся улица перед особняком была запружена экипажами, из которых непрерывно выходили нарядные дамы и кавалеры. Спрыгнув на мостовую, Филдинг помог Виктории выйти из кареты и не без усилий протиснулся вместе с ней к освещенному факелами подъезду. Здесь он на минуту задержался и, запрокинув голову, окинул придирчивым взглядом изящный фасад здания.

– Вам нравится этот дом, Виктория? – спросил он, внимательно наблюдая за выражением ее лица.

Она озадаченно посмотрела на него, несколько удивившись вопросу.

– Да, Стюарт, этот особняк довольно красив.

– Не хуже, чем у Камберленда?

– Пожалуй, даже лучше. – Виктория слегка нахмурилась, обидевшись на Филдинга за несвоевременное упоминание о ее бывшем женихе. – Конечно, резиденция Камберленда выглядит намного внушительнее, но ее тяжеловесная роскошь всегда подавляла меня. Я чувствовала себя там неуютно, словно канарейка, попавшая в павлинье гнездо.

Стюарт многозначительно хмыкнул.

– Что ж, надеюсь, что и внутри особняка вам тоже понравится.

Войдя в просторный холл, они вслед за другими приглашенными вступили на изящную беломраморную лестницу, покрытую алым ковром. Поднимаясь по ней, Виктория незаметно оглядела себя в зеркале. Результат осмотра оставил девушку довольной. Молочно-белое шелковое платье с золотистым цветком в центре корсажа выглядело безукоризненно, как и все творения Георгины. Замысловатая прическа из взбитых локонов, уложенных высоко на макушке, подчеркивала скульптурную красоту плеч Виктории, а легкий загар не только не портил общего впечатления, а, напротив, придавал ее внешности некоторое экзотическое своеобразие.

Внезапно яркий лучик света ударил Виктории в глаза, и ее сердце на мгновение болезненно сжалось – это сверкали на ее груди бриллианты, подаренные Редом. С усилием оторвавшись от нахлынувших воспоминаний о том дне, Виктория заставила себя бодро улыбнуться своему отражению и, крепко стиснув локоть Филдинга, смело вступила вместе с ним в просторную гостиную, обитую малиновым шелком.

Оказавшись в парадных покоях особняка, Виктория удивленно огляделась. Бал еще не начался, а гостевые комнаты были уже переполнены. Такого обилия приглашенных в самом начале вечера Виктории никогда прежде не приходилось видеть. Обычно к первому танцу приезжало не больше трети гостей. Остальные подтягивались позже, к десяти, а то и к одиннадцати часам, ибо признаком хорошего тона считалось являться на бал с некоторым опозданием. Но сегодня здесь творился какой-то непонятный ажиотаж. Виктории показалось, что оживленные перешептывания усилились, когда в гостиную вошли они со Стюартом, но Филдинг, не задерживаясь, быстро проследовал со своей спутницей в соседнюю бальную залу, игнорируя попытки знакомых задержать его.

Огромная бальная зала на минуту ослепила девушку обилием позолоты и зеркал, чередующихся с высокими прямоугольными окнами, задрапированными бледно-голубым шелком. Заметив тетушку и Камиллу, ставшую месяц назад женой Тобиаса Шипли, Виктория обрадованно улыбнулась и хотела присоединиться к родственникам, но Стюарт, не останавливаясь, продолжал куда-то настойчиво тянуть ее за собой.

– Потом, Виктория, потом, – прошептал он ей на ухо, устремляясь к группе мужчин в другом конце залы. – Если вы еще не забыли правила светского этикета, сначала полагается представиться хозяевам, а уж после заниматься другими делами.

– Кстати, а кто дает сегодняшний бал? – запоздало забеспокоилась Виктория. – Стюарт, я ведь даже не видела приглашения. Что если меня вообще нет в списке гостей?

При приближении Филдинга толпа отхлынула в стороны, освобождая широкий проход к хозяйскому месту. Взгляд Виктории устремился вперед, и она вдруг почувствовала, как у нее подкашиваются ноги. Она отказывалась верить собственным глазам. В нескольких шагах от нее, рядом с графом Лестером и лордом Шипли, как ни в чем не бывало стоял Ред. Как всегда на светских вечерах, он был изящно причесан и одет в безукоризненно элегантный серо-голубой фрак. К непередаваемому замешательству Виктории, он смотрел прямо на нее, улыбаясь приветливой, хотя и довольно сдержанной улыбкой. Его взгляд оставался на удивление спокойным, будто эта неожиданная встреча была в порядке вещей и ничего из ряда вон выходящего не происходило.

– Леди Джемисон, – церемонно произнес Стюарт, чуть ли не насильно подводя Викторию к Реду, – позвольте мне представить вам моего сводного брата. Мистер Редьярд Шарп недавно вернулся из Гвианы, где у него имеется несколько прибыльных шахт. Ред, эту очаровательную юную леди зовут Викторией Джемисон. Из-за трагических личных обстоятельств она несколько месяцев уединенно жила в своем имении, но сегодня мне, наконец, удалось уговорить ее вернуться в столицу.

– И это просто замечательно. – Ред поклонился Виктории, а затем, взяв ее дрожащую руку в свою ладонь, запечатлел на ней почтительный поцелуй. – Леди Джемисон, я безумно рад, что вы оказали мне честь, приехав на мой первый бал. Надеюсь, вы не откажетесь подарить мне пару танцев?

– Да, мистер Шарп, конечно, – растерянно пролепетала Виктория, тщетно пытаясь заставить голос не дрожать. Она лишь сейчас, с некоторым опозданием, поняла, что Ред и является владельцем этого прекрасного особняка, и это открытие повергло ее в такое замешательство, что ей хотелось провалиться сквозь землю.

– Тогда, если вы не возражаете, я выберу… третью кадриль и мазурку. – Ред ласково улыбнулся, пытаясь подбодрить Викторию своим взглядом. Вообще-то, он собирался пригласить ее на самый первый танец, чтобы открыть вместе с ней бал, но у нее был такой несчастный вид, что он быстро передумал. Вне всякого сомнения, Виктории нужно было время, чтобы немного прийти в себя. – Ну так что же, леди Джемисон? – спросил он, не дождавшись ответа. – Вы запишете мое имя в свою бальную карточку?

– О, разумеется, мистер Шарп, извините меня, пожалуйста…

Окончательно смешавшись под его пытливым взглядом, Виктория поспешно развернула бальную карточку. И тут же залилась краской до корней волос, осознав, что представила на обозрение мужчине карточку, в которой еще не было ни одного приглашения – чудовищная оплошность, которой с ней раньше никогда не случалось.

– Прекрасно. – Ред удовлетворенно кивнул и, дождавшись, когда Виктория закончит запись, с улыбкой посмотрел ей в глаза. – Я с нетерпением буду ждать возможности снова оказаться в вашем обществе.

Он вежливо поклонился и передал руку Виктории Стюарту, который поспешно увел ее в другой конец залы. Постепенно способность говорить и действовать вернулась к Виктории, и она с возмущенным видом повернулась к Филдингу, сгорая от желания убить его на месте.

– Как вы могли сыграть со мной такую злую шутку? – прошипела она, яростно впиваясь ногтями в его ладонь. – Лорд Стюарт Филдинг, я считала вас своим другом, а вы повели себя со мной как низкий предатель! Я никогда, никогда не прощу вам этого коварства!

– Виктория, ради всего святого, не торопитесь осыпать меня упреками, – взмолился он. – Клянусь вам своей честью, я вовсе не собирался шутить с вами. Ну-ка, быстро улыбнитесь и идемте танцевать, а не то о нас бог знает что начнут говорить.

И правда – на них уже удивленно оборачивались. Совладав, наконец, со своей растерянностью, Виктория изобразила на лице небрежную светскую улыбку и позволила Стюарту вывести ее на середину залы, где уже строились танцующие пары. Ее взгляд против желания устремился к Реду, и она облегченно вздохнула, увидев, что он танцует в паре с супругой графа Лестера. И вдруг с ужасом поняла, что просто не сможет выдержать такого чудовищного, непосильного испытания – весь вечер находиться в одном помещении с Редом и притворяться, что ей нет до него никакого дела.

Этот бал превратится для нее в жестокую, невыносимую пытку. Она будет ревновать Реда к каждой незамужней девушке, которую он пригласит на танец или с которой хотя бы заговорит. Эта внезапная встреча всколыхнула в ее душе все чувства, с которыми она тщетно боролась последние четыре месяца, обострив их до предела. И теперь… теперь ей было так плохо, что у нее просто помутился рассудок от боли и волнения. Больше всего на свете Виктории хотелось сейчас сбежать из этого дома, но как она могла уехать, не пробыв на балу хотя бы одного часа?

Едва первый танец закончился, Виктория оказалась в окружении своих прошлогодних поклонников. Своими бесконечными расспросами и разговорами они на какое-то время отвлекли девушку от мыслей о Реде. Но стоило ей на минуту заскочить в дамскую комнату, чтобы отдышаться, поправить растрепавшуюся прическу, как ей снова стало дурно. Все дамы только и говорили о Шарпе и его изменившемся положении.

– Кто бы мог подумать, что Стюарт Филдинг открыто признает его своим братом? – говорила мисс Джоанна Грэй, собрав вокруг себя толпу молодых дебютанток. – И это после того, как они столько лет были врагами! Филдинг подарил Шарпу этот прекрасный особняк, считая, что тот должен по справедливости получить часть отцовского наследства.

– Шарп вполне мог бы купить себе шикарный дворец и без помощи брата, – возразила леди Мальбрук, недавно вышедшая замуж. – Я сама слышала, как граф Лестер рассказывал моему мужу о том, что Шарп безумно разбогател на своих колониальных рудниках и золотых приисках. Пожалуй, сейчас на его счетах больше денег, чем у иного из наших знатных лордов.

– Как жаль, что он не имеет титула! – с неприкрытой досадой заметила еще одна девица. – Если бы Шарп был графом или маркизом, он мог бы считаться самым завидным лондонским женихом.

– Ему нужно жениться на девушке, которая сама имеет титул и сможет передать его по наследству своим детям, – со знанием дела изрекла леди Мальбрук. – Например… – она внимательно оглядела находившихся в комнате девушек, – такой, как Виктория Джемисон!

Взгляды незамужних девиц с завистью устремились на Викторию, и она едва не лишилась чувств от волнения. Чуть опомнившись, она с усилием выдавила из себя улыбку и возразила:

– Нет, дорогие леди, я вовсе не подхожу на эту роль. Мой титул заканчивается на мне и не может передаваться моим будущим детям.

Дебютантки вернулись к прерванному разговору, а Виктория повернулась к дверям и медленно побрела в зал.

– Виктория, девочка моя, подожди минутку! – Виктория удивленно остановилась, увидев перед собой тетушку. – Кто тебе сказал, что ты не сможешь передать по наследству свой баронский титул? – с недоумением спросила леди Сиддонс. – Я точно знаю, что по установленному правилу наследования в вашей семье, если в роду не осталось мужчин, титул получает женщина, а от нее он затем переходит к одному из ее детей. Это редкий случай для Англии, но дело обстоит именно так. И даже если ты выйдешь за простолюдина, твой сын все равно станет бароном.

– Как? – Виктория поднесла дрожащую руку к побледневшему лицу. – Но вы же… вы же никогда не говорили мне об этом!

– Потому что этого вопроса до сих пор не возникало. – Виконтесса взяла племянницу под руку и повела ее в соседнюю гостиную, подальше от ушей любопытных женщин. – Дорогая, неужели ты даже не заметила, что он весь вечер не сводит с тебя глаз? – зашептала она, выразительно поглядывая на девушку. – Я говорю об этом богаче Шарпе. Голову даю на отсечение, что он влюблен в тебя еще с прошлого года. Конечно, это довольно неприятно, что он незаконнорожденный, но при его теперешнем богатстве на некоторые вещи можно закрыть глаза.

– Тетушка, ради бога, перестаньте!

– А что здесь такого? Раз наш свет принял его, тебе не придется стыдиться такого замужества. Вот увидишь – все эти заносчивые девицы еще станут тебе завидовать!

– Довольно, довольно, тетушка, оставьте же меня, наконец, одну!

Оттолкнув перепуганную леди Матильду, Виктория почти бегом бросилась через анфиладу освещенных комнат. Она остановилась лишь тогда, когда оказалась в каком-то уединенном полутемном будуаре с восточными коврами и причудливыми растениями. Здесь она без сил упала в первое попавшееся кресло и, уткнувшись лицом в мягкую спинку, отчаянно разрыдалась.

Новость, которую она только что узнала от тетушки, сразила Викторию. Она останется титулованной баронессой, даже если выйдет за простолюдина… Если бы она только знала об этом раньше! Скольких ошибок тогда сумела бы избежать. Она могла обвенчаться с Редом еще год назад, если бы не была уверена, что этим замужеством лишит своих будущих детей высокого положения в обществе. Хотя… в последние месяцы ей стало абсолютно все равно, останется ли она знатной леди или станет обыкновенной мисс Шарп. Если бы в день ее отъезда из Риверсайда Ред снова попросил ее стать его женой, она согласилась бы без колебаний. Но навязываться ему в жены теперь, когда он стал богат, когда все те, кто раньше презирал его, заискивают перед ним и ищут его дружбы… Это было слишком унизительно. Теперь, когда перед ним открыты все двери и десятки лондонских невест с радостью примут его предложение руки и сердца, он имеет полное право с презрением оттолкнуть ее…

Внезапно Виктория услышала позади себя звук шагов и порывисто вскочила, мгновенно придя в себя от испуга. Ее сердце пропустило несколько гулких ударов, а затем забилось с такой силой, что ей стало трудно дышать. Прямо перед ней стоял Ред. Его сильная грудь вздымалась от частого дыхания, лицо было встревоженным, а взгляд был полон самого глубокого беспокойства.

– Ред, – выдохнула Виктория, обессиленно схватившись за спинку кресла.

Он достал тонкий батистовый платок и бережно вытер капельки слез с ее лица.

– Господи, какой же я все-таки болван, – проговорил он дрожащим от волнения голосом. – Только круглый идиот мог придумать всю эту дурацкую комедию с неожиданной встречей. Дорогая моя, я чуть с ума не сошел, когда леди Сиддонс сказала мне, что ты куда-то исчезла и тебя нигде не могут найти. Ради бога, Тори, прости меня. Я не должен был…

– Ред, я больше не могу без тебя, – неожиданно для себя самой выпалила Виктория. – Я так измучилась за это время, я схожу с ума, я так сильно люблю тебя, что, наверное, просто умру, если ты еще раз оставишь меня… одну…

Она не успела договорить, как тут же оказалась в его объятиях. Крепко прижимая ее к себе, он трепетно целовал ее распухшее от слез лицо, горячие губы, выбившиеся из прически прядки волос. Забыв обо всем на свете, Виктория обняла Реда за плечи и принялась с таким жаром целовать его, что он глухо застонал, почувствовав несвоевременный прилив страстного желания. Наконец, чуть опомнившись, он осторожно отстранил девушку от себя и пытливо всмотрелся в ее раскрасневшееся от волнения лицо.

– Как же долго я ждал от тебя этих слов, – промолвил он страстным, хрипловатым голосом.

Глубоко вздохнув, Виктория виновато посмотрели ему в глаза.

– Наверное, теперь ты уже не поверишь мне, – с болью и раскаянием проговорила она.

Ред ласково коснулся губами ее горячей щеки.

– Поверю, – с улыбкой сказал он, нежно поглаживая ее вздрагивающие плечи, – потому что я и сам давно знаю это, глупышка! Я знал об этом даже тогда, когда ты сама еще ни о чем не догадывалась. Ты всегда любила меня, Тори, с самой первой нашей встречи. Если бы я не был уверен в этом, я никогда бы не увез тебя против твоей воли, никогда бы не посмел вмешаться в твою судьбу.

Взяв у него платок, Виктория тщательно вытерла глаза и с мягким упреком взглянула на Реда.

– Как ты мог оставить меня одну на такое долгое время? – возмущенно спросила она, сверля его пылающим взглядом. – Ред, неужели ты и в самом деле хотел расстаться со мной?

– Никогда, – уверенно ответил он, крепко прижимая ее к себе. – Но постарайся меня понять, любимая. Я должен был дать тебе время, чтобы ты как следует обо всем подумала.

– Безумец! Да если бы ты еще тогда, в Риверсайде, после всей этой ужасной истории с каторжниками, попросил меня стать твоей женой, мы бы уже столько времени были вместе! Ох, Ред, – Виктория на мгновение опустила глаза и снова с мольбой взглянула на него, – любимый, простишь ли ты меня когда-нибудь за все огорчения, что я тебе причинила?

Вместо ответа он так крепко прижал ее к себе, что у нее едва не затрещали кости.

– Все, любовь моя, пора идти к гостям, – сказал он, тщательно оправляя ее наряд. – Иначе что подумают все эти люди, когда мы рука об руку появимся в зале после такого долгого отсутствия? В мои намерения вовсе не входит губить твою репутацию, которой ты так безумно дорожишь. И теперь, раз уж мы все начали заново, я собираюсь ухаживать за тобой по всем правилам светского этикета.

– И как же это? – Виктория бросила на него недовольный взгляд и капризно поджала губы.

Ред сделал притворно серьезное лицо.

– Ну, первые две-три недели я буду постоянно приглашать тебя на танцы, попрошу у тетушки разрешения бывать у вас дома и сопровождать тебя на прогулки. Затем сделаю предложение, а месяца через два, после помолвки, мы поженимся.

– Как?! Ты хочешь, чтобы я целых три месяца была лишена возможности заниматься с тобой любовью? – От возмущения Виктория чуть не потеряла равновесие. – И это после того как мы столько времени были в разлуке? Ну, знаешь… По-моему, такого ужасного наказания я не заслуживаю даже за все мои грехи.

Он хрипловато рассмеялся, привлекая ее к себе.

– А кто тебе сказал, что мы не будем все это время заниматься любовью? – спросил он, осторожно высвобождая из-за корсажа ее налитые округлости.

Затрепетав от радостного предвкушения, Виктория обняла его за плечи и спрятала вспыхнувшее лицо на его груди. Ред ловко подхватил ее на руки и перенес на широкий подоконник, а затем быстро стянул с нее кружевные панталоны. Постанывая от его нежных ласк, Виктория оплела ногами его талию и крепко прижалась к нему всем телом. Не прекращая осыпать поцелуями ее лицо и ласкать нежную женскую грудь, Ред торопливо расстегнул лосины. Виктория изогнулась от наслаждения, когда он проник в нее властным упругим движением. Их губы слились в долгом, отчаянно страстном поцелуе. Забыв обо всем на свете, они начали стремительно двигаться навстречу друг другу, с каждым моментом все больше приближаясь к вершинам чувственного блаженства. Из груди Виктории вырвался громкий, гортанный крик, на смену неистовому взрыву страсти пришло радостное умиротворение. А вместе с ним Виктория чувствовала, как из ее жизни постепенно уходят вся горечь и отчаяние последних месяцев. Они снова были вместе. Он любил ее так же преданно, нежно и сильно, как и прежде, и их безоблачному счастью уже ничто не могло помешать.

– Ред, – прошептала она, поднимая на него наполненные счастливыми слезами глаза. – Боже мой, милый, как же сильно я тебя люблю!

Его длинные ресницы дрогнули, и ей показалось, что она утонула в бездонной синеве этих очей.

Когда они, как ни в чем не бывало, входили в залу, Виктория с ужасом заметила, что при их приближении гости начинают оживленно перешептываться, обмениваясь многозначительными взглядами.

– Как ты думаешь, Ред, мы сильно задержались? – спросила она, смущенно заглядывая ему в глаза. – Люди могли заметить, что нас так долго не было?

Он выразительно усмехнулся и бросил на нее озорной взгляд.

– Дорогая моя Виктория, я думаю, что гости должны быть совсем слепыми, чтобы не заметить столь продолжительного отсутствия хозяина, – убежденно сказал он, а затем с притворным вздохом прибавил: – Похоже, нам придется объявить о помолвке уже сегодня. Иначе, миледи, я сильно опасаюсь, что к концу бала от вашей репутации не останется и следа.

Лицо Виктории озарилось такой безграничной радостью, что Ред едва удержался, чтобы не расцеловать ее прямо на глазах у всех.

– Ред, я ни о чем большем не мечтаю, – проговорила она, крепко сжимая его руку. И, внимательно оглядев залу, с гордостью и волнением добавила: – Любимый, ты даже не представляешь, как я рада, что ты смог одержать победу над всеми этими высокомерными аристократами с их дурацкими предрассудками и заставил их уважать себя.

Он с нежностью посмотрел на нее, чувствуя, как в глазах начинает пощипывать от непрошеных слез.

– Ты – вот моя главная победа в этой жизни, – сказал он тихим, чуть дрогнувшим голосом. – А все остальное не так уж и важно.

Он медленно поднес к губам ее руку и запечатлел на ней трепетный поцелуй, а затем повел ее на середину залы, где уже собирались пары, готовые начать очередной танец.