Любовь под запретом

Глава 6

В Ковент-Гарден давали новый балет, и Виктория отправилась туда в сопровождении жениха. Камберленд абонировал на весь сезон ложу бенуара, из которой отлично просматривались и зал, и сцена. Гордо восседая рядом с самым завидным женихом Лондона, Виктория с тайным удовольствием ловила на себе восхищенные взоры мужчин и недоброжелательные взгляды дам.

В этот вечер она впервые отважилась надеть яркий наряд, сшитый в мастерской Георгины. Платье заметно отличалось от тех, что Виктория носила весь последний месяц. Оно было из ярко-зеленого бархата, что само по себе выглядело несколько вызывающе, и имело очень глубокое декольте. Широкий треугольный вырез оставлял обнаженными плечи девушки и большую часть груди. Такой же глубокий вырез имелся и на спине платья, а вот рукава платья были непривычно узкими и длинными. Прическа Виктории тоже выглядела великолепно. Каштановые локоны, перевитые тонкими бархатными ленточками, живописно ниспадали на ее обнаженную спину. В ушах девушки сверкали сережки из бриллиантов и изумрудов, подаренные маркизом. Маленькое колье из того же гарнитура украшало нежную девичью грудь.

Когда Виктория предстала во всем своем наряде перед женихом, его взгляд загорелся пламенным восхищением, однако он строго заметил:

– Тебе следовало подождать с такими вызывающими туалетами, пока ты не станешь замужней женщиной. Молодым девушкам полагается носить светлые тона и более скромное декольте.

«Где это записано? Я что-то не встречала подобных указаний в пособиях для юных дебютанток, как, впрочем, и самих этих пособий»! – так и вертелось на языке у Виктории. Но она, конечно же, снова промолчала.

Чувствуя себя в центре всеобщего внимания, Виктория так и светилась от счастья. К их ложе постоянно подходили молодые люди, и Камберленд снисходительно позволял им дарить пылкие комплименты его невесте. Виктория прекрасно видела, что он гордится ею, и сознание этого наполняло гордостью ее саму. Но вот занавес поднялся, и кавалеры торопливо расселись по своим местам. На сцену выпорхнула хрупкая балерина в невесомом голубом одеянии, сверкающем серебристым шитьем, и зал разразился приветственными аплодисментами.

Виктория обожала балет и могла увлеченно смотреть его часами. Однако большинство зрителей посещали театры лишь из-за возможности блеснуть нарядами и драгоценностями, и им не было никакого дела до того, что происходит на сцене. В зале не смолкал приглушенный шум, суета и разговоры мешали сосредоточиться на действии. Какое-то время Виктория бросала по сторонам негодующие взгляды, но потом оставила это безнадежное занятие и невольно начала прислушиваться к разговору в соседней ложе.

– Нет, каков дерзкий наглец! – донесся до нее восхищенный шепот мужчины. – Появиться в ложе Оливии, после того как он чуть не отправил на тот свет беднягу Колтмена!

«Колтмен, Колтмен… Где я могла слышать это имя?» – мгновенно пронеслось в голове у Виктории, и она вся превратилась в слух.

– Драться из-за содержанки… – презрительно процедил его сосед. – До такого может опуститься только какой-нибудь пьяный кэбмен!

– Оливия стоит того. К тому же Колтмен действительно был не прав. Оскорблять женщину, кем бы она ни была, недостойно джентльмена.

– Ну, уж самого-то Редьярда Шарпа никак нельзя назвать джентльменом…

– Отчего же? Ты заблуждаешься, Грехем, он настоящий джентльмен, хотя и… – окончание фразы Виктория не расслышала.

– Все равно я не понимаю, как могут некоторые принимать этого проходимца в своих гостиных! – послышался возмущенный голос дамы, и, повернув голову, Виктория узнала баронессу Уинкворт, некрасивую и весьма недалекую особу.

– Однако, миледи, многие наши дамы думают иначе, – иронично возразил первый мужчина.

Заинтригованная содержанием разговора, Виктория проследила, куда направлены взгляды из соседней ложи. И тут же почувствовала, как ее бросило в жар. Почти напротив, только ярусом выше, находился тот, кого она тщетно надеялась встретить все эти шесть недель – ее мужественный и решительный спаситель, остановивший обезумевшую Лиру. Теперь Виктория вспомнила его имя и удивилась, как могла его забыть.

В той же ложе сидела Оливия, известная лондонская куртизанка, с которой Виктория не раз сталкивалась в салоне Георгины. Оливии было около тридцати, но она могла дать фору любой молоденькой сопернице. Эта женщина была по-настоящему красива. В ее броской красоте было что-то интригующее. Сейчас на ней был роскошный наряд из яркого сиреневого атласа, взбитые черные волосы венчал малиновый ток с пышными страусовыми перьями. На высокой белоснежной груди Оливии красовались рубины и бриллианты, стоившие целое состояние.

Виктория снова перевела взгляд на Шарпа, и ее сердце отчаянно забилось. В вечернем темно-синем фраке и белоснежной рубашке он выглядел потрясающе красивым. Его накрахмаленный галстук, украшенный сверкающим бриллиантом, был завязан с редким изяществом и резко контрастировал с загорелым мужественным лицом. Даже в этой небрежной позе, Редьярд Шарп производил впечатление сильного человека и напоминал гибкую и сильную пантеру, изготовившуюся к прыжку. Его волевое лицо выражало холодную надменность, в слегка прищуренных синих глазах таился скрытый вызов.

«Не могу поверить, что это тот самый человек», – с изумлением подумала Виктория.

На какое-то время ей показалось, что она ошиблась. Но вдруг Редьярд Шарп повернул голову и взглянул прямо ей в глаза. От неожиданности Виктория обомлела. Она попыталась выдавить из себя любезную улыбку, но мужчина уже отвернулся и о чем-то заговорил с Оливией.

С этого момента Виктория чувствовала себя, словно на иголках. Она едва могла отвечать на замечания Камберленда, ее словно парализовало. Но вдруг она заметила, как Редьярд Шарп с ленивой грацией поднялся и вышел из ложи. И тут ее словно что-то кольнуло. Тронув маркиза за руку, она шепнула, что ей нужно на минутку отлучиться, и поспешила к двери.

В длинном коридоре, огибающем ложи бенуара, было пусто, и Виктория чуть ли не бегом бросилась к лестнице. Она задыхалась от волнения, ей казалось, что сердце вот-вот выскочит из груди. Но вот она оказалась на большой лестнице и увидела внизу Редьярда Шарпа. Стоя с видом человека, которому некуда торопиться, он небрежно поигрывал хрустальным брелком. Он не смотрел в ее сторону, и это дало девушке возможность немного отдышаться и справиться с непомерным волнением, причину которого она не могла себе объяснить.

Несколько успокоившись, Виктория чинно спустилась по ступенькам и остановилась напротив Шарпа. Он поднял голову, и от его улыбки у нее заныло сердце.

– А, Валькирия, – с добродушной иронией произнес Шарп. – Ну, скольких поклонников вы уже успели сразить своими стрелами? Наверное, не меньше двух десятков!

– Нет, чуть меньше. – Она рассмеялась, почувствовав мгновенное облегчение оттого, что он заговорил первым. Это было до ужаса глупо, но ей почему-то казалось, что он сделает вид, будто они не знакомы. – Пятнадцать.

Его брови выразительно приподнялись.

– Ведете подсчет?

– Нет… Да, признаться, веду, – смущенно призналась Виктория. – Но это так, на всякий случай…

Почувствовав, что сморозила глупость, она покраснела.

– Так, так, – протянул Шарп. – Ну, что ж, поздравляю.

– А вы? – решилась спросить Виктория.

– Веду ли я счет своим победам?

– О нет! – От неловкости девушка была готова провалиться сквозь землю. – Я хотела спросить, бываете ли вы на балах?

– Да. Иногда.

– Тогда почему же я не встречала вас там?

Он окинул ее изучающим взглядом, и в уголках его губ снова затеплилась улыбка.

– Наверное, потому, что вам все время приходилось прикладывать усилия, чтобы отбиваться от настойчивых поклонников. Признаться, иной раз я даже испытывал к вам сочувствие.

– Вы видели меня?! Где? На каком из балов?

– По меньшей мере, на десяти из них, – рассмеявшись низким, волнующим смехом, ответил Шарп. – Но, конечно, я понимаю, что такой общий ответ вас не удовлетворит… Ну, например, – он иронично наморщил лоб, словно пытаясь припомнить, – на балу у маркиза Вудстока, где вы блистали в наряде из розового атласа, расшитого серебром. Или у Мондвейла, где вы начинали мазурку в паре с Адрианом Девероксом. И, разумеется, на вашем первом балу у герцогини Харлей. Поверьте, Виктория, я наблюдал не один ваш триумф, – неожиданно мягким тоном подытожил Шарп.

– Вот как! А я даже ни о чем не догадывалась, – задумчиво промолвила девушка.

Его откровенное признание взметнуло в ее душе целую бурю противоречивых чувств: радость, гордость и одновременно безмерное сожаление об упущенных возможностях. Все это долгое время она тщетно пыталась отыскать его в толпе светских щеголей, а он встречал ее чуть ли не каждый день, оставаясь для нее невидимым. Это казалось интригующим и в то же время ужасно обидным.

– Значит, вы постоянно встречали меня на балах. Но тогда почему же ни разу не пригласили меня на танец? – с внезапной досадой спросила она.

В его взгляде промелькнуло такое искреннее сожаление, что Виктория снова ощутила растерянность.

– Почему? – настойчиво повторила она.

Он равнодушно пожал плечами, и его лицо вдруг стало замкнутым, словно плотно затворенное окно.

– Ну тогда… тогда вы наверняка пригласите меня на следующем балу, – не сдавалась Виктория.

Она вдруг осознала, что ведет себя, как упрямый ребенок, но не могла заставить себя остановиться. – Пригласите? – повторила она испуганным шепотом.

– Вы страдаете от нехватки кавалеров? – холодно поинтересовался Шарп.

– Вовсе нет, и вы сами это прекрасно знаете, мистер Шарп. Но я хотела бы…

– Виктория! – Он так строго взглянул на нее, что слова застряли у нее в горле. – Вам пора бы уже знать, что люди сомнительной репутации не танцуют с дебютантками! А я, если вы до сих пор этого не поняли, как раз из этой породы. Поэтому вам следует держаться от меня подальше, если не хотите накликать неприятностей на свою голову. Ну, – в его голосе прозвучали грозные нотки, – у вас есть ко мне еще какие-то вопросы?

– Н…нет! – выдохнула она, испуганно подавшись назад.

– Тогда бегите назад, к жениху, пока он не запаниковал и не бросился искать вас.

Развернув девушку лицом к лестнице, Шарп легонько подтолкнул ее в спину. Стиснув зубы от унижения, Виктория на негнущихся ногах начала подниматься по ступенькам. Она уже добрела до середины лестницы, когда столкнулась с Оливией. Окинув Викторию проницательным взглядом, куртизанка быстро взглянула на Редьярда и сочувственно улыбнулась девушке.

– Все в порядке, Виктория? – спросила она, легонько похлопав ее по плечу.

– Да, Оливия, благодарю вас, – выдавила Виктория. Внезапно она представила, в какой ужас пришел бы Джонатан, узнав, что его невеста знакома с известной куртизанкой, и эта мысль развеселила ее.

– Как поживаете, Оливия? – спросила она, приветливо улыбнувшись.

– Спасибо, в настоящий момент неплохо, – вежливо ответила женщина.

Вскинув голову, Виктория обернулась и с вызовом посмотрела на Шарпа. К ее огромной досаде, он сосредоточенно раскуривал сигару и даже не смотрел в их сторону. Вспомнив, как его гибкие пальцы успокаивающе гладили ее спину, Виктория ощутила какое-то странное томление и почувствовала, как сразу учащенно забилось у нее сердце.

«Он прав, мне нужно держаться от него подальше» – сказала она себе, испытав внезапное чувство благодарности к этому мужчине за его честное предупреждение.

Возвращаясь с маркизом из театра, Виктория не смогла удержаться, чтобы не спросить про Редьярда Шарпа. Ее вопрос вызвал у Джонатана странную реакцию. Он долго молчал, бросая на нее подозрительные взгляды, а затем спросил, где она слышала это имя.

– Да где же еще, как не в театре? – раздраженно выпалила Виктория. – Нужно быть совсем глухой, чтобы не слышать, как все обсуждали его дуэль с неким мистером Колтменом.

Откинувшись на сиденье экипажа, Камберленд глубоко вздохнул.

– Я возмущен до крайности поведением некоторых наших аристократов, – сказал он. – Как только у них хватило ума обсуждать это позорное происшествие в присутствии неискушенных молодых девушек?! Имена людей, подобных Редьярду Шарпу, вообще не должны упоминаться в приличном обществе. Виктория, – Джонатан строго посмотрел ей в глаза, – убедительно прошу тебя: никогда и нигде не расспрашивай об этом ужасном человеке. Ред Шарп – отпетый мерзавец, картежник, незаконнорожденный ублю…

Осознав, что забылся в присутствии невесты, маркиз растерянно замолчал.

– Словом, – решил он все-таки подвести итог разговору, – это человек без репутации, и ты не должна говорить о нем.

– Но тогда почему же его принимают в некоторых аристократических гостиных? – спросила Виктория после продолжительного молчания. – И я слышала, что некоторые женщины…

– Довольно! – резко перебил ее Джонатан. – Замолчи, если не хочешь, чтобы мое мнение о тебе изменилось в худшую сторону.

Испуганно притихнув, Виктория отвернулась к окошку. На душе у нее сделалось нехорошо. Это был уже не первый случай, когда Джонатан повышал на нее голос. Казалось, чем больше времени проходит со дня их помолвки, тем бесцеремоннее становится его обращение с ней. Да, он оставался по-прежнему щедр, любезен и предупредителен. Но стоило ей сделать что-то, что ему не по нраву, как ее тотчас ставили на место, словно забывшуюся девчонку. И это ей совсем не нравилось.

С каждым днем в поведении Джонатана все больше проскальзывали замашки собственника. Он относился к ней, как к красивой вещи, созданной для того, чтобы украшать его жизнь, и решительно не желал замечать, что она вовсе не такая, какой ему хотелось ее видеть. Понимал ли Джонатан, что она зачастую просто подыгрывает ему? Вряд ли. А если и понимал, то не придавал значения таким мелочам. Главное – чтобы она вела себя так, как устраивает его, и ни в чем не перечила. А что она думает и чувствует на самом деле, было не столь важным.

Но, может быть, в этом не было ничего предосудительного? Ведь так поступало большинство мужчин его круга, и вряд ли стоило пытаться в чем-то переубедить его? Тем более, когда из этого все равно ничего не могло выйти.

– Ну, как прошел очередной выход в Ковент-Гарден? – спросила Георгина, едва только Виктория вошла на другое утро в салон. – Надеюсь, твое зеленое платье сразило всех наповал?

– Да, – ответила Виктория, направляясь вслед за ней в будуар, где их ожидал кофе с пирожными, – все прошло просто замечательно. Вот только Джонатан сказал, что незамужние девушки не должны носить такие вызывающие наряды.

– Он просто осел, твой Джонатан. Напыщенный, самоуверенный осел, полный глупых светских предрассудков. Прости меня, девочка, но назвать его по-другому я не могу.

Усадив гостью в кресло, Георгина обошла вокруг чайного столика и поставила перед Викторией фарфоровую вазочку с конфетами.

– Впрочем, не придавай значения моим словам, это я погорячилась, – промолвила модистка с успокаивающей улыбкой. – Главное то, что лорд Камберленд очень богат и сможет обеспечить тебе достойную жизнь. А со временем ты научишься им управлять.

– Иногда я думаю, не поторопилась ли с этой помолвкой, – призналась Виктория пару минут спустя. – Но что теперь об этом говорить? Это решенное дело. Расскажи мне лучше о другом человеке… – Она смущенно взглянула на модистку. – Ты знакома с Редьярдом Шарпом?

Изумрудные глаза Георгины слегка расширились.

– Ближе, чем ты думаешь, – ответила она, не сводя с Виктории пристального взгляда. – А почему он тебя заинтересовал?

Чуть поколебавшись, Виктория рассказала о двух своих встречах с Шарпом, не скрывая ничего, и с ожиданием посмотрела на модистку.

– Интересная история, – протянула Георгина, задумчиво поигрывая браслетом. – Значит, тебе понравился этот мужчина?

– Да, очень, – откровенно призналась Виктория.

– Что ж, ничего удивительного. По нему многие женщины сходят с ума.

– Надеюсь, я не пополню их число, – поспешно сказала Виктория. И тут же ужасно покраснела, вспомнив, как вчера вечером едва не бегом бросилась за ним, забыв обо всех приличиях.

.– Ред – незаконнорожденный сын графа Филдинга. Его мать была известной лондонской куртизанкой.

– Сын проститутки! Святая мадонна, какой ужас!

– Эвелина не занималась проституцией. Она была актрисой. До тех пор, пока не связалась с Филдингом и не оставила театр. А когда он бросил ее, она уже была не в том возрасте, чтобы возвращаться на сцену. Но Эвелина все еще была поразительно красива, и желающих взять ее на содержание хватало. Она умерла десять лет назад, когда Реду исполнилось двадцать.

– Значит, сейчас ему тридцать… А как она выглядела? Ред похож на мать?

– Да. Эвелина была синеглазой блондинкой, чуть светлее Реда. Вот только черты ее лица были нежнее. Чеканный профиль, высокий лоб, надменный взгляд – все это от Филдингов. Кстати, у Реда есть брат, похожий на него лицом, но совсем другой по характеру.

– Господи, да я ведь знаю его! – пораженно воскликнула Виктория. – Я даже несколько раз танцевала с ним на балах. Его зовут Стюарт, ему двадцать четыре года, и он не женат. Вот уж никогда бы не подумала, что они с Редом – родные братья. Но… постой, Георгина, ведь Стюарт Филдинг носит графский титул! Неужели… О нет, не может быть!

– Отец Стюарта и Реда умер несколько лет назад. Конечно, старый граф знал о том, что у него есть побочный сын, но не оставил на его счет никаких распоряжений.

– Значит, надежды никакой?!

– На то, что Реда признают законным сыном старого графа? Никакой.

– Как жаль, – тихо промолвила Виктория. Она и сама не понимала, почему это известие так расстроило ее. Но на глазах сами собой выступили слезы, и она ничего не могла с ними поделать.

Георгина изумленно ахнула и вскочила с кресла.

– Девочка моя, ты плачешь?! – воскликнула она, обнимая Викторию за плечи. – Тебе так жалко Реда?

Улыбнувшись сквозь слезы, Виктория смущенно взглянула на модистку.

– Наверное, Редьярд Шарп от души посмеялся бы, узнав, что я вздумала его пожалеть.

– Ред никогда не стал бы над этим смеяться, – убежденно ответила Георгина. – Жаль, что этот мужчина не для тебя, – тихо прибавила она.

– Это я не для него, – поправила Виктория. – Знатная леди, баронесса, благовоспитанная девушка из приличной семьи…

– …не подходящая пара для безродного отщепенца, – жестко закончила Георгина. – Что ж, с этим ничего не поделаешь. И все-таки, это Ред не для тебя, малышка, – непреклонно повторила она.