Любовь вернулась

Глава 11

Конечно, Оксли сильно преувеличивал, когда говорил, что Маркус разорится без ее помощи. Но он оправдал это тем, что Элиз никогда не приняла бы предложение, узнай она о богатстве и могуществе этого человека, чьих рабочих ей надо было перевозить.

И все-таки, решил он, проект осуществим в том случае, если он сам займется им. Конечно, Талберт не собирался все брать в свои руки, но узловые моменты он мог контролировать. У него были соображения по поводу этого дела, которое при правильной организации могло бы перерасти в самостоятельную индустрию перевозок.

В понедельник рано утром после возвращения из Юрики Тал отправился домой к Пейджам, помня о том, что девушка не горела желанием заниматься этим проектом. К тому же не исключено, что, со слов Санди, она могла что-то неверно истолковать. Суммируя все, он решил, что лучше всего обсудить их планы наедине. Подальше от офиса и мисс Бек.

— Племянница охотится на червяков, — сказала Хильда, открыв дверь. Даже в измазанном живописными красками комбинезоне она выглядела уверенно и спокойно. — Я как раз устроила перерыв, чтобы выпить чего-нибудь освежающего. Присоединитесь?

Он последовал за ней в гостиную и подозрительно посмотрел на светло-зеленую мутную жидкость, которую Хильда наливала из кувшина. Кстати, что она имела в виду — охотится на червяков?

— Элиз собирается на рыбалку? — спросил он, отпивая глоток напитка. Немного вязкий, но вкусный.

— На рыбалку? — Она удивленно взглянула на него, затем понимающе улыбнулась. — Вы про червяков? Нет, она не идет на рыбалку. Она пытается сохранить целыми помидоры.

Теперь пришла очередь Талберта удивляться.

— Сегодня утром мы обнаружили, что все кусты на одной из грядок испорчены этими прожорливыми тварями, — пояснила Хильда. — Не знаю, почему мы называем их червяками. На самом деле это гусеницы, которые превращаются в фантастически красивых бабочек. Каждый раз, как подумаю, не могу поверить, что великолепные бабочки появляются из этих отвратительных созданий: большие, жирные. Бр-р… Они такие же зеленые, как этот напиток.

При этих словах Тала, который только что выпил целый стакан, чуть не вывернуло.

— Поэтому их трудно найти, — как ни в чем не бывало продолжала миссис Пейдж, не замечая его реакции. — Они прячутся от солнца под зелеными листьями помидоров и едят их на завтрак, обед и ужин. Ужасно, не правда ли? Но когда я думаю о прекрасных бабочках, я не могу убивать гусениц. Брайс с утра ушел играть в гольф, поэтому грядкой пришлось заняться Элизабет. Конечно, она не будет их убивать, а отдаст цыплятам.

— Цыплятам? — Похоже, это не последнее звено в цепи сюрпризов, которые поражали его в этом доме.

— О да! У нас два петушка и девять курочек, прекрасных несушек. Поэтому у нас всегда есть свежие яички. А червяки — отличный корм для кур. Вот такой круговорот в природе. Чудесно, не правда ли?

— Да, это любопытно. А где я могу найти Элиз? Мне надо срочно поговорить с ней об очень важных деталях проекта. Об автобусах, брошюрах, мастерских, черт бы их всех побрал!

— Да, да, да. Конечно. Она в самом конце огорода.

В саду было очень уютно. Сейчас, при дневном свете, Оксли увидел, что бассейн и беседка огорожены аккуратным заборчиком, за которым тянулся длинный огород. Девушка стояла, низко склонившись над грядками с помидорами, выискивая на них что-то с помощью палки. В дырявых джинсах и бейсболке она была похожа на мальчика-подростка. Казалось, ничего, кроме работы, ее не интересовало. Но, услышав за спиной шаги, она повернулась.

— Кажется, это последний преступник, — радостно сказала она, сунув палку, на которой сидел жирный, длинный и отвратительный червяк, чуть не под нос Талберта. От отвращения он содрогнулся.

— Ох… Я думала, это тетя, — смутилась Элиз. Почему он всегда появляется тогда, когда она похожа на пугало? Не зная, что сказать, она вопросительно посмотрела на него.

— Я заехал, чтобы обсудить проект Маркуса, — ответил он на невысказанный вопрос. — Решил не ждать, пока ты мне позвонишь.

— О, я бы сделала это после того, как управилась с делами.

— Делами? — Оксли с отвращением посмотрел на банку с червями.

Девушка вспыхнула.

— Я имела в виду мой туристический бизнес. На этой неделе в музее «Красная долина» пройдет интересная выставка. Когда я проведу экскурсию…

— Но Маркус должен быть на первом месте, — перебил он. — Я не раз говорил тебе, что…

— Для меня на первом месте экскурсия! К тому же, если мне не изменяет память, все клиенты твоей компании сохраняют право на независимость. — Выпустив пар, она успокоилась, вытерла лоб и сказала примирительно: — Не волнуйся. В конце недели я займусь твоим проектом.

— В конце недели? — Боже, она представляет себе, какой объем работы предстоит выполнить?! Но все документы надо было утвердить еще на прошлой неделе!

— Я дала согласие на перевозку этого завода только три дня назад. Не собираюсь менять свои планы!

— Хорошо, хорошо, — согласился с ней он, вспомнив, что Элиз считает свое согласие большой уступкой для него и Маркуса. — Просто мне бы хотелось, чтобы дела продвигались побыстрее. Надо ковать железо, пока оно горячо.

— Ладно. — Девушка взглянула на банку, стоявшую возле ее босых испачканных ног, и сказала: — Разрешите мне закончить хотя бы это дело.

Талберт последовал за ней в уютный курятник, который поначалу не заметил, так как он был почти скрыт диким виноградом. Кто-то очень постарался при оформлении сада.

— А где вы держите поросят? — неожиданно спросил он.

— Поросят? Что ты, какие поросята? Это ведь не ферма.

Зайдя в курятник, она вытряхнула содержимое банки. Моментально налетели куры и петухи и принялись поглощать червяков с удивительной быстротой. Тал смотрел на них с любопытством и даже умилением, пытаясь вспомнить, когда он в последний раз видел живых кур и цыплят.

— Если ты так хочешь, пойдем в дом и обсудим проект, — сказала она, закончив кормежку. Только мне надо привести себя в порядок.

— Хорошо. Пойдем.

День был теплый и солнечный, поэтому они разместились в беседке, увитой виноградом и плющом, создававших освежающую тень. Девушка принесла из дома кувшин с лимонадом. Она как раз наливала его в стаканы, когда неожиданный вопрос Оксли заставил ее поставить кувшин на стол: «Сколько ты вкладываешь в проект? Расскажи мне, пожалуйста, какой капитал есть у тебя?»

— Капитал? Зачем тебе это надо знать?

Конечно, она предвидела, что он будет интересоваться делами фирмы, но не ожидала, что первый же вопрос будет о деньгах. Если Тал говорит о наличности, то ее как раз было очень мало.

— Я оставляю небольшую сумму денег для аренды автобуса к следующей поездке, а остальную выручку кладу на расчетный счет, — объяснила она свое финансовое состояние.

— Тебе надо будет арендовать несколько автобусов для осуществления нашего проекта, — продолжил он решительно, по-деловому. — И еще надо будет потратиться на рекламу, чтобы твоя фирма выглядела привлекательной в глазах тех, кого ты собираешься перевозить. Да, да, да, — сказал он, увидев, как ее брови удивленно поползли вверх, — и не спорь. Нужно будет создать фонд заработной платы твоего персонала.

— Персонала? — Этого Элиз совсем не ожидала.

— Ну конечно. В пути будут сразу три автобуса. Ты не можешь находиться в каждом из них. Вместо тебя проводниками поедут другие люди, в чьи обязанности будет входить рассказ о маршруте, реклама твоей компании и распространение брошюр.

— Брошюр?

— Да. Мы отпечатаем их, как только соберем достаточно информации о городе — конечной точке маршрута: магазины, школы, организации, Художественная галерея, в конце концов. Еще надо будет составить карту и нанести на нее весь путь с остановками.

— Послушай, черт тебя побери! — Элизабет была слишком возбуждена всем услышанным. Этот человек снова вмешивается туда, куда его не просят. — Я взялась за этот проект, думая, что он не будет дорогостоящим. А на самом деле…

— Он не будет дорогостоящим. Ты потратишь всего пять тысяч долларов.

— Пять тысяч? Но у меня нет таких денег!

— Значит, мы их тебе дадим.

— Нет, мерси. Я и так в долгах как в шелках. До сих пор не вернула две тысячи, которые я одолжила у дяди, и… — Элиз вовремя прикусила язык, решив не акцентировать внимание на оплате ремонта автобуса мистера Дугласа.

Оксли откинулся на спинку скамейки и покачал головой.

— Дорогая, почему ты думаешь не о самом процессе, а о его стоимости. Если ты рискнешь, то, вложив пять тысяч, получишь двадцать тысяч долларов.

— Двадцать тысяч! — Элиз не поверила своим ушам. — Но ведь ты сказал, что мистер Маркус в затруднении. Как же он оплатит все расходы? — недоверчиво поинтересовалась она.

— Не волнуйся, он покроет их. Я не имел в виду финансовые затруднения. Расходы на перевозку персонала — это малая толика из общей стоимости всей операции по строительству завода в нашем городе. Это предприятие очень рискованное, слишком многое поставлено на карту. — Талберт сделал маленький глоток лимонада. — Но мистер Маркус тратит деньги, чтобы делать их снова и снова. Так что твоя прибыль гарантирована. Тебе надо будет оплатить только начало проекта.

— Если я вложу пять тысяч, которых у меня нет.

— Об этом не беспокойся. О финансах позабочусь я.

— Ну что ж. Хорошо. — Девушка вздохнула и задумалась. Конечно, она не любит влезать в долги, но, если подумать, прибыль покроет все расходы.

— Но, конечно, я потребую кое-какое обеспечение, — пообещал Талберт.

— Да, да, конечно, — рассеянно пробормотала Элиз, продолжая что-то подсчитывать.

— Мне хотелось бы получить в залог от тебя кое-какие ценности. Если дело не выгорит…

— Что значит — не выгорит? — воскликнула она. — Но ты сказал, что прибыль гарантирована.

От неожиданности Оксли чуть не подавился лимонадом. Откашлявшись, он поставил стакан на стол.

— Дорогая, я тебя прошу, не надо так кричать. В любом бизнесе всегда присутствует доля риска.

— Значит, вопрос исчерпан. У меня нет никаких ценностей, и проектом я заниматься не буду.

— Нет, ты неправа. У тебя есть кое-что, о чем я давно мечтаю. То, что можешь дать мне только ты. — Он улыбался загадочной улыбкой, которая, казалось, не предвещала ничего хорошего.

Элизабет съежилась под его взглядом.

— У… у меня ничего нет, — пролепетала она.

Хорошо, разве не этого я ожидала от человека, горько подумала она, пославшего чек на большую сумму девушке, с которой познакомился в баре?

— Некоторые вещи не продаются, мистер Оксли, — сказала она с вызовом.

— Все имеет свою цену, мисс Пейдж, и я могу купить все, что захочу. Вы сами знаете, что я очень богат.

Это были те самые слова, которые она услышала от него в тот памятный день. Элиз с трудом удержалась, чтобы не дать ему по нахальной физиономии. Кипя от возмущения, она с трудом поняла смысл его следующих слов.

— Ведь у тебя есть еще картины, подобные той, которая погибла во время шторма?

Она несколько раз открыла и закрыла рот, не в силах произнести ни слова. Все эмоции перемешались: радость, облегчение. И, наконец, досада: снова он обвел ее вокруг пальца!

Тал усмехнулся.

— Значит, я прав?

— Не совсем, — сказала она, опустив глаза. — Это не картины, а обыкновенная мазня. Любого, кто заплатит за них больше пяти центов, я лично назову идиотом.

— Отлично, значит, я идиот!

— Тебе виднее. — За шутливо сказанной фразой она пыталась скрыть свою радость. Ему нужны только ее картины!

Этот день стал прелюдией ко многим подобным встречам. Вместе они проводили очень много времени: просматривали карты города и штата, выбирая оптимальный маршрут; посещали магазины, школы, колледжи, места отдыха; составляли собственную карту, куда нанесли все объекты, и печатали брошюры. Вдвоем они поговорили с несколькими студентами колледжа, которые хотели бы заниматься экскурсиями в свободное от учебы время. Девушка не удивлялась, что Талберт тратит так много времени на владелицу маленькой туристической фирмы. Она была уверена, что у него такое правило: помогать любому клиенту, если у того появляются проблемы. А проблем было предостаточно. Дело, которым они занимались сейчас, было новым и почти не освоенным. К тому же оно сильно отличалось от экскурсий, так что Элиз была довольна его поддержкой.

После трудового дня они часто обедали у Пейджей, поглощая вегетарианские и «исключительно полезные» блюда Хильды. Иногда они плавали в бассейне или смотрели, как Брайс играет в гольф.

Но это мало напоминало идиллию. Между ними часто вспыхивали конфликты.

Самый первый произошел тогда, когда Оксли пришел к Элиз и увидел бумаги, грудой сваленные на обеденном столе в гостиной.

— Так дело не пойдет, — решительно сказал он. — Ты должна пойти в первый комплекс. Кажется, там есть свободное помещение.

— Зачем мне помещение? Мне нравится работать здесь.

— Да, я знаю. Потому что здесь ты. В любую минуту можешь отвлечься, чтобы пойти прополоть грядки или законсервировать что-нибудь.

— А что в этом плохого? — искренне удивилась она. — Иногда полезно сделать небольшую передышку в работе, расслабиться.

Талберта покоробило такое безответственное отношение к бизнесу.

— Это самый ненормальный способ вести дела, который я когда-либо видел! Ты только взгляни на это. — Он указал на кучу карт, которые свалились па пол. — Где твоя хваленая организованность?! Когда ты подготовишь брошюру для типографии? И тебе давно пора составить картотеку!

— Но у меня есть картотека, — попыталась оправдаться она.

— Которая наверняка переполнена материалами о музеях, выставках и тому подобной ерунде.

На это возразить было нечего, и девушка промолчала, отметив про себя нелестный отзыв его о ее основной работе.

— Послушай, — немного смягчился он, — ведь тебе надо будет объяснять твоему персоналу маршрут поездки. Где ты это будешь делать? Куда ты их позовешь? Сюда? Надеюсь, что нет. Твоя тетя и дядя меня потом на порог не пустят, если орава студентов потревожит их покой.

Его аргументы звучали так убедительно, что она в конце концов сдалась.

— Но, — сказала она, подумав, — по-моему, слишком много проблем для разового проекта.

Оксли вжался в кресло, предчувствуя сильнейшую бурю.

— Послушай. Я подумал, что это может быть не разовый проект…

— Что-о?!

— В рынке этого вида обслуживания существует «ниша», которую следует заполнить. Если ты сделаешь это первой, то получишь монополистическое право на перевозки персонала и оборудования предприятий и фирм, которые собираются переезжать в другие города и штаты.

— Одну минуточку! — От возмущения Элиз стукнула рукой по столу так сильно, что несколько бумажек слетело на пол. — Кажется, мы договаривались, что я перевезу только персонал завода мистера Маркуса. Я не эксперт в этой области и не собираюсь им быть!

— Но, дорогая, потенциал для развития этого бизнеса очень велик и…

— Меня не интересует потенциал!

— Элизабет, какого черта ты не заинтересована в успехе?! — бросил он в сердцах.

— Мы уже говорили о том, что у нас разные меры успеха, Талберт Оксли. Ты понимаешь под успехом только прибыль и расширение.

— По-моему, ты единственный человек, который предпочитает застой развитию.

— Застой — это неправильное определение. Просто я не хочу разбивать лоб, развиваясь слишком быстро. И я не одна такая, — возмущенно сказала девушка.

— Назови хотя бы одного человека.

— Мэги, например.

— Миссис Фишер? Вот здесь ты неправа. Как раз позавчера мы разговаривали с ней о возможности продавать ее выпечку бакалейным лавкам. Она приняла мое предложение.

— Но она не счастлива от этого!

— С чего ты это взяла? — серьезно спросил он, нахмурив брови.

Элиз покраснела. Она не имела права обсуждать дела и мысли Мэги с кем бы то ни было, тем более с Оксли. Но он повторил свой вопрос, и она, запинаясь, ответила:

— Мне сказала об этом сама Мэги. — Увидев, что он расстроился, она поспешила его успокоить: — Не волнуйся, это не противоречит твоим убеждениям и идеям. Она благодарна тебе за помощь. Мэги сказала, что теперь она может не волноваться за оплату обучения Пола и за другие расходы. Но еще она сказала, что не получает от этого полного удовлетворения.

— Удовлетворения? Но у нее бизнес, который со временем будет приносить миллионы и который унаследует ее сын.

— Тал, неужели ты не замечаешь очевидных вещей? Это совсем не то, чего она хочет, не говоря уже о ее сыне. Ведь юноша не интересуется пекарней, для него важнее его рисунки. Но самое главное — это то, что происходит в их семье сейчас. — Элиз с минуту поколебалась, потом вздохнула и решила рассказать все до конца. — Тебе не понять, как трудно быть одинокой матерью. Нужно время, много времени, чтобы пойти на баскетбольный матч сына, или помочь ему сделать уроки, или просто поговорить по душам. Даже миллион долларов не заменит человеческого общения.

Талберт серьезно воспринял ее слова.

— Да, я понял, что ты хочешь сказать. Я подумаю над этим. — Потом он строго взглянул на нее. — А какое у тебя оправдание? Ведь ты не одинокая мать. Итак, до бизнеса, приносящего миллионы, нам еще далеко, поэтому давай не отвлекаться. Что ты думаешь об этой брошюре?